***
Привет, это Тайлер Джозеф, и если вы сейчас слышите это сообщение, то я наверняка зависаю где-то со своей женой, ведь она луч — ша — я! — искаженный голос по ту сторону динамика заливисто смеется. — Либо я сплю, как маленькая фасолинка, ведь фасольки так любят спать, и они такие милые! — снова смех. — В любом случае, оставьте сообщение, кто бы вы ни были, ведь, эй, я увижу его и прослушаю! Покаа! Джош помнит, каким было сообщение автоответчика всего пару лет назад, когда у Джозефа еще не было кольца на безымянном пальце и столь важных «семейных» дел. …я сейчас со своим любимым Джошмуа, и никто не сможет нам помешать, поэтому перестаньте звонить и просто дайте нам насладиться компанией друг друга!.. … и, эй, даже не пытайтесь оставить мне какое-либо сообщение, ведь мы наверняка слишком заняты, чтобы слушать его!..***
— Тайли, ты ни за что не поверишь, где я сейчас — Дан фальшиво улыбается, хоть и знает, что никто не увидит его через динамик. Он говорил с глухой тишиной, записывая очередное аудиосообщение для друга, надеясь, что он когда-нибудь их прослушает. — Прямо сейчас я стою на крыше здания, и всматриваюсь в мир, что у меня под ногами. — всё так же протягивает парень, криво улыбаясь. — В людей, что проходят мимо, ничего не подозревая. Их жизнь идёт своим чередом, но они даже не замечают, как она пролетает, утекая из их рук, как песок. Как вода, окрашенная в цвет их грехов. Такие обречённые, но такие счастливые. Может, мне стоит взять у них пару уроков? Хотя, мне они уже не помогут. Ведь знаешь, где я? На полпути на тот свет, и деваться мне уже некуда. Вот как. Дан всматривается в грозное небо, затянутое облаками и про себя отмечает, что в этот день даже звёзды отвернулись от него. Луна не освещает путь заблудшим душам, они идут на ощупь. Им не впервой, в общем. — Все эти люди… Они могут подумать, что я ненадёжный, м? Ведь о какой надёжности идёт речь, когда ты стоишь перед нависшей пропастью и смотришь в глаза Смерти? И о, Тайлер, она чудесна. У неё твои глаза. Твоя улыбка, нос и. Твои нежные руки. Она протягивает их ко мне, она встречает меня с распростёртыми объятьями. И я так чертовски хочу к ней, хочу к тебе, Тайлер. — Джош останавливается, чтобы вдохнуть тяжёлый воздух, заполнить свои лёгкие тягучей смолой. — Трагично, но я выстою с опустошенной душой. Кстати, как думаешь, Смерть будет любить меня меньше, когда узнает, что я уже отдал душу тебе? Жёлтоволосый издаёт нервный смешок, и продолжает обращение к пустоте. — Только гудки. Я должен кое в чем признаться, так что сними уже трубку. Внезапно тишина сменилась едва различимым шумом и мягким, с хрипотцой, голосом. — Джошуа, чёрт бы тебя побрал, где ты и почему ты не дома так поздно? — голос Джозефа был сонным и тихим, но в то же время тревожным, он почти шептал, стараясь, наверное, не разбудить свою жену. — Ох, Тай, ты не слушал все мои послания тебе? — с наигранным разочарованием спрашивает старший. — Слушал, но лучше бы этого не делал. О чём ты, блин, думаешь? — была слышна плохо прикрытая злость на друга. — Сложно вообразить, о чем я думаю. Я думаю обо всём и ни о чём. Я думал о том, насколько же хорошо мне было с тобой, когда ты был собой и тебе не нужно было бежать домой из-за одного телефонного звонка от… — Джош останавливается, чтобы подобрать слова. — Нее. Как было весело, когда мы, шутя, обнимались и целовались на людях. Ты помнишь их лица? Такие презирающие и растерянные одновременно. Мне не сбежать от всего, что было сказано и сделано нами, я так хотел забыть всё, внушить себе, что это просто часть моего прошлого… Я столько боролся с минувшими днями, но не могу вырваться из этого плена. Я… Я люблю тебя, Тайлер. Обожаю тебя больше своей жизни, я хочу быть с тобой, хочу быть твоим, но понимаю, что это невозможно. И сейчас всё кончено, более чем. — Чувак, всё еще впереди, ты ещё найдешь свое счастье и перестанешь видеть его во мне. — младший старается звучать как можно ровнее. — Ты где? Давай я приеду и заберу тебя. От этих слов миллион тросов рвутся, и весь груз крушится на Дана, тысячи раскаленных молотов бьют по сознанию, а миллиарды кошек со стальными когтями разрывают душу парня. — Найду? — на улице становится холоднее, и голос жёлтоволосого дрожит. — Я один в этом парализованном мире, Тай. Жизнь покинула мое тело, и сейчас оно лишь блуждает по улицам, перебирая холодными ногами. — Эй, Джош, ты чего? Ты пил, брат? Я всегда буду с тобой, только скажи мне, где ты? — Будь ты со мной, Тайли, ты бы знал, где я. Я пьян, сильно пьян, я опьянен воспоминаниями. Они отравляют мое сознание, искажают его, делая таким же ничтожным, как и моя жизнь. Что может затягивать сильнее и быть крепче смеси воспоминаний и неразделённой любви? По щекам старшего начинают скатываться одинокие слёзы, они мешают видеть и неприятно опаляют кожу горячей влагой. — Наркотики, не боле. — издаёт смешок Джозеф, глотая ком, так неумолимо подступивший к горлу. — Ох, наркотики. Любовь — это и есть наркотик, и я зависим. Хоть сердце себе вырви, чтобы избавиться от этой привычки. Тайлеру действительно кажется, что его друг пьян, но он на удивление серьёзен для человека, чей разум окутал алкоголь. — Знаешь, друг, я люблю тебя так долго, что не помню своей жизни без тебя. Я всегда врал, когда утверждал, что вспоминаю хоть что-то из детства, школы, университета. Моя жизнь была настолько серой и скучной, что когда в неё ворвался ты, мое сознание перестало воспринимать что-либо, кроме тебя. Тай, ты открыл мне новый мир, дал мне надежду на то, что я не одинок и окружён тобой. Ты был везде, в каждой частичке моего тела, в моём доме, в разуме. Я и не заметил, как дружба переросла во влечение, а оно превратилось в это вязкое чувство наполненности в груди. Но любовь оказалась для меня губительной, я не смог вынести её мук с почётом, я сломался. Я лишь жертва, пораженная этим недугом. И мне очень жаль, что, когда я уйду, я стану лишь воспоминанием, что медленно стирается, и только одинокий сможет меня понять. Увы, ты не поймёшь моих слов. — Джош… — во рту пересохло и время, казалось, остановилось. — Ты не одинок, но, если ты так считаешь… Мы все обязаны научиться быть счастливыми, будучи одинокими. Тогда всё начнет меняться. — Всё поменяется прямо сейчас, Тайли. И даже не пытайся меня спасти сегодня ночью. Моя жизнь поменялась, когда ты вошёл в нее, и сейчас поменяется, ведь ты из нее вышел. — Джошуа, я не бросал тебя. — выпаливает младший. — Да, с момента нашей с Дженной свадьбы мы стали реже общаться, но… — Скажи, — Дан грубо перебивает парня, ведь не верит его словам. — Где сейчас плакат, который я подарил тебе в день нашей первой встречи? Казалось бы, такая мелочь не должна значить слишком много, но для старшего этот кусок бумаги символизировал их дружбу с Тайлером. Недавно, когда он был в гостях у Джозефов, он заметил, что обычное место над кроватью супругов пустовало, хотя ещё совсем недавно там висел старый, выцветший и ветхий на вид плакат с изображением музыкальной группы и их автографами. Сзади, на белой стороне, аккуратным почерком было выведено броское:«Tyler Joseph, you suck.», а чуть ниже была размещена подпись «Josh*Spooky Jim*Dun», маленькое сердечко и номер телефона старшего.***
… Двадцатилетний Дан шустро перебегает с улицы на улицу, пытаясь сократить путь и прибыть на место встречи как можно быстрее. Сегодня его любимая группа, «My Chemical Romance», устраивает встречу с фанатами и автограф-сессию. Джош до сих пор не понимает, как они оказались в его маленьком неприметном городке, но был несказанно рад, узнав о грядущем мероприятии. Но сейчас он совсем не рад, он злой, он опаздывает, он бежит. Он почти добегает до небольшого здания, в котором проходит встреча, но внезапно из-за угла на него вылетает паренёк. Он движется не с меньшей от скорости Дана скоростью, но заметно проигрывает Джошу в габаритах, поэтому от столкновения он отлетает в стену здания и приземляется на так предусмотрительно разбитую под его ногами бутылку. Только когда в Дана врезается податливое тело, он останавливается и пытается найти причину его боли в плече. Ей оказывается парень примерно одного с Джошем возраста, на юноше чёрная рубашка и светлые джинсы. Рукава его рубашки закатаны, пару верхних пуговиц расстёгнуты, неприкрытые руки и шея выглядят непозволительно хрупко, огромные шоколадные глаза были распахнуты от боли и неожиданности, а короткие непослушные волосы шатена были взъерошены и спутаны. Прекрасный незнакомец лежит на асфальте, его левый локоть и бедро густо унизаны осколками стекла, правая ладонь потёрта — он пытался тормозить ею, чтобы не свалиться на острые остатки бутылки всем телом. Он растерянно переводит взгляд то на Дана, то на своё покалеченное тело и, кажется, вот-вот расплачется. — Ох, чёрт, чёрт, извини, парень. — Джош растерялся не меньше паренька, увидев торчащие из молочной кожи уродливые стекляшки, но пришёл в себя быстрее пострадавшего. Он движением наклоняется к незнакомцу, аккуратно обхватывает его талию и ставит юношу на ноги. Дан не отличался наличием огромных мускулистых рук и идущей к ним в придачу силой, но пострадавший по его вине молодой человек был легче, чем некоторые девушки, тягость которых Джошу пришлось в своё время познать. — Чувак, мне так жаль, давай я вызову скорую? Стекло неприятно впивалось в кожу, по прозрачным стеклам скатывались капельки крови. — Что?.. Я. нет, мне. Я туда… — шатен начинает что-то несвязно бормотать, показывая на небольшое кафе, в котором проходила встреча. — О, так ты тоже к Кемам! — живо улыбается брюнет. — Ну, парень, тебя в таком виде точно не пустят! — Ох, ты такой умный, вау, я тобой восхищаюсь, дай мне автограф! — недовольно поморщил носик незнакомец. Хоть это было довольно-таки грубо, но Дана это успокоило, ведь это значило, что мозги он своему несчастному пострадавшему точно не отбил. Шок понемногу отступал, разум начал проясняться. — Ладно, пошли. — выдыхает Джош и тянет незнакомца за запястье. — Ты ещё недостаточно меня добил?! — возмущается шатен и отдергивает руку. — Куда я тебе, блять, в таком виде пойду! — До аптеки хотя бы. Ну, если хочешь, можешь постоять тут, но я не уверен, что местные чикатило оставят тебя без внимания, ведь ты для них лёгкая добыча. — Дан беззаботно улыбается и засовывает руки в карманы джинсов. — Я даже если захочу, никуда не пойду, мистер. — отрезает парень и грустно осматривает свою левую руку. — У меня в бедре торчит стекло, а ты еще хочешь, чтобы я куда-то шёл. Джош как-то подозрительно косится на собеседника, на его ссадины и порезы, а затем просто подхватывает тушку незнакомца на руки и начинает шагать с ним победным шагом по улице по направлению к аптеке. Юноша опешил, но не сопротивлялся. Он лишь перекинул правую руку через плечо парня и, почесав щеку саднящей рукой, выдавил: — Я, конечно, не то имел ввиду, но продолжай, мне нравится. — шатен широко улыбнулся, заглянув собеседнику прямо в глаза. — И что тебе там нравится, извращенец малолетний?.. — ворчит Дан, отводя взгляд. — Я не извращенец, — театрально надувает губки парень. — я Тайлер Роберт Джозеф. И я сомневаюсь, что ты больно старше меня. — парня немного потряхивает от кривой ходьбы его носильщика, но это в любом случае, чем ползти по улице, хромая на одну ногу. — Я Джош Дан, и это всё, что тебе нужно знать. — спокойно отвечает брюнет, с интересом рассматривая своего новоиспечённого знакомого. — Эй, что значит это твоё «всё, что тебе нужно знать»?! — Тайлер начинает ерзать, рискуя просто свалиться с рук собеседника. — Да не мельтеши ты, выпадешь же! Дан недовольно ворчит и демонстративно наклоняется вперед, отчего парень на его руках начинает съезжать вниз. Джозеф отчаянно начинает сильнее хвататься за Джоша, и тот невольно сравнивает пострадавшего с котёнком, который вот-вот упадёт в воду, и сейчас пытается спастись любым способом. Из раздумий его выводят короткие, но острые ноготки Тайлера, заехавшие парню прямо по щеке — шатен в панике хватался за всё без разбору, тем самым расцарапав знакомому шею и лицо. — Ну чёрт бы тебя подрал, Джозеф, ты мне еще, блять, засосы поставь для пущей правдоподобности! — рычит брюнет и выпрямляется, пока юноша не выбил ему в агонии глаза. — Ох, я могу! — слащаво улыбается Тайлер, вытянув лицо ближе к Дану. — Фуу, Тай, отвянь! — морщит нос Джош и пытается отклонить голову как можно дальше от назойливого знакомого. — Тай?.. — Джозеф отстраняется и наклоняет голову набок, вопросительно нахмурив брови. — Э, да?.. — с такой же интонацией отвечает Дан, нахмурив брови в ответ. — А что? — Ох, ничего, Джиш! — ядовито улыбается парень и отворачивает голову от знакомого, смотря на дорогу. Услышав такое извращение своего имени, Джош снова поморщился, но ничего не ответил. Всю оставшуюся дорогу до аптеки парни молчали, изредка обмениваясь малозначащими фразами. Когда они достигли нужного места, Дан быстро стряхнул с себя парня, поставив его у стены фармацевтического магазина, а сам зашагал в аптеку. Купив бинтов, пластырей, воды, огромное количество разных антисептиков и обезболивающее (на случай, если его новый знакомый окажется слишком ранимой натурой), брюнет наконец вышел из здания. Он снова подхватил свою жертву на руки, не сказав ни слова, и усадил его на ближайшую лавочку. Сам Джош сел перед Джозефом на корточки. Решив, что начать следует с ноги, он отвёл своё правое колено в сторону и приказным тоном буркнул: — Поставь ногу сюда. — он показал на внутреннюю часть бедра и быстро поднял взгляд на пострадавшего. Тайлер всё время сидел молча, и когда Дан начал командовать, шатен просто не мог оторвать взгляд от парня, смотрящего на него снизу-вверх. Джозеф сидел, не слушая парня, склонив голову набок и приоткрыв рот. Заметив прострацию парня, Джош схватил того за лодыжку и резко дёрнул на себя, позволив ему упираться ногой о своё бедро. — Аайй, Джоши, не так резко! — внезапно завопив на всю улицу, поежился шатен. — Ууух, не завидую я твоей девушке!.. — обиженно бормочет тот, всё-таки пристраивая ногу на бедре знакомого. — У меня нет девушки. — отрезает Дан, открывая бутылку с водой и ополаскивая ею руки. — Сейчас будет больно. Не дав возможности ничего сказать юноше, брюнет аккуратно берётся за край самого большого осколка в ноге Джозефа и внезапно выдёргивает его. — А па… ААА! — от внезапной вспышки боли шатен начинает ещё сильнее упираться в ногу парня, хватаясь правой рукой за плечо. — Ну, что же ты так. ОООЙ! Джош был слегка сконфужен чувствительностью пострадавшего, но ещё больше его смущают громкие возгласы, вырывающиеся из его, казалось бы, тихого нутра. — А вот я, кажется, начинаю завидовать твоей. — брюнет улыбается, так же резко доставая из кожи жестокие куски стекла. — Ммх,... Ооох, нету… Ааай, Джошиии! — Тайлер всё сильнее впивается парню в плечо, на его глазах выступают слёзы, а Дан начинает переживать за сохранность своего плеча. — Ну хватит стонать, Джозеф, осколки же не глубоко вошли! — Конечно, они же не ты, блять! — Тайлер. — брюнет выдыхает и немного отстраняется от израненного парня, складывая руки у себя на колене. — Что? — скулит замучено шатен. На его лбу выступила испарина, а грудь тяжело вздымалась. — Если ты сейчас же не перестанешь выстраивать догадки о моей половой жизни, ты проверишь на себе, насколько глубоко я войду. … Когда они закончили, перемотанный Джозеф устало уронил голову на плечо Дана, пробурчав что-то типа «спасибо». Просидев так еще несколько минут, парни вспомнили первоначальную причину своего знакомства — встреча с кумирами. — Тай, давай, вставай, нам нужно идти, пока Кемы не ушли. Шатен не сказал ни слова, в ответ он просто обошёл своего спасителя, и, подойдя со спины, крепко обнял его за плечи: — Неси меня. — Ты совсем что ли обнаглел, Джозеф?! — брюнет попытался сбросить со своих плеч груз, который повис на нём мертвой хваткой. — Ну Джооошии, я так устааал, это ведь из-за тебя так получилось! — промурлыкал Тайлер, потираясь щекой о плечо знакомого. В ответ парень, ставший персональным средством передвижения для израненного юноши, лишь что-то пробурчал и, поднявшись с земли, подхватил шатена под колени. Когда они зашли в небольшое кафе, людей было уже довольно-таки мало, поэтому Дан как можно быстрее стряхнул с себя парня, который уже так пригрелся, что, опустившись на землю, разочарованно застонал. — Я тебе говорил не стонать, Джозеф. — устало рыкнул брюнет, подходя к столику кумиров. Увидев так странно выглядевших со стороны парней, солист группы, приятный молодой человек с ухоженными, чёрными, как смоль, волосами, широко улыбнулся и заинтересованно завертел приевшийся маркер в руках. — Ох, ребята, вы почти опоздали! — ещё раз тепло улыбнулся вокалист, с неприкрытой радостью рассматривая своих посетителей. — Так, на чье имя подписывать плакат? — Обоим. — устало ответил Дан, слабо улыбаясь. — Оу… — парень затормозил, пытаясь подобрать нужные слова. — Как бы вам так сказать, увыы, у нас остался один плакат и… — он закусил нижнюю губу, боясь расстроить юношей. Услышав это, Тайлер ловко повернулся к знакомому, и, округлив глаза до невозможности, умоляюще заскулил: — Джооошиии! — Ох, чтоб тебя, чёртов Джозеф… — побурчал Джош, накрывая ладонью лицо шатена, отталкивая его от себя. — Подписывайте как Тайлеру. — он выдохнул, обращаясь к кумирам. Когда вся группа поставила свои росписи на плакате, и Тай был вне себя от радости, Дан закатил глаза и обратился к вокалисту: — Можно на пару минут? — Джош потянулся к правой руке солиста, в которой мирно покоился чёрный спиртовой маркер. Тот лишь ловко кивнул и передал брюнету желаемое. — Ты, кажется мне, в начале нашей встречи хотел от меня автограф… — Дан попытался взять из рук шатена плакат, но тот округлил глаза и не хотел отдавать остервенелый кусок бумаги, из-за чего тот слегка помялся. Лишь когда Тайлер понял, что Джош не собирается отбирать у него эту вещь и бежать с ней на край света, он нервно сглотнул и протянул плакат знакомому. — Ну, вообще-то, я сначала хотел от тебя детей, а потом уже автограф… — промямлил шатен, наблюдая за действиями парня. Тот что-то оживленно писал на изнаночной стороне плаката, высунув кончик языка от усердия, но не обращал никакого внимания на Джозефа. Лишь когда он закончил, Дан с довольным лицом протянул вещь своему пострадавшему и искренне улыбнулся. Сзади, на белой стороне, аккуратным почерком было выведено броское:«Tyler Joseph, you suck.», а чуть ниже была размещена подпись «Josh*Spooky Jim*Dun», маленькое сердечко и номер телефона старшего.***
— Дженна выбросила его, пока я был в туре по Британии. — промямлил Тайлер. — Она сказала, что он слишком старый и не вписывается в… — Она ведь знала, что он для тебя значит? — Дан снова обрывает фразы друга. — Я не уверен насчёт этого. — нервно сглатывает вокалист. Она знала. Она всё прекрасно знала. В ответ младший слышит гнетущую тишину, и не на шутку пугается, ведь ему нужно знать, что друг еще с ним, ему нужно отвлечь его. — Джош?.. — осторожно спрашивает шатен, боясь не услышать ответа. — Что? — Дан отвечает не сразу, он медленно выдыхает вязкий воздух и отводит прикованные к небу глаза. — Если ты хочешь. Ну, то есть, если тебе так будет проще. Давай ты будешь ненавидеть меня? — всё так же осторожно спрашивает Джозеф. — Любовь — это пугающая вещь. Это доверять кому-то всё, что у тебя есть. При этом он может разрушить всё в любой момент, и это тяжело. Подумай, неужели ты к этому готов? — Я не могу тебя возненавидеть, Тайли. Возненавидеть можно только тогда, когда некого любить. А у меня есть любимый человек. И я доверил ему всю жизнь, Тай, я шёл за тобой, и готов был идти с тобой до конца, очарованный твоей харизмой, твоими идеями, каждый день я просыпался лишь потому, что знал: ты будешь рядом. Мы встретимся и убежим от мира, твоя компания была смыслом моей жизни. Ну, а сейчас я просто исчез в гнетущей похожести дней. Я смотрю на то кафе, где впечатал тебя в стену, и совсем не жалею ни о чём в своей жизни, там, где есть ты. Возможно, нам не стоило давать ложных обещаний и надежд друг другу, разжигать желание и испытывать судьбу, но я не желаю вернуть время вспять. Джош продолжал свой рассказ, но в голове у Джозефа крутилось лишь два слова: «то кафе». Он наконец знает, где его друг, он спасёт его, он обнимет его и никогда больше не отпустит, они будут вместе. Слушая старшего, Тайлер быстро натянул на себя первую попавшуюся байку и какие-то узкие штаны и выбежал из дома, захватив ключи от машины. Пять минут. Расстояние от дома до кафе — пять минут. На пять минут ему нужно задержать друга, и через пять минут они будут сидеть на крыше дома, обнимая друг друга. -… Я правда пытался держаться подальше от той боли, которая нас породила. Я пытался избегать тебя, но в таком случае одиночество обволакивало меня только сильнее, оно сжимало мои руки и выворачивало внутренности наружу. Я видел, как ты спокойно обходился без моей компании, и от этого было только больнее. Ты был просто… Просто таким же, каким ты был и со мной, и это подкашивало меня, ведь я думал, что делаю тебя хоть капельку счастливее. — Дан остановился, чтобы снова наполнить грудь воздухом и Тайлер, воспользовался тишиной: — Джиш, неужели ты думаешь, что мне было так же хорошо без тебя, как и с тобой? Я видел, как ты отстранился от меня, но я ничего тебе не говорил лишь потому, что не хотел задевать твои чувства. Ты свёл барьер, отгородился им, и я не мог его нарушить лишь потому, что знал, что каждому нужно уединение. Тогда ведь ты закрылся не только от меня, но и от всех нас, ты не впускал никого, даже если и не замечал этого. Джо, тебя никто не бросал, все просто приняли твою игру. Если я всегда нуждался в тебе, как в глотке свежего воздуха, то ты не возжелал, чтобы тебя спасли, ты решил гнить в одиночку, отталкивая нас. Я всегда ценил тебя, но когда я пытался плевать на твои правила и влезать в твою зону, огражденную барьером, ты только сильнее злился на меня. И я. испугался. Испугался потерять тебя, твою дружбу, поэтому я бросил это дело. И сейчас я понимаю, насколько это было ложным шагом. Джош? Тай почти на месте. Он летит по лестничным пролётам, сшибая всё, что мешало ему, зарабатывая синяки и ссадины, прямо как в день их первой встречи. И он искренне надеется, что этот день закончится так же: обнимашками и поездками на руках у старшего. Но что-то подсказывало ему, что в этот раз всё будет не так радушно. — М? — Дан всё-таки отзывается, и Тайлер понимает, что он успеет. Но нужно было задержать его. Он уже почти у двери на крышу. — Останься живым для меня? Джош заливисто смеётся, он понял, в чём дело. Он встаёт и подходит к краю крыши: — Хоть кто-нибудь мне поможет? Нет… Он слышит позади звук ударившейся о стену двери, истошный крик молодого солиста и рвение ветра. Ласкающие руки прекрасной Смерти с глазами излюбленного парня. Он делает шаг навстречу пустоте, и пламя агонии охватывает его тело в предсмертном танце. Ветер целует его лицо, дышит Свободой, а Смерть обвивает утонченными руками. Они холодят его тело и перебирают волосы, вплетая туда увядшие цветы Жизни. Чья-то обжигающая рука обхватывает его запястье, она тёплая и мягкая, она пахнет Любовью. Джош поворачивает голову, чтобы увидеть, как выглядит сама Любовь, но всё, что он успевает увидеть — бескрайнее белое небо.***
Пахнет Любовью и корицей. Джош открывает глаза и видит бескрайнее белое небо. Рядом с Солнцем на небе покоится Луна, а рядом с Даном на полу покоится Джозеф. Он, как и старший, неотрывно смотрел в небо. Его лицо спокойно и сосредоточено, ресницы изредка подрагивали. Желтоволосый нарушает небесную тишину. — Мы живы? — спрашивает он, глазея на младшего. Тайлер лишь невесомо поворачивается к Дану, подпирая лицо рукой. Он смотрит на барабанщика, будто впервые рассматривая его, а затем тихо, одними губами лепечет: — Я люблю тебя, Джош. — Ох, Джозеф. — морщиться Дан и отворачивается от друга. — Иди домой, тебя уже Дженна, наверное, ищет. В ответ младший молча встает, походит к краю крыши и садится на корточки, упираясь локтями в колени и подпирая ладонями подбородок. Старший решает проследовать за ним, он подходит ближе и замечает, что на шее шатена красуется тонкая золотая линия, распространяющая странный слабый свет. Дан садится рядом с другом и свешивает ноги с края, осторожно выглядывая вниз. — Нас уже нашли. — тихо говорит Тайлер, касаясь руки парня, а Джош видит толпу, которая окружила двух парней, держащихся за руку, лежавших на асфальте лицом вниз. Пахнет Любовью и корицей.