Глава 5 New
30 июня 2017 г. в 10:07
Время возвышенных речей и потрясений прошло, но празднество победившего войска продолжалось. Павильон, с которого ещё недавно выступал сам Император и его Воитель, окружили многочисленные палатки для хранения припасов, что мы сегодня опустошим, или предназначенные для высокопоставленных чинов.
Празднующие разделились на многочисленные группки по сближающим их признакам, будь то служба в одном подразделении, роде войск или принадлежность к определенному легиону Астартес. Мои старшие братья обустроились возле одной из чаш с прометием, выпивая добытое вино, рассказывая истории о былых и грядущих сражениях. Они были полны гордости, что сражались за Воителя в стольких кампаниях, и энтузиазма, ожидая еще больших побед, что докажут верность решения Императора. Я же еще с детства приобрел некоторою нелюбовь к алкоголю, а потому ограничился обычной газировкой, которую разносили многочисленные сервиторы.
В какой-то момент я понял, что лучше оставить старых воинов наедине с их мыслями, и просто пошел в случайно выбранном направлении. Солнце уже давно закатилось, переложив свои функции на ряды чаш с прометием и еще более многочисленные люмены в палатках и на улице. Вокруг было много группок подобных той, которую я недавно покинул, но так или иначе я не мог присоединится ни к одной из них. Смертные мягко говоря не стремились к обществу Ангелов Смерти, по тем или иным причинам, а сами Астартес, как я уже успел понять, были крайне замкнуты внутри своих братств, начиная с легионов и заканчивая отделениями. Такова жизнь Астартес, покинув одно братство новое найти проблематично. Впрочем, я могу преувеличивать.
Спустя какое-то время и количество шагов, я остановился у одной из чаш, обдумывая дальнейшие действия. Зеленое пламя специального прометия, от которого нет дыма, освещало насаженную на шест голову одного из орочьих вождей, словно вырывая эту уродливую, безжизненную морду из темноты ночи, а ведь в теории это казалось удачной идеей. Ряд подобных чаш с головами зеленокожих тянулся на много километров вперед, освещая плац. В небе горели звезды, они не были похожи на те, что видны с Земли, эти были ярче, имели другое расположение, отсюда не были видны знакомые созвездия, что логично ведь это другой конец галактики.
Здесь все другое, не как дома, да что уж говорить я сам едва ли похож на себя прежнего, смертного, раньше у меня не было столько времени на раздумья об этом. Я снял с пояса отполированный шлем, даже при тусклом освещении он отражал мое лицо, пожалуй только оно и избежало серьезных изменений при "возвышении", как это называют среди легионеров.
Я стал выше, мышечная масса во много раз возросла, у меня девятнадцать дополнительных органов, а в моих жилах течёт кровь одного из двадцати примархов, первого среди равных, самого Воителя, которому Император доверил закончить Великий крестовый поход. Мое сознание непреступно для человеческих пороков и слабостей, а мышление быстрее, чем у любого среднестатистического человека.
Я продолжил путь, то и дело встречая другие группки Астартес и смертных солдат, пожалуй, такое разнообразие цветов и эмблем мало где можно встретить. Особенно в этом преуспевали Белые Шрамы, эти чогорийцы видимо очень ценят индивидуализм. Они обильно украшали свои доспехи разнообразными знаками отличия как индивидуальными, так и своих рот. Один из них стоял прямо передо мной, пристально разглядывая орочью голову, в полном одиночестве. Чогориец был стар даже по меркам Астартес, ему точно было больше столетия, а взгляд был даже более усталым, чем у "Вполуха". Он провел пальцем по краям разрезанной шеи зеленокожего и неудовлетворенно покачал головой.
— Плохой удар.— Произнес он с акцентом, что, как я слышал, был свойственен для чогорийцев.— Противник.— Ответил он на мой немой вопрос, указывая на морду пальцем.
— Большой противник.— Заметил я, голова орка была раза в два больше, чем у его "соседей". Чогориец гордо улыбнулся. — Ты сражался на Уланоре?
— Нет, я бился рядом со своим примархом на границе системы. — Ответил он со все тем же акцентом.— Братство ветра.— Уточнил он.
— Девятая рота.— Чогориец уважительно кивнул.
— Составишь мне компанию в спарринге? Никогда раньше бился с воинами других легионов. Думаю это надо исправить, раз есть такая возможность.
Я без раздумий согласился на предложение. Космодесантникам редко приходится встречаться с братьями из других легионов, с Белыми Шрамами тем более, пятый легион всегда шел впереди похода, отрываясь от братских легионов на многие системы. Шанс на спарринг выпадает еще реже. А это отличная возможность на практике узнать о стилях боя наших братьев. В конце концов, у всех легионов есть свои предпочтения в выборе оружия и поведении во время боя.
Мы направились прочь от чаш с горящим прометием в сторону палаток, что окружали магистраль с головами орков. Их было здесь не меньше нескольких тысяч, у каждой стояли стойки с тренировочным оружием и столики с различными напитками. Между всем этим сновали сервиторы, обслуживающие всех празднующих. Немалую часть празднующих составляли сами Астартес, в некоторой степени именно они были главными действующими лицами празднеств. В конце концов такое количество разных легионов редко собирается на одной планете и в одном месте.
Чогориец завел меня за одну из палаток, возле которой была расчищена небольшая площадка для боев. Поблизости были и другие Белые Шрамы, которые не сразу обратили внимание на еще одного воина из другого легиона. Подойдя к стойке с оружием, Белый шрам взял два клинка, один оставил себе, второй бросил мне.
— Полагаю, будет вежливо сначала представиться, — произнёс он, вставая в фехтовальную стойку.— Я Тендзин.
— Тимофей.— Ответил я, салютуя мечом.
Первое время никто не решался нанести удар, и мы лишь ходили по краям площадки, ожидая первого шага противника. Мне показалось, что мой соперник изучал меня, выбирая подходящую тактику. Я же просто опасался сильно более опытного противника и не хотел ударить в грязь лицом перед другими Астартес.
Краем глаза я заметил, что остальные Белые Шрамы начали проявлять некоторый интерес к нашему спаррингу. Наконец я решил рискнуть, перехват инициативы - первый шаг к победе, как говорили мне на Хтонии. Я постарался вновь разжечь в себе ярость битвы, как ранее в битве за эту планету. Всю силу я решил вложить в один хороший удар, чтобы выбить у Тендзина меч и тем самым закончить бой.
И вот я нанес удар. Быстрый, сильный и точно выверенный, все как нас учили во время пребывания на приемной родине легиона. И этот удар не достиг цели. Тендзин уже стоял в другом углу поля битвы. Под давлением располыхавшейся ярости и нежелания терять инициативу, я нанес еще один удар, который прошел всего в нескольких сантиметрах от противника. Потом еще один и еще один, каждый удар был близок к цели, но каждый раз не достигал ее.
"Победа близка"— сказал я себе. Неудавшиеся удары только еще больше разозлили меня и подстегнули решимость победить. Я уже не выверял каждый новый удар, но стремился нанести их как можно больше, веря, что еще немного и враг ошибется. Так удар, который должен был принести мне победу, обернулся поражением и позором. Я не успел понять, как это произошло, но уже через несколько секунд я оказался на земле с клинком приставленным к горлу.
Послышались смешки со стороны окружающих нас воинов, но они были быстро пресечены взглядом Тендзина. Он отвел свой клинок и подал мне руку, помогая подняться на ноги.
— Слишком много ярости и слишком мало осторожности.— Сказал он мне, после чего оценивающе взглянул.— Но задатки есть.
Чогориец хлопнул меня по наплечнику и отвел в сторону. Белые Шрамы вернулись к своим празднованиям и продолжили разговоры на, совершенно непонятном мне, чогорийском.
— Бой, юный Тимофей, это вершина нашей жизни, но каждый понимает его по своему. Наши братья Ультрамарины видят в нем холодный расчет, науку, в тоже время братья из Пожирателей Миров видят в нем не более, чем яростное кровопролитие, а сыны Фулгрима видят в нем, скорее, утонченное искусство, чем кровавую схватку или просто механизм. Истина же, как я считаю, находится по середине. Воин должен быть яростен, но осторожен, наслаждаться битвой, но сохранять ясность разума. Астартес должен быть двулик, но не двуличен.
Я сомнительно понимал, к чему вся эта философия Тендзина, но все же внимательно слушал, из уважения к старшему воину и из желания выцепить что-то полезное, чтобы не повторить своего провала вновь. Старший товарищ продолжал говорить про философию боя и вслух размышлять о философии других братских легионов. Потом он начал рассказывать мне поучительные легенды и истории из боевого пути их легиона. Он рассказывал, как на Чогорисе нетерпеливый хан Толуй завел все свое племя в засаду врагов, а хитрый и осторожный хан Лянхуа одним ударом сотни воинов разбил стотысячную армию враждебных ханов. Как в битве за планету Айн-Джалут братство хана Сохора упустило момент для удара и понесло серьезные потери. Из всех многочисленных историй Тендзина мне, как кажется, удалось выкроить заложенные им уроки. В какой-то момент он замолчал и остановился. Мы далеко отошли от основного лагеря и даже мой модифицированный слух уже едва разбирал звуки празднований.
Тендзин огляделся вокруг и, выбрав хорошее место, встал на колени и закрыл глаза.
— У тебя есть задатки... юный сын Хоруса... но если ты хочешь встать в один ряд со своими старшими братьями... то твой разум должен быть чист.— Начал говорить Тендзин, выполняя какие-то дыхательные практики в перерывах.— Ярость лишь оружие, инструмент. Принесет ли этот инструмент победу или поражение зависит от того, как ты будешь его использовать. Кузнец является кузнецом не потому что у него есть молот, но потому что он умеет его правильно использовать, так же и ярость не делает тебя воином, а лишь правильное ее использование, направленное в нужное русло, дает тебе право на это звание. Но, как я уже сказал, для этого тебе нужен чистый разум. Лишь тот кого не ослепляет ярость может использовать ее как следует, вложить в один меткий удар, а не разбазаривать на тысячу бесполезных, встать насмерть, а не бросится на верную смерть, жить, чтобы продолжить сражение и отомстить, а не искать смерти после поражения и позора.— Тендзин сделал паузу и глубокий вдох.— Я не могу тебя научить этому, как и все воины, ты должен сделать это сам или погибнуть. Но я могу помочь тебе сделать первый шаг. Присядь рядом и повторяй за мной, я хочу помочь еще одному юному воину, пока еще есть время.
Я последовал совету седого Белого Шрама и встал рядом с ним на колени. Вдох за вдохом я повторял за Тендзином, постепенно мысли казавшиеся мне первостепенными отходили на задний план. А вместе с этим наступило спокойствие. Пожалуй, в первый раз за все время моего пребывания в этом мире я был в состоянии полного покоя и мог обдумать свое новое естество, не отвлекаясь на выживание. Я очень далеко от своего дома, даже от местной Земли меня отделяют целые сектора, а от того, что я называл "домом", меня отделяют еще и двадцать восемь с лишним тысячелетий. По факту, я уже даже не совсем человек, у людей нет двух сердец, да и кислотой они особо не плюются. За это я получил бессмертие, ну или, если точнее, то невозможность смерти от старости, ведь смерть от вирусов и ударов врагов актуальна даже для Астартес, пусть и в несколько меньшей степени. И чему я должен посвятить это "бессмертие"? Крестовому походу, который может и вовсе не закончится, с другой стороны это лучше, чем участь простых солдат в этом же походе или рабочих на мирах ульях. В конце концов мне обеспечены хорошее питание и более менее нормальные похороны. Полагаю это уже неплохо в сегодняшних условиях. Тем более что изменить я это не в силах, остается просто плыть по течению.
Размышления прервал Тендзин, он сказал, что уже близок рассвет и нам пора возвращаться. Путь до лагеря мы преодолели в полном молчании, лишь когда наши пути уже должны были разойтись, я поблагодарил его, ветеран же ответил мне лишь кивком.
Легионы уже начинали подготовку к возвращению на орбиту. Надев шлем, я быстро нашел пункт сбора нашей роты, а затем и своих братьев по отделению.
После столь долгого общения с Тендзином я даже испытывал радость от воссоединения, хоть и едва ли осознавал почему. Они не спрашивали, где был я и что делал, а я не спрашивал их, где были они. Я чувствовал, что наше отделение было едино в желании просто вернуться на Дух Мщения и продолжить наш бесконечный путь дальше.