Возмездие.

      Шатен с зелёными глазами бежал в лес, подальше от радостных соплеменников. Добежав до места назначения, он, пройдя через едва заметную щель, оказался в овраге. — Собирайся, брат. Пора нам с тобой отсюда делать ноги. — с тоской произнёс паренёк, копошась в сумке, но, услышав скрип камня по металлу, закрыв сумку, испуганно обернулся. — Астрид! А… а… Что ты тут делаешь? — спросил он, судорожно бегая глазами в разные стороны. — Хочу понять, что происходит. Ты вдруг стал лучшим учеником, не кто-нибудь, а ты! Рассказывай! Тренируешься с кем-то? — спросила воительница, надвигаясь на жертву. — Т-тренируюсь? — с заиканием спросил он у «подруги». — А может всё дело в этом? — спросила она и подхватила того за кожаный жилет, но, услышав встревоженных чаек, насторожилась. — Ты права-права, права. Я мастерил... Снаряжение..! Вот, ты поймала меня, веди к людям и… Ааай! Ну что ты делаешь?! — с досадой произнёс тот, выпучив глаза от того, что дева вывернула его руку за спину. — Это за вранье! — сказала она и отпустила его ладонь. — А это, за все остальное. — ударила рукояткой секиры она его лежащее тело в грудную клетку и направилась на шум, но, увидев дракона, крикнула: — Ложись! — Стой! — подорвался шатен и мгновенно выбил оружие из цепкой хватки белокурой леди. — Она своя. — произнёс он, обращаясь к дракону. — Кто это, там..? — неверя своим глазам, прошептала она. — Астрид — это Беззубик, Беззубик — Астрид. — говорил всадник, поочерёдно указывая друг на друга. Хофферсон испуганно зыркала глазами то на дракона, то на юношу, и, тяжело дышав, медленно развернулась и побежала из оврага со всех ног. — Та-тадам нам конец. — с ноткой сарказма произнёс наездник и торопливо отправился снаряжать дракона.       Прошло около пятнадцати минут, как шатен сидел на своём названном брате. Он готовился взлететь, но сеть мгновенно прижала их к затвердевшей почве и не дала им свершить план. — Предатель! — послышался знакомый для Хэддока голос. — Оттащите его от дракона, пусть полюбуется!       Шестеро викингов схватили Иккинга и стали держать его мёртвой хваткой, а ещё несколько пригвоздили дракона. Один из толпы протянул Стоику меч, на что тот, медленно замахиваясь над шеей рептилии, злорадно взглянул на сына. — Нет, прошу, не убивайте его! Отец! Хоть раз в жизни выслушай меня! — паникуя, говорил шатен, крича от страха за самое дорогое, что он имел. — Ты мне больше не сын! — сказал рыжебородый викинг и, стиснув зубы, с размаху скрестил шею фурии и меч. Беззубик сделал выдох и хотел было закрыть глаза, но не успел. Его обезглавленное тело рухнулась, а голова, с открытыми глазами, полных верности и любви, перекатилась к парню под ноги.       Юноша медленно и молча опустил глаза. Его дыхание начало бить его изнутри, он почти начал задыхаться. Викинги отпустили его руки и молчали, не подавая признаков ни жалости, ни сочувствия. А Хэддок лишь пал на колени: его бил озноб. Он смотрел на эти глаза, что смотрели на него. В них было столько... Верности, тепла... Беззубик был тем, кого он смог полюбить всей душой, кто был ему очень дорог. И, казалось, что весь мир погрузился в страдания: тучи начали загораживать потускневшее солнце; мелкие капли дождя начинали бить все чаще и сильней; лес почернел и птицы перестали петь веселые песни.       Мир замер, мир затих. Время словно остановилось, листва перестала шуршать. Викинги в ожидании смотрели на обезглавленное тело, на коем чешуя начинала бледнеть. А Стоик, словно бешенный пес, оскалившись, смотрел на тушку.       Иккинг смотрел в эти зеленые глаза и пускал скупые мужские слезы. Его сердце болело и хотелось кричать. Он не понимал, что делать, как поступить. Просто боль, она глушила его потускневшую душу. Юноша забыл обо всем: о отце, викингах, что его окружали, о Астрид. Он не мог простить, что потерял брата, лучшего друга... И он не хотел оставлять тех, кто виновен этом, безнаказанными. Месть и горе перемешались и создали нечто адское. И оно впилось в плоть души, как казалось, доброго и скромного юноши. — Ты об этом ещё пожалеешь, ВОЖДЬ! — шипя и рыча, встал шатен с колен и яростно посмотрел на отца. Эти слова не на шутку перепугали каждого, кто находился в том овраге. — Знаешь что, Стоик Обширный, я никогда не считал тебя своим отцом. После смерти мамы ты изменился. — всё также шипя произносил шатен, смотря на него глазами, полных ненависти. — Плевака заменял мне тебя, пока ты управлял деревней! Думаешь, я этого хотел?! Дракон, которого ТЫ убил, заменил мне весь мир и все это тепло и любовь, которой мне так не хватало! Всего за пару дней он смог дать мне то, что ты не смог дать мне за эти пятнадцать лет. Он подарил мне смысл жизни, любовь и то самое чувство заботы и радости! А ты лишил меня этого, ты запоганил мне жизнь! — срываясь на гнев, кричал зеленоглазый. Все с неверием смотрели на тихого и спокойного парнишку. Не даром говорят: «В тихом омуте, черти водятся». Но тот всё не унимался. — Кто теперь предатель? КТО?! — после дикого вскрика все отшатнулись от него. — Предатель. — шепотом проговорил вождь. — Вы ещё пожалеете об этом… — произнёс Иккинг и таинственно испарился вместе с драконом. Их тела становились прозрачнее и в мгновение рассыпались, словно дребезг стека. У всех присутствующих округлились глаза и челюсть поздоровалась с землёй. И лишь один человек стоял непоколебимо. Стоик. Хотя внутри него бушевали сотни эмоций и мыслей.       В эту ночь каждый житель деревни, ровно в полночь, увидел чёрных, как сама ночь, драконов, что пролетали над океаном, и услышал слова: «Пройдёт пять полных лун и все виновники будут мертвы. Пять человек и пять полных лун.»