Shut up and fuck

            Каждое утро в моей семье начинается с балагана. Семь кругов Ада во плоти: первый — пройти мимо упрёков сестры; второй — отмахнуться от её вечно ворчащего мужа; третий, четвертый и пятый занимают тёти, распускающие сплетни о всех и вся на кухне, и седьмой — мама, которая снова всю ночь смотрела сериалы, поэтому она и злая, как собака. Если, собираясь на учёбу, я не нарываюсь на них — значит, игра удалась, коль не повезло, то весь день будут преследовать неудачи. Утром, не успев выбежать до прихода мамы в коридор, я на подсознательном уровне уже чувствовал, какой же дерьмовый ждёт меня день. Да здравствуй, первое сентября! Чтоб пропал этот чёртов день знаний с календаря и вместо него сразу было второе число.       Предчувствие не подвело. В школе дерьмо, дома дерьмо, а теперь я сижу перед ноутбуком, охуевая. Кто-то решит, что я унылое говно, зацикленное на одних неудачах, но нет. Я создатель небольшого яойного паблика, который в последние месяцы стал для меня всем. Тут я забываю про истерики и скандалы, что не редко бывают в больших семьях, здесь ловлю спокойствие и умиротворение, и только среди подписчиков или таких же, как я, админов, могу найти друзей, чего тяжело добиться в реальной жизни. Перед моим лицом открыта злополучная ссылка на знаменитую гейскую группу, администратором которой является Аоки, чертов уёбок, который раздражает меня до мозга костей. Что я, собственно, делаю в его паблике, если тот меня бесит? Злюсь ещё сильнее, так как этот уебан украл мой пост, причём уже не впервой.       Не успел я решить, как разобраться с этой проблемой, как мама вышвырнула меня из комнаты. Ей очень нужно досмотреть очередной сериал. Я хотел уже было пойти в другую комнату, но там сестра с мужем, а кухня занята тётушками. Набросив на плечи лёгкую куртку, самое оно для осени, и вставив наушники в уши, я выбежал на улицу, направляясь прямиком к парку, так удачно расположившемуся за углом моего дома.       Сложно жить в маленькой квартирке, окруженный сборищем вечно кричащих, имеющих каждая свое мнение, женщин. И как бы я их не любил, это не отменяет того факта, что они мне хорошенько треплют нервы каждый день. По их словам я стал «неуравновешенным, замкнутым в своём мире и вечно тыкающим пальцем в телефон психопатом».       Вступающий в силу вечер обволакивает весь парк поволокой тишины, размеренности и спокойствия. Уже начинает темнеть, чуть быстрее, чем летом, но всё равно фонари включат ещё не скоро. Неспешно гуляя по тропинкам, наблюдаю, как разлетается пёстрая листва под моими ногами, и, собравшись в клинья, улетают первые птицы на зимовку по чистому небу. Но ничто не может длиться вечно, и моё спокойствие не исключение. Мимо меня пробегает парень, сбивает с ног и притормаживает поодаль. На первый взгляд — безобидный жест, но я, чёрт возьми, не отличаюсь уравновешенностью, поэтому меня можно вывести лишь только взглядом, а уж такое происшествие застилает глаза гневом. — Ой, сорян, — подбегает этот уёбок, подавая мне руку, а во мне всё закипает от такой фамильярности.       Оттолкнув его и стиснув зубы, чтоб не нахамить, поднимаюсь сам, лишь заглянув в перепуганные серые глаза, которые я сразу же узнал. Передо мной стоял парень, который учится в моей школе. Вечно доёбывается до первоклашек, а сам дрожит передо мной, пытаясь спрятать страх за ухмылкой. Мне даже смешно стало. И интересно: а как скоро он сломается? Нет, глупая идея, меня за такое по головке не погладят, если узнает кто из домашних. Отбросив неуместное желание подальше, обращаюсь к незнакомцу. — Имя? — сухо кидаю, решив, что разберусь с ним потом. Не особо хочется сейчас ещё сильнее себе настроение портить. — Что? — пятится назад ушлёпок. — Имя и класс, — повторяю, шагая к парню и закатывая глаза. Не уж-то такой тупой? — А хуйца тебе не завернуть? — борзеет пацан, упираясь спиной в дерево.       От подобного обращения у меня глаза на лоб полезли. Сука. Доигрался. Сокращаю между нами расстояние, рукой вжимая плечо хамоватого труса в клён. Этому мальчишке лучше не нарываться, иначе я не смогу держать себя в руках. Давно пора бы сорваться на ком-нибудь, но если я разрешу себе такую роскошь в полной мере, свою жертву отпущу только в реанимацию или психушку. — Я сейчас тебе твой хуй в морской узел, блять, заверну, — шиплю тому в лицо, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не видит. — Савин, бля, — пищит он, когда я второй рукой сдавливаю его горло. — Я-то Савин, — не ебу, откуда он меня знает, но волнует не это, — а ты кто? — Ха, а тебе по паспорту или так, чтоб узнал? — он попытался вцепиться в мою руку, и я всё же ослабил хватку. Не то удушу ещё ненароком, пацану-то уже насрать будет, а мне потом в детской колонии дни коротать, и то если мать раньше стулом не прикончит. — А как тебе удобнее, — смотрю на ухмылку парня, которую хочется стереть с лица мощным ударом ноги. — Антон. Между прочим, с тобой в параллели учусь, — этот гандон затихает, делает паузу и бросает с такой гордостью в глазах, как будто он первым из космоса вернулся, — Но думаю, Аоки ты лучше знаешь.       Я сначала не понял. Потом тоже не понял. И лишь через полминуты до меня стал доходить смысл сказанных слов, но всё равно не до конца. — Ну-ка повтори, — убираю руки от Антона, забыв про желание прибить его. На какой-то момент времени я просто потерялся и решил, что мне послышалось. — А ты, оказывается, такой же тупой, как в сети, Лёшенька, — от меня не скрывается его облегченный выдох. Что, расслабился? Ну это не надолго, я тебе гарантирую. — Хочешь сказать, что ты админ ЗиО? — делаю шаг назад, разминая кулаки и шею. — Нет, я хочу сказать, что админ «сунь хуй в чай», тупая мразь, — ухмыляясь, тот отходит в сторону, надеясь, что теперь так легко от меня сбежит.       Размечтался, мальчик. Я не железный и, выходит, давно имею с тобой счёты. Моя выдержка на пределе, еще одно слово и… — Что молчишь, Лёха? Только в интернете тявкать можешь? — говорит это уёбище, и через миг ему прилетает сильный пинок в живот, а когда тот со всхлипом сгибается, заламываю ему руку. — Я, может, и не отвечаю, но лишь потому что бить можно молча, — рычу на наглеца, сильнее сжимая его руку. — Отпусти, — хрипло воет он, пытаясь вырваться, — Савин, блять… — Еще раз увижу у тебя свой пост, найду и так отпизжу, что на жопу не сядешь, ясно?! — ослабив хватку, позволяю парню выпрямиться, чтоб посмотреть в трусливые серые глаза, в которых ясно видно злость и обиду. — Ты меня бить или ебать собрался, если о жопе моей говоришь, пидор? — не унимается Антон. Ничему его жизнь не учит. — А ты понимаешь, что не в том положении, чтобы выёбываться, отброс? — холодно бросаю пацану, отталкивая того. — Беги, пока можешь. — Ой, не преувеличивай! А должок я тебе ещё верну, не сомневайся, — плюёт мне под ноги это животное и быстрым шагом, срываясь на бег, исчезает из моего поля зрения. Слабак.       Смотрю тому в след, довольный собой. В этот раз я сдержался и горд своей выдержкой, но второй раз вряд ли смогу взять вверх над своим нездоровым гневом. Может, домочадцы правы, и у меня действительно едет крыша. Но что ж поделать? Мама, прости, я упустил то время, когда стал садистом.       Оказавшись дома, я уснул сном чертовки довольного жизнью младенца, а утром, в приподнятом настроении, обойдя все семь кругов Ада, дал ёбу и зашёл в ЗиО. Тут же руки сжались в кулаки, и я еле сдержался, чтобы не наебеть по ноутбуку. Глаза застелила пелена злости. Этот гребаный ублюдок вновь спиздил мой пост, заявляя в комментариях под ним, что у них лишь оригинальный контент. Ну держись, Антоша…       Весь день руки чесались, отчего в голову вообще ничего не лезло, а потому я схлопотал несколько двоек. После уроков, отсидев, наконец, серди даунов-одноклассников, нахожу класс явно бессмертного Аоки и, не распинаясь, дёргаю его за шкирку, закидывая в обшарпанный туалет неподалеку и подпирая дверь шваброй. — Доигрался? — первый шаг в его сторону. — Теперь некуда бежать. — Второй. — А значит, только ты и я, — последний третий, и я с размаха бью в лицо парня, с упоением ловя его всхлип. — Отвали, — слышу в ответ, оттесняя Антона к стене. Наконец-то. — Ни за что, — чеканю каждое слово, останавливаясь вплотную напротив, но не трогая уёбка, лишь наслаждаясь его страхом.       То, как дрожат его колени, как срывается дыхание, как выступает холодный пот на лбу — всё это доставляет мне какой-то дикий восторг и сильнее сносит крышу. — Да что тебе нужно от меня? — не выдержав долгой паузы, Аоки поднимает жалкий, забитый взгляд. — Тот же вопрос к тебе, — усмехаюсь парню в лицо, склонившись над ним и ловя каждый его судорожный выдох на грани истерии. — Ты так яро искал встречи со мной, раз за разом переходя мне дорогу. Разве теперь ты не рад? — Савин, бля, уебок, — пропищал пацан, как только я сжал его плечо. — Пусти. — А если я хочу с тобой приятно провести время? — шепчу тому на ухо, растягивая улыбку.       Антон хотел было что-то сказать, но не даю этого сделать, прервав его порыв ударом по рёбрам. — Издашь хоть звук — повторю, — на удивление спокойно выговариваю каждое слово. — Пожа!.. — стонет, согнувшись, это жалкое создание, и тут же получает второй удар в то же место.       Антон падает на колени, прикрывая руками грудную клетку, и хватает ртом воздух. Он вжимает голову в плечи, тихо всхлипывая, доставляя мне колоссальное удовольствие своей реакцией. Осторожно запускаю пальцы в его волосы, сжимаю их на затылке и резко дергаю назад, с упоением глядя в серые глаза, в уголках которых наворачиваются крупинки слёз. От одного только молящего взгляда у меня сбивается дыхание и низ живота обжигает больное желание, прошибая всё тело нетерпеливой дрожью. — Поднимайся, — рычу, для ясности потянув пацана за волосы.       Разворачиваю Аоки лицом к стене, надавливая локтем на его спину, чтоб мальчишка не дёргался. — Что ты?.. — всхлипывает Антон, когда я сдергиваю с него брюки и расстегиваю свою ширинку. — Заткнись и отдайся, — не сдержав ухмылки, шиплю админу в затылок и коленом раздвигаю чужие ноги. — Пусти, больной ублюдок! — обернулся парень со слезами на щеках, которые лишь усиливают моё желание сломать его до конца.       Сжав чужое горло, с усмешкой кидаю Аоки в сжатые губы: — Не сопротивляйся, хуже будет…       Не дожидаясь реакции пацана, без предупреждения вхожу в напряженное тело настолько, насколько позволяют сжатые мышцы. — Ну же, расслабься, — обманчиво ласково целую Антона в плечо, чувствуя, как его передёрнуло от этого жеста «нежности».       Постепенно насаживаю парня до самого основания и отстраняюсь, чтобы с новой силой резко войти на всю длину. Кровь, упрощающая проникновения, струйками стекает по бедрам Аоки. Парень обессиленно воет, но в моих мыслях была лишь его узкая задница. С каждым разом, как я набираю темп, его мольбы затихают и переходят в жалобный скулёж. Чувствуя скорейшее завершение, хватаю парня за волосы, потянув на себя, чтобы видеть его лицо, и толкаюсь в дрожащее от пронизывающей боли тело последний раз, изливаясь в него.       Отпустив Аоки, уже не смотрю, как он сползает по стене. Привожу себя в порядок и поворачиваюсь к парнишке, чтоб заглянуть в его полные безысходности глаза. В них пустота, а меня переполняет, накрывает с головой то удовлетворение и спокойствие, которые я искал. — Если об этом кто-то узнает, ты труп, понял? — не рассчитывая на ответ, убираю швабру и выхожу в коридор. Уверен, он будет молчать       Счастливый возвращаюсь домой пилить посты, зная, что Аоки больше не рискнёт их спиздить. А если попробует, я не против повторить.

***

      Открыв глаза, первым делом берусь за телефон. Взглянув на число, облегчённо выдохнул. Захожу в ВК и проверяю входящие сообщения. «Савин, твой пост в ЗиО.» — гласит первое из них, на что я облегченно выдыхаю и открываю диалог с Лизкой: «Угадай, кто мне приснился?» — наскоро отправляю Рейз и готовлюсь пересказывать свой наркоманский сон.