Rainy weather

Чарльз любил дождливую погоду. Любил дожди и сверкающие молнии, громыхающий гром и огромные тучи, от которых сразу же в душе и квартире становилось уютней. Он любил нежиться в объятиях Эрика во время просмотра фильма или простого валянья на диване. Любил тишину, которая наступала вместе с непогодой. Поэтому Эрик удивился, когда в один из дней затянувшегося ливня Чарльз предложил позвать друзей. Он не был против, нет, но у него были другие планы на этот день и своего любимого. Но он не мог не признать, что наблюдать за суетящимся на кухне за готовкой Чарльзом — одно удовольствие. На его бедрах висел смешной фартук с облачками, рукава кофты были закатаны, а всегда уложенные волосы до нелепого мило взъерошены. Он усердно резал огурец для салата, закусив алую губу. Иногда он отвлекался на стейк на плите, и в это время Эрик мог незаметно взять порезанную дольку огурца. Эрик любил Чарльза. Любил его тело, разум, игры в шахматы и кардиганы. Любил их споры, а после особенно жарких не менее жаркий секс. Любил, хоть и ворчал, укладывать профессора спать, когда тот слишком засиживался за проверкой работ или дипломом, а иногда, когда его не получалось заставить прерваться на сон, сидеть вместе с ним и наблюдать — любая попытка помочь не заканчивалась успехом. Эрику казалось, что все в его жизни: все события, потери и приобретения — вели его к встречи с Чарльзом. И он был благодарен судьбе за это. Он любил его всего без остатка и знал, что это взаимно. За окном сверкнула молния, последовал оглушительный гром, погасла лампа, и в свете белой вспышки молнии было видно, как вздрогнул Чарльз. Леншерр в успокаивающем жесте накрыл его ладонь своей, не сильно сжимая и заглядывая в голубые глаза, смотрящие с благодарностью. Он приподнялся и поддался вперед, навстречу алым губам. Сперва простой и невинный поцелуй стал перетекать во что-то более серьезное, и могло бы перетечь в еще более горячее, если бы не внезапный звонок в дверь. Глаза обоих расширились, дыхание мгновенно сбилось, и Чарльз первый отстранился и ушел встречать гостей. Лампочка над стойкой снова засветилась, а кухня стала пропитываться пока еще слабым запахом гари. Квартира сразу же наполнилась чужими голосами, и Эрик был даже немного огорчен из-за этого, но когда на него с объятиями налетела промокшая Рейвен, еще не такая большая с выпирающим животом, в миг позабыл об этом. Все же он был рад видеть друзей. Дарвин и Алекс также поприветствовали его, а после все обреченно выдохнули, когда услышали научную болтовню Хэнка и Чарльза. Готовить долго не пришлось, и стол быстро был заставлен различными блюдами, которые приготовил Ксавьер и принесли гости. Каждый спешил рассказать как обстоят дела, что нового и интересного произошло с последней давней встречи. Тарелки постоянно наполнялись едой и, когда пришло время десерта, все восторженно выдохнули, ведь всё, что пек Чарльз, было прекрасным, и они знали об этом. Шум дождя окутывал и пропитывал атмосферу вечера, делая ее еще уютнее и теплее, чем есть. Создавая ощущение настоящей семьи. Расходиться ни у кого не было желания, и, как бы Ксавьер не уговаривал остаться у них переночевать, парочкам надо было домой по своим делам. И Чарльз бы не был Чарльзом, если бы не дал каждому по выпечке и не обнял каждого на прощание, а сестру еще и погладив по животу, желая всем удачно добраться домой. — Спасибо, Эрик. Я бы не справился без теб.. — Начал было профессор, повернувшись к возлюбленному, но был прерван настойчивым поцелуем и утянут в спальню, чтобы продолжить начатое до прихода гостей. Леншерр не собирался забывать об этом, и даже грязная посуда и по-прежнему тарабанящий по окнам дождь не могли остановить его.