Как извиняется Фред

Фред никогда не любил извиняться, даже если был виноват. Он не знал, с рождения ему не нравилось произносить «прости», «извини» и всё в этом роде, но, сколько он себя помнил, эти слова давались ему с большим трудом. Он и Джордж неоднократно подшучивали над Роном, незаметно подбрасывая ему на подушку маленького паука, которого нашли на чердаке. Но эти шутки казались забавными только им — мама, раскрасневшись подобно полевому маку, долго ругалась и вдалбливала в их ветреные головы понятие «арахнофобия». Приходилось выдавливать из себя тихое "прости нас", при этом чувствуя мнимый, сдавливающий горло комок, не дающий сказать заветные слова и прерывающий привычный приток кислорода. Когда близнецы поступили в Хогвартс, ровным счётом ничего не изменилось. Озорные характеры и неисчерпаемая любовь к разного рода шалостям просто не позволяли жить спокойно. Эти два фактора, завязавшись в один узел, всегда создавали волшебникам проблемы с завучами, преподавателями и, конечно, завхозом. Останавливали ли их эти конфликты? Нет, и они по праву звались озорниками всея Хогвартса, всегда находили выход из любой ситуации и предпочитали веселье серым будням. А также были поставщиками так называемых «вредилок». Хочешь безопасно отомстить обидчику? Иди к Уизли, у них есть навозные бомбы и блевательные батончики. Хочешь без риска для здоровья слинять с уроков? Иди к Уизли, у них есть лихорадочные леденцы. В общем, в любой непонятной ситуации - иди к Уизли. Порой их покупатели забывали о конфиденциальности и последствия шалостей были не такими, как ожидалось, из-за чего необходимо было бурчать речь извинения, чтобы поскорее смыться из кабинета декана факультета. Тем не менее в Кодексе школы благодаря близнецам Уизли появлялись поправки, новые правила или дополнения к уже существующим. Радовало ли их это? Однозначно! Какой-никакой, но след в истории Хогвартса. Правда, одного человека, ставшего позднее старостой Гриффиндора, всё это ни капельки не радовало. Гермиона Грейнджер всегда была приверженкой дисциплины (правда, она не всегда у неё получалась из-за дружбы с Роном и Гарри), справедливости и порядка. Удивительно, но даже эти убеждения не помешали Фреду полюбить Гермиону и, как следствие, начать романтические отношения с ней. И парень сумел их сохранить после многочисленных ссор, конечно, не без помощи терпеливого характера Грейнджер. В благодарность за терпение старший близнец старался совершать меньше ошибок, чтобы шишек, валившихся горой на голову любого старосты, было минимальное количество. Однако у Фреда шалости получались сами собой и прервать их возникновение парень чаще всего не мог. Поэтому приходилось добиваться прощения старосты факультета различными способами. Фред тщательно изучал девушку с того момента, когда осознал свою любовь к ней. Он запоминал, к чему она относится равнодушно, а что способно поднять ей настроение, что она ненавидит, а от чего сходит с ума. Поэтому постепенно ссор становилось гораздо меньше, а примирение наступало быстрее. Весна. Зацвели фруктовые деревья, распустились розы на заднем дворе школы, тепло светило солнце, пробуждая сонную природу. Близились экзамены, к которым юные волшебники тщательно готовились, совмещая подготовку с личной жизнью, в перерывах между индивидуальными занятиями воркуя с любимым человеком на одной из школьных скамеек. Фред тоже с удовольствием бы посидел в каком-нибудь укромном месте в обнимку с Гермионой, отвлекая её от книг, забот старосты и экзаменов. Однако есть одно «но». Уизли, сам того не понимая, как-то посягнул на репутацию Гриффиндора, из-за чего Гермиона дулась на него вот уже который день. Она то и дело бросала на него гневные, обжигающие взгляды и всячески избегала разговора, делая вид, что не замечает Фреда. Какие уж там вечерние посиделки! Тем не менее юноша не сдавался. Он пытался вывести Грейнджер на чистую воду, при каждом удобном случае выдвигая свои предположения по поводу причины обиды старосты. И каждый раз она лишь хмыкала и уходила в закат. Поведение Гермионы и абсолютная неизвестность начинали раздражать Фреда, который, в свою очередь, только вздыхал, когда Грейнджер уходила, и через какое-то время совершал новый заход. Когда Гермиона начинала его игнорировать и делать вид, что Уизли вообще нет поблизости, парень припоминал все свои проступки за последнюю неделю. Начиная с совершенно безобидных до, наверное, все-таки весомых. Потому что, кто знает, что на этот раз выдумали старостовые мозгошмыги. Может, Фред забыл внести деньги в фонд поддержки домашних эльфов? Или сам не заметил, как нахамил одному из этих существ? Или у какого-то снова не удалась шалость, и всю ответственность скинули на близнецов? — О, не ожидал тебя увидеть здесь, в гостиной, с книгой в руках, — с тусклой иронией произнёс Уизли, вернувшись в гостиную Гриффиндора поздно вечером. Многие ученики уже разошлись по своим спальням, пожелав сокурсникам удачи на завтрашнем экзамене, так что в тёплом помещении осталась всего пара-тройка зубрилок, которые уснут, уткнувшись в учебник, но последний параграф дочитают. И этим зомби совершенно не было дела до того, что один из озорников Хогвартса вернулся в львиное логово, и уж тем более до его разговоров с Грейнджер. В начале их отношений Гриффиндор перешёптывался, гудел различными предположениями во время ссор старосты и хулигана, а сейчас это всё было в порядке вещей и ровным счётом никого не интересовало. Милые бранятся — только тешатся, как подшучивали Джордж и Ли. Грейнджер же продолжала делать вид, что читает книгу по травологии и не замечает появление рыжего. Лишь её тёмные брови, ещё более насупившиеся, и губы, сомкнувшиеся в одну строгую линию, показывали, что девушка слышала шаги и обращение Фреда к ней. Уизли тяжело вздохнул уже в сотый раз за эти дни и закатил глаза, откинув голову назад и обратившись лицом к потолку. Досчитал до десяти, ещё раз прокрутил в голове оставшиеся версии и вновь посмотрел на Грейнджер. Взгляд карих глаз всё ещё скользил по строкам, а тонкие пальцы перелистывали старые страницы, когда это было нужно. Фред стиснул зубы и плюхнулся рядом с девушкой на диван, пристально наблюдая за Гермионой, такой милой и очаровательной даже в эти моменты. Волшебник невольно улыбнулся, рассматривая хмурое, сосредоточенное лицо старосты, при этом облокотившись на спинку дивана и подперев голову рукой. Последние зубрилки побрели в свои спальни, тихо зевая. Через несколько минут столь пристального внимания Грейнджер мимолётно зыркнула на Уизли, безмолвно намекая ему, что он здесь явно лишний, и снова уткнулась в учебник. На этот раз Фред нахмурился и, придумав, как можно привлечь к себе внимание любимой заучки, ловко отобрал у неё ветхое издание. Захлопнул его и положил к себе на колени. Он добился своего: Грейнджер действительно взглянула на него. И смотрела долго, испытывающе, прожигающе, при этом скрестив руки под грудью. — Гермиона, я понятия не имею, в чём провинился, и хотел бы это узнать. Но знай, паука на подушку Рона положили не мы, — он старался говорить спокойно и не выдавать всего того, что у него накипело за этот холодный период тотального игнора. Серьёзно и смело смотрел в её глаза, опасно сощурившиеся, словно пытался найти в них ответ на свой вопрос. Гермиона ничего не ответила и отвела взгляд. И так всегда. Фред снова судорожно вздохнул, чувствуя, как все нервы летят к чёртовым пням. — Да объясни мне наконец! Или хватит беспричинно на меня дуться. Рыжий решил выбивать клин клином и тоже скрестил руки под грудью, повторяя за возлюбленной этот жест. Откинулся на спинку дивана, гневно пробегаясь взглядом по потолку. Вдох. Выдох. Атмосфера накалялась, и всё происходящее приближалось к своей кульминации. — Беспричинно? — в тихой ярости шепнула Грейнджер, удивлённо изогнув брови. Уизли перевёл взгляд на возлюбленную, которая готова была вот-вот взорваться от кипевшего в ней возмущения. Она помолчала недолго, после чего, снова нахмурившись, резко рявкнула: — Фредерик Уизли! Из-за вас с Джорджем в Кодексе скоро появится очередная поправка! — Да? Так это ж здорово. Хоть чем-то прославимся, — Фред улыбнулся, как и всегда, не находя в этом ничего плохого. Ну добавят какую-нибудь новую статью, наподобие «не минировать школьные унитазы навозными бомбами» или «не пытаться споить кошку завхоза валерьянкой», так и что из этого? Не конец света. — Фред! — в крайней степени отчаяния прикрикнула староста, в глазах которой то угасали гневные искорки, то вспыхивали с новой силой. Позже Грейнджер продолжила, чуть понизив громкость голоса: — Это ничуть не здорово, как ты не понимаешь? Кодекс Хогвартса — это такая вещь, которую просто необходимо соблюдать. Соблюдать, а не стремиться вносить изменения. — Герми, не будь такой занудой. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к этим вашим «правилам», — он состроил недовольную гримасу и через мгновение вновь едва улыбнулся, наблюдая, как менялись эмоции на лице девушки. Этот калейдоскоп вылился в безнадёжный вздох. Грейнджер прикрыла глаза, со снисхождением смотря на парня. — Ну вот как? Каааак можно быть таким… — не найдя нужного слова или даже не собираясь его искать, Гермиона всплеснула руками, и лампочка её эмоций в конце концов перегорела. Гриффиндорка чуть осунулась и вяло сопротивлялась, когда Уизли притянул её к себе, заключая в успокаивающие объятия. Он нежно поглаживал её по волнистым волосам, обдумывая сказанные Грейнджер слова и думая, как бы загладить свою вину. Через пару минут он словно прозрел, на губах появилась лукавая улыбка. — У меня есть замечательная идея, — торжественно заявил волшебник, подмигнув немного отстранившейся Гермионе. По лукавым огонькам в лазурных глазах она осознала, что эта идея, как и все другие идеи старшего близнеца Уизли, наверняка вылезет старосте боком. И потому изобразила на лице осуждение и словно говорила этим выражением лица твёрдое, непоколебимое «нет» инициативе парня, даже не узнав, в чём она заключается. — Нет, Фред, у меня завтра экзамен по травологии. — Ты и так знаешь её на все сто баллов, милая. В который раз ты перечитываешь учебник и свои конспекты? В десятый? — Вообще-то в третий. — Вот именно. Поэтому следуй за мной, — резво защебетал Дред, подскакивая с дивана, словно в одном интересном месте у него возникло шило. Схватил девушку за руку и осторожно потянул её к изнаночной стороне портрета Полной Дамы. — Нет, Фред! Ни в коем случае! — запротестовала, упираясь, Грейнджер, пытаясь образумить парня, вдруг остановившегося. Он повернулся к ней лицом и чуть нахмурил ярко-рыжие брови, кладя ладони на плечи девушки. — Дорогая моя Гермиона. Хватит упираться, я знаю, что делаю. Поверь, с нами ничего плохого не произойдёт. С помощью ведущих на разные этажи замка потайных коридоров и ходов, о которых знали только близнецы и нынешний владелец карты Мародёров, небезызвестный Гарри Поттер, парочка оказалась в самой высокой башне Хогвартса. Отсюда открывался потрясающий вид на ночное небо и округу, покрытую мглой. Поэтому Фред решил, что нет ничего лучше, чем притащить свою разозлённую фурию именно в башню столь ясной, звёздной ночью. Они стояли около окна и любовались яркими светлячками, отдалёнными от Земли на многие-многие километры. Фред крепко обнимал Гермиону со спины, с каждым вдохом его лёгкие всё больше пропитывались чувственным, ненавязчивым, травянистым запахом липы. Этот аромат делал Уизли несколько счастливее и спокойнее. — Ты ведь знаешь, что будет, если нас поймают? — шепнула Гермиона, поглаживая подушечками пальцев широкие ладони волшебника, сомкнувшиеся в замок на животе маглорождённой. Она слегка повернула голову, чтобы видеть довольную, безмятежную моську Фреда.  — Догадываюсь. Но нас не поймают, потому что я невероятно удачлив. По крайней мере я в это верю. Грейнджер улыбнулась, не став спорить с парнем, и повернулась к нему полностью. Объятия на пару мимолётных мгновений ослабли. Девушка разместила ладошки на груди Уизли, рассматривая его веснушчатое лицо, освещённое лунным светом, и точно хотела запомнить каждый миллиметр. — А ещё я верю, что ты на отлично сдашь травологию, — убедительно, вкрадчиво прошептал Фред, медленно сокращая расстояние между своими и девичьими губами. И секунд семь спустя прикоснулся к трепетным, манящим губам Гермионы, тут же залившейся пунцевым румянцем. Она переместила руки на шею Фреда, притягивая его ещё ближе и не оставаясь в поцелуе безучастной. Рядом с Фредом она чувствовала себя более уверенно и благодаря его поддержке верила в саму себя и собственные способности. И Гермиона сама не знала почему, но её обида бесследно проходила, когда она заговаривала с волшебником после ссоры. Она просто не могла долго злиться на Уизли, не игнорируя его. Прощала всё, что только можно простить, слыша его успокаивающие речи, неисчерпаемый оптимизм в голосе и видя веру Фреда, его улыбку, ямочки на щеках и блеск в лазурных глазах. — Прости, что снова подвёл тебя, — отстранившись, тихо произнёс Уизли в самые губы Грейнджер. — Ты неисправимый, Фред, — добро усмехнулась волшебница, запустив пальцы в апельсиновые волосы избранника, перебирая их. — Но я всё равно тебя люблю.