Анизотропия времени.

Это начинается с шоколадного мороженого, ощетинившегося паренька на весь мир и человека с безмятежной улыбкой напротив. — Ты платишь, — Чунмен улыбается той своей теплой улыбкой и садится за ближайший столик, пока Чонин молча злится, но все-таки соглашается и платит. Сначала он думает, что они похожи. Тут вкусы одинаковые, там — взгляды на мир. Ты можешь продолжить за меня предложение? Могу. Чонин говорит, что похожи. Он смеется, прикрывая глаза, и ищет отличия, все-таки расспрашивая, что тому нравится. Чунмен отвечает неожиданно для Чонина и последний расстраивается. Ведь не так уж и похожи. Чонин любит говорить глупости, он любит обижать людей своими словами, он любит их реакцию на его слова. Чаще от него уходят до того, как он успевает осознать всю свою беспричинную грубость. Чунмен тоже уходит. Встает из — за стола и уходит. Кай тогда не сильно соображает что делает: кидается вдогонку, останавливает за руку, просит. Нет, умоляет. И тот прощает, не может не простить. — Я виноват. Я тебя не ненавижу. — Ты. *** Кай не умеет извиняться, просить прощение и быть вежливым. Чунмен смеется как сумасшедший и говорит ему, что тот колючий и аккуратно выдергивает из своего тела иголки. Немного неприятно. — У меня день рождение завтра и мы все собираемся. Ты придешь? — Шатен смотрит на парня немного неуверенно и глупо улыбается. — Постараюсь. У Кая не получается постараться. Он приходит под конец, когда почти все расходятся, где уставший Чунмен и невысказанное «ты опоздал». — Прости. — Тебе было так сложно прийти на мой день рождение? Я тебя ждал. Тебя, понимаешь? — Я был занят и не мог прийти. Чунмен злится и хочет сорваться. Чонина хочется ударить, убить, прикончить. Но получается лишь молча поджать губы. Немного больно. *** — Ты не против? Парень слегка улыбается и кладет голову на чужие колени. — Нет. У Чонина теплая улыбка и нежные руки, аккуратно перебирающие чужие пряди. Чунмен прикрывает глаза от удовольствия и думает, что это приятно. *** Этот парень, выворачивая душу наизнанку кажется для Чонина волшебным. Поначалу, Чунмен думает, что влюбляется в редкую улыбку, случайные прикосновения, в его тихое «прости». За что он каждый раз просит прощение, Чунмен не знает. Их отношения тянуться как жвачка — тягуче медленно. Миллионы улыбок от Чунмена, умопомрачительные поцелуи, такой открытый, такой слишком родной Чонин. Ссоры у них редко. Причина — Кай. Даже не Чонин. Лидер иногда ненавидит Кая за сказанные глупости. Каждый день словно наваждение. Причины говорить дольше, видеться чаще, обнимать крепче. Чонин боится однажды разочаровать Чунмена, боится делать больно. А категории под тегом «боюсь» накопилось все больше. — Я тебя люблю. Чонину есть что сказать, но он упорно молчит и лишь поджимает губы. Смотрит в глаза Чунмена и ищет хоть один признак фальши. Не находит. Сказать «я тебя тоже люблю», не может, не хочет. Таких богомерзких слов он не произносит, и Чунмену не советует. Чунмен понимает. Чунмен всегда все понимает. *** Они продолжают встречаться. Чонин все еще молчит на его тихое «люблю», но сам улыбается как безумец, пропускает удары в сердце и благодарит до бесконечности. — Я бы хотел быть с тобой вечно. — Вечно. С тобой, да. — Я люблю тебя, Чунмен. Очень. Чунмен тогда забывает сделать вздох и смотрит подолгу на Чонина, пока тот берет его за руку и целует. Медленно, долго, крепче сжимая руку. Чунмен сцеловывает сам чужую улыбку с губ. *** — Это кто? — Это Минхо, мой лучший друг. — Познакомишь? — Пойдем, я купил тебе шоколадное мороженное, — Чунмен уводит парня за руку, крепко сжимая его руку. Сильно. — Пойдем, — Кай оборачивается и смотрит на лучшего друга своего хена, встречается на секунду с его взглядом. *** — Мне не нравится, что ты общаешься с ним. В гостиной тепло и уютно, Кай опирается спиной о спинку дивана и запрокидывает голову, кривя губы в улыбке. — Ревнуешь. — Пожалуйста, Кай. — Мы просто общаемся. Да и… я его ненавижу. И это взаимно. Чунмен хочет еще что-то сказать, но просто не знает что. *** Чонин не хочет делать больно, не хочет предавать. Чонин не хочет. — Не много ли ты себе позволяешь? Ты не заигрался, случайно? Минхо впервые отталкивают, когда он целует. Как не красиво. Он ведь просто хотел попробовать. — Нет. Ты мне нравишься. Чонин злится на себя, на самоуверенность Минхо и еще на что-то. Здравомыслие еще работает, он ведь любит Чунмена. Он ведь любит. Это помогает оттолкнуть и во второй раз. В третий он поддается и сам целует. *** Чонин сам заигрывается. Минхо смеется над его глупыми шутками, слишком часто улыбается и осторожно обнимает, словно боится, что его оттолкнут. — Вы общаетесь с Минхо? Вопрос Чунмена звучит как утверждение. Внутри него неразорванные нити, которые привязаны к рукам Чонина, и он тянет. Тянет больно, почти вместе с сердцем. — Да. Но он меня раздражает. Чонин не врет. И правда — раздражает ведь. Только о другой правде молчит и тянет немного сильнее, когда говорит «я люблю тебя». Чунмен молча целует того в губы в качестве благодарности. Чонин не делает выбор и все еще не отпускает. Чунмен сам просит, чтобы Кай не отпускал. *** — Я тебя люблю. Чонин смотрит на Минхо немного с пренебрежением и равнодушием, и не понимает, зачем тот говорит ему такое. — Я люблю уже. И это не ты. Минхо тогда впервые уходит, а Кай молча останавливает. Он говорит: «ради тебя останусь», и остается. Когда Кай останавливает Минхо во второй раз, Чунмен уже знает причину и рвется уйти сам. У Кая сотни просьб, он цепляется за такие привычные теплые руки и сжимает их в своих. Чунмен выдергивает свои руки из цепких пальцев, молча отталкивает и тихо ненавидит. — За что, Чонин? Кай готов упасть на колени и просить прощение. Кай целует чужие руки и видит его ухмылку на губах. — Ты жалок, Кай. Вместо Кая плачет Чонин, поджимает губы и словно мантру повторяет «прости», каждый раз дергая сильнее, вырывает сердце. Больно. Чунмен не кричит от боли, он отстраняется и толкает Кая в бездну отчаянья и падает вместе с ним. *** Чунмен больше не улыбается. Он сидит на диване, поджав под себя ноги и перелистывает страницы давно забытой книги. Лучше бы давно забытого прошлого. Прошлое сидит рядом и аккуратно рисует подушечками пальцев чужую улыбку на его губах. — Улыбнись мне, пожалуйста. Чонин улыбается сам, заглядывая в карие глаза и просит ответа. — Кай, — Чунмен устало вздыхает и убирает чужую руку, — Мне больше незачем улыбаться. Не для кого. Уходи. Кай уходит и забирает с собой сердце. Чунмен забывает как дышать, внутри него все рушится. Кай уходит, а Чонин остается. Чонин каждый раз спрашивает как у Чунмена дела, как его здоровье, как он — имея в виду все. Чунмен не смотрит в чужие глаза и лишь молча поджимает губы, отвечает тихое «хорошо» на все вопросы. У Чунмена миллионы невыплаканных слез. Каждый раз Чонин приходит и просит прощение. Ему стыдно, ужасно, мерзко, он ненавидит себя за то, что выбрал того, кого не любил.