#SkyGirl

Её волосы выкрашены в цвет неба, которое было над нами в день нашей встречи. Ярко-голубое, чуть розовеющее ближе к горизонту.

      Это было, кажется, вечность назад, хотя календарь мне упорно говорит, что прошло всего три года. Но почему тогда я не помню того времени, когда я не мечтала увидеть её, услышать её голос?       Это было начало моей первой весны в Аркадии Бэй. Я только переехала и сразу же после того, как перенесла все мои немногочисленные пожитки, спрятанные в коробках, в небольшую комнатушку в дом моей двоюродной-что-то-там тёти, отправилась подавать документы для перевода в местный университет. К родственнице меня сбагрили родители под предлогом того, что там есть отличный институт, а я нуждаюсь в хорошем образовании. Кроме того, мне уже пора привыкать к самостоятельной жизни, не все же время мне быть под родительским крылом.       Я понимала, что родители просто устали от моего общества, хотят свободы, а я была для них как напоминание о том, что у них есть… своеобразные ограничения. Они всегда были людьми творческими. Причем, их творчество было довольно специфичным, так сказать. Чего только стоит случай, когда я вернулась из школьной поездки слишком рано и увидела дома целую группу голых подвыпивших людей, которые играли в твистер, а мой отец разукрашивал их тела яркими красками с помощью одних рук. Мать всё это рисовала на огромном холсте. Нет, вы не подумайте, они меня очень любят, называют «ребёнком любви», но… Я знаю, они скучают по тому времени, когда они творили то, чего требует их влюблённая и творческая душа, но им пришлось приостановить это после моего рождения. Мои родители понимали, что такая обстановка не очень хорошо отразиться на ребёнке. Я всё это прекрасно понимаю и прощаю их за это. Плюс, они мне присылают каждую неделю много интересных и очень красивых фотографий мест, где они остановились. Родители отправились колесить по стране сразу после моего отъезда, обещая навещать меня каждые шесть месяцев.       Хоть я и учусь на довольно скучною профессию, экономиста, но эта родительская творческая безуминка передалась и мне. Я фотограф-любитель. Ну, как любитель — мой отец научил меня всем премудростям этой профессии, ведь он сам профессиональный фотограф. У меня нет определённого направления в этом деле, я снимаю всё, что притягивает мой взгляд, всё то, что манит себя сфотографировать. Снимать я больше люблю на старом фотоаппарате, который делает мгновенные фото. Хотя чаще пользуюсь обычным, ведь пленку покупать довольно проблематично, придется ездить за ней в соседний город. Эх, очень жаль, ведь именно мгновенные снимки мне кажутся… более эмоциональными? Это звучит довольно глупо, но я действительно так считаю.       Однако, я что-то отошла от основной темы. Я встретила её, возвращаясь в свой новый дом уже без документов. Она шла мне навстречу, пританцовывая музыке, которая играла в её наушниках, и зажмурив глаза от удовольствия. Она смотрелась донельзя забавно, притоптывая, качаясь, прыгая и махая руками в такт неслышимой мне музыки прямо посреди улицы, пусть и довольно немноголюдной в тот момент. Она иногда так резко мотала головой, что я начала опасаться, что она может шею свернуть. Не утерпев, я рассмеялась и попыталась скрыть это, прикрыв себе рот. Смех стал от этого тише, но перестать я не могла, ведь эта презабавная и незнакомая тогда девушка всё продолжала свой «танец», даже танцуя, казалось, ещё активней и смешнее.       Возможно, она услышала мой смех сквозь громкие удары барабанов, переливчатое звучание электрогитары и хриплый крик солиста (то, что она слушала рок, я догадалась позднее), может, почувствовала мой взгляд, интуиция сработала, совпадение или просто шутка судьбы, дьявола — не знаю, но она открыла свои глаза и, посмотрев прямо на меня, ярко улыбнулась.       Смеяться резко расхотелось. Стук неожиданно обезумевшего сердца оглушил меня, а из головы пропали все мысли, и осталось только громкое и быстрое «тудум-тудум-тудум».       Она показалась мне самым прекрасным созданием на Земле, этакой небесной нимфой. Я будто увидела её по-другому: я заметила её голубые глаза, мраморную кожу, бледные еле заметные веснушки, лёгкий и очаровательный румянец, короткие, но густые тёмные ресницы, яркий рисунок татуировки, выглядывающий из-под рукава, тонкие аккуратные губы, шею с выразительными ключицами и, конечно же, волосы. Волосы цвета неба. Небесные волосы. Они были ярко-голубыми, но ближе к макушке, скрытой тряпичной шапкой, становились розоватыми. И тогда я решила, что ошибалась. Она не нимфа, она нечто неземное. Небесная девушка.       Все это произошло за несколько секунд. Прошло меньше минуты с того момента, когда она улыбнулась мне и пошла дальше, а я так и осталась на месте, осознавая все чувства, осевшие в моем сердце. Только тогда, стоя на тротуаре под тенью кленов, я пожалела, что не успела сфотографировать её улыбку.       Вернувшись домой к тёте, я всё никак не могла отойти от случившегося и, как после выразилась Элли, моя тётя, «ходила как не в себе». Родственница решила, что я такая из-за переезда и «безответственного поступка родителей». Тетя Элли не только совершенно не одобряла увлечений моих родителей и их путешествия, но и искренне считала, что они бросили меня как ненужный балласт на её шею.       Разобрав все вещи, отужинав спагетти с говяжьими сосисками и проделав домашнюю рутину на автомате, я легла в свою новую кровать, думая о небесной девушке. У тёти я ничего про неё не спросила, забыла об этом во время ужина. Решила спросить об этом завтра утром и попыталась уснуть.       Снились мне зелёные тучки, нимфы из мифов Древней Греции, которые почему-то были голубого цвета, и Джерард Уэй в рясе Иисуса.