четыре из десяти.

донхёк скатывается обратно на тройки и не особо на этот счет запаривается. он небрежно отмахивается от учебников и кладет свои руки на маркову шею, — целуются они в итоге чаще, чем в книгу заглядывают, пусть и продолжают все репетиторством оправдывать. марк пожимает плечами и принимает чужие правила игры. если донхёку от этого легче, то почему бы и нет? экзамены все ближе с каждым днем, все больше давят тяжким грузом на марковы плечи. он честно пытается абстрагироваться и погрузиться в учебу, радуясь тому, что донхёкова физичка слегла с какой-то болячкой, поэтому количество дополнительных занятий можно было сократить вдвое. пытаться не значит приходить к успеху, поэтому в марке возрастает скорее степень отчаяния, нежели уровень знаний. пиздец я тупой, думает марк, щекой укладываясь на раскрытый учебник. он вторые сутки этой херней занимается. безуспешно. гормоны верх берут над любознательностью, и о донхёке размышлять гораздо приятнее, чем в материал вникать. такими темпами он не то что в конец списка по успеваемости опустится, а ебаное дно моральное пробьет на раз-два. эти светлые чувства и привязанность наверняка впоследствии станут последними гвоздями, забитыми в крышку маркового гроба, где он успешно сможет разлагаться как личность двадцать четыре на семь и мутировать в гнилого пидораса. влюбленность — слишком тяжкое чувство. особенно когда проебываешься в кого-то вроде донхёка. от зашкаливающей скуки в сон клонит, и марк уже послушно хочет глаза закрыть, как его пугает внезапная вибрация под ухом. бесцеремонно и дерзко, если учитывать время. +821090606000 приезжай 21:08

+821090208999 ??? у тебя завтра нет физики 21:09

+821090606000 просто так 21:11 +821090606000 я хочу 21:11 удивительно, что телефон под горящим марковым взглядом не плавится к херам. черти шальные под зад буквально гонят, утверждая, что случай этот равен выигрышу в лотерее, и если сейчас марк шанс свой проебет, то второго ему никто не даст. (дадут ему только по ебалу) бешеное волнение в груди и предвкушение как нитро в «нид фо спид», — марк бросается вдогонку уходящему автобусу и почти выплевывает легкие, когда водитель все-таки тормозит на светофоре. всю поездку он пальцами барабанит по соседнему креслу и кусает губы, поглядывая в окно. нетерпение растягивает время, оттого привычный путь кажется длиннее втрое. на нужной остановке марк буквально вываливается из едва открывшихся дверей, снова ускоряет шаг и пялится исключительно вперед, забывая даже под ноги периодически смотреть. лифт тоже для слабаков. он взлетает на пятый этаж, перепрыгивая через ступеньки, и надеется не разбить себе голову, случайно оступившись на одной из них. протяжный звонок и пара стуков. марк успевает только слегка отряхнуться и дыхание перевести, прежде чем вновь забывает о том, как вообще легкими пользоваться. донхёк приоткрывает дверь, выглядывая из-за нее, и неуверенно смотрит прямо в глаза. нет привычных «проходи», «привет» или «чо так долго, бля, заебал», а только лишь молчание. между ними повисает что-то странное, тягучее. не неловкость, но, кажется, ожидание. донхёк дает марку право сделать первый шаг. навстречу. марк резко распахивает дверь (обоже, надеюсь, не сломал) и ладонями обхватывает донхёкову шею, сводя большие пальцы вместе на одинокой родинке. сжимает сильнее, к себе тянет, целует голодно и жадно, — бесстыдное я тоже скучал в каждом движении языка внутри чужого рта. донхёк отвечает без раздумий, запускает руки под серую тусклую толстовку и короткими ногтями царапает спину марка. там кожа влажная и холодная, — бежал, значит, торопился. донхёк не стыдится ни капли, когда губы непроизвольно расплываются в улыбке. под ребрами клокочет неистово моемоемое, и ему даже не нужно чужое согласие, чтобы считать это истиной. марк сам это начал, так пусть теперь огребает. с грохотом захлопывается входная дверь, — донхёк пинает ее ногой и пятится потом назад, ведя марка по узкому коридору в свою комнату. он спиной натыкается на дверную ручку и шипит от боли прямо в поцелуй. марк кладет руку ему на поясницу и аккуратно гладит, — кожа под чужими пальцами плавится, словно медь настоящая, и донхёк невольно забывает о боли, погибая от каждого маркового движения. кровать проседает под весом двух тел и скрипит повторно, когда марк под себя подминает донхёка. он разрывает поцелуй и в глаза заглядывает с улыбкой, в которой приторная влюбленность читается черным по белому и семьдесят вторым кеглем ворда. — я тоже хочу, — донхёка крупная дрожь пробивает от голоса, звучащего над ухом. хорошо слишком, чтобы быть правдой. марк ныряет к донхёковой шее, носом по ней ведет ласково и языком вылизывает смуглую кожу. ладонь на пах и сдавленный выдох в ответ. донхёк жмурится, запуская пальцы в чужие волосы, ладонью глаза прикрывает, — щеки от смущения розовеют, но стоны все равно наружу рвутся сквозь едва приоткрытые губы. марк усмехается, кусая донхёково плечо, и на ухо мурлычет: — посмотри на меня. донхёк возбужден; донхёку хуево, и от каждого маркового прикосновения становится только хуже. тот понимает это прекрасно и пальцами чужой член сквозь одежду сжимает и дразнится, вылизывая влажную шею. донхёк мечтает откусить марку лицо за самодовольную улыбку и даже зубы скалит в качестве предупреждения. — если ты будешь так улыбаться, я тебе глаза выколю нахуй. донхёк звучит загнанно. когда угрозы разбавляются стонами, они напрочь теряют свой устрашающий шарм. марк в ответ смеется тихо и целует донхёка, прикусывая его нижнюю губу. сладко настолько, что аж зубы сводит. марк облизывается и лезет рукой в чужие трусы. донхёк скулит ему в ухо и выгибается весь, вслепую тычась губами в марковы скулы. тяжелое дыхание почти в унисон. донхёк стонет в голос, когда марк разводит его ноги своим коленом, и настойчиво пытается стянуть чужую толстовку. глупое решение, наверное. марк перед ним теперь полуголый и взъерошенный. счастливый. снова к донхёковым губам тянется. целоваться им никогда не надоест. неопытность оказывается погребена под влюбленностью искренней. маркова уверенность в своих действиях заразительна до невозможного, донхёк ее привкус отчетливо ощущает на собственном языке после каждого поцелуя. вместо ожидаемого стыда — приподнятое настроение и острое желание доебаться до ближнего своего. донхёк сверлит взглядом спину марка, собирающего разбросанные на полу шмотки, и лениво бросает: — восемь из десяти тебе. авансом за старания.