Третий не лишний. Он жизненно необходимый.

Тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познают лишь те, кто изменяет. Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея

Ты стоишь все так же неподвижно в толпе этих людей. Мое сердце замирает, когда ты поворачиваешь голову и видишь меня. Снова, пройдясь своим взглядом по моему лицу, ты тепло улыбаешься и выныриваешь из этого скопища идиотов. В нашем любимом кафе сегодня так душно и многолюдно, что хочется крикнуть: «Эй, выйдите отсюда, дышать нечем», но я упорно терплю, боясь показаться слишком нервной. Я беру в руки меню и говорю о том, что очень устала от вечной работы в издательстве. Ты передергиваешь плечами, но потом совершенно искренне предлагаешь: — Уволься, найдешь другую работу, ты же не собираешься вечно редактировать эти дурацкие статейки, у тебя большой талант писателя. Ты улыбаешься мне и, кажется, весь мир становится ненужным. Я просто пытаюсь не захлебнуться, неосторожно ступая в бездну твоих ярко-зеленых глаз. У тебя сегодня явно день не лучше. Это видно по твоему усталому взгляду, но ты продолжаешь поднимать мне настроение очередной шуткой, пока… пока не раздается голос около моего уха: — Дорогая, ты же знаешь, сейчас мы не можем позволить себе уволиться и искать работу. Потерпи еще немного. Я отрываю взгляд от тебя и переношу его на мужа, стараясь сделать его как можно мягче. Тот, как всегда, поправляет свои очки и галстук, видимо, в надежде на то, что я -девушка, которая любит глазами, а не ушами. Странно, но ни то, ни это. Я снова пялюсь в меню, пытаясь закрыться от пытливого взгляда. Ты видишь, как мне тяжело и поэтому быстро переводишь тему. — Может быть сделаем уже заказ, а то официант выкинет нас отсюда. Смотрите какой он грозный, — улыбаясь, Янис указывает на парня у стойки бара, что сверлит нас взглядом уже не одну минуту. Все столики переполнены, люди смотрят по сторонам в поисках свободных мест, а я чувствую, как ты «случайно» касаешься моей ноги под столом. Мое дыхание учащается, и я также «случайно» касаюсь твоей. Муж, что-то говорит про новую машину, которую его босс купил на днях. Янис, поддерживая беседу, отвечает ему, что скоро и Нот сможет позволить себе нечто такое же. На что второй лишь хмыкает, старательно скрывая самодовольную улыбку. Конечно, всего за один год мой муж из обычно секретаря добрался до заместителя директора в одной из самых крупных фирм. И, казалось бы, что может быть лучше, но несмотря на это, я не могла уволиться со столь наскучившей мне работы. Вроде все хорошо: жизнь своим чередом, спокойная семейная идиллия, просмотры фильмов по вечерам, ужин вдвоем, если бы не ты. Если бы не твои глубоко зеленые глаза, сравнимые разве что с кронами деревьев, что произрастают на севере этой страны. Если бы не твои жаркие касания, которые распространяются и пылают огнем по всему телу. Если бы не твои страстные поцелуи и нежные осторожные касания. Если бы не ты, Господи, если бы не ты, я была бы верна мужу до конца. Вновь проводишь по моей ноге своими длинными пальцами и меня будто бьет током, я запинаюсь на полуслове, муж вопросительно смотрит на меня, видимо, слушая максимально внимательно, а я лишь задыхаюсь, утопая в тебе. — Ария, милая, все хорошо? — Нот говорит обеспокоенно-холодным голосом, к которому я привыкла еще с детства. Ничего не отвечаю, лишь напряженно натягиваю улыбку, чтобы успокоить супруга. Он в своей типичной манере приподнимает бровь и подзывает официанта, приобнимая меня за талию и шепча что-то не ясное, но явно нежное. Я вновь поднимаю взгляд на лучшего друга. Ты поджимаешь губы, да так, что они становятся такими белыми, кажется, ещё немного и ты сорвешься с места и случиться не поправимое, но ты лишь ловишь мои ноги под столом. Зажимая их между своими, ты проводишь ледяными пальцами по моим щиколоткам и царапаешь ногтями мои стопы, будто предупреждая о том, что я ещё заплачу за эту близость Нота. Янис, мой дорогой, Янис, как много я хочу рассказать тебе, — думаю я. Ты делаешь заказ, все также водя своими пальцами под столом, а я не могу оторвать взгляда от твоих губ, которые так быстро шевелятся, что кажется вот-вот официант остановит тебя с просьбой повторить то, о чем ты говоришь, но этого не происходит. Ты почти вскрикиваешь, когда я чуть отодвинувшись от спинки дивана, на котором мы сидим, прислоняю свои ступни к ширинки твоих брюк. Смотря в твои расширившиеся зрачки, я закусываю губу, чтобы контролировать себя. Муж обращается ко мне, но я как будто его не слышу, тогда ты, видя, что я безнадежна, берешь ситуацию в свои руки: — Нот, ты же знаешь, она всегда берет одно и тоже, — Янис быстро перечисляет все, что я заказываю обычно и официант удаляется, муж в недоумении смотрит на нашего лучшего друга. — Откуда ты помнишь? И тут я понимаю, что мы в шаге от раскрытия, изрядно нервничая, я пытаюсь придумать, что же сказать. Но мне не нужно думать, когда ты со мной, ведь у тебя всегда есть ответ. — Я тебя умоляю, мог бы уже запомнить, — усмехнулся Янис, — настолько часто мы здесь бываем, что я знаю твою жену лучше, чем ты сам? В этот момент я сжалась, потому что Нот так пронзительно посмотрел на Яниса, но тот как ни в чем не бывало просто поморщил нос, парадирую друга, и рассмеялся, следом за ним и сам Нот. Я же лишь натянуто улыбаюсь. Эта дурацкая привычка передразнивать друг друга выводит меня из себя, и Янис это знает. Я спускаю свои ноги с твоих колен, потому что Нот обнимает меня все крепче и пытается придвинуть к себе. Мы болтаем о прошлом, о нашем веселом беззаботном детстве и фотографиях, что до сих пор хранятся в альбомах, не в телефонах, а именно в альбомах каждого из нас. Воспоминания — это самое прекрасное, но не в нашем с тобой случае. Официант приносит наш заказ и муж выпускает меня из своих объятий, я смотрю на тебя и мысленно усмехаюсь. Когда он убирает свои руки с моей талии, тебя, как будто, отпускает и ты расслабляешься. Мне становится страшно оттого, что однажды ты не вытерпишь и все расскажешь Ноту, но нет. Ты не такой. У тебя есть сердце. Ты дорожишь дружбой с ним и со мной. И как бы это не звучало, ты тоже понимаешь, что если бы не ты, то я могла бы быть безумно счастлива со своим мужем. Ведь мы оба знаем, что он прекрасный человек. И по-хорошему нам нельзя ложиться в одну постель, но жить без тебя невозможно. Я спрашиваю мужа о том, как прошел день. Он лишь отмахивается, предпочитая, не распространяться на эту тему. По всей видимости начальник задолбал его вечными просьбами, но ведь на то он и начальник. Я знаю, как Нот мечтает занять его место, и насколько он близок к этому. Я должна спросить, что же все-таки случилось, но не делаю этого, потому что к моим ступням вновь прильнули твои руки, и теперь уже ничего не важно. Ты пьешь американо, попутно закидывая в рот свой любимый салат. Муж, как всегда, допивает жутко горький эспрессо, даже не морщась и не запивая водой эту горечь. Я закрываю глаза и слушаю вашу тихую беседу, которая плавно перетекает из абсолютно бессмысленной в спор о недвижимости. Слушая твой голос, я окончательно расслабляюсь и, кажется, сегодняшний день становиться не таким уж плохим. Проходит не мало времени, с того момента как ты выигрываешь в споре и предлагаешь выпить, но я отказываюсь, чтобы поддержать уставшего Нота, которому еще возвращаться на работу. Супруг в своей привычной высокомерной манере щелкает пальцами, и тот, на мой взгляд, наглый официант подбегает к нашему столику. — Можно счет, — говорит Нот. — Расчет по карте или наличными? — спрашивает парнишка. — Наличными, — говорит он, прикладывая руку к виску, растирает его, как при безумной мигрени. Официант быстро ретирует к кассам. — С тобой все хорошо? — спрашиваю я, хватая мужа за руку, он тихо кивает. — Просто устал, — фальшивая улыбка, которой он одаривает меня и Яниса, напрягает, но я молчу, предпочитая не думать об этом. — Мне уже пора, — говорит он, целуя меня в висок и мягко прижимая к своей груди, я обнимаю его в ответ, опуская на пол ноги, пытаясь найти туфли. Нот бросает деньги на стол, там явно больше, чем в счете, но его это не сильно волнует. Пожимая руку Янису и хлопая его по плечу, он говорит: — Давай, друг, до встречи, надеюсь, на следующую неделю все в силе? — ты улыбаешься моему мужу так искренне и киваешь. — Ария, дорогая, я буду ближе к десяти, точнее не могу сказать, очень много дел, — он дарит мне еще один нежный взгляд и удаляется из кафе. Мы провожаем его взглядом. Я вижу как ты смотришь на меня, но мы не можем позволить себе этого здесь. Слишком уж часто мы появляемся в этом кафе втроем, слишком уж хорошо персонал знает нас, конечно за исключением этого нахального мальчишки, он явно новенький. — Я пойду помою руки, и можем идти, — мой голос настолько холоден, что я его не узнаю, видимо во мне умирает великая актриса. Ты киваешь, стараясь не смотреть мне в глаза, но ничего не выходит. И уже через пару минут, после того как я захожу в туалет и включаю воду, ты влетаешь за мной, закрывая дверь на щеколду. Слава Богу тут не один туалет, а несколько, видимо, для таких как мы, — думаю я, когда ты обнимаешь меня сзади за плечи. Резкий разворот. Ты подхватываешь меня под ягодицы и садишь на пространство рядом с раковиной, все сильнее вжимая в зеркало, что за мной. Мое дыхание сбивается. Я вцепляюсь в твои темные волнистые волосы, издавая стон, когда ты целуешь мою шею, проникая руками под платье. — Зачем? — спрашиваю я, набирая в легкие твоего аромата духов. Ты, не отрываясь от моей груди, шепчешь: — Потому что мы жизненно необходимы друг другу, — и я больше не о чем не спрашиваю. Это происходит каждую ночь, каждый вечер, когда он не возвращается домой или задерживается допоздна. Янис провожает меня до подъезда и остается. Но не сегодня. Он обещал прийти, и я дождусь, приготовлю ужин, поглажу белье, проверю очередную скандальную статью, чуть не блюя от того дерьма, что печатают эти писаки. Мы идем по тротуару от твоей машины до моего дома. Ты все еще сильно растрепан, а на твоей шее виднеется красная отметина оставленная мной. В свою очередь ты оставил синяки на моих бедрах, которые пройдут до следующей ночи. Твоя расцарапанная спина до сих пор болит, я вижу как ты морщишься, когда я провожу по ней своей ладонью, но ты никогда не уберешь моих рук от себя. Приоткрываешь дверь моего подъезда, пропуская меня вперед. Я знаю, чем это может кончиться, но не останавливаю тебя. Ты вновь припадаешь к мои губам, яростно терзая их, пытаясь запечатлеть на них свой след, выпить меня до дна. Проникая языком в мой рот, ты проводишь по зубам и нежно щекочешь нёбо. В перерывах, чтобы вдохнуть воздух в легкие, ты клянешься в вечной любви, глотая мои отчаянные стоны: — Уже слишком поздно, — говорю я, ты тоже это понимаешь, но просто не хочешь признавать. — Мы будем счастливы, я обещаю, — и тут я срываюсь, больше не в силах терпеть тот бред, что ты несешь. — Мы дружим с пяти, — смеюсь, а по щекам стекают слезы, — неужели не нашлось времени сказать мне, что ты любишь меня? — мое сбившееся дыхание не позволяет сказать это ровно, и я делаю паузу почти на каждом слове. Ты ничего не отвечаешь, лишь сцеловываешь соленые капли, которые капают с подбородка на грудь. *** Муж приходит поздно и даже не притрагивается к еде, вымотанный вечной работой, он просто ложится в постель, моля меня лечь вместе с ним, потому что, когда я не читаю книгу полночи, он засыпает быстрее. Я ложусь рядом, Нот обнимает меня, водя своими руками по моему животу и пальцам. Уже почти засыпая, он шепчет: — Я так люблю тебя, дорогая. Спасибо, что ты есть. Прижимаюсь к нему и тихонько плачу, понимая, что мы с тобой безнадежны. Нам никогда не быть счастливыми, ВМЕСТЕ. Закрываю глаза и, вновь видя тебя, думаю: «Третий не лишний, а жизненно необходимый.»