Процесс

Он с детства мечтал стать адвокатом. Нет, совсем не ради немалой материальной выгоды, которую, по слухам, сулила профессия. Больше всего его привлекал сам процесс словесного противоборства с обвинителем. Риторика, это божественное искусство словесности, предлагала на выбор почти неограниченный ассортимент вербального оружия, каждым из которых можно нанести смертельный удар оппоненту — если, конечно, уметь этим оружием пользоваться. А он пользоваться умел. Он не стеснял себя узкими рамками формальной логики. Зачем, в самом деле? Это же не научный симпозиум, и ему нет нужды строить корректное доказательство. Его цель — убедить, привлечь на свою сторону слушателей и, главное, судью. Логика здесь могла помочь, но куда чаще мешала, и самое лучшее в ней заключалось в том, что ее обычно старалась придерживаться противоположная сторона. Что ж, тем хуже для них! И пусть эти наивные лопухи станут первыми ступеньками на его пути к вершине. Так думал молодой адвокат Виктор Крючкотворский, ожидая начала судебного заседания. Дело, конечно, было не из тех, которые описывают в детективных романах — в самом начале карьеры иного ожидать, право, довольно сложно. Николая Купцова, дородного водителя грузовика, обвиняли в том, что во время транспортировки груза для секонд-хэнда он присвоил себе большой мешок с бывшими в употреблении носками. Обвинение настаивало на том, что по дороге он заехал в один из подпольных пунктов скупки краденного, где по-быстрому и реализовал содержимое мешка. Николай всячески открещивался, уверяя следствие в том, что понятия не имеет о случившемся с мешком, и существовал ли этот мешок вообще. Конечно, вся эта история не стоила и выеденного яйца, и в нормальной ситуации до суда дело бы вообще не дошло. В худшем случае незадачливый водитель отделался бы выговором за потерю груза, а руководство транспортной комании выплатило бы компенсацию. Увы, владелец секонд-хэнда оказался мелочным въедливым старикашкой, который моментально раздул из мухи слона и подал в суд на Николая. Начинающий адвокат, едва закончивший юридический, не имеет шансов получить более серьезное дело, но для человека, обладающего истинным талантом, даже такой процесс — прекрасный шанс проявить себя. Его сила — в эффекте неожиданности. Ни прокурор, ни судья, ни сам подзащитный понятия не имеют, какую линию избрал Виктор, поэтому у них нет шансов подготовиться. Так что пусть обвинитель проявляет чудеса красноречия, пусть опрашивает немногих свидетелей и красуется перед судьей. Все моментально забудут его ужимки, когда настанет черед защиты. А вот сказанное им, Виктором, запомнят надолго. И, быть может, даже включат в учебники для юридических факультетов. Настроение у Виктора было прекрасным, он чувствовал себя почти всесильным. Увы, человек, как говорится, предполагает. Располагают иные силы. — …Слово предоставляется защите. Сейчас! Виктор поднялся, с победным видом оглядел аудиторию, поправил галстук и хорошо поставленным голосом обратился к присутствующим. В нескольких словах он покончил с формальными приветствиями и благодарностями, после чего взял быка за рога. — На мой взгляд, ситуация ясна как день. Не могу не отметить искусно выстроенную линию обвинения, призванную создать впечатление виновности моего подзащитного, но я занимаю абсолютно иную позицию. Николай Купцов, конечно же, невиновен, поскольку по всем признакам кража была совершена иными лицами, и я берусь это исчерпывающим образом доказать. — Вы подозреваете кого-то конкретного, господин адвокат? — обратился к нему судья. — В некотором роде. Я утверждаю, что партия использованных носков была похищена пришельцами из космоса. — Виктор сделал паузу, чтобы насладиться эффектом. Видимого эффекта, правда, не последовало: по всей вероятности, присутствующие сочли, что ослышались. Поэтому Виктор решил выразить свою мысль более ясно. — Я думаю, каждый из нас знаком с многочисленными случаями таинственной пропажи носков из закрытых помещений при полном отсутствии подозреваемых. У меня самого носки пропадают постоянно на протяжении всей моей жизни. Очевидно, что никому не под силу совершить все эти кражи, кроме могущественных сил, обладающих неведомыми нам технологиями. Таким образом, обвинение, пытаясь доказать, что никто не имел доступа к мешку с носками на протяжении транспортировки, на самом деле указывает на куда более очевидного виновника, пусть даже этот виновник редко фигурирует в официальных судебных разбирательствах. Дар речи утратили все. Судя по выражению лица прокурора, он всерьез собирался сделать звонок в скорую. Судья, бывалый шестидесятилетний служитель Фемиды, раньше всех вернул себе способность говорить. — Простите, господин Крючкотворский, вы серьезно? — Ну конечно. Более того, я готов предоставить неопровержимые доказательства своей позиции, причем в изобилии. — Сделайте милость. Даже если предположить, что инопланетяне и впрямь существуют, с чего им могут понадобиться старые носки? — Насколько я вижу, — возразил Виктор, — обвинение не задается аналогичным вопросом в отношении моего подзащитного, должно быть, полагая, что ценность старых носков совершенно очевидна… — Извините, господин адвокат, — прервал его судья, — пожалуйста, сосредоточьтесь на доказательной части. Анализ аргументов обвинения оставьте суду. — Хорошо. Раз обсуждение мотивов преступления суд полагает не относящимся к делу, — на этих словах судья возмущенно вскинул брови, но возражать не стал, — я перейду к основной части и последовательно докажу возможность, вероятность, а затем и неизбежность воровства носков инопланетянами. Очевидно, что наличие виновного автоматически снимает подозрения с моего подзащитного, если только обвинение не станет настаивать на его сговоре с инопланетянами, каковой требуется доказать отдельно. Вы ведь не настаиваете на версии сообщничества господина Купцова с инопланетанами? — последние слова, обращенные к обвинителю, он сопроводил самой презрительной из своих улыбок, дав всем понять, что любой рассматривающий такую версию — в лучшем случае безобидный псих. — Н-нет. Нет, ничего подобного! — промямлил оппонент. — Но послушайте! То, что вы говорите — это безумие какое-то. Это совершенно антинаучно, это ни в какие рамки не лезет… Было ясно, что представитель обвинения полностью деморализован уже на начальном этапе. Оставалось лишь сделать свою позицию убедительной для всех, а главное — для судьи. — Тогда я начну с соображений общего плана. Подозреваю, что большинство присутствующих никогда не рассматривали мою версию пропажи носков всерьез. И тому есть причина: мы верим ученым, утверждающим, что до сих пор не было обнаружено никаких следов высокоразвитых инопланетных цивилизаций. Мы в своей повседневной жизни слишком привыкли полагаться на достижения науки, а мнение мирового научного сообщества возведено нами в ранг высшего авторитета. Но давайте спросим себя сами: что наука говорит о многочисленных случаях исчезновения носков, с которыми, полагаю, имели дело все присутствующие, в особенности мужчины? Ничего! Ровным счетом ничего, не считая гипотезы Стивена Хокинга о том, что носки проваливаются в спонтанно формирующиеся микроскопические черные дыры, которые затем распадаются. Наука до сих пор так и не смогла создать ни одной стройной теории исчезновения носков — вы не найдете ни одного научного журнала, посвященного этой насущной проблеме. В сущности, высшие достижения науки на этом поприще ограничились исследованием Саймона Мура, который смог вывести формулу для индекса потери носка. Формула эта столь же бесполезна в практическом плане, что и уравнение Дрейка для количества инопланетных цивилизаций — и таинственная связь этих уравнений тоже наводит на подозрения. Думаю, будет правильным сказать, что наша современная наука при всем своем могуществе просто пасует перед этим вопросом, а значит мы имеем дело с вмешательством более развитого, нежели наш, разума. — Но позвольте, наука не создает направления по каждой частной проблеме! И вообще, зачем мешать случайные пропажи с нашим делом? — Случайные, вы сказали? Если это случайный процесс, почему в нем прослеживаются явные закономерности? Почему чаще всего пропадают ярко окрашенные носки, в то время как логичней ожидать пропажи невзрачных, которые тяжелей заметить в куче белья? Нет, уважаемый оппонент, это не случайность. У всего на свете есть причина, причина есть и у пропадающих носков. Много ли на этой планете вы знаете людей, которым может понадобиться воровать использованные носки, да еще и по одной штуке? Кроме редких психически больных, вам таких не найти. Следовательно, искать нужно за пределами Земли. Собеседник раскрыл рот, чтобы возразить, но возражения так и не нашел. Он стоял, беспомощно моргая и пытаясь передать свою точку зрения если не в словах, которые упорно не желали приходить ему на ум, то хотя бы в жестах. Виктор некоторое время снисходительно взирал на его поползновения, после чего, не дождавшись ответа, безжалостно продолжил. — Более того. Возможно, вы не в курсе, но эта проблема не является локальной для нашей страны или континента. Носки пропадают у людей по всему миру — везде, где их вообще кто-то носит, вне зависимости от национальной принадлежности, государственного устройства и культурных особенностей пострадавших. В среднем гражданин современной страны теряет до пятнадцати носков в год, а в течение жизни — до тысячи двухсот пар носков. Ежегодные потери развитой страны из-за пропаж носков исчисляются миллиардами долларов! Это вам не шуточки какие-то про зеленых человечков — это глобальная проблема человечества, с одиночным проявлением которой мы с вами волею судьбы сейчас столкнулись. И разве случайно, что сообщения о наблюдавшихся НЛО заметно участились после индустриальной революции и развития текстильной промышленности на Земле? На обвинителя было жалко смотреть. Виктор уже был готов отпраздновать легкую победу, но в этот момент слова попросил некий Константин Маркин, представившийся инженером-электронщиком. — Я, конечно, прошу меня простить за вмешательство. Сразу скажу, что моя профессиональная область слабо пересекается с общей тематикой ваших аргументов, но с азами научного метода я знаком. И потому с уверенностью заявляю: ваши слова — просто претенциозное представление фактов. Мы бы хотели услышать строгое логическое или математическое обоснование, раз уж нет случаев непосредственного наблюдения. — А кто вам сказал, что их нет? — возразил Виктор. — Множество людей по всему миру неоднократно сообщали о том, что были похищены инопланетянами. — Даже если они говорят правду, это же было похищение людей, а не носков! — Но большинство похищавшихся людей были в носках. Следовательно, носки похищались вместе с людьми. Случаи, когда они похищались без людей, и впрямь не наблюдались, но чем вас не устраивает похищение вместе с людьми? Кстати, жертвы похищений часто отмечали, что их раздевали и подвергали унизительным процедурам. И носки при этом, прошу заметить, с них тоже снимали! Упрямое выражение на лице Константина не исчезло. Как видно, он счел это рассуждение не слишком удовлетворительным. — Нельзя ли услышать что-нибудь более убедительное? Показания людей, которые, вероятно, были не вполне психически здоровыми… — Понимаю, что вы не разделяете присущего юристам доверия к свидетельским показаниям, лежащим в основе каждого судебного разбирательства, поэтому воспользуемся чистейшей теорией вероятностей. Если исходить из практически общепринятого взгляда на Вселенную, согласно которому она бесконечна, нетрудно построить следующее рассуждение. В бесконечно большой Вселенной существует, очевидно, бесконечное число всевозможных цивилизаций. В бесконечном их числе наверняка найдутся и такие, которые занимаются воровством носков на Земле, какой бы низкой мы ни считали вероятность их появления. — Э… Подождите, тут что-то не то. Пока не могу объяснить, что именно, но что-то в вашем доказательстве явно ошибочно. Давайте рассмотрим это с другой стороны… Но Виктор был тертым калачом, и знал, что категорически не следует позволять оппоненту перехватывать инициативу. Шквал аргументов нужно продолжать до полной и окончательной победы, ни в коем случае не давая противнику возможность задуматься над любым из них. Поэтому он сразу же продолжил, не дав Константину развить свою мысль. — Вы не хуже меня знаете, что не любые логические обоснования кажутся очевидными, даже будучи абсолютно справедливыми. Поэтому согласен с вами, давайте посмотрим на проблему с другой стороны — стороны наблюдателя. Существование любого объекта тем более надежно установлено, чем больше он наблюдаем. Сто свидетелей обеспечивают гораздо более высокую вероятность существования, чем один или два свидетеля. Вы согласны с этим? — Согласен, но при чем тут… — Следовательно, носок, который наблюдался только людьми, — менее достоверно существует, чем носок, который наблюдался как людьми, так и пришельцами из космоса. Таким образом, более вероятно ожидать, что носки наблюдались инопланетянами, чем если они ими не наблюдателись. А где наблюдение, там недалеко и до похищения. Констатин не сдавался. — Э-э… Ну, извините, это уже и вовсе софистика какая-то! И даже более высокая вероятность еще не означает, что с носками действительно имели дело какие-то инопланетяне. — Вы предпочитаете точное и математически строгое доказательство? — Будьте так любезны. — Извольте! Предлагаю вашему вниманию наиболее серьезный аргумент, называемый онтологическим. Для начала несколько предварительных условий и определений. Во-первых, полагаю, вы согласитесь со мной, что носки могут быть интересными в различной степени. Носки ручной работы обычно более интересны, чем массовая текстильная продукция. Определим понятие «суперносок», означающее самый интересный носок изо всех мыслимых. Очевидно, что факт похищения носка инопланетянами сделает его более интересным, чем он был до этого. Следовательно, если наш суперносок никогда не похищался инопланетянами, то он не является самым интересным носком изо всех мыслимых, поскольку мы легко можем представить себе таковое похищение. Но это противоречит исходному определению, и, следовательно, предположение о том, что похищения не было, является ложным. Следовательно, похищение инопланетянами имело место, что и требовалось доказать! Quod erat demonstrandum, как говорят любители латыни. Есть ли у вас возможность что-либо противопоставить этому? И мертвая тишина была ему ответом. Ах, какое было выступление! Это могло бы стать звездным часом его карьеры, блистательным стартом на пути к высотам профессии. Увы, в перерыве на совещание, когда Виктор отлучился в туалет, там его поджидали эти двое. Не говоря ли слова, они скрутили его и сделали инъекцию в вену. Очнулся Виктор уже здесь, в унылом помещении с серыми стенами, будучи крепко пристегнутым к койке прочными ремнями. Попытавшись привести в порядок спутанные мысли, он напряг свой интеллект в попытке понять, кем были его похитители, и где он находится. И страшная догадка пришла к нему в голову. Он рванулся, попытавшись освободиться, но не тут-то было! Ремни были пристегнуты намертво. — Эй! Есть здесь кто-нибудь? — крикнул Виктор. Никто не ответил, но спустя минуту за дверью раздались шаги. В комнату вошли трое в белых халатах. Один из них освободил Виктора от ремней, другой присел рядом с койкой, достал папку с бумагами и, мельком просмотрев их, заговорил. — Ваше имя — Виктор Крючкотворский? — Да, совершенно верно, — ответил Виктор. — Вы знаете, где находитесь? — Не сомневайтесь. Догадаться было, право, нетрудно. — Не поделитесь ли своими соображениями? — С удовольствием. Обвинитель не смог побить меня на поле логики и риторики, и решил выставить меня психом. Позвонил в местную психушку, заявив, что я несу бред об инопланетянах и опасен для общества, вот ваши дюжие молодцы меня и упекли сюда. Можете тестировать меня своими пятнами Роршаха или что там у вас сейчас в арсенале… Я абсолютно здоров. — Гм. Хорошо, я вас понял. Для начала, пожалуйста, ответьте на несколько вопросов… Разговор продолжался еще около получаса. Ремнями его на сей раз пристегивать не стали, но дверь в палату замкнули на два оборота. Вышедшие из нее прошли по коридору достаточно далеко, прежде, чем решились заговорить. — Ну что ж, похоже, что обошлось. Он ничего не узнал и никаким мощным логическим методом не владеет. И все же вы совершили непростительную ошибку! — сурово объявил первый. — Кто ж знал, что все так сложится? Впредь обещаю действовать, как и раньше, по одной штуке за раз. Долго, но безопасно, — ответил второй. Третий ничего не сказал. Он с наслаждением втягивал в себя воздух, приложив к носу потертый носок и глядя в окно на то, как над туманным горизонтом встает слепящий белый диск Альтаира.