Победа-проигрыш

Темные грани пространства режут созерцание морали. Искрится искусственный снег. Тихий шепот – и жаркие поцелуи. Замерзшие пальцы в искусственных цепях. Какаши не перестает целовать шею врага. Обито стонет сладостно, обжигает сомнения дрожью. Напряжение сильное – и одно чертовски просторное измерение на двоих. Легкий укус. - Ты же помнишь наш уговор, а, Обито? - Да, Какаши, - томно отвечает брюнет, - да. Хатаке доволен. В предвкушении пика, он проталкивает твердую плоть все глубже, цепляясь пальцами больно за подбородок побежденного врага. Удовольствие разливается по телу. А потом все вмиг меняется местами, и они – в том числе. - Ты думал, что моя иллюзия настолько слаба? – усмехается Обито, нависнув над побежденным врагом, - это я победил, а не ты. - Но зачем ты… Замечая едва уловимый страх в глазах Хатаке, Учиха облизывает пересохшие губы и наклоняется к уху копирующего. Шепот обжигает настолько, что руки, будто сами по себе, цепляются за лицо противника, с силой притягивая к себе. - Я хотел посмотреть, как тебе бывает хорошо, Какаши. Обито победил в бою, убил всех, искоренил сущность этого мира – навсегда и безвозвратно. Какаши остался одним из тех, кто был искренне-настоящим. Один под иллюзией-мрачностью врага-друга. Искушение велико. Обман замечателен. Совсем забывая то, что он делает, и понимая, что пути назад нет, Хатаке, стиснув зубы, притягивает врага к себе за воротник плаща: - Так сделай же это, мне уже нечего терять. - Не узнаю былого Какаши, - протягивает Учиха, но все же резко входит и начинает двигаться с бешеной скоростью. В первый раз в жизни Хатаке испытывает такую боль-унижение. Черствые постанывания, кожа под ногтями, хриплый голос и никому не нужные поцелуи – жар разливается прохладным ритмом. Ему скоро уходить опозоренным, но окончательно стертым с этой картины. Без слов Учиха стягивает с лица улыбку и хватает побежденного за длинные волосы. Больно. Сильно. - Пора умирать, Какаши…