И остался только пепел

Театр всё ещё горел. И выбраться из него не замеченным было почти нереально. Но он смог. На удивление живой. Кровь текла рекой вдоль его шеи, в потоке эмоций её было невозможно почувствовать. После такого выжить могут только десятки, а то и единицы. Максвелл тот ещё счастливчик. Хотя чувствовал он себя уже мертвым. Словно закопали под шаром земли. В голове только терзащие сердце мысли и вопросы..."Зачем? ", "Как? ", "Почему? ". Он ведь мог избежать всего этого, если бы просто договорился с ассасином. Нет. Не смог. А ведь так хотелось придти обратно к любимому, и крикнуть "Прости меня! ". Всё потерянно. Теперь, Фрай считает его мертвым. И придти, словно ни в чем не бывало — бессмысленно. Он никогда не простит Максвелла. Никогда. Оберон уже в карете, направляется на вокзал. Его горло было перевязано куском ткани, узоры которой, очень сильно напоминали узоры на рубашке Джейкоба. "Ничего уже не вернуть",- По пути раздумывал он. С детства брошенный. Забытый. Побитый жизнью. Слава и деньги лишь временно приглушивали ту боль, которую он пережил за всю свою жизнь. Ссора с человеком, которого он так полюбил, только окончательно вдребезги разбила его сердце и душу. Возможно, Рот и вёл себя на публике открыто, веселил всех, но никто не знал, что у него было на душе. Какая печаль, разочарование и боль. Наконец добрался до вокзала, где не было ни души, а только темнота и еле слышный звук гудящего в далеке поезда. Вот и ещё один шрам. Ещё одно болезненное воспоминание. Мужчина хромал, и откашливался кровью, с трудом дыша. Даже говорить было крайне больно. А одежда? Она была забрызгана кровью и замазана пеплом. Лучше бы он и вправду погиб, это намного лучше, чем терпеть всё это. Теперь он полностью одинок. Ни театра, ни близкого друга... Что там говорить о банде. Поезд наконец-то прибыл. Максвелл не знал, куда он отправится , главное подальше от Лондона. В вагонах было пусто, только один пьяный мужчина, который спал опершись на стол. Деньги, которые нужно было заплатить за поездку, у него были. Только теперь они для него ничто. Просто безделушки. Сев в купе, опершись лбом об окно, Максвелл перебирал все свои воспоминания за последние несколько дней. Конечно, он понимал что испытывать нрав к мужчине — это неправильно. Но ничего не мог с этим поделать. Всё вышло так... Спонтанно. Вагоны слегка качнуло, когда поездок отправился в путь. Лишь Богу известно, что ждет Максвелла впереди. Жизнь хотелось начать с чистого листа, только вот сил не было. Слишком много ударов сделала судьба. "Я буду помнить тебя, дорогой мой, буду помнить"- Вместе с поездом, в поток отправились и все мысли. С театром выгорела душа, и остался только пепел.