Дорога во тьму и обратно

Он резко открыл глаза и с удивлением уставился на склонившегося над ним черноволосого темноглазого мужчину, одетого в наглухо застегнутый сюртук с выступающими почти до пальцев длинными рукавами рубашки и высоким воротом-стоечкой, буквально впивающимся в подбородок, явно врача. Тот, поджав губы в тонкую линию, сосредоточенно что-то втирал ему в грудную клетку. Кажется, он еще не заметил, что пациент пришел в себя, и это дало время обвести глазам окружающее пространство. Он лежал на широкой кровати с темно-зеленым балдахином в изголовье, в тон которому были подобраны шторы на окнах и, кажется, шелковые обои на стенах. Явно старинная, но какая-то немного зловещая обстановка комнаты совершенно не давала представления о том, где он находится. В голове была полная пустота. Сосредоточив взгляд на своем странном “докторе”, он тихо, через силу просипел: - Где я? Что со мной? - Поттер? Очнулся, слава Мерлину! - воскликнул мужчина, резко распрямляясь и проводя над ним какой-то палочкой. - А что со мной? - задумчиво нахмурившись спросил он, анализируя странные действия и слова незнакомца. Из услышанного стало понятно, что его фамилия Поттер, и тут же в голове всплыл голос, немного похожий на голос этого странного “врача”: “Гарри Поттер - наша новая знаменитость!” - А почему знаменитость? - невпопад ляпнул Гарри, осознав, что это его имя и фамилия. - Что? - мужчина удивленно уставился на него и тут же поднял руку с оттопыренными двумя пальцами: - Сколько пальцев видишь? - Два! - А что последнее помнишь? Этот вопрос загнал Гарри в тупик. Он попытался сосредоточиться хоть на одной картинке в голове, но осознал, что они какие-то мутные, словно слишком давние. Тем временем мужчина, испытующе глянув на него, опять начал размахивать палочкой. - Ох! Волшебная палочка! Вы волшебник, да? - радостно улыбнулся Гарри, счастливый от того, что кое-что в голове начинает проясняться. - Поттер, Гарри, ты… - нахмурился мужчина. - Давай-ка попробуем вспоминать вместе. - Давайте. А вы кто? - Я?! - В этот раз “доктор” выглядел до крайности удивленным. - Кхм… Я твой бывший учитель в школе чародейства и волшебства Хогвартс, Северус Снейп. - О! Да, я вспомнил, ко мне приходил Хагрид и рассказывал, что я - волшебник и буду учиться в Хогвартсе, а потом дал билет на поезд, а потом… - тут Гарри запнулся, не в силах сразу выстроить происходившие когда-то явно очень давно события в нужном порядке. - Мне кажется, я помню, но в голове такой сумбур, что, чтобы все встало на свои места, нужно время и какие-то подсказки. Вы мне не поможете, сэр? - Снейпа почему-то перекосило от подобного обращения. - Я что-то не то сказал? - Ты… Нет, все нормально. Думаю, со временем память вернется… - А что со мной случилось? - Гарри впервые с момента пробуждения почувствовал собственное тело и захотел повернуться. Ощущения ему совсем не понравились. Грудь болела, а руки и ноги были слабыми и словно налитыми свинцом, пошевелить хотя бы пальцем не получалось. Единственное, что казалось совсем легким и невесомым - это голова, в которой по-прежнему мелькали ускользающие образы и большей частью сквозила пустота. - Можно сказать, несчастный случай, - испытующе глянул на него Снейп, и Гарри поверил, что тот действительно был его учителем, потому что именно так смотрят учителя на нерадивых учеников, не подготовившихся к контрольной или экзамену. - Ты совсем ничего не помнишь? - Нет. Почему-то Гарри чувствовал, что для Снейпа очень важен его ответ, и попытался вновь покопаться в памяти. Но в голове всплывали только невнятные детские воспоминания о толстом мальчишке, который постоянно обижал его, о не менее толстом мужчине, который орал на него, брызгая слюной, и какой-то худой женщине, которая, поджав губы, отдавала ему всевозможные распоряжения. Вероятно, это была его семья. Устав искать в голове ответы, он пристально посмотрел на Снейпа и спросил: - А почему я не в больнице, если со мной произошел несчастный случай? И вообще, где я? И с чего бы меня лечите вы, если вы учитель, а не врачи, или… лекари, да? - Ты у себя дома, - сделав глубокий вдох, объяснили ему. - По крайней мере, в последние полгода ты жил именно здесь. В больнице пока слишком опасно, а здесь никто из тех, кто желает тебе зла, не сможет тебя найти. - И много таких? Я… я что же, какой-то преступник? - запаниковал Гарри. - Нет. Как раз наоборот - герой. Но об этом позже. Сейчас тебе нельзя волноваться, а события нужно вспоминать постепенно, - пояснил Снейп. - И лечу я тебя по той же причине - не могу больше никому доверить. Не переживай, у меня хватает на это квалификации. Гарри согласно кивнул. Он хотел еще что-то спросить, но почувствовал, что глаза слипаются от усталости, а мысли разлетаются словно испуганные вороны. - Спи, Гарри. - На плечи опустилось мягкое одеяло. - Теперь все будет хорошо. Легкое прикосновение чужих теплых пальцев ко лбу он ощутил уже сквозь наплывающие волны сна. *** Прошло несколько недель. По словам Снейпа на улице вовсю расцветал апрель, но Гарри все еще не вставал с постели: рана в груди заживала очень плохо. Мази, бальзамы, литры зелий, которыми пичкал его Снейп, помогали слабо, но исцеление, пусть и медленно, двигалось в нужном направлении. “Доктор” был строг и неумолим, заставлял Гарри есть, пить, заниматься лечебной гимнастикой для рук и ног, чтобы разминать слабые и малоподвижные мышцы, сам регулярно делал Гарри массаж, чтобы не образовывались пролежни, обтирал его тело влажными полотенцами, помогал принимать ванну и справлять естественную нужду, чем неукоснительно вызывал отчаянное смущение. Благодаря такой заботе, Гарри, несмотря на тяжелое ранение, о котором Снейп категорически отказался рассказывать до поры до времени, все-таки постепенно шел на поправку. Тело восстанавливалось, но вот с воспоминаниями все обстояло намного хуже. Свое детство Гарри уже помнил, но только до момента посадки в красивый красный поезд, везущий его навстречу сказке - в новый волшебный мир. А вот дальше был почти полный провал. И, к сожалению, подсказки Снейпа, какие-то истории из школьной жизни, в которых был “уличен” им Гарри Поттер, не давали представления о том, что же происходило в те годы. Гарри знал от Снейпа, что ему идет восемнадцатый год, что по меркам волшебников он уже считается совершеннолетним, но восполнить пробел в памяти длинной почти в семь лет никак не мог. И это его расстраивало и злило. А еще он ощущал, что Снейп принципиально не хочет касаться в их беседах событий, которые привели к такому плачевному положению Гарри, хотя и знает, что произошло. И никакие уговоры, упрашивания и увещевания, что, возможно, это даст толчок к восстановлению памяти, на него не действовали. - Ты еще слишком слаб и не готов возвращаться в эту историю! - именно так Снейп каждый раз отвечал на просьбы Гарри. И более того, в последнее время, едва почувствовав даже намек на попытку что-то выспросить, он стал просто собираться и выходить из комнаты. Эти тайны, которых не хотел или боялся касаться в разговорах Снейп, откровенно пугали. После каждой такой неудачной беседы Гарри снились кошмары, наполненные какими-то неясными мыслеобразами, в которых что-то черное, зловещее поднималось изнутри и душило, душило его, пока он полностью не подчинялся этой черноте. Из этих кошмаров он выныривал с громким криком, мокрый от пота с дрожащими руками и ногами. Первое время Снейп каждый раз прибегал к нему по ночам, чтобы дать успокоительное зелье, но оно не помогало, и Гарри вновь проваливался в кошмар. Зато помогало присутствие Снейпа. И после нескольких ночей, когда тот, скрючившись, засыпал на стуле у постели, Гарри, отчаянно краснея, рискнул предложить ложиться рядом. Снейп пытался отказываться, но кошмары грозили перейти в разряд регулярных, и на шестую такую ночь он сдался и еле живой от усталости и недосыпа свалился на другой край кровати прямо в одежде, чтобы тут же уснуть мертвым сном. А Гарри, почувствовав пробуждение черноты, отыскал рядом источник чистого огня и спасался от своего страха в его теплом коконе. И утром проснулся крепко вцепившимся в руку Снейпа, которую уютно устроил у себя на груди. В то время как тот, измученный вынужденной бессонницей последней недели, тихо дышал ему в плечо. Так у них и пошло. Они теперь ночевали рядом, чтобы утром, проснувшись, Гарри аккуратно, стараясь не разбудить соседа, отпускал схваченную и прижатую к себе во сне руку своего “доктора”. Надо признать, что Снейп упорно пытался с этим бороться и после пары ночей, когда ему приходилось спросонья прибегать, чтобы разбудить и успокоить Гарри, вновь возвращался к нему в постель. Зелье Сна без сновидений, успокоительное и еще какая-то ужасная на вкус и запах дрянь не помогали. Только чувствуя рядом чужое тепло, Гарри мог спокойно спать. Снейп ругался, ворчал, но все равно, видя тщетность борьбы с кошмарами, приходил по вечерам в спальню и ложился в кровать, не снимая плотной домашней мантии с высоким воротом и длинными, до пальцев, рукавами. А Гарри уже привык к его присутствию. Ему нравилось просыпаться и видеть рядом, на соседней подушке расслабленное, но при этом измученное заботами о нем лицо своего бывшего учителя с отчетливыми кругами под глазами. Приятное, надо отметить, лицо. Пусть в нем не было классической красоты, присущей некоторым мужчинам смазливости или животного магнетизма, но его строгие патрицианские черты были весьма приятны и навевали мысли о незыблемости и надежности. А длинный, выдающийся нос совершенно не портил образ, придавая его облику нотку неправильности и при этом какой-то особой привлекательности в глазах Гарри. Черные волосы - в тех случаях, когда Снейп находил время, чтобы привести их в порядок - казались мягкими и рассыпчатыми, но из-за постоянных хлопот с ним, Гарри, чистыми он эти волосы видел нечасто: у Снейпа просто не хватало рук, чтобы ежедневно заниматься еще и собой. К принудительным “почти объятиям” Гарри быстро привык и уже не разбирал, когда захватывал в плен руку Снейпа из-за начинающегося кошмара, а когда просто потому, что очень хотелось. Видя, что тот с удовольствием бы отказался от ежедневного пробуждения в одной постели, Гарри пытался бороться с собой и своими страхами, но, не зная их причину, делать это было весьма проблематично. К тому же, пока он не мог самостоятельно передвигаться, не вспомнил, как нужно колдовать и многих прочих элементарных вещей, ни о какой независимости не могло быть и речи. Частенько, просыпаясь с первыми лучами солнца, он лежал в кровати, рассматривая своего вынужденного компаньона, и задавался вопросами. Что же произошло на самом деле? Из-за чего его мучают эти регулярные кошмары? Почему его бывший учитель - единственный человек, который заботится о нем? Кто он для Снейпа, если тот, пожертвовав своей работой - Гарри понял, что он вынужден был уволиться из Хогвартса - семьей, если она у него, конечно, была и личными делами, положил все свое время на то, чтобы поднять его на ноги. Но как он ни напрягал память, ответов не было. И если по первым курсам школы какие-то картинки еще время от времени всплывали, то вот последний год словно стерли. Вместе со всеми воспоминаниями о Снейпе. Но Гарри уже настолько привык к нему, к его прикосновениям и присутствию в своей жизни, что не представлял, что с ним будет, когда он выздоровеет и Снейп уйдет, вернувшись в свою, брошенную ради него, Гарри, жизнь. Однажды, покормив обедом, Снейп как-то особенно тщательно привел его в порядок, переодев в свежую пижаму и даже расчесав волосы, чем вызвал легкую панику. Видимо, эти чувства явственно отразились на лице, потому что тот криво улыбнулся и произнес: - Хотел сделать тебе сюрприз, но раз ты так нервничаешь, лучше скажу заранее: к тебе скоро придут гости. И я очень надеюсь, что их возвращение в твою жизнь поможет тебе вспомнить намного больше, чем мое бесполезное присутствие. - Не говори так! - Гарри взял его ладонь в свою – благодаря ежедневным зарядке и массажу он уже мог достаточно свободно двигать руками. - Если бы не ты, я бы, возможно, давно уже был мертв. - Да уж… если бы не я… - Снейп горько рассмеялся и, высвободив ладонь, встал чуть резче, чем нужно, и, не оглядываясь, быстро покинул комнату. Гарри не понимал, что он сказал не так. От бессилия, от невозможности вспомнить что было, на глаза навернулись злые слезы. Он ни за что не хотел бы причинять боль или неудобство единственному на данный момент близкому человеку. И даже если в его жизни и появится еще кто-то, о ком он сможет сказать подобное, все равно Снейп не утратит свое лидерство в душе Гарри, ведь чувство привязанности к нему крепло с каждым днем. Пока он размышлял, за дверью раздались голоса. Снейпа Гарри узнал сразу, а два других - женский и мужской - показались ему смутно знакомыми. Спустя пару секунд дверь спальни отворилась, и на пороге застыли парень и девушка примерно одного с Гарри возраста. Он - ярко-рыжий, в веснушках, высокий, почти на голову выше симпатичной кареглазой спутницы, у которой длинные вьющиеся волосы были собранными в низкий хвост. - Гарри! - почти в один голос воскликнули они и, столкнувшись в дверях, едва не ввалились в комнату. - Рон! Ты мне ногу оттоптал! - возмутилась девушка, но тут же оказалась у постели Гарри, во все глаза рассматривая его, не в силах скрыть слез радости и сдержать расползающиеся в улыбке губы. - Прости, Гермиона, - виновато глянул ей в спину парень, потом пристально осмотрел Гарри. - Ну ты, дружище, и наделал переполоху! И ведь ни слова не сказал. - Рон! - с упреком покосилась на него девушка и сосредоточила все внимание на Гарри, словно опасаясь его реакции на слова приятеля. И тут в мозгу Гарри словно что-то щелкнуло, и целый пласт забытых воспоминаний встал на свое место. Он увидел, как впервые встретился со своими будущими друзьями в Хогвартс-экспрессе, как потом они все вместе плыли на лодках к сказочному замку, в котором им отныне предстояло учиться, и как спустя буквально два месяца после начала занятий они вместе с Роном спасли Гермиону из лап горного тролля. - Рон, Гермиона, как я рад вас видеть! - во весь рот улыбнулся он. Внезапно в груди стало так тепло от того, что лучшие друзья, которые были с ним на протяжении всей учебы в Хогвартсе, рядом и явно рады встрече. - Ну, мы бы пришли уже давно, но Снейп… - в голосе Рона отчетливо послышалось недовольство. - Мы не знали где ты находишься, Гарри, - вновь кинув на Уизли предостерегающий взгляд, объяснила Гермиона. - И не только мы, - хмыкнул Рон. - Газеты уже какие только версии ни выдают. - А как ты себя чувствуешь? - быстро перевела разговор на другую тему Гермиона, явно не дав рыжику продолжить свою мысль. - Профессор Снейп говорил, что у тебя частичная амнезия? - Ну да, - потупился Гарри, внезапно смутившись от того, что не сразу узнал своих лучших друзей. - Я понял кто вы только тогда, когда вы друг к другу обратились. И эта ваша легкая перебранка, она оказалась такой знакомой... - Если хочешь, - Гермиона уселась в кресло, которое обычно занимал Снейп, когда отдыхал от ухода за Гарри или следил, как тот ест, - мы можем поболтать о прошлом, чтобы ты больше вспомнил. Рон кивнул и уселся на кровать в ногах у Гарри. - Да, было бы здорово. Иногда мне кажется, что моя голова совершенно пустая, со встречающимися то тут, то там осколками воспоминаний, и не так просто составить их в нужной последовательности. - Вот мы тебе и поможем, - кивнула Гермиона, вновь предупреждающе взглянув на Рона. Гарри решил не омрачать первую встречу с друзьями неприятными переживаниями и постарался временно выкинуть из головы мысли о том, что и Рон с Гермионой, похоже, что-то пытаются утаить от него. Но вскоре ему уже было не до этого. Они с радостью делились с Гарри общими воспоминаниями, и уже к вечеру он полностью восстановил в памяти весь свой первый курс за исключением одного непонятного момента: что произошло с ним после того, как он в одиночку отправился выручать от вора, оказавшегося школьным профессором Квиреллом, философский камень? И если кусочки мозаики следом за рассказом друзей тут же становились на свои места, то в этом фрагменте был явный провал, и, как Гарри ни напрягался, заполняться тот не желал. Время с Роном и Гермионой пролетело незаметно. Но когда Снейп зашел в комнату, чтобы провести очередные процедуры, и вежливо попросил их прийти в следующий раз, Гарри заметил, что Рон как-то напряженно и довольно враждебно отреагировал на эти слова. Гермионе пришлось уводить его едва ли не силой, оттоптав Уизли все ноги, чтобы он не сказал чего-то лишнего. Оставшись со Снейпом наедине, Гарри устало откинул голову на подушку, не в силах согнать с лица радостную улыбку. - Плодотворно прошел день? - втирая в рану на груди специальную мазь, спросил Снейп. - Ага, замечательно! Уй! Больно! - Прости, но ты знаешь, без этого нельзя, - еще раз пройдясь кончиками пальцев по свежему рубцу, пожал плечами Снейп. - И что вспомнил? - Почти весь первый курс, - улыбнулся Гарри, прислушиваясь к ощущениям от скользящих по груди рук, - кроме одного момента. Точнее, двух. Несмотря на рассказы Рона, я не понимаю, почему решил подозревать тебя в краже философского камня, и что я делал в той комнате, где он был спрятан. Вот тут полный провал, даже намека нет. А ни Рон, ни Гермиона, к сожалению, там не присутствовали. Хотя, например, при моих посиделках у зеркала Еиналеж они тоже не были, но их я вспомнил. Какая-то избирательная у меня амнезия. А еще я понял, что знаю все, что проходили на первом курсе. - И зелья? - Да, - кивнул Гарри, ложась поудобнее, так как ему предстоял очередной сеанс массажа. - Хочешь, прямо сейчас расскажу основные? - Ну давай. Уверенные руки быстро освободили его от пижамы, и прикрыли полотенцем пах. - На первом курсе мы изучали зелье для излечения фурункулов, - начал Гарри и бодро перечислил его компоненты и способ приготовления, чем, судя по всему, немало удивил Снейпа. По мере того, как массаж набирал обороты, Гарри успел рассказать еще о нескольких зельях программы первого курса, но когда очередь дошла до разрабатывания ног, говорить стало намного труднее. Массаж икроножных и бедренных мышц был не самой приятной процедурой, порой даже весьма болезненной. Вот только едва уверенные, сильные пальцы Снейпа пробегали по внутренней стороне его бедер, как Гарри лишь огромным усилием воли сдерживался, чтобы не податься им навстречу. Он и сам толком не знал, чего ему хочется, но от прикосновений Северуса, которого он стал мысленно звать по имени в такие вот особо приятные моменты, еле заметная дрожь сотрясала все тело и в паху возникало какое-то горячее, но весьма приятное томление. Возможно, виной тому было ускоренное движение по организму крови во время массажа. Но волновало это сильно. А еще было немного неловко перед Снейпом, который, несмотря на все попытки Гарри подавить непрошеные желания, все равно всякий раз либо замирал на мгновение, либо кидал на него мимолетный напряженный взгляд. После этого он обычно быстро заканчивал с бедрами, надавливая, словно специально, чуть сильнее и глубже чем нужно, отчего весь приятный настрой с Гарри тут же слетал. Закончив, Северус перевернул его на живот и продолжил ежедневные обязательные процедуры: болезненную обработку лечебной мазью свежего рубца и массаж. И если массаж бедер Гарри еще худо-бедно выдерживал, то когда дело доходило до ягодиц, он отчетливо понимал, что возбуждается, и благословлял всех богов, что лежит в это время на животе. В такой неудобной позе, некоторым несвоевременно возвращающимся к жизни частям тела было не до удовольствий и возникшее в члене напряжение быстро спадало. Гарри только надеялся, что Снейп ни о чем не догадывается, иначе он бы просто не смог смотреть ему в глаза. Наконец, все вечерние процедуры были закончены, за ними последовал ужин и отход ко сну. Но сегодня Гарри не спалось. От прихода друзей он испытал столько эмоций и новых впечатлений, что ему не терпелось поделиться ими хоть с кем-то. Единственная кандидатура, которая у него имелась, особо не интересовалась его приключениями в возрасте одиннадцати лет. Но и его удалось зацепить. Сначала Снейп слушал, явно делая одолжение, но постепенно стал задавать вопросы и даже комментировать то или иное событие. В итоге Гарри так увлекся, что не почувствовал, как накатившая усталость напомнила о себе, и внезапно заснул прямо на середине слова. *** Друзья теперь приходили каждый день, иногда вдвоем, иногда поодиночке. Второй вариант Гарри нравился меньше. Гермиона тогда с воспоминаний быстро переключалась на учебу, подготовку к экзаменам и свои дальнейшие жизненные планы, а Рон каждый раз науськивал Гарри против Снейпа. И это раздражало! Да, Гарри не помнил всего того, что о взаимоотношениях со Снейпом рассказывал Рон, но проанализировав со стороны их так называемые стычки в школьные годы, он понял, что его поведение - с друзьями или без - корректностью частенько не отличалось. И то, над чем Рон смеялся, у Гарри почему-то не вызывало даже улыбки. Он не понимал, как можно обокрасть своего профессора, и потом возмущаться наказанию, потому что тебя не поймали за руку. Как можно дерзить человеку, который всего лишь попросил соответствующего своей должности отношения. Теперь, после рассказов Рона, Гарри стало ясно, почему Снейп в первый день кривился, услышав “сэр”. Он вообще многое понял, а потому попросил Рона прекратить заочно хамить и начать уже относиться к человеку, который ради Гарри оставил всю свою жизнь, работу и личные интересы, с уважением и пониманием. Гораздо лучше все обстояло, когда Рон и Гермиона приходили вместе. Тогда они сдерживали друг друга и не давали развивать неинтересные или неприятные для Гарри темы. Постепенно в памяти восстановились события вплоть до конца шестого курса, но на месте случаев, когда он оставался без поддержки друзей, по-прежнему зияли провалы. А еще постоянно чувствовались недомолвки и недосказанность. Но Рон иногда срывался и говорил что-то не то, что, по мнению Гермионы, скорее всего проинструктированной Снейпом, Гарри знать было пока рано. Судя по всему, именно в этой информации, от которой его так тщательно оберегали, и крылся ключ к разгадке произошедшего с ним несчастного случая, так надолго приковавшего его к кровати. Постепенно весна подошла к концу, начались экзамены, и теперь друзья стали появляться у Гарри намного реже. То время, что занимали раньше они, теперь оставалось свободным, потому что и Снейп в эти часы делал что-то свое. Гарри попытался пожаловаться на скуку, и тут же получил целую стопку учебников за шестой и седьмой курс Хогвартса и настойчивый совет: повторить пройденное и перейти к самостоятельному изучению нового материала. Непонятные и трудные темы Снейп обещал объяснить позже. Так Гарри и оказался на несколько часов в день предоставлен сам себе. Он уже мог садиться и некоторое время сидеть в постели, готов был и встать, но Снейп категорически запретил это делать в его отсутствие. Вот при нем Гарри мог несколько минут постоять возле кровати, пока ноги не подгибались от слабости и усталости. От нечего делать пришлось заняться учебой, восполняя пробелы в знаниях. Гарри пытался колдовать, и хотя теорию, как ни странно, помнил прекрасно, на практике все получалось не очень хорошо, тем более Снейп давал ему для этих целей свою палочку, потому что где палочка Гарри, он не знал. Выздоровление двигалось очень медленно, и это раздражало - надоело быть обузой для Северуса. Гарри все сильнее привыкал к его постоянному присутствию, к совместным ночевкам в обнимку - пусть и не всегда добровольным со стороны Снейпа, - к тому, что тот постоянно заботится о нем, напоминая о приемах зелий, пищи, задавая задания для самостоятельного изучения, чтобы потом в моменты массажа или других лечебных процедур мозг не занимался ерундой, а выискивал ответы на каверзные вопросы. К середине июня Гарри уже начал понемногу расхаживаться. Снейп настаивал, чтобы это всегда происходило исключительно под его присмотром. Но Гарри, тайком от своего бдительного “доктора”, пытался ходить и в одиночку, в те часы, которые были отведены для его занятий. Таким образом, сила в мышцы ног возвращалась намного скорее, пусть бесконечные тренировки и невероятно утомляли. Уже к концу июня Гарри смог самостоятельно, опираясь на палку и держась за перила, спускаться для приемов пищи в столовую на втором этаже. Друзья по-прежнему каждый день аппарировали к нему, и теперь он помнил все, за исключением последнего года. Даже свои ссоры и перепалки со Снейпом в учебное время помнил. А толчком к этому послужили вовсе не встречи с друзьями, а то, как строго, критично и придирчиво Снейп проверял задания, частенько ударяясь в сарказм или едкие комментарии. Гарри неоднократно просил прощения, за свое поведение во время учебы. От него отмахивались, мол, что было, то прошло. Но извинения, как и сложившиеся отношения Снейпу были, очевидно, приятны. Однако частенько, если думал, что Гарри не видит, он бросал на него тревожные, наполненные болью взгляды. А Гарри уже до нервной дрожи надоели тайны вокруг своей персоны. Он не помнил - даже не представлял! - что такого ужасного могло случиться в его прошлом, что и друзья, и Северус избегают не то что говорить, но даже вспоминать об этом. Считая, что лучше знать правду, чем находиться в неведении, Гарри пытался донести эту мысль до Снейпа, но тот был непреклонен, как и друзья. Хотя, как раз они в этом заговоре вселенского молчания были слабым звеном, особенно Рон, и Гарри рассчитывал этим воспользоваться. Но прежде, чем переходить к крайним мерам, он хотел вникнуть в проблему самостоятельно. К тому же он надеялся, что как только узнает, что от него так тщательно скрывают, тут же вспомнит все недостающие моменты своей биографии и последний, полностью выпавший из памяти год. А начать он решил с чтения газет, благо, теперь уже мог медленно, с помощью трости передвигаться по дому. Он узнал у Кричера, своего домовика, доставшегося от крестного - близкого друга погибших в автомобильной катастрофе родителей - что все газеты складываются на специальные стеллажи в библиотеке. И Гарри отправился туда, воспользовавшись тем, что Северус варил ему очередную порцию восстанавливающего зелья в лаборатории в подвале. Судя по информации из газет за последние месяцы, в Англии только-только закончилась вторая магическая война, и власти до сих пор отлавливали сбежавших от наказания Пожирателей смерти. Гарри уже слышал о них от проговорившегося однажды Рона, поэтому не сильно удивился. И если была война, то его ранения имели под собой хотя бы какую-то более приемлемую причину, нежели банальный несчастный случай. Чтение газет заняло несколько дней, в течение которых Гарри восстанавливал картину происходившего в Британии за последние несколько месяцев. Власти, несмотря на жесткие меры по отношению к скрывшимся от возмездия Пожирателям, тем не менее, изменили ряд законов, которые раньше ограничивали магическое развитие чистокровных родов, ставивших их на одну ступеньку с магглорожденными. Последние, не зная особенностей и всех тонкостей законов магии, очень навредили магическому миру своими идеями, тем самым вызвав возмущение среди древних семейств, вынудив их последовать за каким-то магом-бунтарем, имени которого ни в одной из газет Гарри так и не нашел. А уже этот маг, возглавив недовольных, решил стереть с лица земли всех магглорожденных и предложить свою кандидатуру на роль владыки-тирана в магической Англии. Копаться в газетах, восстанавливая по ним общую картину, оказалось очень увлекательно, и Гарри с удовольствием читал статьи, заметки и интервью, пока не наткнулся на сложенные отдельной стопкой газеты от начала марта, судя по всему, внеплановые выпуски “Ежедневного пророка”. И первый же заголовок заставил его руки задрожать и выронить газету из ослабевших враз пальцев. Гарри был благодарен судьбе, что сидел в этот момент на диванчике. “Гарри Поттер убил Того-кого-нельзя-называть” - огромными буквами значилось вверху страницы… Гарри сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться, поднял газету и перевернул первый лист. “Мальчик-который-выжил опять остановил войну!” гласил еще один заголовок рядом с большой фотографией самого Гарри и какого-то седовласого и длиннобородого старика, директора Дамблдора, как подсказала память. Быстро пролистав несколько номеров, он убедился, что это не ошибка, не галлюцинации и не случайная шутка прессы. Все номера были практически об одном и том же, и заголовки в стиле “Избранный исполнил свое предназначение!” не сходили с первых полос едва ли не десятка номеров подряд. Трясущимися руками Гарри взял первую газету и принялся читать. Спустя несколько статей он откинул голову на спинку дивана. Ничего! В голове не блеснуло даже осколка воспоминаний о произошедшем событии. Но ведь столько статей подряд газета не могла давать народу дезинформацию. И тогда получается, что он и правда убил этого… которого никто ни разу так и не назвал по имени. Вот только Гарри не представлял, ни как это произошло, ни даже имени или внешности своего якобы противника и, если судить по газетным статьям, заклятого врага. От попыток вспомнить, зацепиться хоть за что-то в своей памяти невероятно разболелась голова, и он, попросив Кричера убрать все на место, еле доковылял до своей спальни, где, приняв обезболивающее, оставленное Снейпом, лег спать и проспал до самого вечера. А во сне мелькали какие-то фантасмагорические картины, в которых огонь, казавшийся живым, поглощал темноту, норовившую поработить, сожрать Гарри. Проснулся он, лежа в привычных уже объятиях Северуса. - Ты кричал, - заметив, что Гарри открыл глаза, объяснил тот свое присутствие. - Раньше у тебя днем кошмаров не было. - Раньше я и не спал днем так долго. - Тебя что-то расстроило? - пристально наблюдая за ним поинтересовался Снейп. - Или какие-то воспоминания?.. - Нет, просто голова заболела, и я решил вздремнуть. - Голова? - в голосе Снейпа отчетливо послышалась настороженность. Гарри за это время научился легко считывать даже те эмоции, которые от него пытались скрыть. Он как будто интуитивно их чувствовал. Тем временем Снейп поднялся и начал читать какие-то заклинания, проводя палочкой над Гарри. Но, видимо, его невысказанные опасения не оправдались, и он не смог сдержать вздоха облегчения. - Все нормально? - без особой надежды на объяснения поинтересовался Гарри. - Да, все хорошо, - кивнул ему Северус и, сославшись на недоваренное зелье, вышел из комнаты. А Гарри остался один, и тут же вновь вернулся мыслями к прочитанным газетным статьям. Самое интересное, что репортеры, похоже, и сами не знали, что же произошло между магом без имени и Гарри Поттером, а значит, оставалась крохотная надежда, что все это выдумки и жажда сенсаций. Вполне вероятное предположение, если вспомнить, как изгалялась Рита Скитер на пустом месте, комментируя Турнир Трех Волшебников. Эти мысли не отпускали всю ночь, и он так и не смог сомкнуть глаз, напрягая память, выискивая малейшие намеки. Увы, в голове по-прежнему было пусто. Естественно, раз он был не в силах заснуть, ему не требовалось и присутствие Северуса, но Гарри старательно притворялся спящим, когда тот поздно вечером пришел в спальню и устроился на своей половине кровати. Но в этот раз даже присутствие Снейпа не отвлекало от тревожных мыслей. Потому что Гарри просто не видел причин скрывать правду, если в ней не было чего-то экстраординарного. Значит, написанное в газетах хотя бы отчасти, но выдумкой не было.