Рассвет в бутылке

- Прости, Пи’Форт, - говорит Йо, пряча взгляд. – Мне, правда, очень жаль. У него длинные ресницы и влажные пухлые губы с расстроенно опущенными уголками. Форт мечтал заставлять его улыбаться каждый день своей жизни, а теперь Йо разбит и несчастен, прижат к холодной стене собственным чувством вины. Форт не хочет на это смотреть, ему тоже больно и почему-то стыдно, и на одно крошечное мгновение он позволяет обидным слезам подступить к горлу. - Всё в порядке, - усмехается он, хлопая Йо по плечу, словно какого-то своего бро с инженерного. – Просто забудь об этом. Удачи вам с Фа. Плечо у Йо тонкое, с трогательно выпирающей косточкой; Форт старается не думать об этом, но ладонь будто продолжает ощущать нежную кожу под тонкой тканью рубашки. Йо провожает его до угла своим взглядом побитой собаки, и, сжав руки в кулаки, Форт решает, что сегодня напьётся в хлам. Но пить в одиночестве – значит сделать себе только хуже, поэтому он зовёт всех своих друзей и знакомых, те, в свою очередь, зовут своих друзей и знакомых, и в результате у них получается какая-то ужасно массовая попойка. Любимый всеми бар неподалёку от общежития заполнен студентами до краёв, а большинство лиц Форт даже не в состоянии вспомнить. Это и к лучшему, потому что все знакомые напоминают о Йо; хотя, скорее, сам Форт просто не может перестать вспоминать его. Под чьё-то улюлюканье он вливает в себя алкоголь стакан за стаканом, а потом называет одну из трущихся вокруг него девушек «Вайо» и отчётливо понимает, что ему уже ничего не поможет. Форт сбегает на улицу, ночной воздух оседает тяжестью на плечах; дышать отчего-то трудно, а руки дрожат. Он зажмуривается так, что перед глазами начинают плясать разноцветные круги, но слёзы не отступают, остаются на ресницах серебристой каймой. В последний раз он плакал, кажется, лет в одиннадцать, когда сломал руку, пару рёбер и велосипед, пытаясь выполнить очередной трюк. А сейчас ему двадцать, Йо сломал его сердце, и никакие врачи это не вылечат, и нигде нельзя купить новое. В ночном Бангкоке не видно звёзд; грязно-серое небо нависает над Фортом и, кажется, вот-вот упадёт, чтобы проломить ему череп. Может, это поможет ему чувствовать что-то, кроме острых осколков сердца, ранящих изнутри? - Пи’Форт? Что ты здесь делаешь? Форту хочется слиться со стеной и стоять в одиночестве, баюкая ревущие чувства, но голос, настойчивый и знакомый, зовёт его по имени ещё раз, приближаясь и не оставляя выбора. - Пью, – выплёвывает Форт, повернув голову. Жёсткая ухмылка разрезает его лицо пополам, оседая горечью на языке, но сбегает, не давая опомниться. Бангкок сияет огнями и шумит музыкой ночных клубов, а Бим, взъерошенный и чуточку дикий от алкоголя, улыбается Форту, сощурив глаза. В его руках пакеты, звенящие бутылками с выпивкой, а на щеке кроваво-красный след от помады. Форт выдыхает. Почему-то он чувствует себя ослеплённым и прозревшим одновременно. С жутким грохотом распахивается дверь бара, и из неё вылетает парочка обезумевших студентов; их тела переплетены, а на парне уже нет футболки. Они едва стоят на ногах и дышат так, будто только что пробежали марафон. Форт провожает их взглядом, а Бим фыркает и делает к нему шаг; бутылки звенят в пакетах, а в вырезе кофты видны ключицы. - Предлагаю сбежать отсюда ко мне, - говорит Бим, пока его голос падает до будоражащего шёпота. – Тебе явно тут скучно. Форт готов поклясться, что видит, как на дне его зрачков пляшут черти. Он соглашается, почти не раздумывая. Бим – его неплохой приятель, и к тому же, лучший друг Фа; Форт просто попробует утопить свою любовь ещё раз, а Бим… Биму, похоже, тоже есть, что топить, но справляется он с этим гораздо лучше. Или нет? - Мы вдвоём столько не выпьем, - просыпается сознание Форта, пытаясь совершить слабую попытку побега. Но Бим косится на него хитро, не похожий на Йо ни в одной своей чёрточке и от этого прекрасный, словно рассвет. - Ты что, недооцениваешь меня, Пи? У него какой-то особенный смех, тихий и мягкий, иногда срывающийся на низкие ноты, заставляющий мир кружиться перед глазами. Возможно, Форт просто пьян. Он не уверен. В комнате Бима тёплый пол, и шкафы переполнены книгами; не то чтобы Форт смотрит на что-то, кроме самого Бима. Они говорят о чём-то и даже смеются, количество пустых бутылок стремительно увеличивается, и те катаются по полу, сталкиваясь друг с другом. У Бима на щеке всё ещё след помады; Форт не знает, какого чёрта, но он тянется и стирает отпечаток чужих губ пальцами, размазывая блёстки по скуле и зачем-то задерживаясь вот так, не в силах убрать ладонь. Бим прикрывает глаза, и его отчего-то дрожащие ресницы касаются пальцев Форта. Ресницы Йо длиннее. Форту наплевать. - Меня сегодня отвергли, - внезапно говорит он. Бим распахивает свои глаза-омуты, и вдруг оказывается, что их лица находятся слишком близко. Ни один не отстраняется. - Ого, - поднимает Бим брови. – Йо? Форт кивает. Его рука всё ещё на щеке Бима, но тот будто не обращает внимания, и поэтому Форт делает вид, что не обращает тоже. Бим не жалеет его, только на мгновение горько сжимает зубы. - Забудь об этом, - говорит он чуть севшим голосом. – Это нелегко, но забудь. Форт слышит в этом голосе эхо собственной боли. Он поднимает вторую руку и погружает лицо Бима в чашу своих ладоней. Тот удивляется: - Что ты делаешь? - Забываю, - выдыхает Форт. Бим смеётся, и его дыхание обжигает Форту пальцы. На улице мигают неоновые вывески магазинов, а блёстки от помады на скуле делают Бима немного нереальным. Он улыбается, и улыбка у него какая-то лисья, вызывающая мурашки вдоль позвоночника. Форт не может представить себе человека, способного ему отказать, и ловит себя на мысли, что сам он точно не отказал бы. К тому моменту, как у них остаётся последняя бутылка, они оба полностью сходят с ума. - Почему ты называешь меня «Пи»? – спрашивает Форт, рассеянно опираясь спиной о комод. – Мы же оба второкурсники. Бутылка стоит там, на комоде, и алкоголя в ней, кажется, хватит на целое море. - Потому что я младше на год. Мне девятнадцать. Бим приближается; его чуть пошатывает, но движения плавные и уверенные, и шальная улыбка не сходит с лица. Форт не может оторвать взгляд и начать думать здраво: - Почему это? - В школу рано пошёл, - насмешливо тянет младший, и, перекинув ногу через чужие бёдра, внезапно оказывается у Форта на коленях, прижимается вплотную и тянется куда-то за его спину, задевая губами ухо. Форт делает глубокий вдох, ощущая его запах – что-то то ли лесное, то ли чайное, приправленное свежестью мяты. Бим достаёт с комода ту самую, последнюю бутылку и пьёт, запрокинув голову. Перед глазами Форта выступающие косточки ключиц, светлые и хрупкие, точно фарфоровые, и тонкая шея с соблазнительно движущимся под кожей кадыком. Старший поднимает взгляд выше, пока Бим медленно ставит бутылку обратно на комод; второй рукой он опирается на пол, и Форт накрывает его ладонь своей. Младший замирает, расстояние между их лицами – несколько сантиметров, но он не сокращает их первым, давая Форту туманную иллюзию выбора. Губы Бима блестят от влаги, Форт медлит буквально секунду, а потом слизывает с них алкоголь, проникает языком в рот, прижимает горячее тело к себе, не давая даже вздохнуть. Буквально несколько часов назад его губы признавались Йо в любви, а теперь целуют Бима, опьянённого и горячего, как чёртов ад. Это самое прекрасное, что делали они в его жизни. Бим целует в ответ, зарывается пальцами в волосы старшего и улыбается прямо в его жадные губы, тянет мягкие пряди, дразня. Форт не уверен, что помнит, как дышать; возбуждение разгорается в паху, растекаясь по венам жидким пламенем. Бим игриво ловит его язык, чуть прикусывает кончик, тут же зализывая укус, и обхватывает губами, посасывая. Одежда мешает, и в комнате становится жарко; Форт проникает пальцами под чужую кофту, оглаживает ямочки на пояснице и поднимает ладони выше, к лопаткам. Кожа под руками горячая, раскалённая; младший прогибается, подставляясь под ласку, и тонко, надломлено стонет, почувствовав, как чужое возбуждение упирается ему в бедро. Форту сносит крышу. Он отрывает Бима от себя, тяжело глотая ртом воздух; между их губами, опухшими от поцелуев, тянется тонкая нить слюны. Младший сам стягивает с себя кофту, отбрасывая её в сторону, и, не давая опомниться, впивается губами в чужую смуглую шею, солёную от пота, вылизывает, оставляя наливающиеся красным засосы, прикусывает пульсирующую вену. Дрожащими руками он расстёгивает рубашку Форта, нетерпеливо дёргая ткань. Старший с нажимом проводит руками по его рёбрам и спине, сжимает бока, а после его ладони проникают под ткань джинсов и нижнего белья, ложась на мягкие, упругие ягодицы, пока Бим спускается губами и языком по его груди к прессу. Напряжённый член болезненно упирается в ширинку. Когда Бим расстёгивает его брюки и, смотря старшему прямо в глаза, обхватывает возбуждённый ствол через ткань белья, Форт не выдерживает – сдёргивает его со своих колен и толкает назад, заставляя упасть на кровать и накрывая своим телом. Младший обхватывает его ногами, прижимая к себе, мокро целует и кусается, с силой царапая плечи. От его необузданного желания голова идёт кругом. Форт прижимает его запястья к кровати, удерживая и не давая вырваться. Бим шипит, словно дикий кот, выгибается, стараясь быть ближе, возбуждённый и раскрасневшийся, с глазами, горящими в темноте. Раньше Форт представлял на его месте Йо, но сейчас в голове только Бим, мальчик с соблазнительной лисьей улыбкой. Мальчик с фарфоровыми ключицами. Мальчик с таким же разбитым сердцем. Мальчик «поцелуй меня сейчас же, давай, ну, пожалуйста, Пи». Форту плохо. Он не выдерживает и целует Бима, чувствуя, как чужой низкий гортанный стон заполняет лёгкие вместо кислорода.

***

Утро встречает его головной болью и тошнотой; в висках стучит, тело отказывается двигаться, а веки тяжёлые, будто свинцовые. Но на плече ощущается другая, приятная тяжесть, и горячее дыхание щекочет шею. Форт заставляет себя открыть глаза. В комнате царит страшный беспорядок, а за окном розоватое небо уже наливается светом восходящего солнца. Бим, конечно, ещё спит, уютно свернувшись под одеялом у старшего под боком. Форт не хочет будить его, и лежит, считая его вдохи и выдохи. В соседних комнатах и коридоре слышатся чьи-то шаги, непонятные разговоры и шум воды в душе, но звучат они приглушённо, будто издалека. Солнце, нехотя поднимаясь над горизонтом, попадает в плен стоящей на комоде бутылки и украшает стены зелёными отсветами стекла. Форт думает, что было бы здорово, если бы всё это длилось вечно. Вдруг дверь комнаты сотрясается от громкого стука и распахивается, ударяясь о стену. Внутрь врывается разъярённый рыжий ураган, сыплющий ругательствами и гневно размахивающий руками. - Бим! Мать твою, какого чёрта ты полночи не отвечаешь на мои звонки?! Где ты был?! – взрывается он, и Форт без труда узнаёт Кита. Тот оглядывает комнату, но, увидев на кровати Форта, замирает, поражённо на него уставившись. - Что за… - начинает он, но Бим громко вздыхает у старшего на плече и медленно поднимается, садясь на кровати. - Кит, – прерывает он друга и сонно трёт глаза, растрёпанный и недовольный, милый, словно котёнок. – Что ты здесь делаешь? Одеяло сползает, открывая покрытые фиолетовыми засосами ключицы и следы укусов на беззащитно выпирающих тазовых косточках. Кит бледнеет. За его спиной маячит Минг, почему-то счастливый до одури. - А что здесь делает он? – выдавливает из себя Кит, указывая на Форта. – И чем вы тут вдвоём занимались?! - Мы встречаемся, - резко заявляет Форт, глядя на двух вошедших парней с раздражением и вызовом. – Имеем право заниматься тут, чем хотим. Кит ловит ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и Минг в этой ситуации оказывается гораздо понятливее. - А мы тогда, пожалуй, пойдём, - говорит он, хватая своего Пи за руку и утаскивая за собой в коридор. – Имеем право. Зачем-то он понимающе подмигивает Форту перед тем, как захлопнуть дверь за своей спиной. - Встречаемся? – переспрашивает Бим в установившейся тишине. Он выглядит так, будто всё ещё не проснулся до конца. - Ага, - Форт невозмутимо пожимает плечами. – Ты против? - Да нет, - отвечает младший, робко улыбаясь, и скулы его розовеют от смущения. – Мне даже нравится, как это звучит. Форт переводит взгляд на его ключицы и проводит пальцами по собственническим меткам на них, самодовольно усмехаясь. - Гордишься собой? – фыркает Бим, щуря свои невероятные глаза. Старший вспоминает прошедшую ночь и многозначительно поднимает бровь: - А ты – собой? Теперь краска заливает и уши, и шею Бима, но прежде, чем Форт успевает рассмеяться, ему в лицо прилетает подушка. Они долго возятся в постели, устроив шуточную борьбу, а потом вместе заваливаются в душ, и их смех отражается от белого кафеля. Солнце поднимается выше, выбираясь из бутылки, но Форта это мало волнует, потому что его собственное солнце рядом, и он не собирается его отпускать. Тем временем Кит, возмущённый до предела, стучит в дверь Фа, перебудив весь этаж. Когда дверь, наконец, открывают, он набрасывается на друга с вопросами и проклятиями, но из ванны вдруг показывается любопытная голова Йо, лохматого и сонного, с заметным засосом на шее. Минг благоразумно уводит ушедшего в прострацию Пи, придерживая того за плечи, еле успев показать смущённому лучшему другу большой палец.