Типичные будни миледи

Проснувшись, я только улыбнулась. Теплый Ян еще спал, уткнувшись лицом мне в плечо и собственнически прижимая к себе за талию. Потеревшись носом о его макушку, я вздохнула и обняла его за шею крепче. — Доброе утро, моя принцесса, — пробормотал он, прижимаясь поближе. Приподняв его лицо, я поцеловала любимые и очень красивые губы, ощутив привычный ответ. Разве есть что-нибудь более прекрасное, чем целовать любимое существо утром после жаркой ночи? Как и всегда, он податливо откинулся на спину, позволяя нависнуть над ним, смущенно опуская ресницы. Слишком милый, чтобы можно было не влюбиться. Для его же удобства устроив его затылок в ладони, я приподнялась на локте, жадно целуя теплую шею, позволяя впутать пальцы в волосы. Он вздрогнул, когда я легко надавила коленом, но все же чуть раздвинул бедра, позволяя прижаться еще ближе и прогибаясь в спине от скольжения моей ладони по его боку к ягодице. — Так, стоять. Внезапно осознав, что происходит что-то не то, я рывком отшатнулась и свалилась бы с кровати, если бы брюнет не ухватил меня за руку. Мы смотрели друг другу в глаза, шокированные таким странным происшествием. Я чувствовала, что стремительно краснею, муж сосредоточенно рассматривал мое лицо. Не может быть, чтобы я так себя вела, просто не может! Это же Ян всегда так делает! И вообще, почему он вел себя как я? Демонически расхохотавшись, он дернул меня к себе и крепко сжал в объятиях. — Так вот как ты это чувствуешь, м? — тяжело дыша, дракон заглянул мне в глаза. — Смущаешься, но все равно хочешь, чтобы я к тебе прикасался, да? Моя маленькая развратница... — Эй! — уворачиваясь от поцелуев, я попыталась его отпихнуть. — Если сам понял, скажи мне! — Ладно, — расслабленно улыбаясь, мужчина поудобнее устроился на подушке, — у каждого Хранителя с Хранимым уникальная связь. Я сначала думал, что у нас с тобой просто... В общем, я чувствую твою боль. Не будем останавливаться на этом, — я отвела взгляд, осознав, что, похоже, не только мне не так давно перерезали горло. Вот почему он появился такой напуганный и растерянный, — после того, как я поделился с тобой аурой, связь стала крепче. Как видишь, теперь мы обмениваемся эмоциями, и это не очень хорошо в некоторых обстоятельствах. — Это еще в каких? — фыркнула я, скрестив руки на груди. Хочет сказать, что ему не нравятся мои эмоции? Можно подумать, мне было приятно стать старым извращенцем ненадолго! — Ая, скажи, какой я? — мягко улыбнулся он. Ллуд, как мило он дуется, это же просто невозможно, так бы и сожрала... — Что за ерунда! — вскочив, я повернулась к нему спиной и вздохнула. Стало легче. Я почти почувствовала, как становлюсь собой. — Я и так знаю, что ты спокойный и бесстрастный, а я вспыльчивая и с шилом в одном месте. Прости. Ему с его-то будущим постом меньше всего нужен мой темперамент. Но, кажется, это работает только при непосредственном контакте, так что жить можно. Ну почему именно такая связь? И почему он мне раньше не сказал, что чувствует мою боль? И вообще, он же поделился со мной аурой уже очень давно, почему это появилось только сейчас? — За что тебе извиняться? — тихо зашуршала за спиной ткань, когда Ян вставал. — Это дар, Ая, это величайшее счастье. И еще лучше он становится оттого, что мы можем контролировать его действие, — я знала, что он стоит за спиной, чувствовала его дыхание на плече. А еще я голая. Вот же стыд... — со временем, может, мы научимся отделять свое от чужого. Ты тоже воспринимаешь это как свои чувства? Кивнув, я ощутила, как он коснулся кончиками пальцев моей спины. Сосредоточившись, я прикрыла глаза и постаралась остаться собой. От тепла нежной кожи по руке побежали мурашки. Гладкая, красивая спина вызывала не меньше желания, чем округлые ягодицы и длинные стройные ноги. От похоти мутилось в голове, но животные инстинкты отступали перед нежностью и желанием утешить, успокоить, обнадежить, вжать в себя, ломая хрупкие косточки, разорвать на куски, сожрать и свернуться в комочек, прижимая руки к животу в единственном объятии, способном выразить всю любовь... Сделав шаг вперед, я содрогнулась. — Так вот как ты это чувствуешь, — потирая ладони, я отчего-то боялась поворачиваться. — Жутко, да? — слишком ровно поинтересовался ящер. Для него ведь это высшее проявление любви, а я тут строю из себя нервную барышню, оскорбляя его чувства. Это же мой любимый, нежный, ласковый... Ящерка. — Прости, — крепко его обняв, я уткнулась лицом ему в грудь, ощущая его легкую ненависть к своей природе, — прости, я просто не ожидала. — На самом деле, это я меньше всего хотел тебе показывать, — будто бы даже смущенно шепнул Ян, крепко обнимая меня за плечи, — просто так получилось. Ты что-нибудь почувствовала, когда воспоминания вернулись? Странно, я его почти не чувствую. А ведь в начале это было так сильно... От чего же зависит? — Как толчок, — потеревшись щекой о его грудь, я чуть отстранилась, заглядывая ему в лицо. Сейчас лучший на свете учитель мне все расскажет и объяснит с этой своей снисходительностью того, кто в сто пятьдесят раз старше, ага. — Это было упрочение связи, — заправив мне за ухо тонкую прядку, он ласково улыбнулся, — эх, как бы мне она пригодилась в нашу первую ночь, — я смущенно отвела взгляд, и дракон тихо засмеялся, — tio lior ait, tior miay. — Tio lior ait, — буркнула я, снова пряча лицо у него на груди, — но ты вредина. — Не вреднее тебя, — чмокнув меня в макушку, ящер зарылся носом мне в волосы, — повезло тебе, что я могу это контролировать, а то боялась бы уже меня. — Ты это контролируешь? — прикрыв глаза, я расслабилась и чуть улыбнулась. Ну разве есть проблема, которую не может решить моя всесильная прекрасная ящерица, а? — Я поставил ментальный блок, так что мы, в некотором роде, сейчас изолированы, — да, он точно может решить все, все-превсе, — но мне придется делать это каждый раз, так что будь готова иногда чувствовать мою отвратительную любовь. Я почувствовала себя очень-очень виноватой за свою реакцию. Ну как я могла? Я же знала, что он полон инстинктов, почему я позволила себе так отнестись к его привязанности? Он же не делает этого, пусть и хочет, почему я так жестоко? Совсем не подумала о нем, идиотина! — Не отвратительную, правда, — подняв голову, я заглянула в грустные глаза, — ты просто обычно совсем не такой, поэтому я не ожидала, вот и все. — А какой я? — повторил ящер свой вопрос в ином контексте. — Какой? Сейчас — растерянный, пристыженный и виноватый, встревоженный и обеспокоенный. Не похоже на моего Яна, но доказывает, что он осознает неприемлемость своих желаний. — Ты очень ласковый и нежный, — улыбнулась я, поднявшись на носочки и обняв его за шею, — настолько терпеливый, что иногда мне даже не верится, а еще щедрый. — Я такой только с тобой, — все же чуть улыбнулся мужчина, наклоняя голову и целуя меня. — Мне достаточно, — заверила я, прижимаясь покрепче. После долгого поцелуя меньше всего хотелось отлипать друг от друга, но нужно было выезжать, чтобы к вечеру вернуться в Академию. Ящер был несколько задумчив, и мне не нужна была никакая связь, чтобы знать, почему — он прикидывает, насколько меньше было бы проблем, если бы эта связь была у нас раньше. Например, как у него с линадом. Представив, что все эмоции Яна, в том числе те, что он испытывает в постели, переживает и кошак, я мучительно покраснела и в незастегнутой рубашке села на кровать, закрывая лицо руками. — Что такое, Ая? — встрепенулся ящер, занимающийся непонятно чем и до сих пор расхаживающий в одних штанах, как встал с кровати. — Тебе нехорошо? — У тебя с линадом такая же связь, да? — пробурчала я, когда дракон сел рядом и обнял меня. — Нет, конечно же нет, — тихо рассмеялся Ян, целуя меня в висок, — не такая тесная, моя принцесса. Он может только знать, весел ли я, зол или еще что-нибудь такое примитивное, не более. Вздохнув, я уткнулась носом ему в шею и постаралась успокоиться. Вот же было бы стыдно, я бы никогда не могла больше не то что заговорить, даже посмотреть на Хранителя Лорда. Взгляд упал на седину. Так странно, но я уже привыкла к ее виду. На виске на уровне уголка глаза, дальше чуть над ухом и к затылку сходит на нет. Ян даже поседел красиво, ну что за идеальное создание! — Это, — я тыкнула кончиком пальца в серебристые волоски, — у тебя потому, что ты со мной жизненной силой поделился? — Нет, — усмехнулся ящер, ухватил меня за руку и прижался щекой к ладони, — я даже не заметил ту часть, которая ушла тебе. Это от горя, — глядя в серьезные глаза, я поджала губы, — не переживай, отрастут уже темные. Нацепив легкую полуулыбку, он попытался спрятать это от меня. Но куда уж ему, я же так хорошо его знаю. — Покажи мне, — тихо попросила я. Дракон замер, глядя будто сквозь меня. Наверняка и сам не жаждет вспоминать, но я хочу знать все его самые сильные чувства, будь то жестокая любовь или убивающее горе. — Ну почему же ты такая любопытная, — невесело усмехнулся он. Последний булькающий вздох, последний еле слышный удар сердца любимого существа будто вывернул наизнанку. Дрожащее обнаженное сердце, отказывающееся биться, мерзло под морозным ветерком, лед сковывал все в груди, выдавливая превращающийся в вой воздух. Можно было только запоздало умолять, упрашивать, касаясь еще теплой кожи, горячей крови. Тяжелый лед сменялся гулкой пустотой, болью, жалким трусливым желанием тоже умереть, забыться, уничтожить себя и ничего не чувствовать, пока пламя не вспыхнуло вновь вместе с тихим, теплым, ласкающим слух ударом маленького сердца и ощущением вернувшейся в сто крат усиленной боли в шее. С трудом дыша, я уткнулась мокрым от слез лицом ему в плечо, позволив затащить себя на теплые бедра. Так больно, ему было так больно, а все из-за меня, и я, забыв его, дура, даже не подумала, что он только что потерял жену, была так холодна с ним, обижала его, отталкивала... — Ну не надо, — шепнул любимый, гладя меня по волосам, — тебе без памяти было хуже, чем мне, я ведь был с тобой, ты была жива. Я хотела было возмутиться, ведь он обещал поставить барьер, но потом дошло, что он мог просто не успеть и уловил эту часть моих эмоций. — Все равно прости меня, — всхлипнув, я заглянула ему в лицо, — я постараюсь больше не умирать. — Уж будь добра, — рассмеялся дракон, по-настоящему, жмурясь и притискивая меня к себе. Спрятав лицо у меня на плече, еще хихикая, он выдавил: — теперь я знаю, что точно женился на лучшей девушке во всех мирах.