На тебя плохо влияет солнце, сладкий

Ему требуется просто огромное количество усилий, чтобы не засмеяться. Нет, не так: ему требуется просто огромное количество усилий для того, чтобы Ханзо не заметил, что Джесси смеется. Пляжи Илиоса были жизнерадостными и пропитанными духом солнца, ароматом виноградников и шумом морской волны; безумство красок и буйство цвета, густой воздух, который можно капля по капле пить и пьянеть от одного ощущения его в легких. МакКри здесь нравилось все, а Ханзо — только море. Однако сейчас ему трудно было не рассмеяться. Уж неясно, что именно было в голове у мужчины, когда он решил, что это отличная идея — пойти на пляж в майке. И теперь Джесси старался, честно старался не рассмеяться от того, насколько странно выглядит загоревший Шимада. Который, кажется, этого не заметил, свернувшись под зонтом в комок и читая какую-то книжку. Он ждал, пока солнца будет чуть меньше, чтобы пойти к воде. Джесси искренне надеется на то, что его лицо не слишком сильно выдает его желание рассмеяться; ему не слишком-то хочется лежать потом с простреленной головой. Стрелы во лбу МакКри определенно не идут. МакКри обезоруживающе улыбается, и Ханзо, кажется, не замечает, что он залип на белесые следы от очков на чужом лице; видимо, читать на пляже не было лучшей идеей, однако что есть, то есть. Вообще-то енот из Шимады был довольно симпатичный. Ханзо тем временем выглядит, точно ленивый кот; лежит в тени, рассматривает обстановку. Спокойный хищник, готовый к нападению. На самом деле, кота тот напоминал мало. С тягой Ханзо к воде (серьезно, выгнать того из душа было той еще задачей на сложность) тот напоминает рыбу. Даром, что на берег выброшенную. Глухо фыркая, вдыхая полной грудью морской воздух и мысленно припоминая все пути отступления, которые не будут доступны мужчине, он устраивается на краю чужого шезлонга; усмехается хитро. — Сладкий, а тебе идет полоска. Сначала Ханзо на него смотрит. Затем Ханзо смотрит на себя. Джесси даже не нужно было беспокоиться о побеге — лицом в песок он полетел довольно быстро; причем для этого совершенно не требовалось его бить или толкать. Все, что Шимаде требовалось — банально встать. А вес чужого тела сделал все остальное. Отплевываясь, МакКри смотрит на Ханзо с видом оскорбленной невинности. Тот, кажется, не оценивает. — Это было бесчестно, — замечает он, поднимаясь. Ханзо ничего не отвечает; ему и не нужно — Джесси и так видит, что тот сдерживает улыбку. Правда, получается у него плохо. 1:1