***
Ты хорошо умеешь водить, но все равно проклинаешь Кира за то, что он не смог в этот раз с вами поехать. Вы едете по Черноморскому серпантину, и последние полчаса Руслан безостановочно блюет в пакет. Ты держишь руль одной рукой, а другой открываешь ему минералку, а потом убираешь со лба прилипшую от пота челку. Он может все это сделать и сам, а вот машина сама не проедет, но ты все равно не можешь сосредоточиться только на дороге. Ещё как назло негде остановиться и ты только и можешь, что утешать Руслана своими «скоро». Он, в свою очередь, только и может, что доверительно тебе кивать, тяжело втягивая ртом воздух, прежде чем снова склониться над пакетом. А потом ты сливаешь ему воду на руки и сам протираешь мокрой рукой ему лицо. Руслан сидит на капоте совсем бледный, и в глазах у него стоят слёзы. Он говорит: «меня последний раз от дороги только в детстве тошнило» и почему-то начинает хныкать, точно твоя маленькая 4-хлетняя племянница. Только Руслан немаленький, ему 28, а ты все равно прижимаешь его к груди, гладишь по растрепавшимся волосам. И единственное твоё желание — это оградить этого 28-летнего мальчика от всего мира. Вы так и не съездили куда хотели и до самой ночи просто стоите у какого-то придорожного кафе, где ты купил Руслану кофе и хот-дог с горчицей. Ты чувствуешь, что ему стыдно за свою слабость и пытаешься смыть неловкость своими тупыми шутками и разговорами ни о чем. И похоже это действует. Руслан снова смеётся. На обратном пути Руслан спит с открытым ртом, развалившись на заднем сидении, завернувшись в твою олимпийку. Ты боишься водить машину ночью, но все равно зачем-то все время оборачиваешься назад.***
Вы оба легли спать, и ты уже одной ногой в царстве Морфея, но Руслан вдруг спрашивает: — Миш, почему ты до сих пор один? В смысле без девушки. Ты вздрагиваешь от этого вопроса, но тут же задерживаешь дыхание, делая попытку притвориться спящим. Ничего себе вопросы в пол первого ночи. — Не делай вид, что ты спишь. — тихо добавляет он. Ты почему-то чувствуешь себя виноватым, что ты без девушки, как будто это какой-то грех и непроизвольно возвращаешься в школьные годы, когда какая-нибудь Мария Петровна спрашивала у тебя какую-нибудь теорему, а ты не знал. Ты думаешь о том, как легко было тогда в детстве, ведь ответы на все вопросы готовенькие лежали на страницах учебников. Сейчас никакие Марии Петровны и учебники не помогут. На взрослые вопросы ты должен искать ответы сам. — Не знаю, Руслан. Не знаю. Ты и правда не знаешь. Тебе почти тридцать. Ты уже состоялся в жизни и пора искать свою тихую гавань. Ты легко мог найти кого угодно, ведь ни раз в кафе, барах, на всяких мероприятиях всякие красавицы совали тебе бумажку с номерами. С сиськами, с умными мыслями в голове или с большим состоянием от папочки. Выбирай любую, хоть две. Но вместо тихой гавани в твоей жизни каждый раз только самолёт, рюкзак за спиной и улыбающийся Руслан. И иногда тебе кажется, что нужно завязывать с «Пора Валить», что тебе это уже даже надоело. Но ты врешь сам себе. Новый билет, новый город, новая страна, новая камера, в объективе которой Руслан — это все как наркотик. У тебя зависимость последней стадии. Ты бы хотел встретиться со Спуном, хотел бы купить пиво и киндер и заявиться к Марджере и ее дочке, хотел бы даже съездить к маме и посадить с ней картошку. Но ты с новым билетом в руках, и в аэропорте Руслан спит на плече, пока вы дожидаетесь рейса. Ты бы хотел ненавидеть все это. Но любишь больше себя. — Знаешь, мне иногда кажется, что я отбираю у тебя все, и мне так стыдно. Между вашими кроватями маленькое расстояние и ты вытягиваешь руку вперёд. Руслан тянет свою в ответ. Ты видишь блеск в его глазах даже сейчас, когда совсем тёмно. И вот то, чего ты боишься больше самолётов и ночной трассы. Ты боишься признаться самому себе, что Руслан — твоя тихая гавань. — Спасибо. — зачем-то говоришь ты невпопад его словам и только крепче сжимаешь чужие пальцы.