Простое чувство

      Чудес не бывает, и без жертв нет победы. Спок знал это. Знал, но не хотел верить, когда из динамиков донёсся голос мистера Скотта. Знал, но не хотел признавать.       Он понял всё в те же 0,367 минуты, когда, кинувшись с мостика, влетел в инженерный отсек. Источником всех чудес на «Энтерпрайз» был и оставался Джеймс Кирк. Это было привычно и знакомо. Это было логично. Чудеса обычно не проходили даром (тоже логично). Капитан всегда умудрялся найти неприятности на свою ж…голову, и буквально лез на рожон, плевав на риск. Нелогично. Логично было предположить, что и сейчас он не изменил привычкам, но впервые в жизни Спок хотел, чтобы логика ошибалась.       Он с самого начала знал, что увидит, и всё же оказался не готов, на 1,23 секунды задержав дыхание при виде неподвижного светловолосого человека за перегородкой.       Фигура пошевелилась и он не по-вулкански облегчённо выдохнул: жив. И тут же запнулся о собственные мысли: слишком большая доза радиации — смертельно.       Рука за стеклом была ещё тёплой, и он инстинктивно потянулся ей навстречу: дотронуться, поймать, почувствовать — пока ещё не поздно. И смотреть. Смотреть, как человек за перегородкой пытается сложить дрожащие губы в улыбку, слушать едва различимый в гудении реактора шёпот, с жадностью ловя каждое слово. Хочется попросить его помолчать, поберечь силы, но останавливает глухо ноющее осознание — это конец.       В подёрнутых серой мутью глазах ещё сияет блеск знакомой голубизны, и вслед за мыслью, что это, возможно определённо, последний раз, когда он ловит на себе взгляд двух бирюзовых океанов счастья, по щеке скатывается непрошеная слеза.       Он наблюдает, как замирает и холодеет его взор, как сползает вниз ослабевшая рука, и на долю секунды его мир останавливается. Он слышит чей-то дикий отчаянный вопль и спустя непозволительно долгие 0,015 секунды осознаёт, что кричит он сам.       Этот крик звучит у него в голове, когда он едва ли не бегом возвращается на мостик, и когда сквозь стиснутые зубы отдаёт приказ спустить его вниз, и когда, догнав Кхана, с несвойственной ему яростью вбивает того в пол грузового шаттла. Его эхо блуждает в его сознании, когда он две недели приходит в госпиталь и (снова!) через стекло наблюдает за лежащей на койке бледной фигурой человека в больничной робе. Доктора дают положительные прогнозы, но он всё равно лично приходит сюда, и каждый раз, когда приборы начинают громко противно пищать, что-то больно сжимается с правой стороны груди.       Он не сообщает врачам и не делится этим с Ниотой, но почти наслаждается этим чувством (?), когда светлые ресницы едва заметно вздрагивают и из-под них некогда потухшие глаза вновь вспыхивают небесной лазурью.       Джеймс Кирк счастливо улыбается, и Спок почти готов улыбнуться вместе с ним. В его сером дождливом мире снова всходит солнце…