***
Токио встретил проливным дождем и летней прохладой. Самолет мягко коснулся земли, и сквозь хлопки пассажиров был слышен приятный голос стюардессы, которая объявляла погоду в столице и правила безопасности сначала на английском, а затем и на японском языках. Виктор до этого никогда не был в Японии, поэтому с большим интересом всматривался в запотевшее окно иллюминатора, стараясь рассмотреть терминалы Ханэды*. Получалось из рук вон плохо, но он не сильно расстроился. Он думал о том, что сегодня будет очень тяжелый, но по своему увлекательный день. Не зря же он летел пятнадцать часов из Нью-Йорка. Прозвучал звук, оповещающий о том, что можно расстегнуть ремень безопасности и люди медленно начали покидать салон. Терминал был забит людьми. Шум, гам и приятная атмосфера путешествия завлекали и придавали необычайный восторг. Часы показывали семь утра. Виктор прикинул сколько времени сейчас дома, и уверенно набрал номер на телефоне. Спустя полминуты на том конце провода прозвучал недовольный голос. — Чего тебе надо? — Почему так грубо? — Никифоров улыбнулся, — Ю-роч-ка, неужели ты совсем за мной не соскучился? — Сколько я раз тебя просил не называть меня так! И ты уехал всего сутки назад. Вообще не хочу видеть твою рожу. Ты кинул меня и свалил хер знает куда. — В Японию, — Виктор сел в такси и протянул таксисту благоразумно раздобытую заранее карточку с точным адресом университетской больницы. — Аригато! — Немного коряво воспроизвел он одну из немногих фраз, которые успел выучить из толстой книжки самоучителя, на которой была изображена молодая гейша с огромным флагом Страны Восходящего Солнца. — Хуригато. Ладно, я пошел на обход. Отпишешься потом, как прошла операция. — Я пришлю фото, — но вместо ответа услышал короткие гудки. Виктор усмехнулся, Юра всегда был такой. Немного импульсивный, грубый, непослушный. Но это не мешало ему быть лучшим резидентом из тех, которые проходили резидентуру в одной из самых известных клиник страны. От размышлений его отвлек входящий звонок от неизвестного номера. По высветившейся на экране восьмерке с единицей, он понял, что звонили точно не из Америки. — Никифоровы — сан, — с характерным японским акцентом, который слегка насмешил Виктора, прощебетала на том конце телефона судя по голосу молодая японка, — Вас беспокоит университетская больница Токио. Вам удобно сейчас говорить? Это не займет много времени. — Да, конечно, — Виктор с интересом наблюдал за шумной жизнью японской столицы. Миллионы людей. Казалось, что даже больше чем в Нью-Йорке, куда-то спешили, бежали, стараясь успеть перейти широкую дорогу на зеленый свет. Истинный муравейник. — Операция была назначена на двенадцать часов, но так как все члены делегации летели такое долгое время, администрация больницы с согласия опекуна пациента согласилась перенести её на четыре часа дня. Сможете ли Вы прибыть в больницу в данное время? — Я сейчас на полпути к вам. Буду приблизительно через полчаса. Думаю, что пару чашек кофе и я буду в порядке. — Поняла. Извините за беспокойство. Ждем Вас. До свидания! День предстоял действительно трудный.***
— Кацуки — кун, вставай! Уже два часа дня. Первое, что увидел Юри, когда открыл глаза, был белый потолок и бледное лицо Кику, которая была его коллегой и по совместительству лучшей подругой. Ей было двадцать шесть и она была на втором году хирургической интернатуры. Кацуки никогда не был сексистом и искренне считал, что независимо от пола, человек может добиться всего чего хочет. Но это не значит, что остальные думали точно так же. Не стоит забывать, что Япония, которая сравнительно недавно открылась всему миру и перестала быть закрытым островом, не менялась кардинально. Столетиями складываемые патриархальные традиции не легко было разрушить, да и, если честно, никто особо не хотел. Хирурги, которые до недавнего времени были исключительно мужчинами, неохотно отдавали свои служебные места женщинам и всяко противились всяким переменам. Поэтому Юри, который стал практически единым другом для молодой девушки, понимал, что несмотря на все их разногласия и различия, она в нем нуждалась, хоть и старалась этого не показывать. — Держи свои очки и шуруй в душ, — она встала с кровати и поправила свою слегка помятую форму зеленого цвета с непонятными красными пятнами, которые отдаленно напоминали цветы. Точнее, вообще не напоминали, но оно так и задумывалось. Наверно. По крайней мере Юри так думал. — Этот хирург с американской больницы уже приехал. Он такой красавчик! Ты бы его видел. Высокий, в хорошей форме, без лишней растительности, как это обычно бывает у белых. Не мужчина — а мечта. Кацуки зевнул и потянулся. Он хотел оттянуть встречу с этим американцем до последнего. Что что, а знакомства для Юри были сущим адом. Особенно после такой похвалы от обычно скупой на объяснения девушки. Внутренний голос ехидненько смеялся, а мозг уже представил сорок три варианта, как можно опозорится и дать впечатление умственно-отсталого человека. Не то, что бы Юри и правда был таковым, но… Порой казалось, что так и было. — Если честно, то я бы оперировал без него. Например, с Надзикавой — саном, или с Садо — куном. Ты прекрасно знаешь, как я умею очаровывать людей. Дай мне полотенце, пожалуйста, — Юри закрыл кран и вытер лицо. — Спасибо. Так вот, я боюсь, что я опять покраснею, буду заикаться, и выставлю себя дураком перед ним. Не то, что бы меня сильно волновало, что он обо мне подумает, но… — Да, да, да. Честь больницы и все-такое, — она села на не застеленную кровать, и взяв с столика пластмассовую коробочку с порезанным на маленькие дольки яблоком, направила кусочек себе в рот. — Будешь? — Ты же знаешь, что я не ем перед операциями. Ладно, я пошел на обход. Пойду посмотрю как дела у Брауна. До встречи. — Пока!***
Больница приятно удивила. Она была достаточно большой, новой и хорошо убранной. Виктор про себя заметил, что он был бы не прочь поработать тут некоторое время. Просторный холл, удобные лавочки с мягкими сидениями, огромные телевизоры, что были развешены по всему периметру, и, самое главное, розетки, не могли оставить никого равнодушным. К тому же молодая администратор, что стояла за стойкой, так откровенно с ним флиртовала, что заставила Никифорова пересмотреть все свои стереотипы про скромных японских женщин. Она с огромным удовольствием провела его на третий этаж, на котором располагалось отделение кардиологии, и, не скрывая разочарования, скрылась за дверьми лифта, так и не дождавшись вопроса про её номер телефона. Такое внимание забавляло. Виктор знал, что он привлекательный мужчина, но он так откровенно играл за другую команду, что американские женщины за километр это чувствовали. Что не скажешь про японских. Видимо дело было в негативном восприятии гомосексуальных пар в азиатских и восточноевропейских странах. Но Никифоров всегда забавлялся, наблюдая за реакциями женщин, когда он уходил в обнимку далеко не в компании хрупких миниатюрных женщин. — Доброе утро, меня зовут Виктор Никифоров, — представился он пожилому японцу, который больше всех напоминал босса. — Я приехал сюда, что бы следить за ходом операции в составе коллегии. Приятно познакомится. — Здравствуйте, меня зовут Арата Танака, и я заведующий отделением кардиологии. Приятно познакомится, — мужчина пожал руку и слегка поклонился. — Добро пожаловать в Японию! Надеюсь, что Вам все понравится. — Я уже влюблен, — Виктор улыбнулся и осмотрелся вокруг. — Я слышал, что операцию будет проводить Кацуки Юри. Я наслышан о нем. Его недавняя статья, про новые методы в трансплантологии, удивили меня. Хоть это не моя специальность, но я думаю, что при правильном финансировании его исследований он сможет сделать прорыв в науке. Арата слегка улыбнулся и кивнул. — Он сокровище нашего отделения. Я думаю, у вас с ним много общего. Вы очень известный нейрохирург, живете своей работой, стараетесь изменить нейрохирургию. Вот и он такой, — мужчина улыбнулся, — Надеюсь, вы сможете с ним поработать. Никифоров понял, что он не ошибся, выбирая этого парня. Еще месяц назад, читая новый выпуск американского медицинского журнала, он наткнулся на статью одного японского парня, который достаточно детально описал новый метод в трансплантологии, который грозил перевернуть всю науку как таковую. И тогда Виктор понял, что он нашел нового кардиолога для своей больницы. Он и ранее принимал достаточно нелогичные и импульсивные решения, но никогда еще о них не жалел. Поэтому и сейчас, узнав про новую операцию Кацуки на сердце сына сенатора Брауна, он взял отпуск, и поддавшись желанию улетел в Японию. Летя в самолете он не был уверен в своем выборе, но сейчас все сомнения куда-то исчезли. Осталась лишь одна навязчивая мысль. Он должен переманить этого парня себе. — Вы так его расхваливаете, — Виктор улыбнулся и спустя пару мгновений добавил: — Не боитесь, что я переманю его к себе? Танака лишь рассмеялся и не воспринял слова в серьез. — Это Оно Кику, — Арата подозвал к себе девушку и представил её перед гостем, — она покажет вам отделение. Оно — сан, отдайте ваших больных Садо — сану. Сегодня вы будете заняты с гостями. Приятно было познакомиться мистер Никифоров. А сейчас я бы хотел откланяться, работа зовет. — Да, я понимаю. Спасибо за прием, — он еще раз поклонился и повернулся к девушке, что недовольно кривила губы. — Я Виктор. Я не буду тебя сильно задерживать, потому что понимаю, что я тебе нужен, как собаке пятая нога, — Никифоров подмигнул и облокотился об стену. — Так что давай так, ты мне показываешь, где тут можно купить вкусный и горячий кофе, и я тебя отпускаю. Идет? Слегка недовольная японка сразу расслабилась, перестала жевать губу и улыбнулась. — Извините за грубость, но я думала, вам под пятьдесят, — она поправила свою гульку и направилась в сторону кафетерия. — Ну, вы известный нейрохирург, провели огромное количество операций. Вы заведующий в такой возрасте. Вы — легенда, для нас, обычных интернов. — А на сколько я выгляжу? — Виктора забавляла ситуация. Он не первый раз слышал о том, что его представляют лысеющим толстым дядюшкой с седой шевелюрой. — На двадцать пять? Если бы Вас не представили, я бы подумала, что вы какая-то модель. Мы пришли, — она остановилась посреди холла. — Прямо перед Вами кафе, тут делают очень вкусный капучино и латте, но американо заказывать не советую, они наливают воду из-под крана. Там, — она показала рукой направо, — отделение нейрохирургии. А там — гинекология. А вообще, вон там стоит огромный стенд с картой больницы, он даже на английском, так что пользуйтесь. Я надеюсь, что вы не пойдете жаловаться Танака-сану, что я Вас бросила. У меня два новых пациента, а смена у меня скоро закончится. Никифоров ничего не говорил и просто молча наблюдал за этой бойкой девчушкой. На вид она была совсем юной, но по азиатам никогда не поймешь сколько им лет. Ей должно быть где-то двадцать пять плюс, но встреть её на улице, он бы дал ей лет восемнадцать. Её иссиня-черные волосы были заколоты в небольшою гульку, а на макушке у нее красовалась небольшая заколка с ярко-красным цветком. В целом она производила впечатление бой-бабы, как любили называть активных женщин у Виктора на родине, то есть в России. Никифоров переехал еще в далеком детстве, когда ему едва исполнилось восемь лет. Но не смотря на это, он свободно разговаривал на русском и до сих пор общался с своим одноклассником, который тоже спустя год переехал в Штаты. В целом, он считал США своей родиной, но никогда не был против посетить родную страну и проведать двоюродного брата, который жил в Москве. — Думаю, я разберусь, — он слегка растерянно посмотрел по сторонам, — и да, спасибо. Удачи на работе! — И вам удачи сегодня на операции. Юри отличный хирург, я уверенна, что вы сработаетесь, — она поклонилась и скрылась за поворотом. — Мне кажется, она меня с кем-то спутала, — Виктор почесал подбородок, но быстро отвлекся, когда увидел витрину с кучей аппетитных пирожных. — А впрочем, какая разница?***
Юри ужасно нервничал. Он стоял в коридоре уже десять минут и ждал встречи с своим ассистентом. Судя по рассказам Кику, он должен быть высоким красавчиком с классным телом, и не плохим характером. Как она вообще умудрилась рассмотреть и разузнать что-то за такое короткое время, он не понимал. Но волнение, которое по идее должно было уйти, наоборот усиливалось. Впрочем ничего нового. — Здравствуйте, я ищу Юри Кацуки, — в дверях отделения появился в высокий парень, и Юри в ужасе узнал в нем Виктора Никифорова, звезду нейрохирургии. Кацуки в уме уже придумывал, как прибить Кику за такую подставу. — Я. я. тут, — Кацуки мгновенно покрылся румянцем и, резко дернувшись, направился в сторону известного хирурга, — М.мистер Никифоров, приятно познакомится. Мне очень приятно, что Вы смогли выкроить время, что бы приехать в такую глушь… для того, что бы мне ассистировать… «Господи, что за бред я несу. Как мне себя заткнуть» — Точнее, не глушь, а в Токио. Токио большой город. Тут живут сорок миллионов человек. Ха-ха, — Юри начал неловко чесать свою макушку. — Не важно, приятно с Вами, познакомиться. Для меня честь, узнать лично моего кумира. «Господи, кто-нибудь, заткните меня» — Точнее, вы не то что бы мой кумир. Я понимаю, что это странно в двадцать восемь лет иметь кумира… «Пожалуйста» — О, Кацуки — сан. Ты уже тут, — Танака зашел в отделение в сопровождении невысокого человека с яркими рыжими волосами. — Я только что встретился с господином Милстоуном, что будет ассистировать тебе сегодня. О, и Виктор — сан тут. Как вам наше отделение? Все понравилось? Юри резко закрыл рот и испуганно повернулся в сторону заведующего, а затем снова посмотрел на Никифорова. Рабочий день начался просто прекрасно. В это время в голове Виктора звучала лишь одна мысль: «Я определенно заберу его к себе в отделение. Или я не Виктор Никифоров?»