Наверстать упущенное

      — Сергей Петрович, тут к вам это… Омежка пришёл, молоденький, — на весь кабинет заорал сержант Зайчиков.       Сергей Петрович Завольский на данный момент имел звание генерал-майора и был начальником местного отделения полиции. Строгий и справедливый руководитель, взяток не брал, подобную деятельность у сотрудников пересекал на корню. И то ли у Серёги, как его называли близкие друзья, слишком выражено было чувство справедливости, то ли воспитание не позволяло. А может всё потому, что у генерала, в его пятьдесят семь лет, не было семьи. И ведь всё до банального просто. Сначала он делал карьеру, потом были первая и вторая чеченские компании. А вот ему уже далеко за сорок, и он вроде как никакому омеге и не нужен.       Генерал-майору стало даже интересно, что за молодой омежка к нему пришёл. Ведь, несмотря ни на что, Сергей был очень привлекательным мужчиной. Высокий, ростом где-то метр восемьдесят; черные, как августовская ночь, волосы, которых даже не коснулась седина; совсем немного раскосые карие глаза; пухловатые губы и нос картошкой.       — Пусть заходит, — усмехнулся Сергей Петрович Зайчикову.       Когда в кабинет вошёл этот омежка, у Серёги чуть сердце не встало, хотя он никогда на здоровье не жаловался. Ведь перед альфой стоял его оми, только совсем молоденький. Омега был красив. Смуглый, с овальным лицом, на котором расположились манящие, почти чёрные, глаза. Острый нос, чувственные и пухлые губы. Серёга подумал, что это его родственник, один из многочисленных. Но всё оказалось куда более прозаично.       — Здравствуйте, Сергей Петрович. Меня зовут Арин. — Начал было парень, но альфа его перебил.       — Что-то я не припомню, чтобы у моих братьев и сестер были омежки по имени Арин, — Сергей улыбнулся.       — А я и не говорю, что я ваш племянник, — Арин скромно сидел на стуле и рассматривал свои руки на коленях.       — И кто же ты?       — Я ваш сын, Арин, мне двадцать три года и узнал я о вас случайно, от своего покойного о-папы, — тихо проговорил Арин. — Я бы и искать вас не стал, Сергей Петрович, но… — омега запнулся, — мне просто больше не к кому было пойти.       Серёга стоял открыв рот. То, что Арин его близкий родственник, сомнений не было, ибо после детального рассмотрения парня, генерал заметил родинку над губой. Такие были у всех омег его рода. А тем временем Арин продолжил:       — Я даже готов тест ДНК сделать.       — Какой уж там тест, видно же, что мы одной породы, — Сергей разулыбался и подошёл к новоиспечённому сыну.       — Нет, я сам не уверен, что о-папа правду сказал, — промямлил Арин, — он был не очень порядочным омегой.       И тут парня прорвало. Он рассказал всю историю своей жизни. Ещё младенцем, Марий, оми Арина, отдал малыша своим родителям, с которыми он прожил до шестнадцати лет. В это время Арин поистине купался в любви и заботе. Он даже называл дедушек папочками, ведь родной родитель о нём совершенно забыл. Но всё закончилось одним днём. Дедушки погибли в авиакатастрофе, оставив Арина одного, ведь Марию он по-прежнему не был нужен. Тогда оми впервые произнес имя Сергея Петровича. Это было перед тем, как заботливый папаша сдал Арина в приют для несовершеннолетних. Комнатный мальчик тогда впал в депрессию, пока старший омега прогуливал наследство дедушек. А жили они неплохо.       В приюте Арину не нравилось. Спокойный по природе своей, он искренне не любил пьянки и гулянки, что устраивали ребята с четырнадцати до восемнадцати лет. Мальчику это было далеко, слишком чуждо. В какой-то момент Арин не выдержал, сбежав оттуда, когда его попытались изнасиловать альфы приюта. Не успели. Но отличник Арин, на тот момент одиннадцатиклассник, не придумал ничего лучше, чем забрать свой аттестат и пойти учиться в шарагу. Там ему предоставили место в общежитии. И он не хотел обращаться к отцу, который запросто мог не поверить какому-то левому парню. Но сейчас молчание могло обратиться в катастрофу, потому что…       — Потому что, Арин, договаривай, — Сергей уже в открытую прижимал без пяти минут сына к груди, пытаясь тем самым успокоить его подкатывающую истерику.       — Сергей Петрович, — у альфы закололо где-то в левой грудине, его детёныш называет его по имени и отчеству. Головой-то Завольский понимал, что Арин не может так вот сразу назвать его отцом, но… Эх, сколько Серёга потерял времени? Целых двадцать лет.       — Ариш, ты можешь называть меня папой. Всегда хотел маленького омежку, а у меня уже большой. Ну ничего, надеюсь, ты мне скоро внука подаришь, — вот тут Арин завыл в голос.       — Ага, месяцев через шесть, — Сергей Петрович заметил, как маленькая ладошка сына опустилась на едва заметный животик. А слёзы уже застилали прекрасное лицо.       — А где же отец? — серьёзно спросил генерал-майор.       — Из-змени-и-ил, — больше альфа не сказал ни слова. Просто прижал Арина к широкой отеческой груди и дал тому проплакаться.

***

      Плюсы проживания со взрослым сыном омегой Серёга прочувствовал на себе практически сразу. Во-первых, его трёхкомнатная квартира из холостяцкой берлоги превратилась в уютное место, где каждая мелочь дополняла друг друга. Во-вторых, на работу он стал носить лоточки с домашней едой. Что ни говори, а его сынишка потрясающе готовил. Ведь закончил ПТУ по специальности повар. В-третьих, Арин с каждой неделей всё больше раздавался в районе талии и был похож на неповоротливого медвежонка. На это было забавно смотреть. Ну, ничего, с воспитанием Арина у генерала не вышло, получится воспитать внука.       Сам Серёга давно забыл о том, что Арин хотел сделать тест на ДНК, но сын упорно повторял, что хочет всё-таки убедиться, что они с Сергеем Петровичем родные. А Серёга не понимал Арина. Ну и пусть даже не родные, всё равно он омегу уже не отпустит. И ребёночку даст свою фамилию. Да, так и будет, думал Завольский.

***

      А между тем, в участке генерал-майора Завольского творилась полная жопа. Ибо Андрей Кравиц, капитан по званию и по совместительству начальник Отдела уголовного розыска, как взбесился. Тридцать шесть лет мужику, а всё туда же. Всегда рассудительный и спокойный Кравиц, превратился в истеричную омежку. И так уже месяца три. Подчинённые не довольны своим капитаном, Сергей не доволен от скатившейся в Тартарары статистики. Ну ничего, волшебные звездюля ещё никому не мешали.       Зайчиков, как обычно, по селектору предупредил генерала о том, что прибыл Арин Сергеевич. Сегодня Сергей Петрович всё-таки решился пройти тест ДНК. Чтобы Аришику было спокойнее.       Омега же, походкой краба вошёл в кабинет отца. Живот для шестого месяца у Арина был просто огромным. Сергей надеялся, что там растет альфа-богатырь. Ну не может же омега занимать столько пространства?       Сергей Петрович уже хотел поехать в институт ДНК, но селектор заговорил вновь и Зайчиков объявил, что к шефу на ковёр пришел Кравиц.       — Аринчик, через пять минут пойдем, только Андрюшку отчитаю.       Завольский и не заметил как Арин побледнел, услышав имя Кравица.       И вот, в кабинет вошёл высокий и накаченный шатен. Чаровник с волевым подбородком и зелёными глазами. Мечта всех омег. Генералу не показалось, Андрей был слегка под шафе.       Арин, в свою очередь, буквально вжался в кресло. А вот выражение лица Андрея стало больше похоже на оскал хищника.       — Ну ничего себе, встреча! — Прорычал альфач, поднимая из кресла Арина, — а ты, блядь, давалка ебучая, не терялся, да? Уже перед генералом ножки растопырил и решил осчастливить старика под конец жизни. Весь в оми своего пошёл.       На эти слова глаза Арина залились слезами, а боль обиды вырвалась наружу. Непонятно откуда в омеге взялось столько сил, но он оттолкнул Андрея и влепил ему оглушительную пощечину.       — Это я-то давалка? — Завизжал омега, а Сергей впервые за три месяца увидел злого сына. Генерал понял, что маленького и хрупкого Арина лучше не выводить из себя. — Это ты, Кравиц, изменил мне на вечеринке с этой палкой Олесем. Я видел как ты, урод, завалил его на кровать, — маленький кулачек заехал альфе по солнечному сплетению, — целовал его так, как меня никогда не целовал. И знаешь что, Андрюша, своего ребенка ты никогда не увидишь. Организуешь, пап?       После этой реплики Арин развернулся и вылетел из кабинета отца, оставив альф наедине. Сергей улыбался, ведь сегодня Арин впервые назвал его папой. Но феерия быстро прошла. Он посмотрел на Кравица, всё ещё кашлявшего от удара в солнечное сплетение, взглядом «сейчас убью».       — В смысле папа? — дошло наконец-то до Андрея.       — Так вот что за тварь обрюхатила моего мальчика?!       И что чаще случается между альфами? Правильно, экшн. Сергей Петрович от души лупасил Андрея, Андрей пытался отбиваться, стараясь не применять силу. Но всё закончилось более чем хорошо. Завольский и Кравиц, сразу же после выяснения отношений, уселись в кабинете генерала и начали пить заначку коньячка из сейфа последнего.       — Сергей Петрович, намудил я знатно. Ведь Аришк моего ребенка носит, а я со своей работой и не заметил. Искал его все три месяца, а он, оказывается, был ближе некуда.       — Ну ты и козёл, Андрюша. Почему Арин ушел от тебя?       — Теперь-то понятно почему, — усмехнулся Андрей, — увидел меня в компании с Олесем. Но я тогда даже не изменил, пьяный был в дугаря. Не смог.       — То есть был бы трезвый, изменил бы? — прорычал Сергей.       — Нет, не переспал бы. Я вашего сына люблю. Вы же практически не знаете Арина. Он ведь привык всё держать в себе, а я, как мальчишка, решил вызвать его ревность. И вызывал. Флиртовал со всеми омегами, свободными и не очень, прям на глазах Аришки. А он терпел. Всё терпел. А я с ним так.       — Ох и натворил же ты делов, Кравиц. — Задумчиво сказал Сергей Петрович, пока по громкой связи не заговорил Зайчиков.       — Товарищ генерал-майор, вам тут из больницы звонят.       А после была невероятно быстрая, но по ощущениям тягуче-медленная, дорога в больницу. Арин из-за пережитого стресса оказался под угрозой выкидыша.       Кравиц, как нашкодивший котёнок, сидел в больнице. К Арину его не пускали и он ждал вестей от Сергея Петровича.       Завольский спустился примерно через час. Хмурый и злой.       — Что-то с Арином или малышом? — заволновался Андрей.       — Не с малышом, а малышами, — громко сказал альфа, — этот чёртов узист не разглядел второго ребенка. А из-за нервов у Арина открылось кровотечение.       Андрей сел на неудобный диван и зажал голову руками.       — Это я виноват, я.       — Конечно, ты. А теперь слушай мой непосредственный приказ, хоть ты тресни, но прощение у сына вымоли. Негоже, чтобы две крохи без отца росли.

***

      Приказано, выполнено.       Как только Андрей не изголялся, чтобы вернуть Арина. Пока омега лежал на сохранении, его палата превратилась в потрясающую своей красотой оранжерею, фруктовую и шоколадную лавку. Арин накормил весь персонал фруктами, задарил всех врачей цветами, а шоколад точил сам. Ведь был неимоверным сладкоежкой.       Всё решил случай. В палату к Арину перед самой выпиской зашёл врач омеголог.       — Любит ведь он тебя, окоянный, — проговорил пожилой омежьих дел мастер, — а ты всё ерепенишься.       — Вот Марьян Павлович, может ли кобель стать хорошим мужем? — Вскипел Арин.       — Ох, деточка, он и не кобель у тебя. Тебе и отец доказывает это, и сам Андрей. — ответил улыбаясь доктор.       — А меня цветами не купишь, — как воробушек накуклился Арин.       — А вот ты подумай, легко тебе было без отца всю жизнь жить? Поразмысли своей головушкой, будет ли тебе легко с двумя детёнышами без альфы?       Арин замкнулся ещё сильнее.       — Нет, не легко, — продолжил Марьян Павлович, — а по твоему ходоку и сейчас видно, что ему экспериментов больше не надо. Ему уж вон к сорока клонит, а ты молодой, да красивый. Таких омег раньше породистыми называли. Так что живи со своим альфой, и вот увидишь, через год-другой он тебя к каждому столбу ревновать будет.       Арин закрыл лицо руками и зарыдал в голос.       — Люблю ведь я его, ирода окоянного.

***

      Всё так и вышло, как предсказывал Марьян Павлович. Арин простил Андрея и через месяц после рождения детей, омега стал замечать, что альфа его одного мало куда отпускает, только с детьми или с Сергеем Петровичем. Сам же Кравиц был похож на клушу на насесте. Так опекал своего мужа. После родов Арин стал ещё более красивым. Генерал говорил, что все омеги в их семье после родов становятся распустившимися цветами. Порода у них такая.       Два маленьких альфы Даня и Деня радовали родителей. А Андрей всё чаще задумывался о том, что хочет ещё и омежку, такого же, как Арин. Сдержанного, статного и, как выражался любимый свёкр, породистого…