Мой неряха

Вечер. В доме тихо, потому что, кроме меня, здесь никого нет. Родители на выходных поехали к маминым родственникам, а я осталась в Париже: кому-то надо присматривать за пекарней, спасать Париж, но они этого не знают. И есть ещё одна причина, но сейчас не буду говорить, какая. Валюсь с ног, сегодня воскресенье и, конечно, много народу решило заскочить сюда и купить вкусных булочек. Но, несмотря на усталость, я продолжаю работать, мне надо сделать домашнее задание, так как занятость — это не оправдание, как говорит мисс Менделеева. Слышу стук в люк на потолке. А вот и та причина пришла. — Привет, котик, — говорю я, открывая люк. Мы с Котом Нуаром встречаемся, а всё началось с его таким же, как этот, первым приходом. — Мурвет, моя мурцесса, — говорит он, заходя внутрь. — А не слишком ли много каламбуров? — спрашиваю я. — Каламбуров много не бывает, — серьёзным голосом отвечает Кот. — Зачем ты пришёл? — А я не могу видеть свою девушку? — вопросом на вопрос отвечает парень, интонационно выделяя слово «свою». — Конечно, можешь, — отвечаю я, — но ни тогда, когда я занята. — Давай, я помогу. — Ты уверен? — На все сто. Как же хорошо иметь такого парня. Но не думайте, что я просто им пользуюсь, он мне помогал, но основную работу делала я. Пока мы так проводили время, мне напомнило это наши с ним сражения, когда я в облике Ледибаг, а он — мой верный напарник, который всё время помогает мне. Возможно, когда-нибудь я раскрою свою личность, но не сейчас — боюсь испортить наши отношения, ведь я так рада, что он обратил своё внимание на обычную Маринетт, и, я думаю, когда он узнает о моей второй личности, он станет относится ко мне по-другому, а я не хочу, чтобы это произошло. Когда мы закончили, мы сидели и молчали, думая о своём. Но Кот напомнил о себе: — А ты знаешь, что за помощь полагается поощрение? — спрашивает он. — Хорошо, — согласилась я. Он уже ждёт поцелуя, но я решила его обломить. — Пойдём на кухню. — Но я вообще-то не это имел ввиду, — грустным голосом сказал он. — А как же торт? — Ну, ладно. Мы спустились, остался последний кусочек, который я специально оставила для него. — На, ешь, — говорю я и кладу перед ним на блюдечке угощение. Он начал быстро есть, как-будто давно не ел сладкого, хотя, может быть, так и есть, и стал чумазым. — Эх, какой же ты неряха, — говорю я. Он делает вид, что обиделся. — Но ты мой неряха, — продолжаю я. После этого целую его в щёчку. Он расплывается в улыбке. — И я тебя никому не отдам.