Last bite

Пилум непоколебимо взмахнул в последний раз, вгрызаясь в плоть монстра, и обратил того в труху. Рейна тяжело выдохнула, чувствуя, как все ее тело закаменело от напряжения, и как боль — свежевспыхнувшая, горящая аидовым огнем лизала бок. Победа уже стояла рядом с нею, такая очевидная и желанная, а усталость словно кричала «скорее, заканчивай бой, у тебя больше нет ни капли сил на это!», и наверное потому Рейна расслабилась на несколько секунд раньше, чем того требовали опасные обстоятельства. И эти секунды почти стоили ей жизни в последующие пол часа. *** — Конечно. конечно именно сейчас, когда я без доспехов, — раздосадованно шептала Рейна, и ее тихий голос был полон какой-то по-детски милой обиды. Хотелось стукнуть себя за то, что так глупо отвлеклась, не заметила затаившейся опасности, а потом может быть и расплакаться, в очередной раз бесполезно сетуя на нелегкую судьбу полубога. Вот уже целое множество дней путешествовали они без всякой передышки, были истощены и измотаны — как в моральном, так и в физическом смысле. Не лишним будет упомянуть, что они так же являлись одной из основных мишеней разъяренной богини земли, которая пыталась уничтожить весь мир, и постоянно посылала своих смертоносных деток-монстров (созданий самого Тартара) за их отчаянной компанией, чтобы порвать ту на мелкие куски. Если призадуматься, все это могло служить достойным объяснением для небольшой оплошности юной мисс Рамирес-Ареллано, но к сожалению, в жизни полубога обычным оправданиям места нет. Как и невнимательности, которая скорее приводила к смерти. Поэтому сейчас Рейна отчаянно корила себя за совершенную ошибку, пытаясь понять, как сумела упустить атаку, совершенную почти в лобовую. Она оттягивала мокрую от дождя толстовку от места укуса, и ее красивое лицо болезненно морщилось: дыры, оставшиеся в ткани после нападения, были действительно впечатляющи. «Ну конечно, впечатляющи» — разозлено подумал Нико, стремглав летя к девушке. Какая змея, такие и укусы. Видно было, как стремительно цвет ее лица от кофе с молоком переходит к сливкам с пеплом. Нико на ходу сунул поглощающий свет стигийский клинок в ножны и тут же схватил Рейну за руки. — Не трогай, — нервно произнес он и развел ее ладони в стороны, подальше от свежей раны. Пугающие дыры слабо шипели, и капли дождя рвано сбивали шедший от них зеленоватый дым. Слава Богам, что ткань ее толстовки оказалась достаточно грубой и толстой — она приняла достаточное количество яда на себя, не сильно травмирую кожу. Хотя конечно, какие-либо выводы делать было рано, пока Нико еще не увидел рану наживую, без одежды. Оставалось только надеяться. Судя по ухудшающемуся оттенку кожи, основной змеиный яд, задачей которого было немедленно убить носителя, начал действовать. Нико не сумел толком разглядеть нападавшую тварь, но заметил, пока та превращалась в кучу серой пыли, что ее расцветка была яркой, и это тоже не сулило абсолютно ничего хорошего. Существовал такой закон природы, отлично применимый для местности каких-нибудь тропических джунглей, согласно которому чем существо ярче, тем более оно опасно и ядовито. — Рейна, какая это была змея, знаешь? Цвет, можешь мне его описать? — Ты разбираешься в змеях? — спросила она и вдруг снова сморщилась от боли. Дело — дрянь. По-настоящему сильная девушка, за свою жизнь перетерпевшая не мало ранений и действительно сильной боли, сейчас не могла сдержать стонов сквозь стиснутые зубы. Нико почувствовал, как все внутри него скрутилось в узел, похолодело и опустилось вниз. Нужно было действовать. — Рейна, скорей. — Она была красная, и на голове… что-то вроде черного узора… как. как череп? И тут Нико понял, что настоящего испуга он испытать еще не успел. Вот сейчас ему всерьез хотелось выблевать внутренности, которые словно кислотой полили. Он не сдержался, и смачно выругался вслух. Рейна удивленно взглянула на него, и даже на секунду отвлеклась от болезненных волн, медленно растекающихся по телу от укушенного местечка под ребрами. — Что, она настолько опасна? — Очень, — срывающимся голосом ответил Нико, и быстрым нервным движением отбросил со лба мокрую волнистую челку. — Снимай толстовку, скорее. Брови Рейны комично приподнялись и стали так называемыми домиками. Нико тут же неловко замер, и поднял на девушку сконфуженный взгляд; его бледные щеки налились нежным румянцем. — Боги, я не то имел ввиду. Я… я… хотел сказать, что надо вывести из организма яд, пока он не достиг сердца, поэтому мне нужен д-доступ к ране, а потому ты должна… с-снять толстовку… Видно было, как мучительный приступ смущения терзал юношу, но страх в его обычно спокойных, печальных глазах убедил Рейну, что думать о неловкости тут некогда. Она схватилась за края потяжелевшей, намокшей худи, и потащила было вверх, когда силы вдруг оставили ее ноги; резко качнуло и повело в сторону. Хорошо, что рядом стоявший Нико молниеносно подхватил ее под руки. Он быстро оглянулся в поисках чего-либо, куда бы можно было усадить теряющую силы Рейну, и потащил ее к статуи Афины Парфенос. — У тебя начали ослабевать мышцы, — тихо и серьезно сказал Нико, и она оперлась на его худое, но удивительно крепкое плечо, — значит, яд уже близко к сердцу. Пожалуйста, скорее. Сын Аида усадил девушку на пьедестал статуи, и Афина над ними словно тихо приняла пострадавшую под свою незримую защиту. Рейна, откинувшаяся спиной на белые складки величественного наряда богини, тяжело приподнялась и снова попыталась стянуть одежду. Пальцы начали подрагивать и плохо слушаться, тогда Нико накрыл ее ладони своими и помог стянуть толстовку через голову. Тело, температура которого стала круто расти, почувствовало живительную прохладу в виде летнего дождя, и стало чуть легче дышать. Рейна поняла, что голова идет кругом, и все труднее становиться удерживать себя в сознании. Ну и опасная же тварь эта змея с черепом на голове. Подумать только, перебила фурий с их смертоносными когтями, превратила в прах парочку адских гончий, а справится не смогла с одной-единственной змеюкой-переростком. Она опустила слегка расфокусированный взгляд на лицо Нико, который склонился перед ней: на его по-юношески пухловатых щеках распустились горящие розы, бездонные черные глаза на пару мгновений застыли на высокой объемной груди в потемневшем от воды бюстгальтере, и тут же лихорадочно метнулись к ране на пару сантиметров ниже. Юноша замер, смаргивая прозрачные капли с длинных ресниц, и аккуратно коснулся кожи вокруг двух ровных крупных следов. Пальцы ощутили, насколько кожа там стала горячей. — Нужно высосать яд, — донеслось до Рейны как через слой плотной ваты. Она бросила все оставшиеся силы на то, чтобы сконцентрироваться на голосе Нико и согласно кивнуть ему. Мальчик немедленно попытался подступиться, но длинные ноги девушки отчаянно мешали. Вдруг захотелось застонать от отчаяния. У Нико и так щеки уже горели от всей этой неловкости, но он упорно отбрасывал все свои чувства назад, за высокую заслонку, поскольку речь сейчас шла о жизни или смерти. А по части смерти и всей ее непривлекательности Нико был специалистом, уж поверьте. Так что он собрал всю волю в кулак, и быстро проговорил: — Это сейчас тоже будет звучать совсем не очень, но пожалуйста, раздвинь ноги, мне нужно приблизиться. Конец фразы почти утонул в шепоте дождя вокруг них, умер среди бледных губ Аидова сына, так что Рейне пришлось медленно перекатывать смысл сказанного сквозь шум в пустеющей голове. Яд активно давал о себе знать. Она просто гадала, сколько еще времени у них осталось, и старалась успокоить бешенное сердце, активно вдыхая влажный летний воздух. Не кружись так сильно башка, она бы может и смутилась так же, как Нико; не будь кожа такой побледневшей, скулы ее тоже бы стали алыми. Рейна посильнее уперлась в божественные ноги из слоновой кости и развела колени в стороны. — Прости, — быстро и искренне извинился он, порывисто опустился на ноги, прямо в мокрую землю, и придвинулся к ней вплотную. Его холодные ладони коснулись разгоряченной кожи живота и пустили по спине длинные стайки контрастных мурашек. А потом она почувствовала влажные прохладные губы в том самом месте, где росла и расползалась огненная боль. Рейне показалось, что ее поцеловал дождь. Она вздрогнула всем телом, теряясь в удивительном калейдоскопе противоречий — боль, еще боль, и руки Нико, губы Нико, которые спасали своей прохладой и мягкостью. Одна его ладонь придерживала кожу у раны, другая крепко и вместе с тем бережно придерживала ее за талию. Рейна пыталась концентрироваться и чувствовать только Нико, и это как ни что другое помогало ей удерживать себя в сознании и отвлекать мутнеющий разум. Из раны медленно вытекли две капли потемневшей крови с оттенком бурой зелени, и Нико с ужасом понял, что такой странный, химозный цвет был у нее из-за яда. Собственная кровь била в висках, внутри все гудело от напряжения. «Не время паниковать, действуй!» мысленно раздал себе пинков Ди Анджело, и глубоко вздохнув, прильнул к ране распахнутым ртом. Губы ощутимо зажгло, но выбора у него не было. Он знал, что если не сделает этого сейчас, Рейна умрет в считанные минуты. Он начал втягивать в себя кровь вперемешку с адской жидкостью, словно самый горький и смертоносный коктейль на свете. Рот тут же обожгло нестерпимым огнем, намного хуже того, каким пылали губы. Первым рефлекторным желанием организма было немедленно выплюнуть это прочь, и Нико сильно закашлялся, схаркивая убийственною отраву на землю. Почва тут же задымилась. Мальчик почувствовал, как начинает опухать язык и ноют нежные стенки рта. — Нико, — нечетко прошептала Рейна, и он тут же вернулся на второй заход. После третьего раза парень понял, что в прежнем темпе не выдержит. Ему срочно требовалось прополоскать рот, желательно стаканчиком жидкой амброзии. Он сложил бледные дрожащие ладони ковшиком и подождал пару секунд, пока они не наполнились дождевой водой. Нико вдруг подумалось, что ливень, на который он так ругался в начале битвы на самом деле мог оказаться не досадной помехой в бою, но настоящим подарком судьбы. Он мысленно поблагодарил Богов за это, и с жаждой втянул в себя небесную влагу. Не намного, но стало легче. Дикое жжение, похожее на воздействие крепкого соуса чили, поутихло, хоть всего на чуть-чуть. Парень быстро прополоскал рот, выплюнул его содержимое, и повторил процедуру еще раз. А затем принялся высасывать яд снова. Когда Нико закончил, он уже не чувствовал собственных губ и языка; он сбился со счета и потерялся во времени. Он не мог успокоиться до тех пор, пока наконец кровь Рейны снова не стала нормального красного цвета, а смесь, попадавшая ему в рот, не перестала приносить настолько сильный эффект жидкого огня. Нико торопливо пошарил по карманам, достал небольшой кусочек драгоценной амброзии, плотно завернутый в хлопковую ткань, и поспешно приложил его к холодным губам: — Рейна, съешь, скорее. Подруга послушно открыла рот и еле шевеля челюстями, скушала незаменимое лекарство полубога. Нико глядел на нее и не мог нарадоваться, потому что кожа стала наливалась приятным смуглым оттенком. Впервые за последние пол часа он смог вздохнуть полной грудью. Ее темно-карие глаза выплывали из пьяного тумана, проясняясь, легкие перестали хрипеть при каждом движении; область вокруг укуса теряла свои болезненно-алые тона. Он легко коснулся ее лба кончиками пальцев и с облегчением осознал, что температура тела немного спала. — Рейна, ты в порядке? — просипел он и поморщился от немедленно вернувшегося жжения в поврежденной полости рта. Пришлось еще раз набирать полные ладони прохладного летнего ливня и жалеть, что не додумался захватить побольше амброзии. — Да, я… мне намного лучше, спасибо тебе, — тихо прошелестела девушка. Нико не успел осознать всей фамильярности своего следующего поступка. Да, пускай они и были друзьями, но все же… А он самозабвенно уткнулся Рейне в живот, потому что вдруг почувствовал такое сумасшедшее облегчение, словно с плеч скинули тяжелые мешки камней. На душе стало светлее, как-будто сердце наконец выпустили из железных тисков. — Нико, ты. спас мне жизнь, — благоговейно раздалось сверху, а потом ладонь опустилась на его мокрую макушку и ласково погладила. Нико наслаждался лаской, просто радуясь тому, что ей больше ничего не грозило, но вместе с тем и медленно выплывал из забытья. Он вздрогнул и быстро поднял голову. Понял, что все еще недвусмысленно рассиживается между ног Рейны так непозволительно близко, а рука девушки гладит его по голове. Щеки вспыхнули уже в который раз, совмещая в себе и тяжелое, ставшее привычным теперь смущение, и поселившуюся в теле усталость, остаточную от былого острого стресса. Рейна улыбнулась ему, вымучено и благодарно. В таком интригующем виде их и застал тренер Хедж. — Дети, вы не поверите, какую кучу гарпий я сейчас отдубасил своей битой! Я… Как только увлеченный своей деревянной игрушкой сатир оторвал взгляд от оружия, он вдруг быстро и комично захлопнул рот, еще секунду назад расплывавшийся в горделивой улыбке. Встал, словно Гея его в землю врастила. Нико, встретившийся с ним взглядом, понял, что только ушедшие проблемы возвращаются к ним, как преданный пес к своему хозяину, а сердце опять набирает ритм, предчувствуя что-то нехорошее. Он быстро оказался на ногах, отходя от Рейны, и выставил руки в оборонительном жесте. — Тренер, это не то, что вы… Рот напомнил о себе незамедлительной болью, речь вышла невнятной, но все это не имело значения, потому что договорить ему все равно не дали. — Ди Анджело, ты что это, черт побери, тут такое вытворяешь?! — Тренер, — вступила в разговор девушка, натягивая на себя насквозь вымокшую толстовку, — Нико только что мне сп… — И слушать ничего не хочу, юная леди! Уж от кого от кого, а от вас я такого не ожидал! Что за молодежь такая пошла?! — Тренер, да послушайте же вы… — Девушки, куда же в наши времена подевалась вся ваша нравственность, куда девалась скромность?! А как же честь, или все это нынче пустой звук? Сначала Аннабет с Джексоном, теперь и вы, я просто в шоке! — Что? — в унисон переспросили ребята, разевая рты. Эм… Кажется, разговор неожиданно зашел куда-то не туда. Эта информация явно для них не предназначалась, но тренер отчего-то решил иначе. Очень зря, кстати, решил. — Чейз и Джексоном смели грешить прямо у меня под носом, маленькие хулиганы! Я то думал, Аннабет разумная барышня, дитя Афины, умница! Но что же в итоге оказалось? А Джексон, вот грязный трус! Мне еще тогда следовало бы отколошматить его, да хорошенько! Нико пораженно выдохнул, ощущая, как кровь к щекам приливает, и приметил аналогичный признак смущения у Рейны. — Тренер, — начал было Нико, и снова замолк, потому что… — Но ничего, оба, слышите, оба получили у меня на орехи! — Хедж угрожающе покрутил своей битой, и вся его истеричная, скандальная тирада вдруг приобрела реальный угрожающий оттенок. — Так что теперь настала ваша очередь! Иди сюда, Ди Анджело, и ответь за содеянное, как мужчина!