Мы вернёмся

*** - Ты ведь и сам понимаешь, что так нельзя, - продолжала девушка. - Угу. - Всем плохо, - и вам в первую очередь. - Угу. - Поговори с ним. Или – знаешь, что? – давай я сама поговорю? – тёплые руки обняли сзади за шею, губы щекотно коснулись уха, выдавая напряжённое дыхание. Она действительно переживала и не старалась это скрыть. - Нет уж. Не хватало ещё тебя в это втягивать. - Я просто хочу помочь. - Спасибо тебе. Прости, у меня сейчас нет сил на такие разговоры. Давай поговорим о чём-нибудь другом? - Но завтра помолвка, а он… - Я знаю. - Сходи к нему. Ну правда. Я хочу, чтобы завтра все были радостные! Ещё один день смотреть на ваши кислые рожи я просто не выдержу! - Не представляю, честно говоря, что я ему скажу. - Там само придумается. Главное, подойди. Вы обязательно со всем разберётесь и справитесь, я знаю. Улыбка, лёгкий поцелуй в висок, аромат сирени от пряди волос. Милая, добрая, настоящее сокровище – как же так получилось, что она, и никто другой, стала яблоком раздора там, где никогда не было места ссорам? *** Дженсен курил, сидя на бесхозной автомобильной шине у задней стены студии. Рабочий день заканчивался, часы, если не врали, показывали начало первого часа ночи. Материал, отснятый за сегодня, Крипке уже просмотрел и похвалил. Немудрено, столько дублей сделать! Дженсен с силой выдохнул табачный дым сквозь сжатые зубы. Завтра утром у всей съёмочной команды внеплановый отдых – Джаред и Женевьев объявили о своей помолвке и решили это дело отметить в кругу тех людей, которые были самыми близкими свидетелями их романа. Добродушный Крипке сначала долго ворчал, но в конце концов, сдавшись под щенячьим взглядом Падалеки, разрешил всем побездельничать целых три часа, чтобы как следует отпраздновать большое событие. Получив его согласие, радостная невеста побежала оповещать всех присутствующих, приглашая их на торжество, а Джаред уселся на багажник Импалы, перелистывая в телефоне фирмы по доставке готовой еды. К вечеру помолвленные объявили, что наутро планируется банкет. Будет большой стол, шары, музыка и танцы. Все шумно одобрили план и даже поаплодировали счастливой и гордой Женевьев. Сияющая и довольная собой она подошла к Дженсену, который старательно избегал её всё это время. И тут, когда их двоих никто больше не мог видеть, её улыбка мгновенно стёрлась. - Вы так и будете молчать? - Джен, я же просил, - не начинай! - Извини. Но у нас завтра праздник, и я хочу, чтобы все улыбались и были счастливы за нас. - Все и так улыбаются, разве не видишь? - хмыкнул Эклз, поведя рукой в сторону оживлённо разговаривающих ассистентов. - Прекрати! Все – это одно, а вы с Джаредом – совсем другое! Я не знаю, что у вас там произошло, он не говорит, только… - Что? Женевьев слегка свела брови, в глазах появилось страдальческое выражение. - Он смотрит твои фото на телефоне, когда думает, что я не вижу. И твой напульсник каждую ночь надевает – тот, который ты ему подарил. Дженсен, он скучает по тебе, я видеть не могу, как ему плохо. Может, хватит уже молчать? «Дин» закусил губу, о чём-то раздумывая. - Я хотел завтра уехать. Раз уж выдалось свободное время. Сгонять по делам до обеда. Девушка вспыхнула. - Если ты так сделаешь, ты будешь самым большим подонком, которого я только знаю! - Невеликая печаль. - Дженсен, ты… Ты мерзавец, вот ты кто! Неужели тебе вообще всё равно – ладно я, но Джаред! Снова, как и тогда, что-то дёргается в груди. Как и тысячу раз до этого. Дженсен затянулся ещё раз, прокручивая в голове разговор с Женевьев. Не было у него никаких дел за пределами Ванкувера, но и желания присутствовать на помолвке друга и его девушки не было тоже. Он, конечно, рад за Джареда. Женевьев красивая, живая, весёлая девушка. Они не могли не полюбить друг друга и, разумеется, станут образцовой семьёй. Только почему при мысли об этом горло словно сжимает невидимая ледяная рука? *** Краем глаза Дженсен уловил сбоку какое-то движение и рефлекторно повернулся. Сюда мало кто заходил, особенно сейчас, ночью, поэтому он и выбрал для своего уединения этот закуток. Здесь можно было спокойно покурить, подумать, не боясь быть застигнутым. Но увидев подходящего друга, «Дин» решил, что в следующий раз лучше запрётся на сутки в трейлере, чем даст Джареду хоть один шанс приблизиться к нему. Падалеки подошёл осторожно и как-то неуверенно. На нём всё ещё была куртка Сэма, и джинсы хранили следы бутафорской крови. Он немного потоптался рядом и наконец сел на землю недалеко от Дженсена. Этот его идиотский, невыносимый, невозможный щенячий взгляд, казалось, протрёт дыру в Дженсеновом виске. Эклз мог выдержать чей угодно взгляд: гневный – режиссёра, умильный – мамы, укоризненный – костюмеров, откровенно похотливый – девочки из гримёрной. Но глаза «Сэма» раз за разом окунали его в какую-то параллельную Вселенную, где гордый, самодовольный и уверенный в себе Дженсен Эклз терялся и становился беспомощным, как слепой котёнок. - Дженс…- тихо начал Джаред, - давай поговорим. Нашёл время… «Дин» пожал плечами, молча выражая согласие, но не заинтересованность. - Что происходит? - А что происходит? - Джен мне уже весь мозг выкушала, из-за чего мы с тобой поругались? А я даже не знаю, что ей толком сказать. Не знал этого и сам Дженсен. Он молча смотрел поверх тёмных кустов и ощущал кончиками пальцев, как жар от горящей сигареты подбирается к нему. - Я устал, - продолжал Джаред, - честно, устал от этого всего. От молчания, недоверия, от непонятно чего, что между нами происходит. - Между нами происходит Женевьев, - твёрдо и как-то равнодушно сказал Дженсен, сбрасывая пепел на землю. – Только и всего. - Я уже понял, - в тот момент, когда ты на меня разорался неделю назад. Но почему? - Ни почему. Считай, что у меня было плохое настроение. - Дженсен… Давай-ка начистоту. Ты был не против, что мы встречаемся. Но едва узнал, что мы хотим пожениться, - как с цепи сорвался. В чём дело? Ответом было угрюмое молчание. Ночная прохлада заползала под одежду, заставляла ёжиться. Гул голосов со студии постепенно затихал. - Если ты любишь её… скажи. Я пойму, правда, и не оттолкну тебя. Ты любишь Джен? - Нет. - Значит… - Нет! – громче повторил Эклз, угадав ход мыслей друга. – Ни в кого из вас я не влюблён. И, по-честному, у меня не должно быть причин для раздражения. Прости. - Прощу. Потом. Когда мы со всем этим разберёмся. Тебя что-то мучает, а я не могу понять, что. И как тут замешана Женевьев. Дженсен выдохнул. Сигарета давно кончилась, и ноги затекли от долгого сидения на шине. Хотелось одновременно ударить этого придурка и обнять его изо всех сил. - Когда ты женишься, я больше буду тебе не нужен, - просто сказал он. - Что?! – Падалеки приподнялся и пересел к нему на шину. - Полезешь обниматься – врежу! – угрожающе сказал «Дин», попытавшись отодвинуться. И в тот же миг был стиснут в объятиях «лосяры» так сильно, что даже шевельнуться не смог. - Ч-чёрт, я ведь предупреждал… - прохрипел он. - Дженс, ты чего несёшь? Кто кому будет не нужен? Как тебе это в голову пришло? - А что, разве не так? – огрызнулся Эклз, начиная пихаться. Ему вдруг стало отчего-то очень стыдно и захотелось смеяться. Не желая сейчас разбираться в этих сложных чувствах, он предпочёл изобразить раздражение. - Конечно, тысячу раз! Вот прямо сейчас взял и стал не нужен. – Джаред говорил возбуждённо, не заботясь о том, что его могут услышать, и упорно не размыкая рук. – Да Джен, если хочешь знать, сама мне говорила, чтобы я не смел тебя бросать после свадьбы. - Я боюсь тебя потерять, - тихо сказал Дженсен. Напряжение последних дней улетучивалось из груди, оставляя пустоту и неразбериху. И что делать с этой неразберихой, «Дин» пока не знал. – Чертовски боюсь. Думал, что всё кончится, что наша дружба… - …станет только крепче, - уверенно закончил Падалеки. – То, что у нас есть, - это самое главное в моей жизни, самое нужное, я никому никогда не позволю нас разлучить или рассорить. - Даже любимой женщине? - Да она первая уест того, кто попытается это сделать. Эклз засмеялся, что в объятиях друга было довольно трудно сделать. - Ты идиот, - продолжал Джаред, уткнувшись лбом ему в висок, - я всем на свете богам благодарен за то, что они нас познакомили, за всё, что было…и будет. Даже если ты сейчас не веришь, я поверю за нас обоих, и навсегда останусь твоим Сэмми, что бы там ни случилось с этим миром. - Эй, - Дженсен повернул голову, заглядывая ему в глаза, - давай уедем? - Давай. Куда? - Не знаю, всё равно. Подальше отсюда. Два-три дня, этого хватит. - Хорошо. – «Сэм» встал. – Собирайся. - Что, прямо сейчас? - Ну да. Только забегу в трейлер за бумажником. - А банкет завтра? - Подождёт, - Джаред бодро тряхнул волосами. – Если мой брат хочет приключений, я буду рядом. Дженсен улыбнулся и тоже встал. - Только одна просьба, - сказал Падалеки, снова притягивая его к себе, словно никак не мог наобнимать досыта. - М-м? - Бросай курить. Бесит уже. «Дин» отстранился, вытащил из нагрудного кармана рубашки начатую пачку и швырнул её в кусты. *** Трейлер пустовал. Женевьев уехала в гостиницу, её роль не требовала постоянного присутствия на площадке, и Джаред жил один. Включив настольную лампу, он разыскал бумажник, сунул его в карман и заявил, что готов трогаться в путь. - А Джен? – напомнил друг. – Надо хоть её предупредить. Джаред скользнул глазами по столу, взял листок бумаги и ручку и что-то написал на нём. Дженсен подошёл ближе, желая прочитать. Два слова «Мы вернёмся» и подпись внизу «J.P.». Усмехнулся, забрал ручку и дописал рядом «J.A.» - А теперь в путь! *** - Три дня!!! – орал Крипке на ассистентов, словно это они были виноваты. – Три дня их где-то черти носят, телефоны отключены, съёмки стоят и никто ни черта не знает!!!! Ассистенты робко переглядывались, не зная, что сказать и как утишить праведный гнев. Главные герои сериала пропали так неожиданно и внезапно, что полностью лишили дара речи и хорошего настроения всю съёмочную группу. Утром, когда приехала Женевьев и нашла в трейлере записку, она ничего не поняла и побежала показывать её другим людям. Ни Джареда, ни Дженсена на площадке не было, оба телефона оказались вне зоны действия, и никто не мог пролить хоть каплю света на таинственное исчезновение друзей. Джен, допрошенная с пристрастием, могла только сказать, что Джаред собирался идти мириться, но она, вот честное слово, не знала, что это зайдёт так далеко. И они ей ничего не сказали, и она знает не больше, чем все остальные. Банкет пришлось отменить, фуры с едой были развёрнуты посреди дороги и отправлены обратно, обещанный отдых Крипке запилил на корню и велел работать. Все расходились по своим местам удручённые, расстроенные, обманутые в самых лучших ожиданиях. Жалели несчастную, брошенную Женевьев и гадали, куда всё-таки делись ребята и какое наказание им влепит «главный», когда они вернутся. - Уволю! – орал Крипке в первый день. – Обоих, к чертям собачьим! Нахалы, смотрите-ка, какое самоуправство! - Вот попомни моё слово – оставлю обоих без гонорара, - грозился он на следующий день, умасленный ласковыми просьбами Женевьев, - придётся вам свадьбу в кредит делать. Ну и наглость! Возомнили о себе хрен знает что. Ничего, покукуют пару месяцев без денег – по-другому будут себя вести. - Шею сверну и тому, и другому, - пообещал он на третьи сутки, - если только они сами себе её ещё не сломали. Бедная девочка! Погоди, увижу эту сволоту Падалеки, он у меня получит на орехи! Бросать невесту, такую красавицу – это где это видано? И Дженсену выдам по первое число! Как ты, детка? Женевьев вытирала притворные слёзы и улыбалась, благодаря за заботу. Никогда в жизни она не получала столько внимания, как в эти три дня. Каждый член съёмочной группы подходил к ней, выражая сочувствие, каждый старался рассмешить, приободрить или угостить чем-то вкусненьким. А вечером, оставаясь одна, она открывала инстаграм и, улыбаясь, перелистывала свежие фотографии: Джаред, закопанный в песок по пояс на каком-то пляже, и Дженсен рядом с детским совочком; оба в море, дурачатся, окатывают друг друга водой и ржут; «русские горки» и бешеные, перекошенные якобы от страха лица; какой-то мотель, и сэлфи Джареда – он лежит головой на коленях друга и корчит рожи в камеру, пока Дженс держит на весу макбук и что-то сосредоточенно в нём ищет; а вот Дженсен с гитарой на проспекте незнакомого города, Джаред с умильным видом сидит рядом со шляпой в руках – интересно, много ли им накидали? Девушка выходит из инстаграма, кладёт телефон под подушку, выключает свет и в который раз за всё время знакомства с Джеями думает: «Да они просто помешаны друг на друге. Боже, как же это мило!»