Объятия

Снарт на самом деле уже привык просыпаться от того, что его родственная душа стискивает все тело в крепких объятьях и прижимается еще ближе. Снарт в общем-то не очень любит обниматься с кем-либо, но от прикосновений пары становится как-то легче, как-то спокойнее, как-то правильнее, словно это что-то необходимое. Первый раз Лен почувствовал касание пары, когда грабил очередной банк, а после просто не мог пошевелиться. Не мог сдвинуться с места и пошевелить руками, и это вызвало очень странные эмоции от непонимания до глупого страха, но вскоре мозг осознал, что это просто объятья. И когда Мик спросил, какого черта Снарт не валит, ответ его просто свалил наповал: — Меня пара обнимает. Возможно, если Мику об этом напомнить, новых шуток не избежать, так что Лен решает не говорить ему о том, что после этого инцидента пара постоянно его обнимает, каждые три минуты она либо берет за руку, либо гладит по голове, либо крепко-крепко обнимает, что в ребрах становится немного больно. Снарт не любит обниматься, но руки сами тянутся к пустому месту, где вскоре ощущается физическое тело, которое можно обнимать, которого можно касаться, можно трогать. Никогда Лен себе не признается, но объятия пары всегда такие теплые и успокаивающие, что жить без них уже невозможно. Сам Лен никогда не был инициатором объятий, но, кажется, его пару это совсем не волновало. Лена могут обнять в любую секунду, просто налетев на него и чуть не повалив на пол. Объятья такие нежные, крепкие, яркие, и Лен ну просто не может не обнять в ответ. Каждый раз желание обнять настоящее тело все сильнее и сильнее бьется в груди вместе с бешеным сердцем и, черт, это совсем не для сороколетнего преступника, который, если честно, уже думал, что пару никогда не встретит. Но тот день в банке перевернул всю жизнь мужчины с ног на голову, пробудил эмоции, которые спали с самого детства, заставил дрожать о предвкушение новых объятий. Даже Мик заметил новые перемены в товарище, но предпочел пока молчать. Как никак, у Леонарда было дерьмовое детство, да и жизнь дерьмовая в основном, а тут есть шанс просто побыть счастливым хотя бы несколько минут. И нет. Мик просто не может начать подкалывать Лена на эту тему, ибо знает, что это приведет к тому, что Снарт посчитает, что пара ему не нужна. Это не так. Она нужна ему, как никто и ничто в этой жизни, и Мик просто хочет видеть счастливого Лена чаще. Серьезно, если кто-то узнает о таких мыслях Мика, этот человек будет умирать медленно. Лиза была просто рада. Ленни потратил почти всю жизнь, чтобы защитить ее и вывести в люди, но Лиза не могла просто так оставить брата гнить в темных делах, поэтому осталась с ним. И когда она узнала, что ограбление чуть не сорвалось из-за того, что Лену не давала проход его пара, то она еще никогда в жизни так не радовалась. Лену хватало объятий от пары, а тут еще сестра кидается на шею. Интересно, пара почувствовала ее объятия, потому что в тот момент шею Лена уже крепко обнимали? Все пошло к черту через пару месяцев. Лен проснулся не от рук пары на своей спине, а от будильника; во время завтрака его никто не трогал и не пытался пощекотать, во время планирования ограбления никто не касался его спины и не гладил по затылку. В течение всего дня пара ни разу не прикоснулась к нему. И, возможно, самое страшное то, что она не ответила на касания Лена, который впервые проявил инициативу в объятьях. Пара не отвечала ни на что, даже на болезненные щипки, она не реагировала ни на что ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц и даже ни через полгода. Лен потерял свою пару, так и не встретившись с ней. И единственным логическим объяснением было то, что она пострадала из-за взрыва ускорителя частиц. Возможно, она погибла, возможно сейчас в слишком тяжелом состоянии, чтобы ответить, а Снарт даже не знает, как ее найти. До этого момента он все думал, что у них есть время, чтобы судьба сама устроила им встречу, когда придет их время, а оказалось, что времени совсем не было. Жизнь потеряла все краски, и что бы ни делали Лиза и Мик, а жить больше не хотелось. Ограбления не приносили больше никакого удовольствия, и были только для того, чтобы было на что жить, а перепалки с полицией стали сильно раздражать, из-за чего Мику (!) приходилось сдерживать своего напарника от лишнего кровопролития. Было дело, на которое Лен не пошел, а лишь составил план, потому что точно бы не сдержался и убил кого-нибудь. До того, как появилась пара, Лен убивал. Убивал, не думая о судьбах других людей, но после первых объятий Лен словно чувствовал, как разрывается сердце пары с каждым убийством, и он перестал. Звучит так, будто он курить бросил, но это не так. Лен начал ценить чужие жизни только ради пары, а сейчас это не для кого делать. Да и жить не для кого больше. Да, время шло, но так медленно, что Лен готов был сойти с ума. Единственные люди, которые пытались держать его на ногах, это Мик и Лиза, да и те понимали, что долго не продержатся. Но Снарт, спустя долгие месяцы, все же привык просыпаться по будильнику, есть в спокойствии и знать, что в течении дня никто внезапно его не обнимает и не попытается защекотать. Он будет один снова и снова проживать остаток жизни, каждый день помня о том, что если бы он хоть что-то предпринял, то его пара была бы сейчас рядом с ним. Он мог бы что-то сделать, мог бы, мог! Но решил, что будто это его не касается, будто его касалась не любовь всей его жизни, не его счастье, и вот к чему это привело. А потом случилось то, чего Лен уже был уверен никогда не случится. То, без чего он привык жить девять месяцев. То, по чему он так дико скучал и молил богов каждую ночь дать еще один шанс. Его пара. Его лучик так неуверенно, так робко и нежно коснулся щетинистой щеки мужчины. В тот момент Лен думал, что все, он сошел с ума, чокнулся окончательно и пора бы просить Мика ему голову прострелить, но через несколько секунд касание повторилось. На коже ощущалось тепло ладони пары, которая вновь коснулась щеки и спустилась чуть ниже, к шее. Стул с грохотом свалился на пол, когда Снарт вскочил с него и притянул пару к себе. Живой. Теплый. Содрогающийся в его руках от тихих всхлипов. Лен это знает, потому что сам позволяет себе пролить пару слез. И нет, от этого не стыдно и не страшно, потому что он имеет право тихо всхлипнуть от счастья и облегчения, потому что его пара снова обнимает, снова прижимается, снова рядом. Родственная душа так крепко обнимала Лена, вот-вот была готова залезть на него, и Снарт подхватывает пару на руки и чувствует, как та обнимает ногами и руками. Они обнимаются минуты, часы, дни напролет, не отходя друг от друга. Мик и Лиза смогли выдохнуть спокойно и слабо улыбнуться. И Рори никогда не припомнит Снарту его слезы счастья, потому что это совсем не то, над чем можно смеяться. И Мик может лишь порадоваться. И вот спустя долгое время судьба все же смягчается, но играет злую шутку. Леонард не убивает людей теперь не только из-за пары, но и из-за нового героя Централ Сити. Ладно если бы он был просто приставучим пареньком, стоящим на страже города, так нет, это еще и самый милый парень с большими оленьими глазами. Такой взгляд надо запретить, это уже считается оружием массового поражения, потому что Снарт готов продать душу и почки ради него. Барри Аллен. Боги, да даже имя слишком милое и чудное для такой грозы преступного мира. И вот этот герой вновь стоит перед Снартом и довольно усмехается, а-ля я вновь не позволю тебе сбежать с кучей золота. Лен здесь стоит только для того, чтобы поиграть со Scarlet в кошки-мышки, пока Лиза и Мик увозят награбленное. Флэш закатывает глаза и срывается с места, но все же не может подойти слишком близко к преступнику, которого защищает ледяное оружие и потоки жидкого льда. Но в какой-то момент все заходит слишком далеко. Леонард стреляет точно по ногам героя и тот, больше не в состоянии бежать, спотыкается и, словно в замедленной съемке, перелетает через перила. В мозгу Снарта что-то щелкает, он знает, что внизу сплошное расколотое стекло и, хоть костюм может и защитит, но серьезные ранения герою гарантированы. Лен не знает, что его толкнуло это сделать, но он протягивает руку и хватает свою пару за руку. Снарт тут же дергается вперед, потому что его пара довольно тяжелая, как оказывается, словно она висит. Например, над кучей битого стекла в ограбленном банке… Флэш с непониманием смотрит наверх и ничего не видит. Он не понимает, что его держит, пока не осознает, что это его пара. Он обхватывает руку родственной души, хоть и не видит ее, и та вытаскивает, не позволяя сорваться вниз. Флэш выпрямляется и тут же чувствует, как с него срывают маску и хватают за шкирку. — Эй! Что за..?! — Кто бы мог подумать, — слышится где-то сбоку, и Барри поворачивается к Лену, который держал руку вытянутой влево и будто держал что-то. Или кого-то. За шкирку, скажем, — что судьба так пошутит над нами. Барри гулко сглатывает и тянется к руке пары, держащего его, и мягко оглаживает чуть грубоватой рукой в перчатке костюма. Лен хмыкает. — Щекотно немного. — Неееееет! — Барри обреченно стонет и пытается оттолкнуть от себя руку пары. — Да хватит уже, отпусти меня! — Ну, ну, Барри, ты же сейчас убежишь, а я слишком долго ждал этого момента, — Лен, не отпуская свою пару, подходит к ней и хищно скалится, что кадык Барри нервно дергается. — Я не ощущал тебя девять месяцев, и ты сейчас же ответишь мне, почему. — Я-я был в к-коме из-за взрыва, я… В меня попала молния, а после комы я обнаружил скорость, и… И вот, — Барри не мог контролировать свою речь, он хотел отвечать Лену на все его вопросы, хотел успокоить его и, боже, как же он хотел его обнять. Все месяцы общения с парой, Барри только и делал, что мечтал обнять ее по-настоящему, сжимать в объятиях, прижимать ее к груди, гладить щеки и шею, сжимать руки. Боже, Барри хотел так много касаться своей родственной души и, не зная, странно это или нет, он все еще хочет обнимать ее, зная, что это Леонард Снарт. Барри едва сдерживает свои шаловливые ручонки, дабы прямо сейчас не обнять Лена за спину, уткнувшись носом в мягкий мех парки и вдохнуть аромат мужчины. Скажете, что Барри одержим? Возможно он с вами полностью согласится, потому что это не нормально. Лен все еще держит его за шкирку, как нашкодившего котенка, и Барри не может вырваться, двинуться с места, пока пара держит его, иначе Лену просто оторвет руку. Да, это было бы не очень хорошо. Хмыкнув от этой мысли, Барри поворачивается к замолчавшему злодею и приподнимает бровь. — Знаешь, Scarlet, — в своей привычной манере тянет Лен, и герой города не может контролировать румянец на щеках, — за все эти месяцы я не очень горел обнимать, как оказалось, тебя. И ты стискивал меня в самый неподходящий момент, не давая мне грабить банки, выставки и многое другое. Ты будил меня по утрам, кажется, даже не думая, что я хочу выспаться. Ты не давал мне завтракать в тишине и спокойствии, все время пытаясь меня защекотать. Ты заставил меня привыкнуть к твоим прикосновениям в течение дня за какие-то месяцы, а потом посмел так исчезнуть. — Прости, я же не… — Молчать, — шипит Лен, и Барри покорно замолкает, надув щеки. Это несправедливо, что его сейчас отчитывают, как щенка, но что-то в словах Лена заставляет прислушаться, заставляет выслушать, и Барри только смотрит в горящие огнем глаза вора. — Ты исчезаешь, я мог тебя обнимать, мог тебя касаться, но ты… Ты не делал ничего, ты ни на что не отвечал, и знаешь, как я чувствовал себя? Будто кусок меня оторвали и кинули перед глазами, мол, на, смотри, это твое, но ты не можешь это вернуть. И я учился жить заново, как жил до объятий с тобой. И это было самое худшее время в моей жизни, Барри. Самое. Отвратительное. Из всего, что могло бы со мной быть. Барри с сожалением смотрит на Лена, и его охватывает некое чувство вины. Конечно, он не виноват и ничего не мог с этим поделать, но вина все равно больно колет где-то в груди. Барри хочет что-то сказать, да сам не знает, что. Просто хочется успокоить Снарта, показать, что вот он, рядом и больше никуда не уйдет. Поэтому Барри, хоть это и немного неудобно из-за чужой руки на шкирке, обнимает мужчину за шею. Лен невольно отпускает мальчишку, и тот прижимается всем телом к Лену, крепче обнимая. — Ты даже не представляешь, как давно я хотел обнять тебя, — выдыхает Снарт, прижимая к себе Барри плотнее. — Поверь мне, я знаю, — улыбается бегун и тихо хихикает, — я знаю. Они так и стоят, долго и крепко обнимая друг друга, вслушиваясь в чужое дыхание, ощущая биение сердца в чужой груди, и оба чувствуют, что это правильно, что так должно было быть уже давно, словно недостающий кусочек в жизни обоих стал на место, как в пазлах, соединив две жизни. Когда Барри хочет отстраниться, Лен лишь сжимает свои руки крепче вокруг чужой тонкой талии и что-то неразборчиво бубнит, щекоча легкой вибрацией шею мальчишки. Барри хихикает и ежится, но все же покорно остается в объятьях мужчины, положив голову на его плечо и чуть раскачиваясь из стороны в стороны. — Ты не можешь долго стоять на одном месте, Scarlet? Барри смеется и смотрит в блестящие глаза Лена, когда тот, собрав волю в кулак, все же отпускает бегуна из плена. Барри улыбается так тепло и широко, так лучезарно и ярко, что Снарт даже глаз отвести не может, а уголки губ сами приподнимаются. — Когда я закончу с работой и патрулем Флэша, надеюсь, ты не будешь против вечерних объятий? — с игривыми нотками спрашивает Барри, но как-то меняет в лице, когда замечает перемены в настроении Лена. — Что-то не так? — Нет, — Снарт мягко смотрит на покрасневшего мальчишку и хмыкает, — возможно, от меня это будет звучать глупо и как-то странно, и, поверь, мне совсем не хочется это говорить, но… Кхм, как бы… Барри сначала не понимает, что происходит, а после смеется и сжимает плечо мужчины. — Если ты боишься, что я перестану обнимать тебя, когда ты черт знает где шляешься, то нет. Я все еще буду обнимать тебя даже тогда, когда ты далеко от меня. Нет, Лен вздохнул совсем не от облегчения, просто возобновил кислород в легких. Нет, он не расслабился, зная, что Барри не перестанет обнимать его, не перестанет будить по утрам и мешать завтракать. И уж точно он не обрадовался тому, что в течение всех будущих дней его в любой момент могут снести с ног и заточить в крепкие объятья. Нет. Но Лен не скроет, что теперь он просто счастлив и спокоен.