Железногорский Дозор. Городские легенды.

... Лишь коснется лунный свет меня, И в волка обращусь вмиг я. Разрежет тишь ночную вой, Вновь я теряю облик свой... ("КиШ", "Оборотень") * * * Железногорск, Пионерский сквер Парней было пятеро. Силушки немерено. К той скамейке, что была намертво вкопана в землю, притащили другую, с бетонными подпорками, поставили напротив. Так удобнее было общаться. У каждого в руке по бутылке пива - самое крепкое, какое попалось. Посередине поставили бутылку водки, из которой отхлебывали по очереди. Закуски не было, да она никого и не интересовала. Говорили обо всем подряд - о тачках, о девках, о новых компьютерных игрушках, ржали громко над каждой шуткой. Разговор становился все менее связным. Жители ближайших домов, досадливо ворча, закрывали окна, чтобы не слышать. Связываться с пьяной гопотой никто не рисковал. Бредущего мимо пьяненького мужичка бомжатского вида они заметили не сразу, только когда тот, неловко, веерами петляя по асфальтовой тропке, чуть не вписался в дерево. Опять заржали. Кто-то из парней предложил новую забаву - поглумиться над дядькой. Подскочили с мест, быстро приканчивая пиво, обступили пьянчужку. - Э, мужик, дай закурить! - ну, а что еще у него спросить? не который же сейчас час? Мужичок с трудом сфокусировал разбегающиеся глазки на говорящем. - А? - Закурить дай! Пьянчужка кашлянул, чихнул, утер нечесаную бороду рукавом: - Так нету. Парни вовсю потешались над ним. Это ж круче, чем макака в зоопарке! - Как нету? Врешь небось! Дай-ка мы по карманам поищем! - Нету... нету... - бормотал мужичок. - Нету, сынки. Один из парней, самый здоровенный в компании, ткнул кулаком пьянчужку под дых. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух. Другой парнище дал бомжику в висок, и он повалился наземь. Кто-то дал ногой в пах. Кто-то пнул по почкам. Бородач вяло крутился из стороны в сторону, как червяк, елозя по земле. В недолгую минуту передышки, он сплюнул на асфальт кровью и забормотал: - Сынки... Вы чего, сынки? А парни ржали. Хотели налететь снова, но... Бомжик неожиданно легко приподнялся на четвереньках, быстро увеличившись вдвое. Потрепанная грязная куртка треснула на спине, обнажая покрытый шерстью хребет. Из пальцев полезли кривые черные когти. На тропинке стало тихо-тихо, ни смеха, ни подначек. Только слышно было, как трещит по швам старая ткань. Парни медленно расступались в стороны. От шока мозги совсем перестали работать, даже мысли не появилось бежать. Вместо грязного пьяницы на них смотрело, оглядывая по очереди, покрытое густой шерстью, клыкастое чудовище. Монстр тихонько порыкивал, с клыков капала слюна. Неожиданно он поднял волчью морду к полной луне, подскочил на задние лапы, махнув передними в воздухе. Сквер огласил душераздирающий, закладывающий уши, звериный вой. - Мама... - прошептал один из парней, качнулся назад и упал задницей на землю. Это будто послужило сигналом к бегству. Парни бросились врассыпную. Упавший, в ужасе прижался к земле, съежился комочком, закрывая голову руками, он, захлебываясь, громко орал. Другие орали не тише, сигая из сквера сквозь арки домов, к свету фонарей, к людям, прочь от чудовища... Да и тот, упавший, наконец сообразил, что надо бежать, ползком, на четвереньках, кинулся прочь. Через несколько минут в проходе между домами показалась высокая мужская фигура. Постояла, наблюдая за поднимающимся с земли бомжом. Мужичок плевался и растерянно оглядывался по сторонам. Наблюдатель из подворотни медленно приблизился к нему и произнес отрывисто низким, хриплым голосом: - Дневной Дозор Железногорска. Вы арестованы. За незаконное взаимодействие с людьми. Руки за спину. При оказании сопротивления... буду бить в морду. * * * Игнат Ему снился сон, и он точно знал, что это - сон. Берег озера. Пляж. На воде легкая рябь. Теплый ветер треплет волосы. - Ты не ценишь мои дары. - тихий печальный голос. Игнат повернулся. Слева от него сидел Иван. Сердце сжалось, он рефлекторно напрягся. Страх за Ивана, за его безопасность, давно впитался под кожу. - Кто ты? Иван усмехнулся, по чужому, хищно и снисходительно одновременно. - Мне нужна была твоя помощь. За нее ты получил награду. Мои подарки тебе не по вкусу? - Ты... про Ивана? - Игнат судорожно пытался сообразить, на сколько процентов его собеседник является плодом воображения. - И про Ивана. - собеседник вновь смотрел на воду. - Мне нравится, что ты здесь, что защищаешь меня. Я не люблю паразитов. Но не всегда могу сам от них избавиться. Если ты... бросишь все то, что я тебе дал... мне тоже это будет не нужно. Понимаешь? - Боюсь, что да. Игнат отвернулся от фальшивого Ивана, чтобы не смущаться его внешностью, тоже стал смотреть на бегущие волны озера. Ветер стремительно холодел. - Я ведь... - поморщился Игнат, - человек подневольный. Я здесь, только пока это нужно моему... начальству. Если меня отзовут, будет кто-нибудь другой. Тебе бояться нечего. У тебя в любом случае будет защита. Плечо Игната сжала крепкая рука. Мгновенно переместившийся "Иван" заглядывал в глаза. - Я не хочу другого. Меня ты устраиваешь. Захочешь остаться - я помогу. Не захочешь... Я не люблю угрожать. Но ты же понимаешь... Я ведь переплел нить его судьбы, чтобы он остался жив. Не люблю напрасных усилий. - Кто ты? - повторил Игнат. - Кто ты на самом деле? - Мы не на столько близко знакомы, чтобы я раскрывал тебе свои тайны. - "Иван" подмигнул игриво. - И я забираю так же легко, как даю. Велар теперь это знает. Хочешь узнать и ты? Ледяной ветер вдруг загудел в ушах так сильно, что Игнат зажмурился. Вой ветра превратился в звонок телефона. Задыхаясь, Игнат сел на диване. Спать на кровати в спальне, без Ивана, было настолько неуютно, что он давно переселился в зал. Нащупал телефон на журнальном столике. - Да. Я слушаю, Борис Игнатьевич. - Плохой сон? - шеф был серьезен и строг. - Нормальный. Что-то произошло? - Да. Игнат, ты нужен мне в Москве. Не позже чем через сутки ты должен быть здесь. Он поднял глаза. В дверном проеме стоял проснувшийся Антон, в трусах и тапках, почесывал укушенное комаром колено и внимательно слушал разговор. В прошлом... В том прошлом, что было до Железногорска, до Велара, до Ивана, Игнат не стал бы задавать вопросов, сказал бы: "Уже еду!" и заторопился бы со сборами. Но сейчас... - Что произошло, Борис Игнатьевич? Зачем я вам нужен? Шеф удивленно молчал целых несколько секунд, затем ответил: - Встретишь одного приезжего. Иного. Пообщаешься с ним. Мне нужна кое-какая информация. Горло перехватило. Нет, не теперь, не после того, как он узнал, что такое - любить. И не после этого сна. Принялся судорожно искать отговорки. - А... здесь кто? Вместо меня? Я ведь... - Антон пока побудет. - шеф был раздосадован совершенно ненужными (по его мнению) вопросами. - Я не могу... - начал Игнат - Ну что ты не можешь? - рассердился Гесер, - Этот город прекрасно обходился без тебя 67 лет. Обойдется и дальше. - То есть... я не вернусь... сюда? - Не знаю. - Гесер отвечал нехотя, - Я планировал оставить там Антона. Затем и отправил его - осмотреться, дела принять. Антон, стоявший в дверях, вытаращил глаза, замотал головой, давая Игнату понять, что он ни сном ни духом. - Собирайся и вылетай! - повторил шеф, - Все, что ты должен был сделать - ты уже сделал. Его властный голос давил на Игната, побуждая к подчинению, как всегда. Но... "Я рад, что ты наконец повзрослел, Игнат." Да, он повзрослел. А взрослого не так-то просто запихнуть назад в детские штанишки. - Я не могу, Борис Игнатьевич. - он собрал всю свою волю в кулак, только так можно было противоречить Великому Пресветлому Многомудрому Гесеру, - Я не могу оставить город. Антон не владеет всей информацией. Даже вам не все известно. Мое место здесь. Я не вернусь в Москву. Я готов, разумеется, помочь, если будут реальные проблемы. Но не в данном случае. И не таким образом. - Да ты... - шеф был в такой ярости, что терялся в словах, - Понравилось быть главой Дозора и делать вид, что чем-то руководишь? Ты дозорный! Ты обязан подчиняться приказам! Армия, где каждый солдат делает только то, что ему нравится, обречена на поражение в войне! Из Игната будто стержень вынули, он сгорбился на диване, принимая свою участь целиком и полностью, одновременно чувствуя некое мазохистское удовольствие от освобождения. А, к черту! Не расстреляют же его за это? Да даже если и расстреляют... - Вы сами придумали эту войну, Гесер. Вы, Завулон, другие. Вы придумали ее от скуки. Расставили солдатиков по доске. Вы давно забыли, зачем все это затевали, забыли настоящую цель. Не в моей власти что-то в этой игре менять. Но я могу покинуть игровое поле, если вы настаиваете. Я ухожу из Дозора, Гесер. Заявление об уходе составлю и перешлю в течение пятнадцати минут. Дела Антону передам сегодня же. Но город я не покину. Гесер молчал долго. Потом вздохнул: - Передай Антону трубку. Игнат повиновался. И ушел на кухню. Пошарил по шкафам, разыскивая Иванову заначку. Закурил, стоя у окна. Шесть часов. Рассвет. Придется работу искать. И квартиру эту он вряд ли теперь потянет. Что скажет Иван, когда узнает, что его любовник больше не ба-а-альшой начальник, а безработный иной? Будут ли его глаза гореть прежним восхищением и любовью? "Я забираю так же легко, как даю"... Не только ты, странный собеседник из сна, так поступаешь. Не только ты. Вошел Антон. Он уже успел надеть шорты. Включил чайник, сел за стол и протянул руку к Игнату. Тот отдал ему свою сигарету. Антон сильно затянулся, выпустил дым в открытое окно. - Ну? - произнес Игнат, садясь напротив, - Не тяни. - Я и не тяну. - отозвался Антон, - Гесер сказал, пусть все остается как есть. Можешь выдохнуть - в Москву улетаю я, а не ты. - Я думал... - усмехнулся Игнат, - меня молнией небесной поразит за чрезмерную наглость. - Чего взбрыкнул-то? - пожурил Антон, - Ну съездил бы ненадолго. Вряд ли я бы тут справился, все равно бы тебе возвращаться пришлось... Игнат посмотрел так, что Антон мгновенно заткнулся. Сиплым от волнения голосом, пояснил все же смысл своего взгляда: - Если бы тебе в течение тридцати с хвостиком лет приходилось трахаться по приказу, не выбирая... если бы все, кто тебя знает, были в курсе и смотрели на тебя так... Примерно после десятого такого траха перестаешь воспринимать это как Дело Света. А когда тебе дают свободу, и ты начинаешь чувствовать себя Человеком, который звучит гордо, и вдруг снова дергают за ошейник, который, оказывается, с тебя никто не снимал... - Прости. - Антон опустил взгляд. - Я сказал ему, что ты здесь в самом деле нужнее. Что мне не справиться. По приезде еще поговорю. - Спасибо. - Игнат благодарно сжал кисть Антона, лежащую на столе. - Кофе хочу, - Антон давал понять, что инцидент исчерпан, - Отвык рано вставать. У тебя здесь как в отпуске, на курорте. Сперва Игнат хмыкнул насмешливо, а потом в полный голос захохотал. Да уж, такой курорт как здесь - поди поищи!