свет подземелья

С тех пор, как Страшилу и Железного Дровосека перевели на башню, и без того мрачное подземелье утратило последнюю надежду. Мечту об освобождении от так неожиданно пришедшей войны, которая на деле не нужна была ни одной из сторон, однако продолжалась. Всё помрачнело, будто наступила непроглядная ночь. Фарамант, как и находившийся рядом Дин Гиор, прекрасно осознавал своё положение, с каждым днём кажущееся всё более мрачным. Память о том, за кого они стояли до конца, чьи идеалы защищали, рушилась в считанные секунды при воспоминании о том, что их лидеры также пленены, и служила слабым утешением. Хотелось думать, будто было сделано всё возможное, но всё чаще приходила мысль, назойливо сообщавшая — это не так. Позор лёгкого поражения отнюдь не грел душу, заставляя пылать от стыда, заполняющего упреками голову, и без того раскалывающуюся на части. Однако, несмотря на всю безысходность ситуации, от которой хотелось рыдать, они находились в ней вместе. Каждый практически всю жизнь провёл на своём посту, исполняя обязанности во имя того, во что верил, но сейчас никаких ролей не существовало. Просто два узника. Не годных для чего-то великого, зато наконец-то являющихся собой. Фарамант перестал надеяться уже долгое время, однако ему не пришлось справляться с этим одному. С ним был Дин Гиор, неожиданно ставший ближе идеалов, необходимых, но холодных. И любое давление словно разделялось, растворялось, стоило появиться тому, с кем можно было поделиться всем, что накопилось за годы у ворот и выплеснулось не в лучшее время. Взаимопонимание в какой-то мере заменило веру в спасение, вновь освещая глухие к словам стены подземелья.