Письмо солдата

— Эй, Капитан! — Т’Чалла в своём неизменном строгом костюме и с присущим ему спокойствием шёл по коридору навстречу Стиву. Капитан стоял в проходе между лабораториями в обычной одежде, неловко переминаясь с ноги на ногу. Вид у него был, мягко говоря, не ахти: волосы спутались и торчали во все стороны, будто он часто запускал в них руки, под глазами залегали небольшие, но заметные чуткому глазу Черной Пантеры тени, словно он не спал которую ночь. При виде Короля с другого конца коридора он вздрогнул и тут же постарался привести себя в порядок, неуклюже приглаживая волосы, которые топорщились все стороны. — Ваше Величество, — машинально кивнул Стив, приветствуя Короля. — Есть новости? Т’Чалла, казалось, пребывал в хорошем распоряжении духа, улыбаясь и медленно растягивая слова, в привычной ему манере. — Да, Капитан. Кое-что для Вас у меня имеется. — Черная Пантера вытащил из кармана идеально поглаженного пиджака серого костюма небольшой белый конверт, подписанный корявым и до одури знакомым Стиву почерком. — Ваш друг не застал Вас на месте, когда был вне криокамеры, поэтому он попросил передать Вам это. Король протянул Стиву конверт и тут же поспешил удалиться, сославшись на «неотложные королевские дела». Стив не медля открыл конверт, вынимая оттуда сложенный вчетверо альбомный лист и, прислонившись к стене, начал скользить взглядом по листу. «Привет, Стив. Так странно писать это письмо тебе, будто я снова вернулся на фронт… Да и уходил ли я с него? Его Величество не особо мне доверяет, поэтому запретил любую связь с внешним миром. Хотя, оно, наверное, к лучшему. К счастью, ручку с бумагой я выпросить всё-таки сумел. Знаю, сбежать в криокамеру от всего мира, чтобы хоть ненадолго забыть всё, что я натворил, чертовски эгоистичный поступок. Но, я думаю, ты меня поймешь. Ты должен понять. Я думал, что криокамера избавит меня от кошмаров, преследующих меня не только во сне, но и наяву. Но знаешь как сильно я ошибся? Оказывается, здесь тоже снятся сны… Помнишь, как я потащил тебя на русские горки? Тогда ты чуть не умер со страха, а сейчас ты можешь десантироваться без парашюта. Скажи мне кто тогда, что ты — худощавый заикающийся с девушками астматик — станешь солдатом такого уровня, я бы послал его к чёрту. А помнишь ещё, как я закрутил роман с той очаровательной блондинкой Шейлой? Она тогда не запомнила твоего имени и назвала тебя Стьюи, которое я потом переделал в своё любимое Стиви. Чёрт! Я бы тогда свернул шею каждому, кто назвал тебя так, кроме меня. Да, Стиви? Вспомни, как Коммандос придумали тебе прозвище „Капитан Трико“ и на каждое „Есть, Капитан!“ с еле сдерживаемым смехом добавляли „Трико“. Кстати, тот костюм девочки из подтанцовки был очень даже ничего. Не понимаю, почему ты не взял его в качестве формы на фронт? Да, благодаря криокамере я вспомнил всю ту жизнь, которая была действительно нашей, без всего этого безумия: войны, ГИДРЫ, Зимнего Солдата… Только представь сколько крови на моих руках: больше двух дюжин людей за последние 50 лет… Самое главное — я помню абсолютно каждого из них. Помню, как наводил прицел на Кеннеди. Помню, как планировал убийство родителей Старка. Всё это было моими руками и моим разумом. Назови чёртов код и у тебя в распоряжении появлялся личный призрак-убийца, который как преданная собачка на коротком поводке, ждущая приказ. Им было наплевать, что действие у кода временное. К возвращению на базу это был уже настоящий я, осознающий очередное хладнокровное убийство. С каким же жутким смехом они понимали, что это я и в очередной раз называли код, рвущий меня на две части, или запихивали обратно в криокамеру, как надоедливую игрушку. Я был противен самому себе, не понимая, за что получил участь марионетки в руках ГИДРЫ. Я ведь даже пытался им помешать! Жаль, что охрана успела выбить нож из руки раньше, чем я успел вонзить его себе в горло. Что только после этого они не пытались сделать, чтобы окончательно выбить меня из разума: кормили непонятными таблетками, вливали в горло обжигающие жидкости, после которых невозможно было дышать без дикой боли, выжигали током до потери сознания. Однако, самой тяжелой пыткой оказалась встреча на том мосту. Да, Стиви, я узнал тебя. И Зимний Солдат потом тоже. Код, запрограммированная игрушка ГИДРЫ - даже она дала сбой при виде тебя! Он начал выпытывать у сотрудников, кого же он видел на мосту. В тот момент я впервые почувствовал брешь в ледяной безэмоциональной стене Солдата, которую ГИДРА выстроила, чтобы отрезать его от привычных человеку чувств и эмоций. Я вначале не поверил, что это ты. Подумал, что мой покалеченный разум играет со мной. Но ты назвал моё, и я понял, что вновь обрел смысл бороться за своё жалкое существование, чтобы Солдат не получил приказ тронуть тебя. Я бы не вынес твоей крови на моих руках. И я победил. Благодаря тебе. Я не искоренил ГИДРУ из своей головы, но я вышел из-под её контроля и сбежал. Признаюсь честно, я бежал со всех ног, куда глаза глядели. Первое время даже не верилось, что я сумел сбежать о них, смог укрыться в этой бесконечной толпе людей, в которой меня даже ГИДРА не нашла. Какое облегчение я почувствовал, когда понял, что меня не ищут: ни ты, ни эти повернутые нацисты. Хотя, как оказалось потом, насчёт тебя я просчитался. Ты должен меня понять. Я не хотел видеть тебя в своей квартире. Я старался сделать, чтобы об этой квартире знало как много меньше людей. Коммуналка в бедном густонаселенном районе показалась мне самой привлекательной норой, в которую никто не сунется, чтобы меня найти. Я практически её не покидал. Рылся в бумагах, письмах и в самой заветной мне вещи, том самом дневнике. Ты помнишь этот дневник: старая потрепанная кожаная обложка, на которой когда-то были чьи-то инициалы, желтые постаревшие страницы внутри, исписанные всем, чем я помню, и твоя старая фотография в форме. Когда трясли мои вещи после штурма уже в той тюрьме, куда меня привезли в клетке, прикованным к креслу так, что не шевельнуться, они нашли его и долго недоумевали, доставая меня распросами о том, зачем мне понадобилось столько времени сидеть и заполнять этот потрепанный кусок бумаги. Я до сих пор дорожу им и он всегда со мной. На случай, если ГИДРА всё-таки найдет меня и опять скажет свой дурацкий код. Я надеюсь, что тогда Солдату хватит ума, чтобы открыть этот самый потрепанный жизнью кожаный блокнот. Пока я рядом, для тебя существует смертельная угроза. К сожалению, ты нашёл мой дневник, и уже тогда я понял, что ты не уйдёшь отсюда ни под каким предлогом. Скажи, зачем? Зачем ты пришёл за мной? Спецназ бы нейтрализовал меня, а вместе со мной и единственную угрозу для тебя. Глупый-глупый Стиви… Знаешь сколько бы я отдал, чтобы повернуть события в другую сторону? Не упасть с того поезда, умереть в той пропасти, успеть донести нож до горла раньше, чем охрана выбьет его из моей руки... Имей я возможность, я бы всё сделал, чтобы изменить прошлое. Но я лишь тряпка, спрятавшаяся от реальности в морозилку. Зачем я вообще пишу это? Наверняка ты скажешь, что это всё глупейшая затея. Но это письмо на тот случай, если даже врачи Его Величества не смогут добраться до той заразы, что так прочно засела у меня в мозгу. Пожалуйста, Стив, не вини меня. Ты должен меня понять. Мы не прожили свои жизни, но твоя ещё не настолько потеряна, как моя, и я сделаю всё, чтобы ты прожил её. Спасибо, что поймешь меня. Люблю тебя.

Баки.»

Капитан аккуратно сложил письмо и положил его в обратно в конверт. Ноги Стива подкосились и он медленно съехал вдоль стены на холодный белый пол коридора, всеми силами стараясь вернуть себе равновесие. Сердце бешено колотилось об ребра, слово стараясь проломить грудную клетку. Дышать становилось всё затруднительнее с каждой секундой. Разум отказывался воспринимать информацию и Стив еле-еле держался, чтобы, откровенно говоря, не расплакаться на этом самом полу, как десятилетняя девчонка, у которой отобрали куклу. Что делать в такой ситуации Стив совершенно не понимал. Вломиться с лабораторию и заставить вытащить Баки из "морозилки" и нарушить то хрупкое взаимопонимание, которого достигли Т'Чалла и Стив? И что он ему скажет? Слов не осталось. Остались лишь безудержные эмоции и мысли, которые копошились в голове словно разворошенный улей. Неожиданные шаги с другого конца коридора заставили Стива встать с пола и облокотиться на стену, стараясь придать себе хоть немного приземленный вид. Невозмутимый вид давался ему с громадным трудом, а представшая перед ним картина и вовсе заставила съехать обратно на пол и уставиться неверящим взглядом на противоположный конец коридора. Там, прислонившись к стене со свойственной ему грацией, ярко блестевшей в дневном свете металлической рукой и небрежно заколотыми в хвост волосами, стоял Баки, миролюбиво взирая на Стива сверху вниз. - Поплачешь ещё или хочешь подойти?