***
Джейн стремительно уходила прочь от ненавистного приюта по быстрой реке машин автомагистрали. Чем больше было расстояние, их разделявшее, тем спокойнее становилось на душе. Ей нравились мелькающие безрадостные пейзажи, нравилось засыпать под гул моторов и вдыхать запахи дорожной свободы. Образы многочисленных дальнобойщиков, что ее трахали, соединились в единое безликое тело. Кто-то сюсюкался и шептал гнусавым голоском пошлые нежности, кто-то обходился со злобой и презрением, но такие детали значения не имели. Все они были клиентами в поисках простой услуги. Однако отдельные персонажи все же задержались в потоке памяти. К примеру, толстячок с пятнами экземы, что перебирал волосы на ее голове и жалобно причитал, пока она с профессиональным равнодушием сосала короткий обрезанный член: «Моя дочь так похожа на тебя. Ну просто копия. Так похожа. Точь-в-точь». Казалось, растроганный занятным сходством клиент сейчас расплачется от жалости к Джейн, к своей дочери, ко всему миру. Снова Джейн очутилась на заправке и встала рядом с туалетом, ожидая, что кто-нибудь заприметит ее растрепанные рыжие волосы и подойдет с предложением. К ней всегда подходили. Голова кружилась, и немного подташнивало. Лоб жгло. Джейн догадывалась, что подцепила венерическую болезнь от одного из клиентов, что угрозами или обманом пользовались ее телом без презерватива. Когда в прошлом она скиталась по мотелям с сестрой Люсией, та регулярно водила ее к врачу на обследование. Сейчас даже сложно было представить, как добраться до врача и получить необходимое лекарство. Тогда Джейн не догадывалась, что это не она доберется до врача, а врач доберется до нее. Болезнь прогрессировала. Конечности ныли, жар грел кожу и выдавливал пот, стало тяжело следить за своим внешним видом. Одежда перепачкалась, а от давно немытого тела разило бомжатиной. Пошатываясь от слабости, Джейн брела в поисках клиентов, не обращая на полные презрения взгляды. Уже потом, припоминая эти события, она не могла отметить точки, где отключилась. Она потихоньку теряла силы, а мир вокруг заволакивало рябью помех. Сквозь затуманивающий покров горячки разум выхватывал отдельные сцены: как ее волокут, как она трясется в легковой машине. Очнулась Джейн уже в комнате незнакомого солидного дома с дорогой меблировкой. Напротив нее стоял широкобедрый толстяк и с мрачным выражением заглядывал в глаза. — Ты — шлюха, — поджав губы, спокойно проговорил толстяк вместо приветствия. Джейн промолчала. — Ты шлюха? Или мне называть тебе блядью? Потаскухой? Проституткой? — Я — шлюха, — согласилась Джейн, опасаясь разозлить странного мужчину. — Верно, ты — шлюха, — сказал толстяк. — Но я не буду пока тебя трахать, ты заразная. С этого дня ты будешь получать лекарство. Понятно, шлюха? — Понятно. А кто… Извините… Кто вы? — Я — доктор Трейлор, психиатр. Теперь ты будешь жить у меня и принадлежать мне. Доктор Трейлор сдержал свое слово. Около двух недель держал Джейн в запертой комнате и раз в день оставлял поднос с едой и лекарством, опасаясь приближаться ближе. Только когда болезнь прошла, доктор Трейлор начал делать то, что делали многочисленные мужчины до него — вставлять свой член во все доступные отверстия на теле Джейн. Когда выяснилось, что Джейн неплохо готовит, он заставил заниматься стряпней каждый вечер. Она возилась на кухне в одном фартуке на голое тело, чинно ставила приготовленные блюда перед доктором Трейлором, а тот обычно стучал вилкой по краешку тарелки и давал команду: — Лезь под стол, шлюха. Тогда Джейн проворно забиралась под стол и принималась вылизывать яйца и отсасывать член доктора Трейлора, пока тот наслаждался приготовленным ужином. Ее макушка утыкалась в его выпирающий живот. Она громко причмокивала и изображала стоны, как от нее требовали. Но не секс пугал и угнетал Джейн — запросы доктора Трейлора были не извращеннее большинства прошлых клиентов. Его привычки играться с едой, вот что было сложно вынести. Иногда это были безобидные игры: вымазать джемом соски и пупок, затем слизать. Он выдавливал ей на голову кетчуп и посыпал мукой, размазывал взбитые сливки по лицу. Но хуже всего были эпизоды с принудительной кормежкой. — Ты хочешь поесть, шлюха? — улыбаясь, спрашивал доктор Трейлор. — Шлюха хочет поесть, хозяин. Пожалуйста, покормите шлюху, — по заведенному обычаю отзывалась Джейн, становилась на колени, запрокидывала голову и широко раскрывала рот. Как правило, доктор Трейлор кормил ее сырыми яйцами. Он разбивал их об носик бюста известного врача и выливал студенистую слизь в рот. Джейн должна была покорно глотать жидкие яйца, а если ее рвало, то доктор Трейлор методично наносил удары по ее хрупкому телу. Чтобы сдержать тошноту, Джейн изобрела такой трюк: она представляла себя змеей, что лакомится птичьими яйцами. Давно она смотрела такое видео: змея проскальзывает в гнездо и с немалым удовольствием проглатывает целиком все лежащие там яйца. Наверное, для змеи такая еда казалась настоящим деликатесом. Нужно просто представить себя на месте змеи. Нужно поверить. Тогда будет легче. Если у доктора Трейлора оставались силы, то после принудительной кормежки он дрочил член и кончал Джейн на лицо. Стереть сперму ей разрешалось только в своей комнате. В этом заключении Джейн потеряла счет дням. Что сейчас — осень или зима, она не знала. Ей снились странные сны, во основном на тему того, как она сбегает от доктора Трейлора. Один из них она запомнила особенно отчетливо: она несется по коридору и понимает, что дом доктора — это гигантский небоскреб с мириадой комнат, а в каждой комнате томится в плену такая же несчастная девочка, как она. Мысль об убийстве доктора Трейлора спонтанно пришла в голову Джейн. В тот вечер она, как обычно, нарезала овощи. Шевельнула языком во рту и поняла: у нее нет больше сил глотать яйца. Джейн резко развернулась и замахнулась ножом, целясь попасть острием в шею доктора Трейлора. Но он инстинктивно дернулся, и лезвие рассекло кожу на защищенном жировой прослойкой плече. Взбешенный доктор Трейлор устроил страшную расправу, он бил в этот раз с такой силой, что Джейн решила, что сейчас ее забьют до смерти. Но она выжила. Выжила, чтобы терпеть новые издевательства, ставшие на порядок более жестокими после неудачного покушения. — Знаешь, что мы будем сегодня готовить в теле шлюхи? Омлет. Что думаешь по этому поводу? — прошептал доктор Трейлор, поглаживая Джейн по животу. — Шлюха будет рада омлету, шлюха всегда рада выполнить любое желание хозяина, — сбивчиво отвечала Джейн. — Правильно, смыслом жизни шлюхи является развлечение хозяина. Доктор Трейлор выдавил ей в рот три сырых яйца и залил стакан молока. А через пятнадцать минут заставил выблевать проглоченную жижу в миску. Взболтав членом рвотную массу из сырых яиц в миске, доктор Трейлор выплеснул ее на сковороду. — Первая порция из первого отверстия готовится, — посмеиваясь, сказал он, разогревая плиту. — Теперь вторая порция из второго отверстия. Как послушная кукла, Джейн покорно подставила свой зад под клизму с молоком. После клизмы доктор Трейлор принялся пихать яйца в ее анальное отверстие. Раньше о проникновении предметов с таким диаметром было сложно даже подумать, но после долгих издевательств над анусом с использованием всевозможными вещей и вещиц запихнуть яйца внутрь было не так сложно. Вошло одно яйцо, с трудом удалось запихнуть второе, и для третьего пришлось приложить серьезные усилия. Джейн запрокинула голову, и слетевший с ее побледневших губ истошный крик ударился в равнодушный потолок. Доктор Трейлор поднялся и приобнял ее. Они стояли так совсем недолго. Пухлый кулак сильно треснул Джейн в низ живота. Загнанные в кишку яйца разбились, и слизь белка и желтка вперемешку с осколками скорлупы прыснула из задницы в заранее подставленный тазик. Эта тошнотворная смесь из сырых яиц, молока, кусочков говна и скорлупы тоже пролилась на сковороду. Теперь два омлета жарились на огне — один из яиц, побывавших в желудке Джейн, второй — из яиц расколотых внутри ее толстой кишки. Попрыскав сверху своей спермой, доктор Трейлор поставил перед Джейн тарелки с готовым блюдом. Она взяла вилку стала с аккуратностью прилежной ученицы есть омлет, глотая кусочек за кусочком.***
Сидя за столиком в придорожном кафе, Джейн поняла, что круто ошибалась, когда надеялась спустя десятки лет избавиться от этого груза воспоминаний. Никогда она не сможет забыть про доктора Трейлора. Никогда не сможет есть омлет, яичницы или варенные яйца. Даже если доживет до девяноста лет, что крайне маловероятно при ее слабом здоровье.