Империя Скайуокера

Когда лекарь ногри сообщил, что Скайуокер-младший уснул, Фисто с шумом вздохнул, скинул с плеч плащ и улегся на небольшой солнечной полянке. По своей природе он был нетерпеливым. Ему всегда все нужно было сделать быстро, потому как он не любил ждать. Именно это отличало его от Марека. Тот мог ждать сколько угодно. — Скука… — взвыл наутолан. — Займись каким-нибудь делом, — донеслось сзади. — Тебя побить, что ли? Через пару секунд Гален уже стоял возле лежащего Кэда, загораживая тому солнце. Наутолан едва слышно выругался и кое-как сел. — Долго нам ещё сидеть в этой дыре? — Пока не придёт приказ, — с лёгкой издевкой произнёс Марек, зная, насколько сильно его друг ненавидит сидеть на месте. И тут он не прогадал. Кэд раздраженно зарычал и снова упал на спину. Это «пока не придёт приказ»  очень долго, независимо от того, нужны ситхи Вейдеру, или сын. Почему-то от одного слова «сын» наутолан начинал ненавидеть Люка. Он прожил почти двадцать лет у ранкора на ногах, выращивая морковку, — по крайней мере, так думал Фисто, который не очень-то интересовался фауной Татуина, — и считал своего отца погибшим. Вейдер его совсем не знал, но пытался всячески сберечь от влияния Императора или Альянса, — не удалось, как видите. Или же Кэд Фисто, которого он вынес из осажденного Храма трехлетним ребёнком и вырастил втайне ото всех. Хотя наутолан и не был нужен Вейдеру, который поначалу хотел найти его родителей и вернуть в семью. Найти их не удалось, а так как у малыша был потенциал и ему ещё не внушили джедайских идеалов, молодой ситх решил сделать из наутолана своего ученика. Кэд был жутко ревнивым и не хотел ничего делить с другими, особенно своего «отца». Через два года, правда, Вейдер привёз с Дальних Рубежей двенадцатилетнюю Лакосту Эверс, которую через пару дней удочерили граф и графиня Верели, а чтобы отвести подозрения и не дать агентам безопасности узнать истинную родину девочки, дали ей имя Кайла. Иногда она, правда, посещала дворец, но не так часто, чтобы стать наутолану соперницей. Однако через год случилось нечто ужасное — планета Камандри была уничтожена неизвестным источником, вся раса камандрианцев была уничтожена… кроме одной. Кэд помнил этот день, потому что тогда все врачи и учёные боролись за жизнь маленькой девочки, которой и года не было. Конечно, Вейдер оставил её у себя и растил как собственную дочь. Поначалу Кэд злился, что тот, кого он считал своим отцом, столько времени проводит с маленькой беспомощной девочкой, да ещё и позволяет называть себя папой. Когда появился Гален, Фисто стал менее раздражительным, но все равно недолюбливал маленькую камандрианку. Лишь спустя много лет он понял, почему Вейдер разрешил ей называть его папой — кроме него у девочки больше никого не было. Таких как она больше нет и никогда не будет. Фисто был не единственным наутоланом и при желании мог посетить родину, а она — нет. Но вот Люка он наотрез отказывался понимать. Появился из ниоткуда и тут же привлек к себе внимание всей Галактики, а Вейдер, у которого и без того куча проблем и дел, сломя голову бросился спасать своего сыночка. — Придушил бы этого коротышку, — прошипел наутолан. — А после Вейдер придушил бы тебя, — парировал Гален. — Ну объясни, чего мы здесь ждём? Пока Палпатин нас отыщет и поджарит молниями? — Ты ведь знаешь, Фисто, почему мы здесь. — Поставим по-другому вопрос: почему мы? Могли бы остаться на Мустафаре или отправиться к Его Синейшеству. А ещё лучше — подорвать базу повстанцев. Вот была бы веселуха! — Тебе лишь бы все крушить да убивать, — закатил глаза Гален, усаживаясь на зеленую поляну. — Я похож на убийцу? Если я ситх, это ещё не значит, что… Договорить ему не дал писк коммуникатора. Кое-как нашарив его в карманах, Кэд долгое время пытался вспомнить на какую кнопку нажимать. — Опять забыл? — с издевкой спросил Марек. Фисто упрямо промолчал и нажал на первую попавшуюся кнопку. В этот раз он угадал. Появилась маленькая голограмма имперского офицера. Гален придвинулся поближе к Фисто и шутливо отсалютовал. — Здорово, кэп. Как жизнь? — Получше, чем у некоторых, — фыркнул капитан. — Скайуокер уже на Хоногре? — Жив, здоров, лежит в могиле, — пошутил Кэд, за что получил это Марека удар по ребрам. — Альянс уже организовал поиски. Наш агент всячески пытается сбить их со следа и натравить на Императора. — Уже? — изумился наутолан. — Да ведь только два дня прошло, как мы этого татуинца сюда доставили. Гален заметил, с каким презрением Кэд говорил о Люке, но решил промолчать. — А им много времени не надо, — хмыкнул капитан. — У лидеров Альянса свои планы на паренька. Они готовы бросить все силы, лишь бы, как они выразились, «последняя надежда джедаев не досталась Империи». — Вот тебе и демократия, — усмехнулся Гален. — Мальчишка даже не видит, что им манипулируют. Не то что это… как его… Хэнк? Ханфри? — Хан Соло, — подсказал Фисто. — Вот уж у кого мозгов хватило не связываться с Альянсом, так это у него. — Как я понял, он теперь на стороне Империи? — Пока не известно, — уклончиво произнес капитан Кас Силион, — От Кайлы не поступало ещё никаких вестей. — Ну, его лояльность обеспечена, — повёл плечами Кэд. — Не то что истериченая принцесса. С ней будет посложнее. — Но кое-кто все же способен открыть ей глаза, верно? — спросил капитан, намекая на человека, который обычно не церемонился с таким делом, как внушение или промывка мозгов. От этого Фисто помрачнел и отвел взгляд. Да, старая знакомая, с которой наутолан был знаком с детства, могла бы помочь, если бы не одно «но»: она больше не хочет сражаться и убивать, а вести нормальный образ жизни, что пока удаётся ей с трудом. — Она больше не с нами, — мрачно ответил Кэд и отвернулся. — Но кое-кто может на неё повлиять, — не отступал Кас. — Вейдер отпустил её. Она не придёт. Голос наутолана стал жёстким, и в нем проскользнули опасные нотки гнева. — Что ж, — спокойно протянул Силион, который уже не первый раз общался с учениками своего начальника и знал, что лучше их не злить, — Тогда этим займется отряд «Индиго». — «Индиго»? — переспросил Гален. — Никогда не слышал о таком. — И не должен, — капитан вдруг обернулся и произнёс: — У меня дела. Держитесь на связи. С этими словами он отключился. Кэд убрал комлинк, поднял с земли плащ и направился вглубь леса. Когда он скрылся в труднопроходимых джунглях, Гален достал свой коммуникатор и набрал номер человека, которого ему не хватало так же сильно, как и Кэду. * * * Тишину пустого зала прорезал резкий писк коммуникатора. Одинокая женская фигура, сидящая посреди зала, была закутана в чёрный плащ. Светлые, почти белые, волосы едва касались плеч. Последние лучи заката осветили лицо совсем юной девушки и её молочно-белые глаза, обезображенные кривой полоской шрама. Медленно высунув руку из-под плаща, девушка нащупала коммуникатор и нажала кнопку вызова. — Ты что-то хотел, Гален? — ровным, совсем безжизненным голосом спросила она, взяв в руки маску, которая вот уже сколько лет скрывает тот факт, что она слепая. — Я из-за Фисто… Послушай, Н’Орели, я… я рад, что ты всё-таки ответила. — А что мне остаётся делать, Гален? Возможно, ты единственный, кто не врал мне. По крайней мере, я об этом не знаю. Марек понял, к чему клонит камандрианка и тяжело вздохнул. — Ты ведь знаешь, он не мог по-другому поступить. — Но я не просила его забирать меня и растить как убийцу… Было бы лучше, если бы я умерла в том огне… — Не говори так. Ты же знаешь, Вейдер любит тебя как родную дочь! Это из нас он растил воинов и политиков, но не из тебя. Ты другая, Н’Орели, и Вейдер знал это. Посмотри на нас. Все мы воины. Мы рождены сражаться. Кайла — прирожденный политик, чем может сравниться с самим Императором. Кэд… Ты слышала о том, как он пытал пленных джедаев? Да тот же Ален не такой жестокий! Ты нужна нам, Нора… Ты нужна Вейдеру… Долгое время Н’Орели продолжала смотреть на горизонт. Ровно до тех пор, пока солнце окончательно не скрылось. Да, она не могла увидеть всю эту красоту своими настоящими глазами, но сама Сила показывала ей не менее прекрасную реальность. — Я обдумаю твои слова, Гален, — едва дрогнувшим голосом произнесла камандрианка. — Мне известно, что механизм запущен. Поверь, когда моя помощь будет необходима, я приду, а пока… Мне нужно побыть одной. Когда связь прервалась, Н’Орели прислонила маску ко лбу и едва слышно прошептала: — Помоги мне, прошу… И та, кого она звала на помощь, пришла. Светлые языки Силы, вперемешку с темными, заключили одинокую девушку в объятиях, помогая справиться с болью, которая глубоко засела в её душе. Ведь иначе как можно смириться с мыслью, что человек, которого ты всю жизнь называла отцом, — и есть причина твоего одиночества в этой пустой, недружелюбной Вселенной. * * * Как только Фетт установил замороженного в карбоните Хана Соло в вертикальном положении, появилась Кайла с металлической коробкой в руках. Она поставила её на кофейный столик и, наблюдая за реакцией охотника за головами в Силе, довольно хмыкнула. Если его поразил дворец снаружи и почти у входа, вряд ли стоит говорить, насколько сильно он был удивлён, когда попал в самую обыкновенную… гостиную. С диваном, столиком, даже с головизором, парочкой растений в горшках. Правда, идти сюда пришлось ого-го как долго. — Можешь размораживать, — произнесла Кайла. Фетт пожал плечами, но все-таки сделал то, о чем его просили. Через несколько секунд Хан уже лежал на диване, а Кайла нашарила в коробке какой-то пузырек, накапала несколько капель в стакан с водой и кое-как заставила Хана это выпить. — Игра началась, — прошептала Верели.