дыры в матрасе

Он сидит в самом углу комнаты, у окна. Откуда открывается полный обзор на полупустую гостиную с высокими потолками. Пол устлан старыми газетами и то, как брызги и капли краски въелись в бумагу — уже искусство, по мнению Юнги. Он тихо наблюдает за мерцанием звезд на ночном небе, которые мягко переливаются десятками цветов, но не спускаются к нему, а как бы молча приветствуют из холодного космоса. Мину нравится думать, что звезды здороваются с ним. Только с ним одним и ни с кем больше, потому что у всех остальных есть еще кто-то, а у юноши — нет. Юнги готов быть особенным, чтобы звезды здоровались с ним каждую ночь. Так он сможет видеть в этом великолепии множество картин и сюжетов, которые будто вырисовываются сами собой. Сначала он выхватывает из множества горячих звезд какой-то определенный участок, а после дает своему воображению полную свободу. Мин плавно соединяет одну горящую точку за другой, пока не понимает, что это образ кита. Кит на ночном небе смотрится чудесно и художнику думается, что животное не будет против, если он перенесет его на свой холст, всего на пару минуток. Юнги обещает подарить ему краски, и кит соглашается. Художник вскакивает на ноги, зачесывая темные волосы назад, щелкает стоящей на полу лампой и хватает палитру с кистями. Ему приходится перенести мольберт к окну, чтобы разговаривать с китом, иначе тот испугается и исчезнет, как это было с очень милой химерой, а еще с уснувшей кошкой, которая прикрыла свои сверкающие глаза, и Юнги не смог ее найти, как бы ни старался, а ведь она уже согласилась спуститься к нему. Кит изредка помахивает хвостом и Мин успокаивает его, приговаривая, что не задержит надолго, потому что понимает, что держаться на одном месте в ночном небе тяжело. Кит рассказывает, что привык перетекать с одного участка звезд на другой и художник гладит его по уже высохшей на холсте спине. Напоследок, Юнги извиняется за такой маленький размер полотна, ведь кит привык быть большим и великим, и почти успевает отойти в сторону. Животное чувствует, что все краски высохли, и рвется из бумажного плена. Кит величественно вплывает в комнату художника и самые первые, еще серые лучи утреннего солнца освещают его серебряные яркие бока. Художник восхищенно наблюдает за плавающим в воздухе созданием, которое так и норовит ударить его по голове. Самые яркие звезды на небе прощаются с художником, и пока Юнги машет им в ответ, пропускает момент, когда краски кита начинают растворяться в воздухе. Они отслаиваются кусками и, не долетая до пола, исчезают. Художник немного грустно улыбается и прощается с новым другом, но животное не отвечает. Парень стоит у мольберта еще пару секунд, молча смотря на черно-белый рисунок могучего кита. Юнги моет кисти и падает на стоящий у стены матрас с темно-синей простыней на нем.

***

Очередной день окончен, и художник лениво скатывается со своего матраса. Он на четвереньках подползает к окну и заинтересованно смотрит на ночное небо. Сегодня ему улыбнулась удача — он слышит и видит тысячи небесных тел, ночь на удивление ясная. Парень вскакивает на ноги и, открыв окно, буквально наполовину вываливается наружу, стараясь охватить как можно больший участок обзора. Сегодня ему нужно все космическое полотно. Потому что он хочет получить одобрение для своей задумки. Пусть всего на одну ночь, но он не будет одинок. Новый знакомый кит поддерживающе машет плавниками, а давняя подруга колибри, которая случайно оказалась в их части небосвода, восторженно пищит. Юнги не зачесывает волосы, не перетаскивает мольберт к окну, нет, он рисует из своей головы. Он рисует того, кто давно сидит в нем самом, того, кого художник хотел бы видеть больше всего. Мин рисует человека, за которым бы ушел в свой разум, если бы можно было вывернуться наизнанку. Художник смешивает свои лучшие краски, рисует аккуратно, но вдохновленно, постоянно держа перед мысленным взором оригинал. Кисточка мягко выводит смелую линию красивого носа, а после Юнги присаживается на колени, чтобы детально нарисовать восхитительного кофейного цвета глаза. Звезды шепчут из открытого окна, что его творение чудесно, и художник соглашается с ними. Наконец, брюнет заканчивает и садится около своего полотна, любуясь на красивого юношу, что смотрит на него в ответ. У парня темные волосы и горящие глаза, его худое тело растянулось на воображаемых подушках, одной рукой юноша подпирает голову, а вторая небрежно лежит на бедре, что заманчиво манит выступающей косточкой. Время течет ужасающе медленно, но Юнги знает, что в этом виноват он сам. Когда душа чего-то отчаянно желает, она пугает своим давлением мечту. Потому эти хрупкие осколки счастья крошатся в пыль и утекают сквозь пальцы. Сняв с мольберта рисунок парня и поставив его на пол, он меняет кисти и полотно. Нужно отвлечься. Художник кивает собственным мыслям и с трудом отворачивается от высыхающей картины Мин подходит к окну и решает выбрать участок для новой картины, гораздо меньшей по размеру, чтобы она высохла до окончания ночи. Он закрывает на мгновение глаза, считает до трех и открывает их. Художник видит часть неба, которая привлекла его внимание, и он сразу понимает почему: звезды складывают картину птицы, что попала в клетку из переплетенных между собой корней. Она отчаянно рвется на свободу, мечется в своей тюрьме, от чего контуры клети постоянно меняются, перетекая с одной звезды на другую. На молочном холсте растекаются коричневые и зеленые краски, они оживляют изумрудную невольницу в клубке сплетенных корней тропического дерева. Рисунок небольшой, потому сквозняк, что гуляет по комнате, помогает спустившейся с небес гостье. Сначала из картины вырываются корни дерева, они протягивают свои сильные и толстые пальцы сквозь бумагу, прорывая ее, сползают вниз по мольберту, оплетают одну из ног художника. Они не собираются на этом останавливаться, Юнги не знал, что на самом деле, клеть заложницы куда больше, чем он предполагал. Корни дерева расползаются по всему полу, двое проказников переворачивают банку с черной краской и случайно ломают одну из хрупких кисточек художника, другой сильный сын великого растения вспарывает стоящий у стены матрас насквозь, и слышится звук рвущейся ткани, чувствуется запах свежей земли. Наконец, последним из картины появляется кокон переплетенных меж собой мелких корней, в которых заключена маленькая зеленая заложница. Мин ясно видит ее перед собой, ее крик и трепыхания, как и на звездном ковре, которые сразу приковывают внимание. Вся комната оплетена корнями очевидно сильного дерева, Юнги чувствует себя той самой птицей, потому что у стены сидит Он. У стены сидит невероятно красивый человек, который живет с Юнги столько, сколько он рисует. Чонгук живет в его голове уже десять лет. И сейчас, посреди всего этого хаоса, он выглядит так безмятежно и спокойно, что Мин лишь молча оседает на пол, обездвиженный и безмолвный. Потому что им не нужны слова. Потому что они оба знают причину появления Чонгука. Потому что они оба знают что было. Юнги замерзшими ступнями ощущает успокаивающий его ветерок, что дует из раскрытого окна, его волосы чуть слышно шевелятся, уговаривая прийти в себя. Но он их не слышит. Перед ним разворачивается самая красивая картина его жизни. В реальности Чонгук еще краше. Он идеальный. Парень сидит, прислонившись спиной к стене и подогнув под себя ноги, смотрит на художника всезнающе. Он просто знает Юнги. Потому что это Мин придумал Чонгука, потому что это он создал его. Птица все еще бьется в своих путах, но уже не так рьяно, будто улавливает важность происходящего. С корней осыпается краска и тихими клубами растворяется у самого пола. А Юнги все еще смотрит на любовь всей его жизни. Чонгук никогда не предаст. Чонгук никогда не уйдет. Чонгук именно тот, в ком Юнги нуждался все это время. Неожиданно оживший человек разгибает затекшие ноги и легко поднимается с пола. Он мягкой поступью, совершенно не слышной для оглушенного наступившей тишиной Мина, подходит к художнику и с улыбкой протягивает ему руку. Юнги с тихим трепетом принимает ее. Никто из его звездных друзей не понимает почему же художник раньше не рисовал Чонгука. Он мог бы разговаривать с ним каждую ночь. Никто из них не понимает. Это Чонгук. А Чонгук человек, у него тоже есть душа, мотивы, характер, побуждения. У него есть гордость. Чонгук никогда не хотел каждую ночь рассыпаться на миллион частичек, будто он не существовал. Всем нужен смысл существования. Даже придуманным людям. Чон медленно ведет его к матрасу, сдирает лежащую в беспорядке продырявленную простынь и, держа Юнги за руки, опускает его на матрас. Никто не говорит ни слова. Нет смысла. Все слова давно сказаны. Они вместе десять лет. Эта ночь особенная. И художнику даже думать не хочется о том, что будет, когда она подойдет к концу. Чонгук останется лишь закрывшимся от хозяина участком его сознания. То, чего он больше не увидит. Потому что художнику всегда больно, и Чонгук не настолько монстр, чтобы причинять еще большую боль. Одна ночь. Один шанс стать чуточку счастливее. Чуточку нормальнее. У него есть теплый и любящий человек рядом, который одарит художника нежностью. Вот что думает Юнги, когда Чонгук делает его живым. Чонгук едва касается губами его грязной цветной руки, нежно поднимается поцелуями от самых кончиков пальцев до жилистого плеча. Юнги, закрыв глаза, млеет от удовольствия и даже не видит сверкающих в темноте глаз, которые будто стараются на части разодрать тело расслабленного художника. Брюнет укладывает совершенно не сопротивляющегося Мина на матрас и тот затылком ощущает дыру в ткани, потому что вся левая часть его головы чувствует провал под кожей. И он падает, падает, падает, как Алиса в кроличью нору, когда Чонгук вылизывает ему шею, когда зубами легко прихватывает его ключицы, когда носом ведет по впалому животу. Чонгук доходит до кромки джинс и поднимается обратно. Юнги не открывает глаза, лишь улыбается тихой нежности, что сквозит в каждом жесте брюнета, когда он раздевает его догола и скидывает собственную одежду. Кожа к коже. Ничего лишнего, никого чужого, лишь они сами, да замолчавшие звезды в открытом окне. Чонгук ведет себя так, как хотел бы Юнги, как художник себе это представлял. Они занимаются любовью на старом матрасе без простыни, без смазки и прочих атрибутов. Мин держит Чонгука за плечи, когда тот медленно вколачивается в него, темп ровный, перед глазами нет всполохов удовольствия, но художник подмахивает Чонгуку. Просто потому что так правильно. Это совсем не похоже на страсть, нет, потому что пальцы на ногах Юнги поджимаются от боли, а не от удовольствия. Брюнет склоняется над художником и прижимается губами к его лбу. И именно этот поцелуй значит для Юнги так много. Чонгук все так же размеренно входит в него, а слезы художника поблескивают в темноте. Юнги не имеет ни малейшего понятия, получил ли Чонгук разрядку или хоть малейшие удовольствие. Потому что через некоторое время брюнет выходит из него и ложится сверху. Чонгук почти не тяжелый, он обнимает Мина и дает ему такое необходимое тепло. Комната погружается в абсолютную тишину. Художнику снится сон. Один и тот же. Как и всегда. Бурое пятно на голубой рубашке и кудряшки, вымазанные в крови. Мальчик и девочка сидят на пыльных креслах дедушкиного чердака. У обоих в руках по свежему выпуску комиксов о супергероях. Спор разгорается на пустом месте, как это бывает у погодок. Они спорят до слез, до толчков, что должны откинуть от тебя противника, и один особо сильный, откидывает. Маленький Юнги подбегает к невысоко расположенному и открытому окну, чтобы увидеть тело сестры, лежащее на зеленой траве. А из ее грудины торчат два штыря. Напуганный мальчик со всех ног несется вниз, размазывая слезы и сопли по лицу, перепрыгивая через три ступеньки и, наконец, вылетает на улицу. Сестра лежит прямо на кусте пионов, который был привязан к двум штырям, чтобы поддерживать цветы. У Тэен широко раскрыт рот и глаза, хрипы, что слышит шокированный Юнги, с трудом выходят из раскрытого рта сестры. Юнги на коленях подползает к телу и берет в ладошки неестественно выгнутую кисть, из которой виднеется розовая кость. Мальчик рыдает навзрыд, слезы капают на осыпавшиеся лепестки пиона. Руку сестры схватывает судорога, и прижавшийся к ней лицом Мин получает прямо окровавленным участком вспоротой кожи по лбу. Юнги вскидывается на кровати, когда солнце только начинает всходить. Его первые лучи освещают стоящего у окна Чонгука, и в этом золотистом ореоле он кажется художнику совершенным созданием. Чонгук разворачивается к нему лицом и произносит первую и последнюю фразу. — Солнце всходит. Для Мина это означает лишь одно — пора прощаться. Он сдерживает свое желание зарыдать, как в детстве, ведь именно после того случая он выдумал Чонгука. Юнги создал себе друга, что никогда не осудит и всегда будет рядом, потому что он в его голове. Художник тянется за лежащей на полу простыней и заворачивается в нее, как в одеяло. Он ждет, когда от Чонгука начнут отходить куски краски. Но этого не происходит. А солнце золотистым пионом расцветает на восходе. Чонгук не показывает ни тени эмоции на прекрасном лице, лишь глаза его выдают ожесточённое спокойствие. В глубине души, он чувствует к художнику тихую жалость и сочувствие. Только поэтому он сделал эту ночь такой нежной и мягкой. Потому что Мин достаточно пострадал от этой жизни. И сейчас, когда художник недоуменно смотрит на свои теряющие цвет и рассыпающиеся в пространстве ноги, Чон думает, что Юнги так же в глубине души знает обо всем. Замкнутый круг. Мин создал Чонгука с чернотой в душе, зная о том, что когда-нибудь, он выберется из сознания художника. А сам рисунок знает, что Юнги создал его таким не случайно. Художник стоит посреди своей любимой комнаты, что приносила ему успокоение все эти годы. Он забывался в рисовании и односторонних разговорах с Чоном, вскакивая по ночам от воспоминаний, что навсегда превратили его жизнь в кошмар. Юнги протягивает осыпающуюся руку навстречу к Чонгуку, и тот не медлит. Он подходит к этому жалкому и слабому человеку и обнимает его полурастворившееся тело. — Всегда с тобой. На горячую кожу Чонгука падают последние капли слез, а синяя простынь мягко оседает на дырявый матрас.