Отчаяние

Дин стоял, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, и равнодушно смотрел вдаль. На улице над серым асфальтом кружились мокрые листья, терзаемые ветром. Вихрь то хватал их, то, завывая, будто раненый волк, уносил в серую высоту, то раскидывал по земле. Глаза Винчестера на мгновение фокусировались на каком-то листке, но сразу же отпускали его и ухватывались за новый. Провожали его взглядом, параллельно высматривая новый листок. Между хмурых бровей лежала глубокая морщина, а глаза на фоне необычной для Дина бледности казались ещё зеленее, чем были на самом деле. Дину чудилось, будто сам он – такой лист, гонимый непрерывным ураганом жизни неизвестно куда. Казалось, что этот ураган беспощадно кромсает Винчестера на мелкие кусочки, как тогда, в Аду, кромсали демоны. Когда ты в отчаянии, трудно оставаться целым. Дин был в отчаянии. Пусть внешне он этого не проявлял, внутри он сгорал снова и снова в адском пламени. Обречён был сгорать до скончания своих дней. Винчестер точно знал, что и завтра, и послезавтра, и через много месяцев (если он столько проживёт) он не откроет никому тайн своей души. Не из-за мизантропии, не из-за страха. Дин слишком горд, чтобы показывать свою слабость. И пронизывающий до костей ветер был ничем по сравнению со всей горечью, которая пряталась в самых уголках зелёных глаз.