Моя милая леди

      Интегра Хеллсинг никогда не забывала о том, кто она и какова её роль. Почти никогда. Даже у главы организации Хеллсинг была своя слабость. И этой слабостью оказалась любовь. Единственным человеком, которого Интегра смогла полюбить, был практически ничем не примечательный паренек из пригорода Лондона — Гарри Джеймс Поттер.       Он не был высоким, накаченным блондином. Не имел счета в швейцарском банке и внушающей уважение родословной, подкрепленной титулом. Но что-то в нём зацепило Интегру. Может быть, это была робкая, полная теплоты улыбка? Или изумительные, зеленого оттенка, глаза, сияющие изнутри от радости, стоило ему только увидеть идущую к нему Интегру?       В любом случае, Гарри Поттер сильно отличался от её окружения. Он никогда не притворялся. Открыто выражал все эмоции, заражая своим настроением всех вокруг. Даже, когда он узнал, как велика разница между ними, теплота в его взгляде не пропала и не сменилась расчетливостью. Он лишь негромко рассмеялся и с того дня стал звать её: «Моя милая леди». Из его уст эти слова не звучали издевкой, как это получалось у Алукарда, нет. Эта фраза отзывалась в Интегре щемящим счастьем. Она любила слышать эти слова от него. Лишь от него. В то время, как для всех она оставалась «ледяной королевой», для него она была его милой леди. Только его. ***       Они встретились в первый раз осенью, в далеком 1987 году, когда Интегре только исполнилось десять лет. Тогда она ещё не почувствовала вкус потери. Обиделась на отца во время поездки и, выскочив из машины, сбежала. Ожидаемо заблудившись, она упрямо хотела найти дорогу домой самостоятельно, но всё было тщетно. Замерев около обычной начальной школы, Интегра была готова разрыдаться, когда к ней подошел невысокий мальчишка в растянутой одежде, словно с чужого плеча.       С восхищением смотря Интегре в глаза, он явно боролся со своей стеснительностью, чтобы сказать хоть что-то. И, пока мальчишка пытался собраться с духом, она смогла отлично рассмотреть его. Растрепанные, черные волосы выглядели так, словно их никогда не касалась расческа, а замотанные скотчем очки сидели на самом кончике носа, грозя упасть, если их хозяин слишком сильно дернет головой. Какой неопрятный мальчишка!       Пока Интегра рассматривала волосы стоящего напротив мальчика, тот, сильно покраснев, произнес: — Простите, Вы выглядели так потерянно, что я не смог пройти мимо. Я могу Вам чем-то помочь?       Голос паренька был дрожащим и неуверенным от волнения, но звучал достаточно приятно для слуха. Сначала Интегра хотела проигнорировать мальчишку, но потом осознала, что отказываться от помощи будет слишком глупо. К тому же, её невольный помощник, похоже, не был лишен знаний о приличном поведении в обществе. Поэтому, пусть и признавать своё поражение не хотелось, Интегра взяла себя в руки и, чуть подняв вверх подбородок, ответила: — Я заблудилась.       Девочка ожидала чего угодно в ответ на свои слова, но паренек смог удивить её. Перестав сутулиться, он внимательно посмотрел ей в глаза, поверх своих ужасных очков и, взяв её за руку, повел за собой к школе. Обернувшись на ходу, он произнес: — Мы пойдем к библиотекарю и там ты скажешь, где живешь. Миссис Парпли нам обязательно поможет. Кстати, меня Гарри Поттер зовут. А тебя? — Интегра Хеллсинг, — ответила она, будучи сильно удивленной произошедшей с её невольным помощником метаморфозой.       Такая поразительная перемена от неуверенности к решительности стала для Интегры неожиданностью. В этот раз даже его голос был иным, а уверенность движений заставила её покорно идти следом, смотря на взъерошенный затылок Гарри. Но сильнее Интегру поразило иное. Глаза Поттера, пальцы которого сейчас крепко, но бережно, сжимали её ладонь, были яркого, насыщенного цвета первой весенней травы. «Как изумруды!» — подумала тогда Интегра. ***       Тот день, когда они встретились впервые, Интегра Хеллсинг запомнила навсегда. Несмотря на домашний арест и долгую лекцию от отца, Интегра не жалела, что сбежала. И, когда наказание закончилось, она попросила Уолтера отвезти её к той самой школе. На следующей неделе ещё раз. И ещё…       Гарри Поттер стал именно тем человеком, который поддерживал её после смерти отца. Он не знал о Алукарде и о вампирах. Интегра боялась рассказывать ему многое. Лишь обмолвилась о своем статусе и была счастлива от его реакции. Вскоре, когда Гарри исполнилось одиннадцать лет, он стал большую часть года пропадать в частной школе. Интегра не лезла с расспросами, опасаясь потерять доверие единственного друга.       Они встречались каждое лето, наслаждаясь обществом друг друга. Интегру не волновал возраст Гарри и то, что она была старше его на три года. Она каждое лето находила время для их встреч. Надевала легкие платья и, привычно игнорируя шуточки Алукарда, ехала к Поттеру. Они ходили в парк к озеру, прогуливались по уютным улочкам Лондона. В эти встречи Интегра чувствовала себя простой девушкой и наслаждалась этим чувством. Гарри тихо шептал ей три заветных слова, любуясь широкой и слегка смущенной улыбкой на любимом лице.       А летом 1998 года он не приехал. Пропал. Сначала Интегра старалась не волноваться — ждала. И, когда наступил август, её терпение наконец-то дало слабину. Она подняла на уши всех своих осведомителей, но никто ничего не смог разузнать. Словно и не было никогда человека по имени Гарри Джеймс Поттер. Тогда она, впервые за последние годы, расплакалась в своей спальне, уткнувшись носом в подушку. На обещание Алукарда убить того, кто заставил его Госпожу плакать, Интегра метко выстрелила в вампира, заставив улыбнуться своей «кровожадности».       На следующее утро она выбросила все платья и туфли. А вот подарки, выигранные для неё Гарри, и совместные с Поттером фотографии Интегра уложила в коробку и спрятала под кроватью, не будучи в силах расстаться с последними напоминаниями о своей первой любви.       Больше она не могла позволить себе быть слабой. Полностью погрузившись в дела и службу Королеве, Интегра забыла о том, что когда-то была счастлива. Она холодно улыбалась, закусив сигару, и со сдерживаемой в глубине души тоской смотрела за Викторией Серас, которая уворачивалась от неуклюжих ухаживаний Пипа Бернадотте. А потом…       После победы над Миллениумом и отбрасывании с земель Англии армии католической Церкви. После потери Алукарда и предательства Уолтера. После всего произошедшего, Интегра восстанавливала всё, что было разрушено в ходе войны. Вместе с Викторией и остатками «Диких гусей» она стояла на рассвете нового тысячелетия. В самом его начале… *** — О чем задумались, моя милая леди?       Он опять появился незаметно, пройдя через стену, и присел на подлокотник её кресла. Наклонившись, он провел подушечками своих холодных пальцев по её скуле. Зажмурившись, Интегра прижалась щекой к чужой ладони и тихо прошептала: — Прошло уже больше десяти лет, Гарри. Почему ты продолжаешь приходить ко мне? Ты не скован печатью, как Алукард. К чему тебе всё это?       Тихий вздох послужил ей ответом. Открыв глаза, Интегра посмотрела на освещенное лунным светом лицо. Такое родное и такое любимое, но такое недосягаемое… Он выглядел всё так же молодо, как и десять лет назад, когда пришел вечером в особняк Хеллсинг. Спустя пятнадцать лет после битвы в Лондоне. И лишь глаза выдавали его новую природу. Алые, как кровь, они слегка светились в темноте, но в них, при взгляде на неё, сияла всё та же теплота, как и много лет назад.       Коснувшись большим пальцем уголка её губ, он улыбнулся, показывая заостренные зубы, и встал, протянув ей руку, приглашая на танец. Всё же, спустя столько лет, он продолжал держать свои обещания. Негромко рассмеявшись, Интегра приняла предложение.       Осторожно прижав её к себе, Гарри всматривался в черты любимого, постаревшего за годы, лица и не видел морщин, не видел старости. Он видел всё ту же девушку в легком летнем платье у озера, что, придерживая одной рукой шляпку, весело улыбалась ему. Она навсегда осталась для него такой. — Я здесь ради тебя, — наконец ответил он, наслаждаясь минутами, проведенными с ней.       Услышав его ответ, Интегра грустно усмехнулась и, прижалась головой к его груди. Он стал выше её, как и мечтал. Вздохнув, сэр Хеллсинг крепко зажмурилась, стараясь удержать слезы. Так и не зачерствела, как утверждали чьи-то злые языки. — Мне уже почти пятьдесят, — она тяжело вздохнула. — Зачем ты приходишь навестить старуху? — Мне тоже. Так что перестань думать о глупостях. Забудь о них!       Интегра спокойно смотрела на вспышку гнева, которая заставила Гарри нахмуриться, скривившись в оскале. Протянув руку, она повернула его лицо к себе. Злость в его взгляде пропала, стоило ему столкнуться с ней взглядом. Вздохнув, он негромко произнес: — Потанцуй со мной, моя милая леди. — Твоя, — прошептала Интегра, послушно позволив вести себя в танце.       Смотря прямо в его багровые зрачки, она на мгновенье вновь увидела невысокого юношу с изумрудными глазами. Их прошлое переплеталось с настоящим, но будущее было не для них. И они оба это понимали. Он стал вампиром, она осталась человеком. Он не мог стать достойным её, а она не могла предать память предков и свой долг. Но сейчас, когда он вел её в танце, они могли забыть обо всем. Быть рядом, наслаждаясь короткими мгновеньями счастья.       Только сейчас, когда он вел её в танце, под слышимую лишь им двоим музыку, она действительно была лишь его милой леди. И он старался не думать о том, что с ним будет, когда она исчезнет из его мира.