Не сегодня

Ларин знает — когда-нибудь он пожалеет об этом. Когда-нибудь на его стене появится еще один лист. Следующие несколько недель у него перед глазами вертится другая Вселенная. В ней Николай Соболев довольствуется обычными костюмами, которые не шьют на заказ в самых элитных ателье. В ней Николай Соболев — не Восьмое чудо света (и даже не Девятое), вокруг которого собираются толпы туристов с фотоаппаратами. В этой Вселенной ему не приходится мечтать о том, что когда-нибудь все зайдет дальше спонтанных встреч, глупых и коротких переписок, где Соболеву никак не удается заставить Ларина поставить хоть один смайлик в конце сообщения. Он добивается того, что у Ларина начинает рябить в глазах, потому что потом ему приходится уйти. У него слишком забитый график и, как бы сильно ты не нуждался в нем, он никогда не будет так сильно нуждаться в тебе. В этой Вселенной он никогда не пожалеет о том, что каждую пятницу идеальная челка Николая Соболева — тяжелые влажные пряди, спадающие ему на лоб после того, как он засыпает. В такие моменты Ларину кажется, что он мог бы остаться здесь навсегда, но если бы он на самом деле хотел — наверно, перевел бы телефон в вибро-режим. В этой Вселенной он никогда не будет засиживаться на кухне каждую пятницу, с пугающим безразличием разглядывая сбитые в кровь костяшки и прислушиваясь к двери, хлопнувшей полчаса назад. Ему кажется забавным, если бы Соболев — хотя бы однажды — забыл бы у него на тумбочке ключи от квартиры, но такие казусы кажутся невероятными и точно не случаются с такими идеальными людьми. В этой Вселенной он будет счастлив не по-расписанию. Но такой Вселенной не существует, есть только пятница и дни, когда ее нет, и ему как-то приходится с этим жить. Ларин знает — когда-нибудь он пожалеет об этом. Сейчас он просто отсчитывает дни, потому что никакой лист ему не поможет. В этой Вселенной ему проще убить себя, чем разлюбить Николая Соболева.