Не стремись прощаться

Когда человек хочет убраться из твоей жизни, ты не должен ему мешать. Это его решение и его выбор и чаще всего ты на это никак не повлияешь. Если тебя любят, по-настоящему любят, а не просто пустословие, то тебя не оставят. Тебя не станут сравнивать с другими, тебя не станут поливать дерьмом при любом удачном случае. Я никогда не впускал в свою жизнь лишних людей, чтобы потом не мучатся, избавляясь от них. Но кажется я ошибся. Старательно скрывая себя настоящего под различными масками, я всё-таки допустил оплошность. Около пяти лет мы общались. Нам вместе удавалось выбираться из неприятностей, в которые сами же и попадали. Вместе… 26.06.2017 Очередной приём у психолога, которого мне навязал мой отец, ссылаясь на то, что его очень настораживает моё поведение. А как бы вы себя чувствовали, если бы после всего того, что было, вас бы просто бросили, вычеркнули из своей жизни, добавили в чёрный список? Он уехал, но обещал вернуться. Мне давно надо было уже принять, то, что чаще всего его обещания - это пустые слова. Слова, которыми он откупается, чтобы не вспоминать то, что было. Ах да, если вы ещё не поняли, меня зовут Кристофер Шистад и я тупой ублюдок. Я тот, кто совершил самую большую ошибку в своей жизни. Доверился человеку, поверил ему, что люди меняются. Поверил, что это было не под воздействием алкоголя. Поверил. Не доверяйте людям, блять, не повторяйте моих ошибок! Психолог опаздывает уже на 30 минут. На каждом сеансе он задаёт мне всякие долбанские вопросы, на которые я обязан отвечать, а иначе мистер Хансен расскажет моему отцу, что пациент отказывается отвечать, и меня будут ждать нотации о том, что это лишь для моего блага, что так мне станет легче и тому подобное. Три месяца назад он уехал в другую страну на стажировку, а так же три месяца назад он сказал мне те три проклятущих слова. Чаще всего под бутылочку хорошо виски я вспоминаю тот день, и чаще всего та самая бутылка улетает в прекрасную, бежевую стену нашей кухни. Я ненавижу вспоминать его и тот день, но из-за мистера Хансена мне приходится это делать два раза в неделю. - Здравствуйте, Кристофер. Проходите в мой кабинет, я сниму пальто и подойду. – из моих мыслей меня вывел грубый, мужской голос. Без каких либо лишних слов, я поднялся со скамьи и зашёл в кабинет. Обычный, медицинский кабинет. Стол, стул, шкафчики, ничего особенного. Спустя пару минут, в помещение заходит немолодой мужчина, с тёмным цветом волос и небольшой бородкой. - Ну что ж – произнёс врач, садясь за стол - о чём мы с тобой будем разговаривать сегодня? - Какой вопрос вы зададите, о том и будем разговаривать. – ответил я, поджимая под себя ноги. Только давайте не будем затрагивать мою самую «любимую» тему. На каждом приёме мистер Хансен задавал вопросы именно этой тематики, но может сегодняшний день обойдёт стороной. - Хорошо, тогда расскажите мне как так получилось, что – он заглянул в блокнот – мистер К появился в вашей жизни. Да, Вильяма я решил назвать «Мистер К». Не собираюсь рассказывать непонятному мне человеку, как зовут ту персону, которая убила меня, растоптала, уничтожила. - Дело было пять лет назад – начал я – в этот день я пошёл в свою музыкальную школу на урок по фортепьяно. У меня там не было не единого человека, с которым я мог бы поговорить или поделиться своими успехами и неудачами. Да и вообще в моей жизни не было людей, которым я мог бы что-то рассказывать, не любил я общаться с человечеством, так уж вышло. Да, у меня не было друзей, можно и так назвать. И вот так получилось, что наш урок сольфеджио совместили с ребятами, которые играли на контрабасе. Я, как обычно, сидел один за своей партой, как неожиданно ко мне подходит Мистер К и проситься подсесть ко мне, так как он забыл учебник. После этого урока мы вместе пошли домой. До меня довольно долго доходило осознание того, что мы с ним разговариваем, и не думаем о чём говорим. Я не боялся болтнуть чего-то лишнего, боясь, что он меня не поймёт. Мы обсуждали футбол, гонки, занятия в школе, куда собираемся поступать и всякое такое прочие. После этого мы начали пересекаться в музыкальной и проводить время вместе. Ну а затем, как якобы лучшие друзья, поступили в одну школу. Но пришёл тот момент, когда всё это в один день пропало, как будто и не было. Он уехал, он бросил, но обещал вернуться, но я ему не верю. Прошло уже три месяца, а он даже не дал знака, что жив. – меня всё съедало изнутри от своих слов. Сердце щемит, душу рвёт. Рвёт на маленькие куски, которые потом в едино не соберёшь. - Крис, скажи мне, ты его любишь? Любишь этого Мистера К? – произнёс доктор, попутно записывая что-то в своё блокнот. - Что? Я так сильно похож на гея? Он был моим другом, который меня бросил вот и всё. К чему эти неуместные вопросы? – возмутился я, в то время, как меня мутило от своих собственных слов. - Спокойно, Кристофер, всё в порядке! Мы ещё пару минут посидели, врач провёл со мной какой-то непонятный тест и я ушёл домой. Всю дорогу мне не давали покоя слова, которые я говорил мистеру Хансену. «Он был моим другом, который меня бросил и всё…». Всё. Нет, не всё! Есть ещё одна деталь, о которой никто не знает. Маленькая такая, такая маленькая, что именно эта деталь перевернула всё с ног на голову. Возможно, именно поэтому мой дорогой друг не пишет и не звонит мне. Back to the past… 17.03.2017 Всеми любимая вечеринка Пенетраторов, которые всегда проходят очень шумно, но зато всегда на высоте. Всем известно, что вечеринки Пенетраторов одни из самых лучших в Осло. Народа полный дом. Каждый Пенетратор уже отымел девочку. Кто где, кто на лестнице, кто в туалете, кто в спальне. Но один Крис Шистад стоит с банкой пива и смотрит куда-то в толпу. Крис недавно узнал от своего друга, что тот уезжает через пару дней. Ему предложили стажировку в Германии, а предложение такое, от которого просто невозможно отказаться. Кристофер уже представляет, как будет жить без своего лучшего друга, как будет драться с Якудзами без него, как будут проходить вечеринки без него . Неожиданно для самого себя Шистад становиться свидетелем очень интересной картины. Вильям ругается со своей девушкой, Крис это понял по тому, как блондинка старается повышать голос, при этом очень активно жестикулируя руками. Заканчивается всё тем, что Магнуссон прихватив банку пива, уходит на второй этаж, Шистад же спешит за ним. Последнее время Кристофера не покидают мысли о том, что он стал как-то очень странно реагировать на разговоры его друга о девушках. Он стал замечать за собой, как реагирует на Нуру около своего лучшего друга. А так же пара, которая почти никогда не конфликтовала, стала довольно часто ругаться. И вот он поднимается на второй этаж, заходит в спальню своего друга и видит открытую балконную дверь, а на самом балконе Вильяма. - Почему поругались? – спрашивает шатен, приближаясь к Магнуссону. - Как догадался, что мы поругались? – задаёт вопрос Вильям, закуривая сигарету. - Ты не куришь, когда всё в порядке. – усмехаясь, отвечает Крис. - А ты наблюдательный. Раньше я не замечал этого. - Ты многое не замечаешь. – произносит Кристофер, устремляя свой взгляд на город, который раскрывается перед ними. - Например? – спрашивает Магнуссон, переводя свой взгляд на Пенетратора. Крис же тоже смотрит на него. Они смотрят друг на друга, и у обоих всё бушует внутри. Сердце бьётся быстрее, дыхание спирает, ничего не хочется говорить, просто хочется действовать. И они действуют. Вильям поддаётся вперёд и накрывает своими губами, губы шатена. Бум! Весь мир уходит из под ног. Они вдвоём, они одни на этом свете и им никто больше не нужен, а зачем? Другие только всё испортят. Они разрывают поцелуй, а Вильям прижимает своего друга к себе и говорит куда-то в шею: - Я люблю тебя! Back to the present… Я еду и вспоминаю тот проклятущий день и того проклятущего человека, который сломал меня. Да, я признаюсь, он склеил меня, дал надежду на нормальную жизнь, а потом спустя какое-то время разрушил, то, что построил. Сигнал машины и я сам не замечаю, как чуть ли не въезжаю в чёрный Range Rover впереди меня. Делю резкий поворот руля и нажимаю на педаль тормоза. Слышу многочисленный ругательства, направленные в мою сторону от водителей, но мне плевать, поэтому я нажимаю педаль газа в пол и несусь вперёд. Красный свет, мне всё равно. Руки сжимают руль, я злюсь так, что венка на лбу выступает и становится отчётливо видна. Я не в силах совладать с собой. Нервная система разрушена и намёка на её существование нет. Её нет, как будто и не было. Наконец-то спустя пол часа я подъезжаю к своему дому и ставлю свой чёрный Mercedes в гараж рядом с машиной моего отца, который как оказалось дома. Сижу ещё минуты три в машине, чтобы прийти в себя и не показывать своё состояние отцу. Выхожу из автомобиля, ставлю его на сигнализацию и направляюсь в дом. - Здравствуй, Кристофер! – меня встречает низкий голос мужчины, который в данный момент сидит в гостиной, скорее всего в своём любимом кресле. Знакомьтесь, Бьорн Шистад – владелец одной из самых крупных нефтяных компаний в Норвегии и по совместительству мой отец. Папа, сколько я помню, всё моё детство старался вложить в меня как можно больше. Престижное учебное заведение, уроки по фехтованию, баскетбол, музыкальная школа, дорогие репетиторы по физики и экономике. Отец всегда хотел, чтобы я продолжил его дело. Я прохожу в гостиную и вижу перед собой своего отца. Он, как обычно, одет в деловой костюм, а на ногах чёрные носки. Волосы на голове очень хорошо уложены, а по комнате витает запах его дорогого парфюма. - Как прошёл сеанс? – задаёт вопрос мужчина, попутно делая глоток чая. - Всё в порядке, как всегда. – отвечаю я, встречаясь с глазами своего отца. Такими же тёмными и бездонными, как у меня. Но не такими пустыми… Прохожу на кухню, чтобы заварить себе чай, а потом свалить в свою комнату, дабы избежать ненужных мне разговоров. - Мне нужно будет с тобой поговорить, так что не уходи, пожалуйста. – произносит Шистад старший, заходя на кухню и ставив в раковину грязную кружку, из под чая, как я могу предположить. Отец уходит в ванную комнату, а я присаживаюсь на стул, готовясь к разговору, который мне предстоит. Что на этот раз? Об учёбе? О работе? О том, что с моим психическим состоянием что-то не так? На этот раз что? Папа довольно быстро возвращается, и садиться рядом со мной за стол. Сидит и так внимательно смотрит, как я пью свой чай. Тщательно наблюдает за каждым моим действием, делаю глоток, он смотрит, беру печенье, он смотрит. - Что ты так смотришь? – наконец не выдерживаю слежки и задаю вопрос. - Ты уже такой взрослый, сын. – говорит он, а я поднимаю брови а-ля «в смысле?». - Взрослый, из-за того, что сам пью чай? – произношу и откусываю кусочек от имбирного печенья. Но меня чуть ли не выворачивает наружу. Имбирное печенье. Его любимое. Пересилив себя, всё же глотаю этот несчастный кусок. - Нет, не из-за этого. Ладно, давай перейдём к делу. – говорит отец, а я мысленно закатываю глаза. - В эту среду пройдёт деловой вечер, на котором ты будешь присутствовать, и это не обсуждается. – что и следовало ожидать – но у меня есть ещё одна просьба, я хочу чтобы ты сыграл на этом вечере. Что-нибудь из своего репертуара. Я думал, что ничего хуже быть не может, а нет, может. Вот оно! Я не садился за фортепьяно уже месяца два уж точно. После того как он уехал, у меня не получалось и подойти к инструменту. Я любил играть, любил играть для семьи, для него , любил музыку, но после его отъезда всё поменялось. Каждый раз, когда мне приходилось присутствовать на вечерах, я слышал душераздирающие мелодии, которые я играл ему и ему это нравилось. Вместо дурацких вечеринок, мы могли провести вечер у меня дома и играть друг другу на музыкальных инструментах, а потом открыть бутылочку вина и обсудить всё, что можно и нельзя. Вот оно… - Отец, я не могу. – наконец-то ответил я, после своего долгого молчания. Бьорн так посмотрел на меня, как на самого злейшего врага и я понял, что мне не отвертеться. - Что значит ты не можешь? –раздражённым тоном произнёс мой отец. - То это и значит. – прорычал я и встал из-за стола. - Ты же понимаешь, что это не обсуждается. Я тебя очень давно ни о чём не просил, ссылаясь на твоё психически нездоровое состояние… - Со мной всё в порядке! – прокричал я, сжимая руки в кулаки и разворачиваясь лицом к своему отцу – Я здоров! - Глаза горят, руки сжимаются, сердце бешено стучит, ещё немного и я кину что-нибудь в этого человека. - Кристофер… - Я здоров! – повторил я громче, закипая ещё больше. - Крис, послушай меня. – отец встал, подошёл ко мне и обхватил мои плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. – я понимаю, что у тебя случилось что-то такое, о чём ты не можешь мне рассказать по личным причинам, но знай одно, я рядом всегда, чтобы не случилось. И я буду поддерживать тебя всегда. Меня часто просили позвать тебя в качестве музыканта на вечера, но я им отказывал, потому что видел, что ты не садился за инструмент очень долго. С тобой что-то происходило, но я не мог понять, что. Но сейчас мне, правда, нужна твоя помощь. Помоги мне, я очень прошу тебя. Папа смотрел мне прямо в глаза, не отрываясь ни на секунду. Я понимал, что злюсь напрасно, что ему и вправду нужна моя помощь. Я должен пересилить себя, наступить на обиду и помочь своему отцу. Он всё время мне помогал, не смотря ни на что. Проблемы с полицией, он мне помогал, проблемы с деньгами, он мне помогал, проблемы с учёбой, опять же, помогал. А сейчас настал мой черёд ему помочь! - Фредерик Шопен, подойдёт? – произнёс я, смотря в глаза мужчине. - Спасибо тебе! – проговорил отец, приобнимая меня за плечи. 27.06.2017. 18:25 Завтра в это же время я буду ломать себя изнутри, буду говорить себе, что так надо. Завтра я буду сидеть перед множеством людей, и играть произведение Фредерика Шопена – Прелюдия ми минор №4. Это один из моих самых любимых композиторов. И вот сейчас я стою в своём доме перед инструментом, накрытым чёрной тканью. Стою и веду борьбу с самим собой. Подхожу ближе, снимаю ткань и вижу перед собой рояль итальянского производства. Дека красной ели, из которой изготавливал скрипки Страдивари. Сажусь на банкетку, открываю крышку рояля и вижу золотую надпись Fazioli.

***

28.06.2017. 16:00 Роковой день пришёл. Вот я стою в прихожей перед зеркалом и завязываю (пытаюсь завязать) галстук. Вчера мы с отцом провели пол дня в ателье, выбирая мне костюм. - Сын, а как тебе этот? – этот вопрос я вчера услышал раз пятнадцать точно. – а этот? А может вот этот? – бляяять. Я мог спокойно, без угрызения совести надеть свой единственный костюм, который я надеваю всегда, но мой папаня решил, что мне нужен новый, дабы не позориться. Наконец-то наш выбор пал на чёрный костюм фирмы Gieves & Hawkes. В данную секунду у меня наконец-то получилось завязать как надо галстук. Смотрю на себя в зеркало и вижу симпатичного парня, с тёмными волосами и такими же тёмными глазами. В чёрном костюме, а на ногах лаковые туфли, на руках два перстня, которые когда-то подарил мне отец. «Это тебе от меня подарок. На удачу!» А что в глазах я вижу? А ничего, вот прям абсолютно ничего, пустота. - Мама бы гордилась тобой. – меня из моих мыслей выводит голос моего отца, который стоит сейчас за мной. Мама…она умерла два года назад. Ебаные самолёты уносят жизни людей. - Пойдём, Кристофер! Нам пора ехать. – говорит отец, открывая дверь дома. Мы садимся в чёрный Bently и едем в назначенное место. Всю дорогу я стараюсь мысленно себя успокоить. Мне всегда было довольно стрессово ездить на эти вечера, но мне было легче, потому что там был он . Сейчас же я там буду один и справляйся, как хочешь Кристофер, а тут ещё и игра. Спустя час наше авто останавливается в нужном нам месте. Мы с отцом выходим и отправляем водителя на парковку. Передо мной показывается огромное здание, очень похожее на дворец. Многочисленные колоны и спокойный бежевый цвет, делает его ещё более величественным. Но это не дворец, а просто ресторан в центре Осло, в котором постоянно собирается отец и его коллеги. Внутри здание выглядит более богато, чем снаружи. Огромная золотая люстра, узоры на стенах, роскошные, красные ковры. Спустя каких-то пол часа, я уже стоял с бокалом шампанского в компании своего отца и его коллег. Женщины мне говорили, как я вырос и похорошел, мужчины же, что я достойный наследник своему отцу. - Кристофер, пора. – произносит отец мне на ухо и я понимаю, что мне пора. Бьорн и Кристофер Шистад направляются в сторону огромного рояля, стоящего посредине зала. У Криса мысли лишь одни в голове: *Крис, ты сможешь! Давай, иди и покажи, на что ты способен.* И он идёт, идёт с высокоподнятой головой в сторону несчастного рояля. Бьорн Шистад произносит небольшую речь перед выступлением своего сына и уходит. Кристофер кланяется, и садиться на банкетку. Открывает крышку и видит перед собой идеально белые и чёрные клавиши. Как давно он не видел именно эти клавиши..

Фредерик Шопен – Прелюдия ми минор №4. (слушать до конца)

Его пальцы касаются клавиш и спокойно передвигаются по клавиатуре. Он отдаётся эмоциям, которые кружат в его голове, он поглощён ими. Чувства берут вверх, и Шистад уже начинает активно передвигать пальцы по клавишам. Это его любимое произведение Оно заставляет прочувствовать каждого, кто стоит в этом зале, а как играет Кристофер, так вообще пробирает до мурашек. Люди смотрят на него с восхищением, у них в глазах горят огни, а в глазах пианиста по-прежнему пустота. Это произведение слишком много означает для него. Близится конец и Крис смотрит в толпу, осматривает каждого человека, чтобы найти того, кто ему так необходим, но не видит. Последние ноты и он опять смотрит в толпу и видит. Видит знакомые глаза, видит знакомые очертания лица, знакомые волосы. Он доигрывает, спокойно доигрывает, смотря на рояль, переваривая в голове то, что он увидел. Это видение, это сто процентов видение, это не может быть правдой. Кристофер заканчивает и слышит многочисленные аплодисменты. Он встаёт, кланяется и спешит покинуть зал. Уходит в туалетную комнату, чтобы умыться. Шистад открывает холодную воду и плескает её себе на лицо. Поднимает голову от раковины и видит в зеркале силуэт, от чего вздрагивает. - Привет, Крис. – произносит он . – это было великолепно, ты всё так же прекрасно играешь, Крис – а Крис не верит своим ушам, ему всё ещё кажется, что это видение, просто грёбанные галлюцинации. - Я всё ещё слишком прекрасен для тебя? – выкручивается Крис. Он не хочет его слышать, даже если он настоящий, а не просто голос в его голове. - Я думаю, что да. Я плохо тогда поступил с тобой, признаю. – тихим голос произнёс Вильям, поднимая взгляд на Шистада. Кристофер в шоке от слов своего друга . Он не хочет ничего слышать, не хочет оправданий, вообще не желает его видеть. Но сердце говорит обратное, оно предательски сильно начало стучать, когда уши услышали его голос. Душу как будто бы вывернули наружу от этих слов, перетрясли все органы. Поменяли местами сердце и желудок, печень и почки. - Ты уехал три месяца назад… – Кристофер втянул больше воздуха, ему тяжело это говорит, но Вильям должен знать, что чувствует его друг. - Прости. – промямлил Магнуссон, вновь опуская взгляд в пол, ибо Кристофер даже не желает разворачиваться к нему лицом. – я поступил неправильно, но… - Что но? Какие оправдания ты придумаешь на этот раз? Вильям, после того, что произошло на той вечеринке, ты стал избегать меня, а потом и вообще уехал – вдох, выдох. Крис, не закипай! – не объяснив, что это было, и почему ты это сделал. Просто исчез, как последний ебаный трус. - Я…я испугался твоей реакции. - Вильям… – Крис развернулся на 180 градусов и подошёл вплотную к своему другу. Слишком напряжённая атмосфера витает между этими двумя. Они оба не знаю, что хотят извлечь из этого разговора. Возможно, расставить все точки над «и», а может и узнать, что они чувствуют друг к другу. Наконец-то узнать всю правду, которую они так не замечали или пытались не замечать. - Вильям, посмотри на меня – произнёс шатен, поднимая пальцами, подбородок Магнуссона – скажи мне одну вещь, кто я для тебя? - Ты мой друг…лучший друг – отвечает Вильям, но в глаза Кристоферу не смотрит. - Хорошо, спрошу по-другому. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь. – шах и мат. Это тупик, в который загнал Кристофер и себя и своего друга. - Я…? – дрожащим голосом произносит парень, не решаясь ответить Шистаду. - Да, ты, Вильям. Скажи мне то, что говорил три месяца назад. Скажи мне правду. - Я…я люблю тебя. Я люблю тебя, Пенетратор Крис! – он сказал это, он признался, наконец-то он признал это. И они целуются, целуются прямо в мужском туалете. Горячо, страстно, без какой либо боязни. Они хотят чувствовать друг друга и они чувствуют. Делают маленькие вздохи, стараясь не разрывать связь. Их губы опухли, у Вильяма из губы сочится кровь, а в глазах у Кристофера уже не пустота, в них огни горят. Тот огонёк, который потух три месяца назад и никто, и ничто не могло его вернуть. А у него получилось! - Я пытался тебя забыть и то, что было, правда, пытался – произносит Вильям, в то время, как Крис прижимает его к себе ближе. Чуть ли не душит, боится потерять снова, боится отпустить насовсем. - Не стремись прощаться, если я не отпускал тебя …