Флейта

Джордж никогда не думал, что его сердцем завладеет кто-то, похожий на Полумну. С ней мало кто общался, потому что… Полумна чокнутая. Отпрыски волшебников предпочитали над ней потешаться, а не водить с ней дружбу. Она была словно не от мира сего, говорила необыкновенные, странные вещи загадочно-мечтательным голосом, при этом смотря на собеседника так, будто пытается залезть в душу сквозь кожу или зрачки. И, как ни странно, не обижалась на тех, кто смеялся над ней и воровал её вещи. Однажды Джордж, разыскивая Фреда, раньше пробравшегося через толпу волшебников, случайно забрёл в купе, где находилась Полумна. Тогда её большие серебристо-голубые глаза заинтересованно обратились на гриффиндорского хулигана, пронизывая его невидимой нитью. От этого проницательного взгляда стало не по себе, встреча с Полоумной Лавгуд по необъяснимой причине потрясла Форджа, словно вероятность этой встречи была равна нулю. Они с Фредом тоже нередко шутили по поводу её пришибленного вида, чудаковатых повадок, порой участвовали в сокрытии её вещей. И во время пребывания в купе наедине с Луной парню стало неловко и даже стыдно за все издёвки, поэтому он молчал. Тем временем девушка закрыла газету, которую читала, и решила сама начать разговор. — Я знаю, зачем ты сюда зашёл, Джордж. Фреда здесь нет, — отстранённо сообщила Джорджу Лавгуд, но не вернулась к изучению свежего выпуска «Придиры». Она осматривала своего собеседника и чуть улыбнулась, прочитав оправданное удивление на его лице. Джордж ещё мог понять, как их с братом различала Гермиона, но как это сделала Полумна — не укладывалось в его голове. Может, она бывает с ними рядом даже чаще, чем Грейнджер? — Вы не так похожи, как вам кажется, — добавила она вскоре тем же тоном, даже более загадочным и таинственным, и вновь раскрыла газету, тихо прошуршав страницами, залепленными порой пугающими заголовками. — Интересно, и чем же мы отличаемся, а? — хмыкнул Джордж, сев на противоположный край полки с мягкой обивкой. Изначально он хотел просто уйти, не придав никакого значения словам Полумны, но потом любопытство завладело им. — Мозгошмыгами. Уизли и не ждал другого ответа и лишь усмехнулся, когда услышал его. Через несколько мгновений Луна вновь заговорила: — У тебя их меньше. Однако Джорджу это говорило только о том, что Полумна действительно очень странная. А кто такие мозгошмыги, какие у них функции в этой жизни и как они выглядят — его мало интересовало. По крайней мере, на тот момент. Влюблённость в Полоумную возникла, конечно же, позже. Когда в начале января белоснежное покрывало накрыло окрестности Хогвартса, Джордж бродил по замку в гордом одиночестве. Накануне он впервые за долгое время поссорился с Фредом, из-за чего горел желанием поскорее скрыться с глаз любопытных окружающих, которые то и дело норовили влезть в отношения близнецов. И не нашёл ничего лучше, чем остаться в замке, пока другие кидались снежками во дворе академии или гуляли по Хогсмиду. Во время зимних каникул Хогвартс, как обычно, пустовал, так что один из Умников Уизли спокойно вымеривал прохладные коридоры шагами, слушая собственный топот в идеальной тишине замка. Правда, вскоре к этим звукам примешалась тихая, манящая мелодия. Джордж, не раздумывая, отправился прямиком на этаж ниже, чтобы увидеть собственными глазами, кто так красиво играет на флейте. Парень быстрыми шажками шёл по коридору, воодушевлённый тем, что идёт в нужном настроении и мелодия ещё не прекратилась. Завернул за угол и увидел женскую фигуру, стоящую около окна. — Полумна? — невольно окликнул Фордж волшебницу, тут же обернувшуюся. Она перестала играть и опустила флейту, так и не закончив композицию. Серебристые глаза медленно проскользнули по облику нежданного Уизли и вновь вернулись к лазурным глазам Джорджа. — От тебя так и веет обидой, — вынесла девушка вердикт, склонив голову чуть-чуть на бок и поджав губы. Младший близнец только пожал плечами и ничего не сказал, не желая делиться внутренними переживаниями с кем-либо. Тут он вспомнил, что приманило его к Лавгуд, и нарушил неловкую липкую тишину: — Так это ты играла? Может быть, начнёшь с самого начала? Джордж улыбнулся и сел на соседний подоконник, в то время как Лавгуд посмотрела на свой изящный музыкальный инструмент и будто о чём-то задумалась. — С удовольствием, — после недолгих раздумий когтевранская чудачка согласилась, едва заметно улыбнулась и поднесла флейту к губам. Её тонкие, бледные пальцы ловко зажимали нужные отверстия, каждый звук проникал в самое сердце, дотрагивался до струн юношеской души. С тех пор их встречи перестали быть случайными. Молодые люди договаривались приходить сюда в это же время, чтобы насладиться обществом друг друга. Полумне было приятно, что Джордж не смеялся над её увлечением и изменил своё отношение к ней. А Уизли зачарованно наблюдал за невероятно талантливой Лавгуд, она успокаивала его своей музыкой и чудаковатыми, на удивление мудрыми разговорами. Когтевранка в такие моменты открывалась в новом свете и очаровывала Джорджа не меньше чувственной музыки, излучаемой изящным инструментом. Он завороженно вслушивался в чарующие звуки, внимал им, и для него в эти мгновения не существовало ничего, кроме них, исполнительницы композиции и старой флейты. На протяжении нескольких лет Уизли просыпался в объятиях Полумны. Собственно, с тех самых пор, когда они стали жить вместе после войны. Он всегда просыпался раньше возлюбленной и, как зачарованный, ещё примерно полчаса любовался таинственной волшебницей. Так было и сегодня. Когда Фордж раскрыл глаза, ещё немного сонные и слипающиеся от постепенно угасающих чар Морфея, мир замер в ожидании возникновения солнечного диска на небосводе. В спальне царила предрассветная мгла и безмятежная тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов. Волшебник улыбнулся, смотря на мирное, спокойное лицо Луны, которая худыми руками нежно обняла Джорджа во сне. Он, как и всегда, прижимал её к себе, словно боясь потерять и желая защитить от всего на свете. Страх потерять друг друга, подпитанный обоюдной любовью, подтолкнул их к решению поселиться под одной крышей. Белокурые волосы разметались по подушке. Джордж осторожно поглаживал их свободной рукой, пропускал сквозь пальцы, довольствуясь ощущением мягкого шёлка на коже. Вскоре ресницы стали подрагивать, глаза сказочного оттенка приоткрылись, на розоватых губах появилась лёгкая, нежная, милая улыбка. — Доброе утро, — шепнул Уизли, едва касаясь губами уголка чужих, но таких родных губ. Вместо каких-то слов Лавгуд уткнулась носом между ключиц волшебника и покрепче прижалась к нему. Он знал: её губы расплылись в счастливой улыбке, и понимал её чувства. Полумна счастлива, что нашла своего человека, что Джордж выжил во Второй магической войне, что сейчас они вместе и строят планы на будущее. И выживший близнец Уизли тоже считал себя счастливым, невзирая на то, что видел смерть родного человека. Как оказалось, даже в школьные времена Фордж и Луна имели много общего: классическая музыка, любовь к ночному небу, дождю, рассветам, закатам, квиддичу. И это не весь перечень. Во время обучения в Хогвартсе они были чрезвычайно близки и похожи и даже не подозревали об этом, пока осознанно не пошли навстречу друг другу. — Джордж, ты веришь в судьбу? — прозвучал загадочный женский голос, и Уизли глянул на его обладательницу, до сего момента наблюдая, как солнечные лучи медленно заполняют город. Полумна чуть отстранилась и заглянула в голубые глаза, в которых теплилась нежность. — Да. Наши встречи и всё происходящее я вообще считаю именно её происками, — усмехнулся Джордж, поглаживая девушку по спине. Он совершенно не хотел отстраняться от неё, желая понежиться в объятиях ещё хотя бы десять минут, и уткнулся лицом в белокурую макушку. Медленно пропускал в лёгкие приятный, малость резкий аромат роз, которыми пропахла каждая светлая прядь волшебницы. Розы, кофе, шоколад, клубника. Именно этой смесью пахла бы амортенция для Джорджа. — В твоей голове всё так же снуют мозгошмыги, — после недолгого молчания шепнула, улыбаясь, Полумна. Джордж лишь добро, глухо рассмеялся, к сегодняшнему дню всё, что только можно, уже узнав об этих существах, шмыгающих в мозговых извилинах. Фордж по-прежнему удивлялся непредсказуемости судьбы и загадочности Луны. С каждым месяцем он всё более убеждался, что она ничуть не чокнутая, а самая чудесная девушка, какую он только встречал на своём жизненном пути.