***
Григорьева курит одну за одной тонкие сигареты с ментолом, которые заказывает где-то «за бугром», совершенно не обращая внимания на дождь и ветер, на промокшие и слипшиеся волосы. Арно бесшумно подходит сзади и накидывает ей на плечи теплую модную куртку, которая пахнет его одеколоном, уличным холодом и, если принюхаться, гиелами. Григорьева сдерживает всхлип, пытается придать лицу наиболее независимое и безразличное выражение, но этого проныру так просто не проведешь. — Ну давай, — говорит он, грустно вздыхая, — расскажи мне о своей катастрофе.Часть 1
1 июля 2017 г. в 20:43
Они встречаются у закрывшейся кафешки на окраине Москвы. Григорьева курит одну за одной тонкие сигареты с ментолом, которые заказывает где-то «за бугром», совершенно не обращая внимания на дождь и ветер, на промокшие и слипшиеся волосы. Арно бесшумно подходит сзади и накидывает ей на плечи теплую модную куртку, которая пахнет его одеколоном, уличным холодом и, если принюхаться, гиелами. Он уже ничего не говорит ей о её вредной привычке, о возможном раке лёгких и что там еще пишут обычно на пачках? Он больше не гонит её в тёплое помещение и не предлагает зонт, чтобы та не простыла, он просто стоит в двух шагах от неё, привалившись плечом к железной ледяной балке, пачкая белоснежный рукав рубашки грязью и пылью, не решаясь нарушить молчание.
— Сегодня был тяжелый день. — наконец говорит она и бросает еще тлеющий окурок в лужу.
Арно кивает, соглашаясь. День действительно был тяжелым. Как и вчерашний. Как и завтрашний. Он вообще не помнит, когда его день был легким. Наверное, именно поэтому секретарь Гая даже рад, что сейчас он не должен вести беседу, поддерживать диалог, придумывать ответы и уместные шутки.
Лиана поворачивает к нему уставшее лицо и просто смотрит в глаза, потому что знает, что объяснять что-то не надо, он поймет и поддержит её. Арно понимает, задумчиво кивает, а после прижимает Лиану к себе. Женщина с решительными ногами утыкается ему в шею, закрывает глаза и позволяет себе побыть немного слабой и уязвимой.
Она не помнит, когда это началось, не помнит, когда перестала относиться к приторному и сладенькому секретарю Гая иначе, чем все остальные. Просто в какой-то момент будто что-то щелкнуло в голове, улыбчивое лицо с прилизанными волосами внезапно пропало, а вместо него Григорьева увидела синяки от недосыпа, глаза с лопнувшими сосудами и полную безысходность во взгляде.
Просто в какой-то момент Арно оказался человечнее всех в её окружении.
Григорьева улыбается, когда Арно, яро жестикулируя, рассказывает ей о книгах Ли Чайлда, которого, как оказалось, безумно любит. Они сидят на крохотной кухоньке в его старой квартире, где нельзя повернуться, не задев при этом какую-нибудь поварешку, лежащую на столе, или советский дуршлаг, который уже сто лет никто не использовал и который будто врос в гвоздь на котором висит. Впрочем, секретарю Гая без особо труда удается избегать всех препятствий, когда он «порхает» по кухне, делая им кофе. Григорьева смотрит на него и теплеет душой. Этот маленький аккуратный мужчина с ласковым взглядом хорошо всех одурачил, напялив маску приторности и учтивости, и только с ней, с Лианой Григорьевой, снявший её.
Лиана не хочет думать, что это какая-то очень странная любовь, которая, безусловно, пройдет все невзгоды, не хочет думать, что когда-нибудь она сможет быть с ним счастлива по-нормальному, но точно знает, что в любой момент сорвется к нему, если он попросит, а потом будет долго-долго слушать его рассказы, сопереживая и поддерживая. Она точно знает, что и он готов избавиться ради неё от своего чистоплюйства и брезгливости.