Юсуке Китагава ненавидел себя.
Он скрывал свою ненависть к своей персоне ото всех. Он ненавидел себя начиная от цвета глаз и заканчивая своим же талантом. Китагава всегда думал, что сможет не допустить этого. Что он сможет не позволить ненависти окрасить его когда-то невинное сердце в чёрный цвет. Но он, увы, ошибся. Ошибся настолько, что позволил ненависти не только окрасить его сердце в цвет вороньего пера, но и ещё эта ненависть будет сочиться густой смолой из до сих пор свежих ран. У него, можно сказать, было всё; любимый Мадараме-сенсей, которого Лис чисто и невинно по-детски считал своим некогда погибшим идеалом, кумиром, возносил его в ранг отцов. Юсуке считал себя недостаточно идеальным для него, когда дело касалось его таланта. Сотни тысяч набросков были сожжены, а некоторые картины были вспороты из-за грешного чувства, что они недостаточно идеальны. Юсуке считал себя не достаточно талантливым, когда Мадараме говорил, что он должен трудиться над своим навыком усерднее. Лис понял, что ненавидит себя, не сразу. Он понял это тогда, когда его отец, кумир и личный Бог в лице Ичирюсаи Мадараме оказался сущим Дьяволом. Волком в овечьей шкуре. Когда в этом проклятом всеми известными божествами и собственным сердцем Сенсея, Китагава получает свою Персону — Гоемона. И даже тогда, когда Призрачные Воры одержали победу над Лордом Мадараме, Юсуке готов был его простить, даже несмотря на то, что Мадараме сотворил с его матерью. Ему было больно. Настолько, что хотелось вырвать собственное сердце и выблевать лёгкие, из которых, наверное, начали бы расти прекрасные белые цветы жасмина.Юсуке Китагава ненавидел себя.
Когда он пришёл домой и снял с себя свою излюбленную рубашку фиолетового цвета, то долго рассматривал своё худощавое тело. При своём росте Лис достаточно худощавый; острые плечи и колени, тонкая шея, слишком выпирающие ключицы. Такое ощущение, что его можно сломать, стоит только коснуться. Но это лишь иллюзия, что он такой хрупкий. На самом деле же - достаточно сильная личность, раз смог открыть свой потенциал, благодаря которому появилась его Персона. Как жаль, что после того, как личный Бог упал, Юсуке перестал себя считать сильным, постепенно опускаясь в пучину самобичевания и какой-то отчаянной.. злости? Это было словно какой-то обряд, который перетёк в повседневную рутину. Китагава тихо вздыхает, аккуратно сворачивая рубашку и идёт к шкафу, куда убирает вещицу и откуда достаёт кофту с длинными рукавами. Она тоже фиолетового цвета, но только сверху, а остальные две полосы - чёрный и серый. Юноша уже привык носить что-то с длинным рукавом, чтобы скрывать свои ломкие запястья. И своё тело в общем. Чувство голода постепенно удушало; он лишился абсолютно всего, денег в том числе. Он не был популярным, как его мнимый отец, поэтому никакая доля ему не светила. Наследство - тем более. Даже достаточно большой дом казался слишком пустым, даже с учётом, что вещей достаточно. Дом пропитывался холодом и ненавистью Юсуке к себе. Юноша хотел бы вырвать своё больное чернильное сердце. И предпочёл бы сжечь после. Он натягивает смущённую улыбку в разговоре с этим человеком. Общаться с ним становится сложнее. Навязчивое ощущение, что он тут лишний, лишь возрастало с каждой секундой, когда Юсуке молчит в большой компании. И пускай команда приняла его, как родного, ощущение потери и пустоты продолжало заполнять его душу. Юсуке продолжает страдать. А ведь он не хотел, чтобы так случилось. Крылья ангела окрасились в чёрный. Нимб над головой стал серым и потресканным. Китагава захлёбывается в отчаянии. И когда же Лис смотрит на своего лидера, он начинает ненавидеть себя ещё больше. У его лидера нет таланта, - он обычный старшеклассник. У его лидера вечные чёрные круги под глазами и встрёпанные волосы. У его лидера пальцы пахнут ароматным кофе. Юсуке предпочитает зелёный чай. Но, проблема в том, что в другом мире, Метаверсе, лидер совсем другой. Акира Курусу, - обычный старшеклассник, - становится элегантным Призрачным Вором, псевдоним которого очень подходит под наряд.Джокер.
Имя, как карта, и характер соответствующий. Юсуке кажется, что Акира может быть абсолютно разным, подстраивающимся под своё окружение, но отнюдь не является бесхребетным. Он отрицает, что является идеальным, но в глазах художника лидер - самый идеальный и обаятельный человек, коих синеволосый никогда не встречал. И никогда больше не встретит. Китагава мешает в себе краски истинного восхищения и чистой ненависти. В итоге получается чёрный.***
Художник тяжело вздыхает, поправляя свою старую, но хорошо сохранившуюся, сумку, где было множество учебников. Юноша учится в Косее, далеко от остальных ребят и своего лидера. Наверное, так даже спокойнее будет для них и для Лиса. Он не будет мешаться под ногами. От этого хочется громко и отчаянно смеяться. Но ему становится только хуже. И тут виновато не только то, что он нормально есть не может. Ментально он тоже устал. С каждым разом Юсуке всё тяжелее и тяжелее вставать с кровати, ему тяжело улыбаться, ему тяжело дышать и невозможно жить. Его с головой окунули в чернильную ненависть и солёную пустоту. Мысль о повешении не кажется такой глупой. И однажды Юсуке просто не выходит из дома. Просто не встаёт с кровати, не одевается, не выходит на учёбу и игнорирует звонки своей команды; двери он тоже не открывает им. Голод его практически удушил, а Китагава не против. Уже не против. Смирение со своей судьбой пришло внезапно. Ровно так же внезапно пришло и осознание, что он хотел бы открыть своё сердце для Акиры Курусу, но для Джокера просто не осталось места. У Джокера тоже плескается желчь под сердцем, обжигая нелепое осознание, что он опоздал.***
Акира решает идти в Метаверс. Он сильно беспокоится за Лиса; ему больно осознавать и он со страхом принимает тот факт, что без того страдающее сердце, покрылось толстым слоем ненависти. Акира искренне молится, чтобы было не слишком поздно. Молится, чтобы Китагава был жив и что если украсть его сердце, то он сможет измениться, сможет отчистить желудок от капитальной ненависти. Но только Юсуке Китагава продолжает ненавидеть себя. И страхи Джокера оправдались. Найти Дворец не составило особого труда. И в глубине души Курусу признаёт, что Дворец Мученика Китагавы выглядит очень красиво; много картин, весь мир кажется таким бумажным, словно его можно сломать, стоит только наступить. Много рисунков выполненные в японском стиле, а над головой расстилается красивое голубое небо с пушистыми облаками. Ветер гонит розовые лепестки сакуры и невидимой рукой проводит по кудрявым волосам Лидера, будто бы играясь с ними. Акира жалеет, что ещё долго не сможет увидеть, как цветёт сакура и ещё долго не сможет увидеть своего напарника(а может, даже больше, чем напарника?). Акира первым делает шаг и сам не чувствует, как переходит на быстрый шаг, а следом на бег. Он хочет ворваться в самую глубину Дворца, где находится художник. Хочет схватит его за грудки и хорошенько тряхнуть, чтобы Юсуке очнулся. Хочет надавать ему живительных подзатыльников. И вместе с этим хочет разрыдаться. Так сильно, как может, крепко прижимая к себе худощавое тело с очень красивой, - до этого момента, - душой. Акира Курусу волнуется и скучает. Ноги становятся ватными, когда Джокер толкает массивные ворота красивого замка в японском стиле ещё тех далёких времён. Брюнет ощущает, как сердце бешено стучит и гудит в ушах; ком в горле проглотить сложнее, как и унять нарастающее волнение. И сердце пропускает удар, когда команда видит пустой, красный и красивый зал, со множеством картин, рисунков, царапин. Этот зал был одновременно устрашающим и прекрасным. Они ожидали увидеть его здесь, но это было слишком наивно. Джокеру неуютно здесь. Хочется закричать, развернуться, убежать и забыть это, как страшный сон. Но он должен это сделать. Он должен украсть сердце Юсуке Китагавы. В нос ударяет тяжёлый запах гуаши. Лидеру нельзя показывать то, что ему страшно или что он готов разрыдаться; ему же и нельзя выдавать истинных намерений, почему он хочет спасти Юсуке. План действий. Курусу крутит в пальцах вьющуюся прядь чёрных волос. И решает, что надо собраться с силами и идти сейчас. Иначе потом будет поздно.