/от лица Левы/
- Скорей, бежим! Сбиваясь с ног, спотыкаясь, ловя то и дело тебя за руку, мы летим, несомые точно крыльями, подхваченные ветром пьянящей свободы. Несясь сквозь кромешную тьму, я вижу перед собой лишь две вещи: твои разметаемые порывом золотые волосы и алую, подернутую рябью тонких облаков полоску заката. - Куда… куда? – я задыхаюсь, горло стягивает спазм, но я смеюсь, и от этого бежать становится словно легче. Эйфория, разливающаяся по телу, дает огненный импульс. Он позволяет мне делать шаг за шагом. Твоя рука вновь обретает мою, и я чувствую ее жар; я чувствую всего тебя целиком и, могу поклясться, читаю твои мысли: мы сейчас на одной волне. - К черту, заткнись! – ты оборачиваешься налету, обдавая меня пламенем своего лучистого взгляда. Я улыбаюсь в ответ и, увеличивая скорость, обгоняю тебя, устремляясь туда, где небо сжигает последние минуты уходящего дня. Так, соревнуясь, то и дело путаясь в ногах, смеясь и ликуя, мы неожиданно достигаем той отметки, когда адреналин, бурлящий в крови, бьет в голову с такой силой, что крылья, внезапно выросшие за спиной, делают взмах: открывается второе дыхание. Сердце заходится в бешеном ритме, в ритме нашей жизни. Я даю тебе фору, время, пока ты не поравняешь со мной свой бег. И тогда, несомые лишь счастьем, мы достигаем места назначения. Одновременно остановившись, мы, пытаясь отдышаться, держим друг друга за плечи, соприкасаясь лбами. От тебя пахнет любовью и жизнью, дикой энергией, фонтанирующей откуда-то изнутри; космической энергией, что нитью связует нас. Объединенные, наши души, не требуя слов, познают одну простую истину: смысла жизни как такового нет – есть множество значимых личных установок, которые обозначают повороты Пути, что мы совершаем, ведь когда живешь порывами – обретаешь одну единственную в этом мире ценность. И имя ей – Свобода. Да, мы свободны, и крылья, становясь все ощутимей и прозрачней, теперь держат нас в трех сантиметрах над землей: не давая упасть, они сохраняют веру в лучшее, оберегая нас, а сила, неведомо откуда взявшаяся, окутывает и дурманит голову, как алкоголь, что резко и безошибочно бьет в голову, разнося по венам музыку и вдохновение. С трудом переведя дух, ты первым обращаешь взгляд к небесам: сбежав от всего мира, мы попали в чудесное, таинственное место. Возможно, уже утром это все покажется нам детским бредом, но мы выбрали жить моментом, а момент текущий – самый яркий и уникальный в нашей с тобой истории. Не отпускай, держи меня крепче. И ты держишь, до легкой боли впиваясь ногтями в мою ладонь, ты машешь свободной рукой и кричишь, пока воздух из легких не вышибает окончательно. - Ты чувствуешь? Ты чувствуешь то, что и я? А я, видя лишь краем глаза небо, что так очаровывает тебя, смотрю лишь на твой очерченный кровью заката профиль, смотрю, как мерцают в полутьме твои глаза, заведенные порывом. Я вижу лишь одного тебя: ты больше неба, ты – момент, ради которого я живу. И ты – тот самый смысл, который я искал. Кажется, вот он, весь мир, как на ладони, у наших ног. Если спуститься на землю, можно было бы осознать, как опасно мы стоим, держась за руки: наши ноги в шаге от пропасти, на дне которой мерцает опаленный жаром дня город фантастическим танцем мириадов фонарных огней. А на небосводе тем временем зажигаются звезды. И в мире – нашем и том, реальном, становится светлей. - Я чувствую себя самым чертовски везучим и особенным человеком на свете. Потому что мы вместе, МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО ВМЕСТЕ, и я не один… У меня сердце просто разрывает от счастья и любви. Ты впервые отрываешь взгляд от заката и смотришь прямо мне в глаза. Поначалу кажется, что тебя что-то тревожит, но затем ты киваешь, согласный с моими словами и, сделав шаг навстречу мне, попадаешь в объятия. Прижимаясь ко мне всем телом, ты поднимаешь голову, и наши тела сливаются. Горячие поцелуи, покрывая мое лицо, шею и плечи пахнут по-прежнему: тонкий, глушащий все запах молодости пьянит и подкашивает ноги. Я целую тебя в ответ, чувствуя, как на спине появляются царапины, сквозь которые светится моя душа. Подожженная, томящаяся и истосковавшаяся по таким моментам, она рвется наружу, просясь летать. Я отпустил бы ее, не будь твоей души рядом: нам важно сохранить эту связь, отныне и вовеки. Нам едва стукнул третий десяток, мы полны веры в Великое, а провести жизнь, сохраняя ее – вот очередной смысл, складывающийся в картину нашего общего мира. Сейчас кажется, что мы – единственные люди, оставшиеся во Вселенной, нам доступна любая тайна. Но и это не так важно, как осознание того, что мы любимы, любимы взаимно. Любимы друг другом. Соприкасаясь губами, соприкасаемся и крыльями, переплетая стальные перышки, и тихий звон разносится по округе: он перекрывает шум города, улетая музыкой ветра к звездам. - Знаешь, что удивительного в нашем положении? - Знаю. Сейчас слова - лишнее. Твоя мысль, рождаемая в моей голове, не требует разъяснений. Мы оба прекрасно знаем, что общая мечта – она, только она – вот, что привело нас на этот обрыв на краю Земли. Музыка, грезы – именно это открыло нам глаза сегодня на этот фантастический вид, разожгло в нас фантастические чувства. Именно сегодня, когда фантастика стала реальностью, именно сегодня мы приоткрыли завесу неизведанного, достигнув, наконец, своего уголка в этом странном и запутанном мире. Если тебе есть с кем делить мечту – ты уже наполовину счастлив. Если эта мечта сбывается на двоих – ты счастлив абсолютно. Однажды я спою об этом, однажды ты об этом сыграешь, ведь что может быть прекраснее, чем песня, написанная от двух любящих сердец? – ничто. Вдалеке, за танцующим от страсти и раскаленного асфальта городом, живет своей судьбой, томимый лишь одиночеством – гордым, дерзким – Океан, в котором с каждым мгновением тает золотой диск Солнца. Ты показываешь мне рукой, как последний луч тонет в водах, и на прощание просишь спеть. Казалось бы, нелепость? - Если огонь - пепел, тень - это часть света… - Что это? - Новое… Счастье мое, где ты? – ты смотришь на меня, улыбаясь так тепло и уютно, что к горлу подкатывает волна, захлестывая меня с головой. И я тону в ее сладости. Я киваю тебе, давая понять, что вот оно, мое счастье – ты, от макушки до ног. Ты саркастически поднимаешь бровь и, отпустив короткую ухмылку, говоришь: - Ну что, пойдем обратно? Солнце село. Возьму гитару, покажешь мне это твое новое… Давно придумалось? - Находу… Налету. И я вижу, как ты прекрасно понимаешь, отчего я сказал именно так. Теория слияния душ… И вот ее доказательство. А возвращаться так не хочется, а так не хочется ни с кем встречаться, попадать хоть и в родной, но все-таки такой земной домик, что мы делим здесь, на побережье. Австралия, конечно, край света, но все же момент хочется растянуть подольше. И я вижу, как ты сам противишься своему предложению. Мы продолжаем стоять, взявшись за руки, наблюдая, как крошечные автомобили, спеша по своим делам, колесят по дорогам Мельбурна. Внезапный порыв наполняет нас запахом ночных цветов, и тут ты подхватываешь мое вдохновение: - Только в руках ветер… Был, а теперь нету… - Счастье мое, где ты? – допеваем мы хором и, радуясь дебильности и мелодраматичности момента, садимся на траву, болтая теперь ногами над пропастью. Я кладу голову тебе на плечо и запах волос, состоящий из сигаретного дыма, парфюма и тебя, проникает в мои легкие, щекоча нос. Облака, красивой пеленой лежащие теперь от горизонта до горизонта, стягиваясь между собой, заращивают просветы, сквозь которые зияет чернотой и миллионом светлых звезд космос. Любоваться осталось считанные минуты, прежде чем дождь не упадет на наши обращенные ввысь лица первыми тяжелыми теплыми каплями. Где-то вдалеке слышится глухой раскат грома. - Я бы всю жизнь провел вот так вот, просыпаясь после полудня, проводя весь день либо на берегу, либо в городе, распивая кофе и куря, пока вдохновение не накроет с головой, а, встретив закат – или проводив день? – садиться за гитару и играть, играть, пока первые лучи не станут литься сквозь занавеску, а голова не пойдет кругом… Быть вечно молодым, вечно пьяным… И вечно с тобой - это главное условие такой жизни. Знал бы ты, как трудно без тебя, когда ты нерядом, а получать очередную телеграмму из-за океана – чувствовать одновременно и радость, и боль… - Не хочу тебя упрекать, но… уехал ты - не я. Знаю, знаю, ты звал за собой, звал сиюминутно, но почему не мог дождаться? Отношения Израиль – Австралия испытание не из легких. Собственно, кому я это рассказываю. - Я не хочу вспоминать об этом, Лёв. Главное, что сейчас это позади, мы выдержали и выжили, а разве это не самое явное доказательство того, что боролись и страдали не зря? - Разумеется. Давай пообещаем друг другу, что проведем эту жизнь так, как захотим сами, а не этот ужасный внешний мир: не сломаемся, не постареем, а будет ежедневно курить, писать песни и слушать океан? - Давай. Обещаю. - Обещаю. И пусть спустя пару месяцев мы собрали свои чемоданы и вновь оказались в пути, пусть спустя десять, двадцать лет мы уже были не так молоды физически, да и курить стали скорее от нервов, чем от праздности, а писать песни переросло из увлечения в дело жизни; даже спустя все это время мы смогли-таки сохранить юность внутри наших сердец, ведь пока мы молоды – мы готовы жить, и судьба – наша уступчивая подруга. Да, мы живы, идем рука об руку – вот он, Смысл… а Смысл в любви. Смысл в музыке. Смысл меня в тебе, тебя во мне. Мы вместе: и это главное.Если не ты – кто же?- Песню допеть сможет?