«Подобно камню, я тону в этих неловких разговорах, они задевают меня до глубины души.»
Troye Sivan — Happy Little Pill
Как и было задумано, мы этой ночью дрыхли в комнате Гука, перенёсшего свои булки в комнату к Чиму и Хоби. Честно говоря, от этого круговорота событий и чувств у меня уже начинался пьяный «вертолёт», поэтому все, о чём я мечтала — это выспаться. Ну да. Разбежалась. Когда сквозь задёрнутые шторы ещё даже не начал пробиваться свет, меня разбудили несколько голосов в коридоре. — Я сейчас сдохну, — шумно вздохнул кто-то. — Не сегодня, Мон. Не сегодня, — я распознала как всегда необычайно громкий голос Хоби, поняв, наконец, что они вернулись, — Не в свой День Рождения. — Поверь, лучшим подарком для меня сейчас будет крепкий продолжительный сон. Я пошёл, — я услышала хлопок двери и сильно не позавидовала несчастному Ви, который должен был крепко спать после ночных приключений, но от такого грохота проснулся, скорее всего, не только он, но и ещё половина населения Кореи. От этого хлопка проснулась и Надя, недовольно щуря глаза и кивая мне. Я приложила палец к губам. — Так, Гуки, я не понял? А ну-ка кыш. Иди-иди, — в коридоре послышалась возня, вскоре дверь осторожно приоткрылась и в комнате возникла огромная фигура Гука. — Вставай, — скомандовал Гук и махнул мне рукой. — Слышь, командир, — просипела из-под одеяла я, но не успела договорить. — Гуки, ты уснул уже? — за дверью послышался голос Мона, — Я у тебя наушники оставил. С противоположной постели со сверхзвуковой скоростью свалился огромный кокон и закатился под кровать, свесив за собой край простыни, чтобы максимально обеспечить скрытность. Шлёпнулась это личинка с таким шумом, что я могла с уверенностью предсказать ушиб всей Нади. «Ничего себе реакция по утрам», — промелькнуло в моей голове, хотя сама я продолжала валяться, как ни в чем ни бывало. И пока я соображала, куда бы мне спрятаться, Чонгук нашёл более простое решение. Он просто упал на меня сверху и придавил всем телом. Как только он успел накрыть меня одеялом с головой, послышалось лёгкое шуршание. — Убери здесь всё, Гук, — сказал Мон совсем близко, — Спишь как на свалке. Под одеялом было душно и тяжело дышать, более того, широкая грудь Гука была прямо перед моим лицом, и от нее веяло жаром как от печки. Вокруг меня было темно, хоть глаз выколи, но мне всё-таки представилась «потрясающая» возможность оценить жмущееся ко мне тело. Давайте не будем врать — это статуя. Грёбаная античная статуя: бицепсы-трицепсы, банки больше, чем моя грудь, все восемь кубиков, как под расписку, раскачанные бёдра и…стоп, а это что такое? В этот момент дверь хлопнула. — Выпусти меня, я сейчас задохнусь. Чонгук! — брыкалась я под одеялом. — А если я не хочу? — Гук слегка приоткрыл одеяло, чтобы я могла дышать, при этом обхватил руками и прижал так близко, что я почувствовала всё его тело сразу. Вот прямо всё. Что ж…крепенько, но ничего восхищающе необычного. — А если нет, то я отобью тебе твою «хотелку», потому что моё колено как раз там, — я плотоядно улыбнулась и приставила колено к причинному месту этого самопровозглашённого самца. — Не играй со мной, — зарычал Гук, — Я ж тебя… — Ребят, вы не поможете? — вдруг заныли откуда-то снизу, — Я, кажется, застряла. Чон недовольно шикнул и отпустил меня. *** — Это всё не то, — Надя носилась по магазину, снося собой вешалки и перерывая кучи тряпья. — Надь, я больше не могу, — я переступала с ноги на ногу, замерзая в примерочной, — Какой это магазин по счёту? Сотый? — Ужас! — Надя посмотрела на часы и кинулась ко мне, — Уже второй час дня, а мы так ничего и не нашли. Парни нас убьют. — Уже, — на экране моего телефона светилось однозначное «Я вас убью!» от Джина, на что я отправила ему наспех сфотканную размазанную Надю и решила больше не трогать телефон от греха подальше. Мы таскались по торговому центру уже четыре с половиной часа, заходя в каждый чёртов магазин. Надя сразу толкала меня в примерочную, а сама, с видом великого знатока, шла набирать мне платья. Будто после общения с Тэхёном автоматически становишься гуру моды. Как бы ни так. Лучше бы он со мной пошёл, честное слово. Хотя в таком случае мы зависли бы в бутике Гуччи и не вылезли бы оттуда никогда. Я перемерила не меньше сотни платьев: длинные, короткие, до неприличия короткие, открытые, закрытые, свободные, обтягивающие, чёрные, синие, красные, и всё Надя браковала с одинаково бесстрастным лицом. Всё по её мнению было «не то». Я заеблась до такой степени, что вариант пойти голой становился всё более реальным. Пока проходя мимо одного из магазинов, Надя вдруг не разразилась бешеным «вот оно!» и не потянула меня за руку в сторону бутика. — Ты прикалываешься? — я стояла с перекошенным лицом, — Оно же как свадебное. — Ничего подобного, — Надя, в порыве доказать свою правоту, закачала головой так отчаянно, что казалось, она у неё оторвётся, — Просто белое, вот и всё. Я стояла с распахнутой занавеской и тихонько охеревала. Платье было чисто белое, контрастирующее с моей оливковой кожей, с открытыми руками и очень (говоря очень, я имею в виду ОЧЕНЬ) глубоким вырезом, который, видимо, не должен был так выглядеть. Ну кто ж виноват, что платье шилось на кореянку с маленькой грудью, а пришла я — русская коровушка. В целом платье состояло из супер-мини платьица, покрытого белым кружевом, широкого золотого пояса, сделанного под металл, и струящейся верхней юбки из нескольких слоев белого шифона и уходившей в пол. Сейчас сантиметров 15 этой юбки бесхозно валялось на полу, в очередной раз подтверждая обоснованность моих комплексов роста. — Ну-ка стой, — Надя скрылась из виду и появилась уже с золотистыми босоножками на огромной шпильке, — Не матерись, а примерь. Куда ты в носках то со своей сраной русалочкой? Как только я оказалась выше над землёй, платье показало мне ещё один свой скрытый секрет. Сбоку в шелке был огромный разрез, который при ходьбе оголял мою ногу как раз до самого бедра. — Отлично, мы берем его, — крикнула Надя консультанту, — И босоножки тоже. Так, аксессуары к этому есть у меня, — задумчиво протянула подруга, — Чего застыла? Снимай давай. Осталось одно… — Чего ещё? — Ну не в трусах же с Микки Маусом ты пойдешь. — А я их никому показывать не собираюсь. — Это как пойдет, — за это Надя получила в плечо и, выхватив у меня из рук весь наряд и карточку, побежала на кассу. *** На пороге апартаментов парней мы показались в 4 часа. Зная, что Мон и Хоби всё ещё спят (спасибо заботливо оповестившему нас смс-кой Чимину), мы тихонечко пробрались в гостиную, где расположилась остальная банда. Тэ и Гук, довольные жизнью снова играли в приставку, Чимин что-то читал, а Юнги по обыкновению сидел в наушниках и что-то писал сразу на всех из кучи разложенных вокруг него листочков. В воздухе витал запах уюта, жареного мяса и горящего пердака Джина, который, стоило нам закрыть за собой дверь, появился из кухни. — Я вас сейчас тресну, — громким шёпотом «проорал» он. — Мы пытались быстрее, — начала оправдываться Надин. — Что, попа ни в одно платье не пролезала? — подал голос с пола Гук, даже не отвлекаясь от игры. Ах, вот значит как, Чон Чонгук. Ты всё ещё помнишь как тебя продинамили с утра? Ну посмотрим кто кого. Я хмыкнула и приложила невидимую рацию к губам. — Внимание всем постам. Тревога! Повторяю, тревога! Код красный. Прямо по курсу обиженный неудовлетворенный самец. Высылайте подкрепление. А лучше ветеринарную службу. Его надо привить от бешенства и спермотоксикоза. Чимин засмеялся как крохотный колокольчик и, пытаясь не издавать слишком громких звуков, уткнулся в подушку. Я, наслаждаясь своей маленькой победой, гордо прошагала к Юнги и протянула ему в руки карточку. Он быстро смёл все свои бумажки в стопочку и, забирая у меня карту, тихо сказал, так, чтобы слышала только я: — Вообще мне приходят смс о покупках с карты, и знаешь, последняя позиция списка вызывает желание, — мне показалось, что на его щеках проступил лёгкий румянец (хотя, наверное, всё дело в освещении), — желание посмотреть. Я отвела глаза и быстренько ретировалась в сторону Джина. Как оказалось, услышала это не только я. Мелкие были слишком увлечены игрой, а вот Чим, который, сидел на другом конце дивана, быстро подвинулся к хёну с заинтересованным лицом. — А что это было, хён? — Я не в праве раскрывать такие секреты без её согласия, — Юнги подмигнул мне. — Ну, Тась, — Чимин посмотрел на меня своими щенячьими глазами и выпятил нижнюю губу. — Ладно, — закатила глаза я, — Ему можно. Но за твою невинную психику, Чим, я не ручаюсь. Юнги достал телефон и показал сообщение Чимину, при этом сам смотрел прямо на меня. Представлял что ли? Глаза Чима расширились ещё сильнее, так что я побоялась, не перестанет ли он сейчас быть корейцем. — Ого, мать, — присвистнул Чим, — Я бы тоже посмотрел. — Извращуги, — нахмурилась я и пошла в сторону кухни, всё ещё не понимая, что такого удивительного в кружевном белье. *** — Это же на целую армию, — изумилась Надин, узрев то количество еды, которое уже приготовил и ещё доводил до ума Джин. — Нет, всего лишь на её пуленепробиваемых вождей, — рассмеялся парень, — Давай эти ваши круглые штуки делать. У меня уже руки чешутся. Надо сказать, что я в жизни своей столько теста не разводила. Оно было везде: на столе, на плите, на наших руках, лицах и волосах. — Сколько яиц положим? Пятнадцать? — спросила Надя, замешивая тесто в огромном тазике (миской это было трудно назвать). — Четырнадцать, — ответила я по-русски, — Четырнадцать на четырнадцать. Надя хохотнула, а Джин недовольно глянул на меня. — Если ты сейчас что-то сказала про меня, то тебе не жить. — Успокойтесь, мамаша, — сказала я, — мы всего лишь ведем беседу о ваших яйцах, — Надя рядом давилась от смеха, — Какие-то они у вас в Корее маленькие. — А что, в России больше? — недоумевал Джин. Надя согнулась под стол и не вылезала оттуда с минуту, трясясь от смеха. — Что это с ней? — не понял Джин. — Скорлупку уронила, — я подтолкнула Надю, которая с красным лицом вылезла на свет Божий и снова взялась за работу. В России говорят: «Первый блин комом», так вот у Джина было штук 15 первых блинов. Сначала вместо блинов у него выходили только комочки и мольбы о помощи, но спустя несколько скормленных младшим попыток, наконец, начали получаться адекватные блины. Джин радовался как ребенок. Вскоре стопки начали расти. Пока Надин замешивала следующую партию, мы с Джином на двух сковородках подкидывали блинчики. — Рэп Монстр-хён проснулся! — внезапно влетел на кухню запыхавшийся Чимин, — Он злой и голодный как…как… — Монстр, — продолжила я за него. — Именно, — подтвердил Чим, — Сейчас он умоется и на кухню прибежит. — Так, — Джин заметался по кухне, — Сюда его пускать нельзя. Сюрприз испортит. Он рванул к холодильнику, достал контейнер и сунул в микроволновку. — Сюда, похоже, никого пускать нельзя, — пропыхтела я, гоняясь по кухне за Чимом, который, пока мы втроем хлопали ушами, стянул блин с тарелки. — Ой, как вкусно! — пропел Чимин, дожевывая, и скрылся за дверью, на прощанье получив от меня полотенцем по хребтине. — Вот, пусть пока перекусит в комнате, — сказал Джин, перекладывая разогретую еду в тарелку, - Надин, отнесешь? Подруга, окрыленная мыслью снова наткнуться в бантановских апартаментах на своего обожаемого Тэхёна, с готовностью кивнула и, схватив тарелку, выбежала за дверь. — Вот и славно, — нараспев произнес Джин, выливая на сковороду тесто и ловко распределяя его по всей поверхности, — Сейчас Намджун поест, а там и до праздничного ужина недалеко. — О, Господи, Джин, — закатила я глаза в очередной раз, — Что бы, он еще час не потерпел? Ты носишься со взрослым мужиком как наседка. Так и поверить недолго, что НамДжины реальны, — я вспомнила несчетное количество шипперских постов. Руки Джина дрогнули, и следующий половник теста угодил на пол вместо сковороды. Он развернулся и внимательно посмотрел на меня большими грустными глазами. — Что случилось, Сокджин-оппа? — испугалась я, — Обидела? Ну прости, пожалуйста, язык мой — враг мой, мелет все подряд. — Да я не обижаюсь, — Джин тяжело вздохнул, — А вот Намджун бесится от подобных намеков. Не заводи при нем эту тему, пожалуйста. — А что беситься то, если это вранье? — задала я резонный вопрос, но осеклась на полуслове, вглядевшись в лицо Джина, — Или…правда? — Знаешь, Тася, — абсолютно спокойным ровным голосом начал Джин, глядя в одну точку, — Жизнь у айдолов сложная. Тут сегодня — успех, завтра — провал. Ему очень тяжело. Он — лидер, на нем огромная ответственность. А он эмоционально нестабилен. Стрессует постоянно. В такие моменты должен быть человек, который поддержит, утешит, подарит тепло. Понимаешь? — И этот человек — ты, — прошептала я, пытаясь переварить сказанное, — Ты…любишь его? Вы — пара? — Я люблю его прежде всего как друга, — Джин наконец то посмотрел мне в глаза и его лицо в этот момент наконец начало соответствовать возрасту, — А остальное… Мы молоды, но ограничены в общении, а молодым хочется любви. Намджун — человек очень свободных взглядов… Вот как-то так. — Остальные знают? — я продолжала задавать вопросы, потому что понимала: Джину надо выговориться. — Шуга, — улыбнулся Джин, — Он как-никак мой сосед. Однажды не вовремя вернулся из студии и… Но он скорее язык себе откусит, чем расскажет мелким. И ты, я понял, такая же. Вы удивительно похожи, я сразу заметил. Поэтому я и рассказал тебе всё как есть. Что скажешь? — Скажу, что ты классный мужик, оппа! — я выпалила это абсолютно искренне, — А что двое взрослых людей делают наедине — это их личное дело. Мое отношение к вам от этого не зависит. Вот только сдается мне, что ты больше отдаешь, чем получаешь обратно. — Ну что я могу поделать? — Джин пожал могучими плечами, — Намджун очень влюбчивый. Вот и сейчас, похоже, зацепил его кто-то, я уже не раз наблюдал этот его внутренний тремор. Да мы и не прикованы друг к другу. Клянусь, если он найдет свою половинку, будь то парень или девушка, я отпущу его с радостным сердцем. А может я первым встречу свою? Кто знает? Джин замолчал. Все его слова были пропитаны болью, но болью философской, давно принятой и сращенной с другими душевными невзгодами. В глазах предательски защипало. Мне хотелось рыдать от сочувствия к нему и к себе заодно, уж я то хорошо знаю вкус одиночества. Однако, сейчас надо было реагировать, щадя его чувства. Боже, знали бы вы, сколько людей какого-то черта выбирали меня своим исповедником и выкладывали самое сокровенное. Когда я слышу выражение «я унесу твою тайну с собой в могилу», я с ужасом думаю, на какой глубине похоронят меня, ведь сверху надо будет еще положить сто мешков чужих тайн, которые я в себе ношу. — Знаешь что, Джин-оппа, — наконец заговорила я, очнувшись от размышлений, — Не сердись, но я дам тебе совет. У тебя большое сердце, открытое для всех. Не держи его всегда распахнутым — долго не протянешь. Кто-нибудь обязательно зайдет и нагадит там. Просто поверь на слово. — Ну точно как Юнги говоришь, — изумленно посмотрел на меня Джин, — Вы как будто один человек, — он остановился и прищурился, — Как две половинки, понимаешь? — Очевидно, мы оба знаем, о чем говорим, — я не стала больше ничего добавлять, просто подошла ближе и обняла Джина, уткнувшись носом в широкую грудь. — Спасибо, Тася, — прошептал он и погладил меня по голове. В этот момент в кухню влетела Надин, которая, видать, действительно залипла там на своего «милого», поскольку отсутствовала она долго. — Ой, а что это у вас тут происходит? — недоуменно посмотрела она на наши «обнимашки». — Ничего, что могло бы нарушить баланс Вселенной. У Джина блин сгорел, — ответила я, украдкой смахивая слезинку, — Я утешаю. — Время уже поджимает, — помахала мне рукой Надя, — Пошли собираться. Справишься без нас, Сокджин-оппа? — Идите, — улыбнулся Джин, — Только смотрите, не будьте красивее меня. А то погубите мне мальчишек. — Лучше тебя нет, Джин, — я послала ему его же фирменный воздушный поцелуй, который он «перехватил» и запихнул в карман фартука.