***
В жизни Брюса Уэйна нет таких внезапных перемен, как у Кларка Кента. Он почти наслаждается своей до зубовного скрежета приевшейся рутиной. На публику он ведет себя как эксцентричный миллиардер, питающий особую нежность к яхтам и русским балеринам, а по вечерам надевает маску и костюм, превращаясь в грозного и молчаливого, смертельно опасного стража Готэма. За долгие годы подобного существования пребывание на грани между жизнью и смертью стало чем-то привычным для Брюса, что, конечно, все так же, как и раньше, не особо устраивает Альфреда, его друга, советника, помощника и дворецкого. Альфред много значит для него. Но Брюс не привык прислушиваться к советам. Брюсу Уэйну совершенно точно есть чем заняться. Поэтому до поры до времени он не осознает тех чувств, которые к нему испытывает Кларк Кент. Мало кто обладает подобными сведениями, но Бэтмен — Брюс Уэйн — действительно считает Супермена своим другом. Не настолько другом, чтобы перестать грубить, конечно, но все же. Он также знает о его настоящей личности. И нет, не потому что Брюс собирает информацию на членов Лиги (хотя да, он ее собирает, но тут дело совсем не в этом). Просто он считает это очевидным: сопоставить лицо журналиста Кента, чьи фотографии легко найти в общем доступе, с лицом своего напарника было достаточно легко. Так или иначе, в личную жизнь друга он не лезет и лезть не собирается. А потом начинается это. Когда Супермен в первый раз приглашает его на ужин, Брюс в шоке, и лишь годы тренировок помогают ему сохранить лицо. Он сдержанно просит Кента оставить его наедине, используя, само собой, немного иную формулировку. Он не думает, что подобное произойдет снова, но оно происходит, причем не единожды. Кофе, который приносит Супермен, оказывается вкусным, таким, как он любит, пусть и не идеальным. Истории, которые он рассказывал, вопреки их абсолютной бессодержательности, начинают нравиться. А потом Брюс замечает, как глупо улыбается… Кларк. И ловит себя на желании улыбнуться в ответ, пусть и не столь открыто. Брюс сам не успевает заметить, как их с Суперменом общение переходит на новый уровень. Грубости сменяются колкостями, вечно недовольный тон становится язвительным. Однажды он осознает, что делает в Сторожевой Башне то, чем мог бы заняться в Бэт-пещере, а недалеко от него сидит Кент и болтает о чем-то, полагая, что погруженный в работу Бэтмен не замечает его пристального изучающего взгляда. Брюс Уэйн начинает привыкать, а привыкать к людям — это плохо. У Брюса есть обязанности, у него есть цель и нет времени на нечто столь же незначительное, как романтические отношения. Готэм нуждается в нем (а он, возможно, совсем немного нуждается в Кларке, но это неважно). Однако не имеет значения, что думает Брюс, потому что Кларк все равно не отступится. А пока ему не надоело, Брюс может и послушать его, и потерпеть его присутствие, и сделать вид, что ему безразлично это общение. Однажды Кларку так или иначе надоест. И пусть лучше это случится поскорее. (Говорят, если кулаками стены бить, в конечном счете их разнесет. Его стены были надежными и не раз доказывали свою прочность, однако он не уверен, что они выстоят в бою против суперсильного пришельца, не воспринимающего «нет» в качестве ответа). У Брюса есть обязательства. У Брюса есть прекрасная прочная стена, годами защищавшая его от внешнего мира и глупых эмоций. Но он внезапно теряет всю свою уверенность в том, что правда хочет жить за ней. Потому что отказывать Кларку с каждым разом все трудней и трудней.***
То, что происходит, не неожиданно, а даже вполне закономерно. Брюс на самом деле давно ждал чего-то подобного. Лига все-таки не сборище наивных детей, играющих в супергероев. У большинства из них хоть какие-то мозги, но имеются. Потому что глупые супергерои — мертвые супергерои. Так что он в итоге вооружен невероятными актерскими способностями и планом, когда оказывается в Сторожевой Башне как Брюс Уэйн, устроенный с максимальными удобствами, но все равно без полной свободы движений. Все-таки члены Лиги не привыкли иметь дело с беспомощными миллиардерами-плейбоями, а заточить его в камеру было бы, по крайней мере, негостеприимно. Прямо над ним возвышается Кларк с этим своим пафосным лицом Супермена, сложив руки на груди и смотря на него сверху вниз. Позади него стоит Чудо-Женщина, стенку подпирает Зеленый Фонарь. Почетно, думает Брюс, хоть обеспечили столь важной персоне должное внимание. — Ты знаешь, почему ты здесь? — нейтрально спрашивает Супермен, сверля его проницательным взглядом. — Я превысил скорость? Или прошел мимо старушки, которая не могла перейти дорогу? — Он с наглостью вскидывает подбородок и ухмыляется. — Никто не безгрешен. Кларк поджимает губы, и неясно почему: из-за раздражения или веселья. — Что ты знаешь о Бэтмене? — Его голос остается серьезным и профессиональным, несмотря ни на что. — Это тот готэмский чувак, надирающий задницы плохим парням? — Кивок со стороны Кента. — Ну, чем больше опасных задниц он сажает за решетку, тем привлекательнее становится его собственная. Кларк не меняется в лице, хотя внутренне негодует. Какой-то Брюс Уэйн смеет посягать на задницу его Бэтмена. Ну, Бэтмен, вообще-то, не его, но мечтать не запретишь. Нет, Супермен солидарен с этим наглым шутником, но собственник внутри рычит. С другой стороны, Уэйн вряд ли видел Бэтмена вживую, а если и видел, то исключительно мельком и без возможности так пристально разглядеть его тело, так что, скорее всего, он просто старается их позлить. Прислушиваясь к этой рациональной мысли, Кларк медленно успокаивается. Вообще, вся эта суета затеяна из-за того, что кому-то пришло в голову, что Уэйн решил напасть на Бэтмена. Линчеватель раскрыл несколько преступных группировок, скрывавшихся под именами бизнес-компаний, чьи отчеты о финансовых расходах не были полностью достоверны. Расследование Лиги, проведенное без участия Бэтмена, выяснило, что Уэйн Энтерпрайзис входит в этот список, следовательно, корпорация может вести теневую игру и стать целью Бэтса, а ее глава может попытаться его остановить. Кларку это предположение показалось несусветной чушью, ведь Мышь не дурак и может за себя постоять. Но Диана настояла, а сам Бэтмен был занят в Готэме с одним из психов, сбежавших из Аркхема. Поэтому было решено заняться этим вопросом без того, кто, между прочим, являлся непосредственным участником. — Твоя тоже ничего, хоть я ее плохо рассмотрел, — извиняющимся тоном добавляет Уэйн. — Можешь развернуться, чтобы я дал итоговый ответ? — Мы здесь не шутим. Если вам не нравятся нынешние условия, то всегда есть камеры с приятными и особо опасными соседями. — Человек из Стали произносит слова так, как и представляют, наверное, десятилетние мальчики, мечтающие встретить его: властно, жестко, безапелляционно. Брюс отмечает, что с Бэтменом Супермен никогда не разговаривал так, даже когда они были врагами, а последние полгода — тем более. — Откуда мне знать что-то о Бэтмене? — недоуменно задает вопрос Уэйн, изображая возмущение. — Из наших источников нам из… — начинает Кент, но Брюс перебивает его: — Да-да-да, я понял. Он на несколько секунд затихает, уставившись в пол, а потом поднимает взгляд и смотрит в глаза Супермену, такие же небесно-голубые, как всегда. Его собственные по-озорному блестят, а на губах блуждает полная предвкушения улыбка. Почему бы ему немного не позабавиться со своими коллегами? — Хотите узнать кое-что о Бэтмене? — спрашивает он почти шепотом. Все трое кивают, хотя Брюс смотрит только на своего визави. — Кое-что о нем самом? Не о семье, примочках и возможностях. — Все повторяют жест, а Кларк напрягается и сильнее сжимает кулаки. Несколько секунд ради интриги, и, когда все театральные правила соблюдены, Уэйн, понизив голос, рассказывает, словно по секрету: — Он любит спагетти болоньезе. Предпочитает полупрожаренное мясо. А еще у него, я думаю, охрененный музыкальный вкус, потому что он слушает альтернативу. Раньше в комнате было тихо, а теперь для полного эффекта не хватает лишь стрекота цикад. Никто из членов Лиги не знает настоящего имени Бэтмена, а этот мужчина не только знает Бэтса как простого человека, но еще и близок с ним. Большим преуменьшением будет сказать, что члены Лиги просто удивлены. Сам Брюс самодовольно ухмыляется и с вызовом разглядывает Кларка. — Увы, больше я ничего не могу сказать, — с актерской жеманностью выдыхает он. Супермен разворачивается и просит Диану вернуть Уэйна обратно в Готэм. Улыбка того немного тает, когда он провожает удаляющуюся спину Кларка. Плечи, которые, как и обычно, гордо расправлены, кажутся сгорбленными. Кент покидает комнату, не оборачиваясь, а Брюс через минуту уже стоит на пороге своего особняка. И чего, интересно, он ожидал? Что они посмеются вместе с ним? Оценят шутку? Он фыркает и открывает дверь. Даже если бы он снял маску прямо перед Лигой, не факт, что они бы догадались.***
Когда чертов миллиардер произносит эту фразу, Супермен на секунду выпадает из реальности, прекращая воспринимать информацию, а потом у него внутри что-то ломается. Наверное, тот трактор, который делал каждую минуту с Бэтменом особенной. Ломается он вроде бы тихо, а вроде бы жизнь внезапно наполняется оттенками серого. Так что он, сохраняя последние остатки самообладания, покидает комнату, в которой, скалясь, сидит Уэйн. Он направляется туда, где никто не увидит, туда, где никто не услышит. В горле застревает противный комок, и дышать из-за этого становится противно-мерзко. В принципе дышать не очень хочется. Кларк понимает, что даже если он перестанет, заткнет нос и откажется открывать рот, не сделает больше ни единого вздоха, то ничего не изменится. Криптонцам не нужно дышать, а, следовательно, его организму плевать на его желания и попытки прекратить. Зато хочется плакать и кричать. Хочется к чертовой матери все здесь разнести. Но из горла вырывается лишь сдавленный хрип, а ноги подгибаются. Колени опускаются на землю со странным звуком — нет дела до сдерживания силы. Этот Уэйн встречается с Бэтменом. С его Бэтменом. Зря он об этом подумал. Потому что горечь, раньше казавшаяся невыносимой, увеличивается. И Кларк ничего не может с собой поделать, но заново чувствует себя школьником, переживающим отказ своей первой любви. Бэтмен отказывал ему не потому, что привыкал. А потому что у него есть парень. Парень, влюбленный в него, судя по словам Уэйна. С чего бы Бэтмену отказываться от него ради Кларка, даже если он тоже… Любит его. Как же он глубоко в этом увяз. Успокоить чувства и уменьшить боль не получается. Вспомнились собственные слова: «Нужно было пресечь это на корню». В голове пусто, а сердце, кажется, совсем немного разбито. Зачем он вообще изначально навязывался Бэтмену? Ничего не добился, а только влюбился сильнее. Чувства к Бэтмену теперь кажутся не цветущим цветком, а лишь искусственной подделкой. Искусственный цветок, столь же яркий, но дотронешься — и вместо нежных шелковистых лепестков ощутишь лишь шершавую ткань и холодный пластик вместо чувствительного гибкого стебля, трепещущего на ветру. Настоящие цветы дарят, чтобы выразить себя, признаться, доставить радость и вызвать на чужом лице улыбку, а искусственные носят на кладбище, где вместе с людьми похоронены ненависть, боль, раскаяние… и любовь. И неважно, какими ненастоящими чувства Кларка ощущаются, потому что он знает, что они не менее реальны, чем несколько месяцев назад, и от этого становится еще больнее. Его душа — все такой же яркий цветок, но теперь вырвали с корнем, без аккуратности и осторожности, оторвали лепесток за лепестком, а потом разворошили соцветие, запачкав палец в пыльце. Она была разворочена, растоптана и теперь уж точно никому не нужна, как и Кларк целиком. Ему кажется, что больше он никогда не сможет быть целым или живым — потому что никто не склеивает цветы. Некоторые могут для разнообразия выкинуть остатки, но на большее надеяться не стоит. Так что Кларк решает, — хотя сознание все еще противится мыслям, — сам себя выбросить. Он не позволит причинить себе боли больше, чем сейчас. Он не станет надоедать Бэтсу, как бы ни хотелось услышать его шутки. Он будет относиться к нему нейтрально, как все остальные члены Лиги. Кларк не плачет, хоть ему и больно, потому что он сильный, потому что ему не нравится драматизировать и потому что где-то в глубине души он понимает, что все не так плохо. Бэтмен с тем, кого любит, и это взаимно. Так что Кларк почти счастлив, хоть душа и переполнена отчаянием. На следующий день в Сторожевой Башне Супермен не появляется, потому что внезапный эгоизм разрешает взять себе небольшой, маленький выходной, который никто даже не заметит. Он, конечно, прослушивает и Метрополис, и всю остальную планету, но со всем Лига справляется самостоятельно, и он даже рад несколько часов провести наедине с собой. Его отсутствие, конечно же, замечают, но Кларку все равно абсолютно плевать. Он знает, что мир в надежных руках. Когда Супермен, наконец, возвращается в Башню, Бэтмен как обычно хмурится, а в груди что-то ноет и скрипит. Проигнорировав это чувство, он обменивается с напарником несколькими исключительно профессиональными фразами и уходит, не сказав больше ни слова. Чуть позже Диана мягко интересуется, не случилось ли чего, а Кларк, слегка улыбаясь, отвечает, что все в порядке. И это даже в некоторой степени правда. С тех пор ему приходится отводить глаза, стоит ему заметить свой пристальный взгляд, направленный на Бэтмена, а улыбка, если и проскальзывает по губам, пусть по-прежнему мечтательная, но немного грустная. Теперь их отношения не выходят за рамки рабочих, таких, какими они были до всей этой неразберихи с чувствами. Кларк хотел бы находиться рядом с ним хотя бы как друг, но какая-то особенно пугливая часть его мозга протестует и считает, что быть с Бэтменом в каком-либо качестве — значит испытывать боль. Кларк наивно полагает, что чем меньше он будет видеть Бэтмена, тем быстрее остатки этих глупых чувств пройдут и они снова смогут стать нормальными друзьями без этой его влюбленности в качестве дерьмового бонуса. И он решает переждать. Влюблялся он на протяжении многих лет, значит, пройдет время, и чувства забудутся.***
На следующий день после посещения Брюсом Уэйном Сторожевой Башни в качестве заложника Кларк куда-то исчезает. Вообще, он, конечно, не исчезает в обычном смысле этого слова, но целый день ни один из супергероев его не видит. Бэтмен впрочем не обращает на это особого внимания: у Кента есть Метрополис, и если у них что-то произошло, то Супермен занят. Он не намерен узнавать подробности, потому что сам, бывало, гоняется за преступниками, забывая почти обо всем. Он предполагает, что все в порядке. И ошибается. Дальше — хуже. Когда Брюс встречается с Кларком, тот выглядит каким-то по-человечески тоскливым. Ему кажется, что не будь Супермен криптонцем, у него бы появились мешки под глазами. Когда Кларк пропадает где-то, то через день он с улыбкой, как обычно, подходит к нему и объясняет причину, хотя Брюс неизменно делает вид, что его это не интересует. В этот раз Кларк не улыбается и говорит сугубо по делу, а затем разворачивается и покидает комнату. В груди Брюса скребут кошки, и он чувствует, словно где-то накосячил и теперь расплачивается. Он провожает взглядом удаляющийся красный плащ слегка неуверенно и недоуменно. Наверное, думает он, у Кларка плохое настроение. Все будет в порядке. Но что-то точно не в порядке. Потому что дни идут, а Кент перестал смотреть на него, улыбаться и вступает в диалоги с ним только с целью обсуждения миссий. Брюс предполагал, да, что однажды Кларку надоест, но какая-то часть его абсолютно по-детски верила, что он ошибается. Абсурдное предположение. Теперь Кларк ведет себя так, словно последние месяцы не было всех этих… разговоров. Разговоров, похожих на ухаживания. В голове Бэтмена, лучшего в мире детектива, что-то щелкает. Потребовалось время, чтобы осознать пронесшуюся в голове мысль, поотрицать ее, потом обдумать, а потом понять, что она, в общем-то, больше всего остального похожа на правду. Она не в первый раз приходила ему на ум, но раз за разом отметалась, и лишь теперь, объективно в связи с отсутствием Кларка на горизонте оценивая ситуацию, он смог прийти к однозначному выводу. Бэтмен нравился Супермену. Эти предложения вместе пообедать, поужинать, попить кофе — это все приглашения на свидания. А улыбки и взгляды… они были влюбленными. Брюс, наверное, должен быть польщен, но на деле чувствует лишь разочарование. Ведь если теперь Кларк не улыбается так радостно и не смущается, когда Бэтмен ловит его взгляд, то это значит, он нашел кого-то получше. Получше, чем парень-линчеватель с ужасным характером, острым языком и отвратительными социальными навыками. Получше, чем тот, чьего имени он даже не знает. Сделав вид, что никакая горечь не поселилась у него в сердце, Брюс лишь фыркает, словно бы рад тому, что избавился от очередного отвлекающего фактора. У него все-таки есть обязательства. Спустя еще неделю он осознает, что смотрит на Кларка, когда тот не видит, а еще продолжает выполнять работу в Сторожевой Башне, хотя в Пещере было бы привычней, словно ждет, когда Кент придет и начнет рассказывать свои глупые истории, а потом предложит сходить в кино. Какая-то особо упорная часть мозга Брюса тем не менее не собирается признавать, что он скучает. Миссии и собрания Лиги никуда не уходят, поэтому Бэтмен и Супермен продолжают контактировать. Ничего не меняется. Еще через неделю Брюс, преодолев упрямство и что-то, отдаленно напоминающее смущение, признает, что ему нравится Кларк. Немного. Может быть. И что-то, похожее на сожаление, теперь сопровождает нечастые воспоминания о том, как они общались раньше.***
Эта миссия не должна была быть сложной или что-то вроде. Но случилось так, что в итоге она, превзойдя все ожидания, жутко вымотала Лигу к концу сражения. Несколько злодеев объединились и атаковали разные города, и, стоило героям рассредоточиться, как другая группировка напала на Готэм. Когда Кларк осознает, что не видит Бэтмена, его сердце по ощущениям проваливается в район желудка. Нельзя позволять чувствам сказываться на работе, повторяет он, выискивая взглядом напарника. Буквально через пару секунд он уже сидит рядом с бессознательным телом Бэтмена, который, слава Рао, дышит, а еще через мгновение уже держит его на руках. Будь мужчина в сознании, он наверняка бы возмутился, но сейчас не до этого. У него пара трещин в ребрах, а все остальные кости так или иначе представляют собой плачевное зрелище, карту боев Бэтмена за жизнь. Кларк видит кровь, и внезапно вспоминает, что и до миссии Бэтс казался осторожным в своих движениях. Наверняка раны с нескольких предыдущих сражений не успели зажить, но он не сообщил об этом команде и участвовал в заданиях, несмотря ни на что. Кларк вроде бы должен был давно привыкнуть к такому поведению, но все равно чувствует раздражение и злость, при этом стараясь игнорировать клокочущее внутри беспокойство. Кларк мысленно проклинает Бэтмена и старается не заострять на этом внимание. Члены Лиги взволнованно смотрят на Кларка, когда он обращается к Флэшу: — Предупредишь доктора Томпкинс о нашем скором прибытии? — Барри кивает и спустя мгновение пропадает из поля зрения. С доктором Лесли Томпкинс у Лиги были связаны кое-какие воспоминания, не настолько неприятные, какими могли бы быть, учитывая ее сферу деятельности. После одного из заданий регенерация Флэша отказала. Тогда Бэтмен провел все исследования, на которые был способен, но когда они не показали ничего, Бэтс заявил, что знает человека, определенно разбирающегося в этой сфере лучше него. Кларк понятия не имел и не имеет сейчас, как сильно должен Бэтмен уважать человека, чтобы вот так запросто признать его превосходство. Доктор Томпкинс на удивление быстро определила причину потери способности Флэша, чем заслужила признание и доверие Лиги. Кларк иногда задается вопросом, откуда у нее познания в подобных сферах. Так или иначе, он уверен, что Бэтмен не доверился бы никому, кроме непосредственно доктора Томпкинс, а потому и не раздумывает долго над своим решением. То, что они и так находятся в Готэме — лишь незначительный плюс. С Бэтменом на руках Супермену приходится лететь медленнее, чем обычно, но тем не менее в скором времени они достигают больницы. Флэш уже коротко изложил Лесли, с кем они сражались, и та выглядела крайне серьезной и обеспокоенной. Стоит Кларку положить Бэтмена на кушетку, она выпроваживает их за дверь и приказным тоном велит не подсматривать и не подслушивать. Не то чтобы Кларк собирался, да и зачем? Она же не разговаривать с Бэтсом собирается. Доктор Томпкинс говорит ему отправляться на патруль, или где там ему нужно быть, и что она позовет его, когда закончит. После той первой встречи Кларк заинтересовался доктором Томпкинс и поискал информацию о ней. Теперь тот факт, что она является личным врачом Брюса Уэйна, который спонсировал постройку ее бесплатной больницы, и доверенным лицом Бэтмена, не кажется даже капельку странным. Это, на самом деле, почти ожидаемо. У них даже врач один на двоих. Задумавшись и на заднем плане прислушиваясь к миру, Кларк не замечает, как проходит время и выныривает из своих мыслей, когда его зовет Лесли. — Вам повезло, все могло быть и хуже, — замечает она, с укором смотря на Супермена. Он с ее гневом полностью согласен. — Я сделала все необходимое, и теперь ему нужно время, чтобы восстановиться. Кларк понятия не имеет, что именно произошло с Бэтсом, но на его вопросительные взгляды Лесли отвечает упрямым молчанием. Кажется, ему и не собираются ничего говорить. Он все равно серьезно кивает, уже открывая рот, но доктор продолжает: — Как вы понимаете, я не могу оставить его здесь из-за возможности раскрытия тайны личности. — Она замирает. — Вы знаете, где он живет? Супермен напрягается из-за появившегося в горле комка. — Нет. Лесли устремляет на него странный, немного подозрительный взгляд. Кларк уже почти привык. — Но, я полагаю, есть место, где он может остаться на пару дней? Я не советую вам переносить его на вашу космическую базу, и рассчитываю на вашу добросовестность. — В ее глазах снова мелькает недоверие, и Кларк сопротивляется желанию сглотнуть и понурить голову, как нашкодивший ребенок. Так или иначе, он понимает, что она просто волнуется за Бэтмена, а не ставит себе целью унизить Супермена. — Безопасность его и его тайны личности превыше всего. Надеюсь, вы это понимаете. Раздумья не занимают много времени, и Кларк кивает. Доктор Томпкинс все еще немного напряженно, но улыбается, и Кларка наполняет благодарность к женщине за этот мимолетный жест поддержки. — Хорошо. Не успевает Кларк до конца продумать мысль, как его рот открывается, и из него доносится: — Вы же хорошо знаете Брюса Уэйна? — Лесли замирает и удивленно смотрит на него. Потом неуверенно кивает. — Вы не могли бы дать мне его номер? — Извините, не то чтобы я вам не доверяю, но… — начинает она извиняющимся тоном, но Супермен растягивает губы и отвечает: — Да, понимаю. Публичная личность и все такое. — Он мнется несколько секунд, а потом аккуратно берет Бэтмена на руки. — Спасибо за помощь, доктор Томпкинс. До свидания. Через пару минут Кларк в полной мере осознает, что, будучи в костюме Супермена, заносить Бэтмена в свою квартиру — это не самая лучшая идея. Если он наткнется на кого-то из соседей, у тех неминуемо случится инфаркт от вида Темного Рыцаря на руках Человека из Стали. Тем более что они вдвоем вряд ли пролезут в окно. В итоге кое-как пробравшись в квартиру с помощью рентгеновского зрения и суперскорости, Кларк облегченно выдыхает. Его квартира в Метрополисе маленькая, чистая, со светлыми стенами и уютной обстановкой. Он кладет Бэтмена на застеленную кровать и переодевается в домашнюю одежду. Готэмский линчеватель на фоне его кровати выглядит очень непривычно, и Кларк задумывается, нормально ли будет, если Бэтс несколько дней пролежит в своем тяжелом костюме. Некоторые пластины Лесли сняла, чтобы зашить раны и наложить повязки, но значительная часть брони все равно оставалась на нем. Покраснев, Кларк приходит к выводу, что вряд ли Бэтмен не предусмотрел подобное. Он решает лишь стащить с мужчины сапоги, которые правда кажутся достаточно неудобными для сна. Он ставит обувь рядом с кроватью, так, чтобы Бэтмен, очнувшись, сразу же ее заметил и при этом не споткнулся. Спустя минуту Кларк заканчивает разглядывать мужчину, слишком уязвимого и слишком незащищенного, и выходит из комнаты, мягко прикрыв дверь. Он оповещает Диану, что с Бэтменом все в порядке и что, скорее всего, их пару дней не будет видно, и она обещает связаться с ним в экстренной ситуации. Кларк благодарит ее и улыбается в ответ на ее искреннее беспокойство. Следом он садится за ноутбук и начинает искать в интернете номер, по которому можно связаться с секретарем Брюса Уэйна. Не личный номер, но и так сойдет. Тот обнаруживается довольно быстро, и скоро Кларк уже здоровается с, как он мог судить по голосу, молодой женщиной, которая сообщает ему, что мистер Уэйн занят, расписание забито на несколько следующих недель, а давать ему телефон своего начальника она не имеет права, даже если бы он у нее был. Итак, связаться с Брюсом Уэйном оказывается далеко не так просто, хотя Кларк не то чтобы рассчитывал на что-то иное. Можно, конечно, найти Уэйна, будучи Суперменом, но это уже больше похоже на преследование и нарушение личных границ. Хотя, вспоминая его похищение… Кларк старается выкинуть мысли о миллиардере из головы. Еще он старается выкинуть из головы мысли об объекте его влюбленности, лежащем в соседней комнате. Кларк не берется судить об уровне своего успеха. Можно позвонить редактору и сказать, что заболел, взять отдых на пару деньков, думает Кларк. То есть какова вероятность того, что Бэтс будет лежать без сознания неделю? Зная его, он, скорее всего, очнется завтра или послезавтра и, вопреки всем рекомендациям врача и, что важнее, здравому смыслу, почти сразу вернется на улицы. Поэтому Кларк пишет Лоис сообщение, в котором просит передать завтра шефу о его больничном, и начинает работать над материалом для статьи. Неважно, что происходит в мире, а Перри Уайт поблажек не делает. Тем более из-за какой-то болезни.***
Диван в его квартире явно не является самым удобным местом для сна, и в этом Кларк убеждается сполна. Утро без привычного похода на работу кажется скорее скучным, нежели радостным, и дарит не ощущение свободы, а тяжесть. Как он и думал, Лига справляется со всеми происшествиями, и ему остается лишь присматривать за Метрополисом. У Кларка даже появляется достаточно свободного времени, чтобы приготовить что-то человеческое вместо полуфабрикатов. Лоис в СМС в подробностях описывает реакцию Перри на прогул Кента, и настроение Кларка становится чуть менее унылым. В соседней комнате на его кровати лежит мужчина, в которого он влюблен. Проблема лишь в том, что этот мужчина без сознания. Кларк тяжело вздыхает и пытается перестать думать о Бэтмене. Опять. Выходит так себе. Снова.***
Кларк оказывается прав, потому что Бэтс приходит в сознание на второй день после той заварушки. Кларк слышит, как меняется дыхание Бэтмена, его сердечный ритм и как скрипят пружины матраса, и спешит в спальню. Бэтмен сидит, свесив ноги, и осматривается. Кажется, либо его паранойя притуплена травмами, либо он просто не считает нужным волноваться, потому что какие похитители предоставляют кровать вместо наручников? Когда Кларк заходит в комнату, Бэтмен окидывает его пристальным взглядом, и та часть лица, которая видна под капюшоном, не выглядит удивленной от слова совсем. — Кларк Кент, — хрипло констатирует он. Интересно, у него как-то отключилась та штука, которая меняет его голос, или он сам ее отключил? К тому же Кларк совершенно не уверен, как ответить на это не-приветствие. — Сколько времени прошло? — Эм. — Он мнется и внезапно чувствует себя неуютно. В собственной спальне. Кларку хочется фыркнуть от этой глупой мысли об атмосфере дискомфорта, которая всегда поглощает людей в присутствии Бэтмена. Впрочем, у него самого почти выработался иммунитет. — Примерно полтора дня. Ты отрубился во время миссии, и так как я не знаю, кто ты и где живешь, то принес тебя сюда. Лесли мне так же совершенно ничего не сказала о твоих травмах, так что для детальной информации лучше связаться с ней. Бэтмен кивает. Кларк почти уверен, что он оценивает состояние своего тела и костюма. — Это твоя квартира? — спрашивает он, сканируя взглядом стены и шкафы. — Да. — Кларк на мгновение задумывается, а потом продолжает: — Я пытался дозвониться твоему парню, но это оказалось не так уж легко, так что извини… У него создается такое впечатление, что Бэтсу абсолютно все равно, что он там говорит, потому что мужчина перебивает его: — А твой бойфренд не возражает, что у тебя в квартире спит какой-то линчеватель в костюме летучей мыши? Кларк резко опускает голову и смотрит Бэтмену в белые прорези маски. В его голове становится как-то пусто, в то время как челюсть Бэтмена напрягается, и Кларк предполагает, что его собеседник, напротив, погружен в глубокий мыслительный процесс. — Мой парень? — Мой бойфренд? Вопросы звучат почти одновременно. Неловкая тишина вязко расползается по комнате, и Кларк чувствует себя так, словно что-то упускает. Его совсем немного затапливает непонимание и абсурдность происходящего. Бэтмен первым отходит от шока (который, впрочем, никто кроме Кларка, наверное, бы и не заметил) и чуть ли не проговаривает по слогам: — Так кого ты считаешь моим парнем? — Вы с Брюсом Уэйном разве не встречаетесь? — неуверенно предполагает Кларк. — То есть, я думал… — Он прерывает свои неловкие объяснения и поднимает взгляд на Бэтмена. — То есть как, вы не встречаетесь? Бэтмен качает головой, подавляя желание засмеяться над смущенным собеседником. — А с чего ты взял, что у меня есть парень? — задает встречный вопрос Кларк, и теперь наступает очередь Бэтмена чувствовать растерянность, и пусть это едва заметно, но не ускользает от цепкого взора Кларка. Брюс же не мог просто взять и заявить, что этот вывод основан на том, что Супермен перестал приглашать его на свидания. Нелепость да и только. — Почему ты не отвечаешь? — Ты мне тоже не сказал, почему считаешь, будто я встречаюсь с Уэйном. Несмотря на грубый тон, его слова были больше похожи на детское «он первый начал». Кларк мысленно фыркает на это сравнение. — Я даже твоего имени не знаю, а этот Уэйн рассказал нам о твоих предпочтениях в еде и музыке, — почти с укором произносит Кларк, и его голос кажется Брюсу обиженным. — Это было когда… — Я знаю, когда это было, — прерывает его Бэтмен. — Так он тебе все-таки рассказал? — Кларк не то чтобы правда удивлен. Хотя он ожидал от Бэтса чуть больше гнева из-за их непрошеного вмешательства в дела Готэма. — До тебя так и не дошло? — отвечает вопросом на вопрос Бэтмен, ухмыляясь. Прежде чем Кларк успевает заявить, что не понимает, о чем он, Брюс добавляет, принимая очевидную необходимость сделать первый шаг и желая закончить с неловкой частью разговора как можно скорее: — Я решил, что у тебя появился парень, потому что ты перестал приглашать меня на свидания. Признание было произнесено на выдохе, и Бэтмен задерживает дыхание, стоит словам вылететь из его рта. Кларку кажется, что он ослышался. Немного ошеломленный, он, заторможенно отмечая нелепость этой дискуссии, говорит: — Я перестал приглашать тебя, потому что думал, что ты влюблен в Уэйна. Момент тишины, а потом Бэтмен начинает смеяться. Кларк застывает от ужаса при мысли, что потешаются над ним. Однако уже через несколько секунд Бэтмен серьезно и пристально смотрит ему в глаза, и на его губах легкая, но нежная улыбка. — Ты правда так и не понял, да? — спрашивает он. — Не понял чего? — С одной стороны, Кларку приятно, что Бэтс улыбается, но с другой его начинает раздражать вся эта ситуация, потому что он чувствует себя дураком. Бэтмен встает с кровати и снимает с рук перчатки. Кларк непонимающе наблюдает за ним, испытывая что-то среднее между первобытным ужасом и благоговением, когда мужчина стягивает с лица капюшон и наклоняет голову. Стоит Кларку увидеть одни его растрепанные темные волосы, он уже в состоянии, которое служит чем-то средним между дрожащими коленками и невозможностью пошевелиться. Когда Бэтмен поднимает голову, в мозгу Кларка что-то переклинивает, и он немигающим взглядом смотрит на уже Брюса Уэйна с вороньим гнездом на макушке и мягкой улыбкой на губах, которая окончательно доламывает остатки мыслительного процесса Кларка. — С тобой все в порядке? — интересуется Брюс, потому что его собеседник не выглядит так, будто у него все хорошо. Он немного беспокоится за психическое состояние Кларка, но все равно доволен этим маленьким представлением. Альфред всегда говорил, что в нем умирает прекрасный актер. — Думаю, сейчас в обморок упаду я. Брюс на это фыркает, а Кларк улыбается и говорит: — Сходишь со мной на свидание? — Через пару секунд он добавляет: — Ты мне больше, чем просто нравишься, — и смотрит на Брюса своими голубыми глазами так, словно увидел как минимум бога. Хотя казалось бы. И не то чтобы у Брюса есть причина отказать. — Конечно. Ты мне тоже. Потому что, пусть у него есть обязательства, одно из оных, тем не менее: не разбивать сердце тем, кто ему дорог. И пусть у него получается не идеально, это лишь значит, что он будет стараться упорнее.***
И когда на вопрос: «Почему мы все-таки у тебя в квартире?» Кларк ответит простое: — Потому что я так хочу, — Брюсу будет совершенно нечем возразить, потому что, в общем-то, его желания полностью совпадают с желаниями Кларка, а во-вторых, ему совершенно точно есть чем занять свои губы.