Спасибо

«Спасибо», — проступало на предплечье Дерека чуть кривыми и скачущими темными буквами, словно их писал непоседа-второклассник. Слово появилось на его коже, когда он учился в старших классах, и поначалу оно было крохотной точкой, неприметной родинкой. Потом рядом стали появляться крапинки, постепенно сливающиеся в линии и вырисовывающие части букв. Дерек с нетерпением ждал, когда уже на его руке развернется целая фраза, и закатывал глаза, когда над ним потешалась Лора. От томительного ожидания его некоторое время отвлекала Кейт — обворожительная омега из параллельного класса, на год старше Дерека. Она, в отличие от большинства девчонок школы, не ждала, когда он презентуется альфой, и Дереку это нравилось. Он проводил с ней все свободное время, шатался рядом на переменах, носил её учебники. Подшучивать над Дереком начала даже Кора, распевая «Жених и невеста» и убегая от него по всему дому. А потом, словно гром среди ясного неба, его подпалила реальность. Кейт внезапно бросила его, сказав, что переезжает в другой город. После уроков Дерек, подавленный и жаждущий проваляться на кровати весь остаток дня, вопреки своим желаниям, не пошел домой, а оказался в кабинете директора, где его ждали белая, как полотно, Лора и плачущая Кора, обхватившая сестру за ноги. Шериф, стоявший рядом с ними, сжимал губы в тонкую линию и отводил взгляд, не встречаясь с ним глазами, и его слова разбивались о разум Дерека, смысл с трудом доходил до него и оставлял свой отпечаток. Когда в кабинете наступила мучительная тишина, нарушаемая рыданиями Коры, Дерек опустил взгляд на свои руки и едва не рассмеялся нервным, истеричным смехом. Фраза на его предплечье была всего одним словом. Последним, которое ему сказала мама. Чтобы прочитать слово целиком, потребовалось полгода, а чтобы возненавидеть его — мгновение.

***

В первое полнолуние после похорон семьи Дерек в порыве слепой ярости когтями содрал часть кожи, где было слово. И если тогда он не умер от кровопотери из-за регенерации, то позже свободно мог оказаться в реанимации из-за ласковых рук Лоры — удар правой у неё был достаточно сильным, чтобы проломить кому-нибудь череп. Или сломать челюсть, так сказать, в качестве профилактики глупых поступков младшего братика. Тем не менее перелом оказался гораздо менее болезненным, нежели свежий шрам на руке. Позже, когда чувства отступили, на Дерека обрушилась вина за поступок и осознание, что часть его, которой так гордилась мама, считая его совсем взрослым, растворилась в прошлом, оставив шрам у локтевого сгиба.

***

На то, чтобы встать на ноги и перестать обливаться потом каждый раз, когда рядом кто-нибудь скажет «Спасибо», потребовалась уйма времени. Лора даже на правах опекуна затеяла переезд на другой конец страны, оставив Питера в клинике, и то и дело отправляла Дерека к психологам. За годы он смирился с её вмешательством в его дела, признав, что помощь ему действительно нужна. Однако спустя тринадцать психотерапевтов результат не радовал от слова совсем. Единственное, что могло обрадовать: Дерек перестал каждый раз вздрагивать, заслышав проклятое слово. Но сомнение крепко сидело у него в извилинах и крутило там целое представление. «Спасибо» сыпалось на него со всех углов: продавцы в магазинах и маркетах, соседи, случайные люди, прохожие. И каждый из них мог быть парой Дерека. Это заставляло его нутро дрожать и сжиматься. Четырнадцатый психолог должен был стать последним шансом, и Дерек, сидя в приемной, ждал своего часа, одновременно ожидая, что это не сработает и что поможет. День его не задался, и настроение было паршивым, так что он имел все основания желать сбежать домой, ясно? Вся стена, закрывающая его от остального мира, задрожала и стала крошиться от одного точного удара — парня его роста, взъерошенного и дерганного, одетого в футболку и джинсы, стремительно пересекшего приемную и резко, отрывисто постучавшего в дверь. Дерек задохнулся от возмущения, но стоило ему открыть рот, как парень вскинул руку, показывая ему раскрытую ладонь. — Я только спросить, чувак, — протараторил незнакомец, и Дерека будто заморозили изнутри одним только голосом. Из кабинета выглянул доктор Дитон — в костюме, но без галстука — и коротко кивнул гостю. — Это опять, — напряженно выговорил незнакомец и поморщил вздернутый нос. — Я смогу принять тебя только через полчаса, не раньше. — Ладно, я подожду. Доктор Дитон кивнул, улыбнулся и скрылся за дверью кабинета. Парень сел в кресло, соседствующее с Дереком, и потер виски; от него сильно пахло цветами — мешаниной ароматов, переплетшихся в адскую пытку обоняния. Дерек невольно фыркнул и отвернулся от незнакомца. Тишина из спокойной превратилась в звенящую, наполненную волнением и вскоре сменилась быстрым стуком — парень принялся отбивать ритм пяткой; черный кед замельтешил, острая коленка запрыгала вверх-вниз. Дерек искоса посмотрел на незнакомца, сосредоточенно разглядывавшего стену и пытавшегося сцепить руки в замок совершенно невообразимым способом — фалангами пальцев внутрь, между ладоней, соприкасаясь большими и безымянными пальцами и выстраивая остальными причудливую фигуру. Дерек внимательнее пригляделся к соседу и заметил блестящий от пота бледный лоб, лихорадочный румянец на щеках с точками-родинками и прерывистое дыхание. Темные глаза скрылись под веками с частоколом ресниц, а губы, до того сжатые в линию, расслабились и из белых стали ярко-красными. Дерек снова опустил взгляд на молочные, покрытые родинками, руки парня и, затаив дыхание, быстро отвел взгляд от слова на предплечье. В обществе считалось неприличным разглядывать чужую метку, и Дерек сделал так, как должен был, однако это было отчасти бесполезно: фраза, отпечатанная ровно и четко, заметно, у локтевого сгиба — где у самого Дерека теперь был шрам — была не на английском языке. Стук прекратился, незнакомец нахмурился и задышал немного спокойнее. Дверь в кабинет распахнулась, и его покинул кудрявый парень, замотанный в шарф — когда на улице не ниже двадцати градусов! — Дерек поднялся на ноги, в очередной раз вдохнул густой запах цветов и задержал дыхание, бросил мимолетный взгляд на соседа и непонимающе нахмурил брови. В него вдруг уперся взгляд карих глаз, и парень негромко спросил: — Проблемы? У Дерека вновь похолодело внутри. Он нахмурился еще сильнее и вдохнул, чтобы ответить, но вновь замер, учуяв запах, отличный от цветочного — резкий и сладковатый, обещающий удовольствие и только, какой исходил от омеги в течке. Дерек внутренне сжал себя в кулак и усадил рванувшегося волка на зад, но поздно — его радужка на мгновение вспыхнула алым. Омега перед ним окаменел и, совершенно неожиданно, оскалил зубы, трансформирующиеся из человеческих в звериные, а коньячная радужка в мгновение налилась красным с желтыми всполохами. Альфа. От которого несло, как от омеги. Дерек в замешательстве разглядывал его, позабыв обо всем. — Мистер Хейл? — раздалось со стороны кабинета, и Дерек отмер, быстро отвернулся от парня. Доктор Дитон вежливо улыбался, стоя на пороге. — Еще не передумали? Дерек мигом вспомнил, что он тут забыл, и развернулся к нему всем корпусом, спешно покинул поле не начавшегося боя. Следующие полчаса он концентрировался на беседе с врачом и, в конце концов, покинул кабинет более спокойным, нежели был в начале разговора. До тех пор, пока не столкнулся в дверях с парнем из приемной. Альфой-омегой. Гаммой. От него пахло гораздо ощутимее, чем раньше, и волк Дерека скреб его изнутри когтями и скулил от желания впиться зубами в горло лакомого кусочка. Однако он, слава богам, ничего не успел сделать, как перед ним захлопнулась дверь кабинета, отрезая от желаемого. Дерек так быстро, как только мог, покинул здание, а следом и парковку, увеличивая расстояние между собой и гаммой и натягивая повод волка сильнее прежнего, ощущая, как тело, отозвавшееся на феромоны, никак не успокаивается. Притормозив на светофоре, Дерек стиснул пальцы с отросшими когтями на руле и бессильно негромко зарычал; волк обиделся на него и остался непонятым.

***

Память Дерека стерла все мысли о гамме довольно скоро — точно до следующей их встречи. Дерек был в гостях у Бойда и вышел на балкон, чтобы поговорить по телефону, и спустя мгновение после завершения звонка услышал, как этажом ниже хлопнула балконная дверь, прошлепали босые ноги, а следом за ограждение полетела электронная гитара. Дерек во все глаза уставился на сие чудо и то, как внизу, под окнами, пробежал парень, стараясь поймать инструмент. Раздался треск и грохот. Через ограждение балкона перегнулся взъерошенный коротко остриженный шатен, рубашка в клетку сползла с его плеча, оголяя светлую кожу с точками-родинками. Незнакомец поднес ладони ко рту и закричал вниз: — Прости! Раскаяния в его интонации было ровно ноль, но голос сковал Дерека льдом изнутри. Он узнал его владельца и напрягся. Парень оперся локтями о перила, поправил рубашку и задрал голову, встречаясь взглядом с Дереком. Карие глаза, родинки на светлой коже, большой рот — точно, гамма из клиники, только теперь на его скулах красовался легкий румянец, а ткань рубашки, полы которой были перехвачены ладонью на груди, топорщилась из-за торчащих сосков. — Проблемы? — спросил незнакомец. Дерек сглотнул набежавшую слюну, стряхнул чувство дежавю и оперся локтем на перила. — Ты уточняешь или предлагаешь? — подал голос он. — Если ты — изменщик-музыкант и собираешься подкатить ко мне яйца, то предлагаю, — хмыкнул незнакомец. Дерек приподнял брови в немом удивлении, и парень закатил глаза, указал пальцем вниз. — Мой бывший. — Смотрю, вы расстались друзьями. — Сука бесплодная! — донеслось снизу. — Ну и подыхай в одиночестве! Незнакомец растерял весь полушутливый настрой, кажется, даже лицо его потемнело. Он вдруг сорвался с места, влетел в квартиру, захлопнул дверь, а спустя минуту вернулся, и Дерек, успевший подумать, что будет драка внизу, выдохнул с облегчением. Через ограждение бойко перепрыгнул усилитель звука и спустя мгновение, пролетев пять этажей, грохнул об асфальт. Парень внизу взвыл над угробленной вещью. — Ой, — отчеканил гамма, показательно отряхивая руки, — все! Отсалютовав Дереку, он быстро вернулся в квартиру и захлопнул дверь. Сам Дерек уставился на стенающего под окнами парня и нахмурился. «Бесплодный, значит?» — припомнил он и погрузился в раздумья, которые прервал Вернон, выглянувший узнать, все ли в порядке. Дерек кивнул ему и отодвинул все размышления на задворки сознания, прежде чем покинуть балкон.

***

Третья их встреча запомнилась Дереку плохо: он был в клубе, брошенный Эрикой, пьяный и злой, а тут еще какой-то придурок зажимал другого парня и не сбавлял оборотов, хотя тот — пусть и слабо — стучал по его спине и плечам кулаками. Дерек навис над парочкой и вкрадчиво спросил: — Какие-то проблемы? Настойчивый ухажер оторвался от своей жертвы, и Дерек узнал в бедолаге знакомого гамму, едва соображающего, что вокруг происходит. Зрачки его во вспышках света не сокращались, оставаясь огромными, почти полностью вытесняющими коньячную радужку; бессмысленный взгляд уперся в Хейла, точно в стену. Дерека это, естественно, волновать не должно было, но он чувствовал, что если уйдет сейчас — будет винить себя в том, что позже случится с парнем, до конца своих дней. — У нас все в порядке, — натянуто улыбнулся незнакомец, пытаясь закрыть плечом следы своего преступления. — Я спросил не тебя, — нахмурился Дерек, — а его. — Он не хочет отвечать, не видишь, что ли? — О, я вижу, — прорычал Дерек. — А еще вижу, что он не в том состоянии, чтобы дать ответ, о котором потом не пожалеет. Отпустил его, живо. — А ты вообще кто такой, чтобы мне указывать? — набычился незнакомец, сверкая алыми глазами. Дерек низко зарычал, позволяя вылезти клыкам и загореться глазам, и шагнул к альфе, быстро прикидывая единственный вариант, который оставит его победителем в споре. — Я его пара! — прогремел он, наступая на оторопевшего парня. — И сейчас я вскрою тебе глотку! Волк взвился, зарычал и азартно клацнул зубами. Незнакомец выпустил гамму и рванул со всех ног, расталкивая людей. Дерек хотел пуститься следом, но его знакомый, окончательно потеряв опору, начал оседать на пол, и выбор стал очевидным. Гамму он нес на руках в клубе, потом на улице — к такси, от такси — и в здании, только поставил на ноги, когда нужно было открыть квартиру. Ключи нашлись в переднем кармане джинсов, и на то, что его лапают за бедра, парень отреагировал безразлично, хлопая ресницами и глядя в одну точку. За дверью оказалась прихожая со шкафом с закрытым отделом и открытым — с крючками, с обувницей и вытоптанным ковриком, с обоями бежевого цвета и паркетом, дальше — гостиная с диваном, деревянным кофейным столиком и средним телевизором, тумбой под ним и книжным шкафом рядышком, а затем поворот налево — спальня с двуспальной кроватью, шкафом, комодом и двумя тумбами у изголовья. Дерек усадил гамму на застеленную покрывалом постель и щелкнул пальцами у него перед носом. Результат — никакой. Похлопал по щеке — ничего. Дерек слышал о том, как действовали препараты, подобные тем, что подсыпали в алкоголь в клубах, и знал, что здоровью гаммы ничего не угрожает, максимум вреда, который мог ему аукнуться на следующий день — сильное похмелье. Прикинув, что, скорее всего, парень ничего утром не вспомнит, Дерек принялся раздевать его, пока тот не остался в трусах, и уложил на бок на кровать, подоткнул одеяло и одернул себя — как папа-волк, ей-богу! Одежду Дерек оставил на тумбе и уже собирался покинуть квартиру, когда задумался. Конечно, вреда гамма мог и не получить, но что, если последствия лично для него будут гораздо тяжелее? Дерек вздохнул, вернулся в спальню, вытащил из джинсов парня телефон и, пролистав список контактов, решил, что лучше всего подключить человека под именем «бро». Выбрав контакт, он написал сообщение, в котором приглашал нагрянуть к гамме завтра ближе к обеду. Спустя несколько минут пришел ответ — положительный. Дерек положил телефон на тумбу поверх одежды и заглянул на кухню, располагавшуюся в другой стороне. Там, на столе рядом с холодильником, он нашел стикеры и ручку, быстро написал свой номер и подписал: «Дерек. Позвони, как придешь в себя». Записку он прижал магнитиком — щитом Капитана Америки — к холодильнику и только после этого спокойно покинул квартиру, захлопнув за собой дверь. На душе у него самую малость было неспокойно.

***

Телефон Дерека разразился мелодией звонка на следующий день — в девять утра, когда сам Хейл крепко спал, скатившись во сне с подушки и оказавшись полностью под одеялом. Настроения ему это не улучшило, а лишь прибавило недовольства — шея болела так, будто он не спал ночью, а усиленно работал головой, кхм... в не самом приличном занятии. Выпростав руку из-под одеяла, Дерек схватил телефон и затянул его в свое укрытие, сипло прорычал в трубку: — Да? — Ты кто такой? — раздался недовольный голос в эфире. Дерек вздрогнул, посмотрел на экран и, не узнав номер, разозлился еще сильнее. — Спросил человек, который мне позвонил. Ты с головой вообще дружишь, или у вас разлад? — Уж кто бы говорил! Ты оставил мне свой номер вчера, мудила, и раз уж мы заговорили об этом, не ты ли накачал меня дрянью? И что ты потом сделал со мной? Учти, я пойду в полицию и заявлю на тебя! За всем потоком слов Дерек незаметно для себя проснулся окончательно и вспомнил прошлую ночь. Гамма. Блять. — Я не накачивал тебя наркотой, — заговорил Дерек, перебивая знакомого. — А выдирал из лап того, кто это сделал. Если ты прислушаешься к ощущениям и осмотришь себя, то поймешь, что ничего не было. Я просто отвез тебя домой и уложил спать, а потом оставил записку, чтобы быть уверенным в том, что ты в порядке. А еще — не знаю, в курсе ли ты — я написал твоему другу, чтобы он заглянул к тебе в обед — на случай, если тебе потребуется помощь. В эфире стояла мертвая тишина. Дерек перевернулся на спину и прикрыл глаза, твердо произнес: — Ничего не было. Клянусь. Парень помолчал, и Дерек слышал, как он дышит и шаркает ногами по полу тапками, затем тихо скрипнул стул. — На кой хрен ты все это сделал? — спросил гамма, и в голосе его звучало больше любопытства, чем недоверия. — А что еще мне оставалось делать? — Сбагрить меня больничке, может быть? Позвонить моему другу, пока мы были в клубе, чтоб он забрал меня, или папе... кому угодно! Боже, я даже не знаю тебя! Ты не знаешь меня! Кто ты вообще такой? Дерек медленно сел на кровати, почесал затылок и не стал открывать глаза, чтобы не ослепнуть от солнца. — Меня зовут Дерек, — начал он, — мы встретились у кабинета доктора Дитона в один из дней твоей течки — от тебя несло цветами, кажется, за километр, — а потом во время твоего расставания с парнем — ты выбросил с балкона гитару, а потом усилитель звука... — Перед глазами всплывали короткие мгновения и вынуждали волосы на затылке и руках становиться дыбом из-за мурашек. Дерек улыбнулся краешком рта. — На тебе была клетчатая рубашка, и ты сжимал ее на груди, когда смотрел на меня. — Сосед сверху, — хмыкнул парень спустя короткую паузу. — Не совсем. В той квартире живет мой друг. Вернон Бойд. Можешь проверить, когда скажешь мне свое имя. Парень цыкнул. — Ты определенно чокнутый, чувак. — Он прибавил с улыбкой: — Я Стайлз. В эфире раздалась трель дверного звонка, обрывая зародившуюся мысль в голове Дерека. — Видимо, подмога прибыла, — ляпнул Стайлз и прибавил: — Пойду встречать. И не думай, что я забуду о том, что ты сказал, и не поднимусь на верхний этаж, чтоб проверить информацию! Живи долго и процветай, рыцарь на белом коне! Вызов оборвался, и Дерек, кое-как переварив сказанное, резко открыл глаза. Солнечный свет тут же его ослепил, и Дерек зажмурился, рухнул на кровать, укрылся одеялом с головой и выбросил телефон на пол, на мягкий ковер. В наступившей тишине утра Дерек почему-то ощутил странное, немного пьянящее чувство, заставившее его губы растянуться в глупой полуулыбке, а сердце забиться чуточку чаще.

***

Доктор Дитон продержался не в пример дольше остальных — два месяца — и не надоел Дереку, а скорее наоборот, стал помогать; Лора на это с подозрением щурилась и тыкала в брата пальцем, дабы проверить, настоящий ли он. Кора вместо проверки заявила, что ее брата подменили пришельцы, и, взмахнув отросшими до лопаток волосами, улизнула из квартиры сестры. Лора вздохнула и улыбнулась — устало и удовлетворенно. — Мама была бы рада, что ты не стоишь на месте, — сказала она. Дерек невольно вздрогнул и тут же взял себя в руки, коснулся пальцами чашки чая. Время близилось к вечеру, ноябрь вступал в свои права, пытаясь затопить людей проливными дождями и утомить серыми буднями и выходными, и Дерек не спешил покидать жилище сестры — своей семьи, стаи, где уют пронизывал каждый уголок квартиры и тепло обволакивало, точно мягкое одеяло. Порой Дерек жалел, что съехал от сестер. — Еще бы отбросил все страхи и нашел себе кого-нибудь славного в пару... — протянула Лора, и в уголках ее улыбки затаилось коварство наигранного ворчания. Точно, вот почему он переехал. Его сестра — Сатана в обличье беты, от которой не так далеко ушла Кора, еще подросток, но уже с задатками дьявола. — Только после тебя, любимая сестричка, — ответил Дерек, прищурившись. — А у меня времени на это нет, — вскинула брови Лора и пригубила какао. — У меня работа, дом, Кора... — Я возьму последнюю на себя, — подыграл Дерек. Лора прыснула, отставила пузатую кружку с рисунком на боках кофейного цвета и рассмеялась так громко, словно Дерек не помощь предложил, а шутку рассказал. Он нахмурился и покраснел от сдерживаемой злости. — Дерчик, ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ты за ней приглядывал? — отсмеявшись, спросила Лора. — Не называй меня так, — процедил Дерек; багрянец злобы сменился румянцем смущения. — Дер-дер-дерчик! — выговорила Лора и закусила губу, чтобы не засмеяться. — Я серьезно! — рявкнул Дерек, залившийся краской от кончиков ушей до ключиц. — Ты всюду занята, на себя времени совсем не оставляешь, а часики-то тикают! — Ах, вот ты о чем! Не волнуйся, если я захочу отношений, то ринусь в бой, перемахнув все преграды. А ребенка я могу и из детдома взять. — Ты невероятно упряма. — А то. Природе не изменишь. И я не собираюсь тратить годы и нервы на достижение того, что мне не дано. — Лора уверенно посмотрела на Дерека и покачала головой. Она ткнула пальцем в вазочку с последним круглым печеньем, посыпанным сахарной пудрой. — Печенье будешь, или я доем? — Коре оставь. — Обойдется, — отмахнулась Лора, схватила печеньку и сунула ее в рот. Дерек только хмыкнул на это и сделал глоток еще теплого чая. На кухне установилась приятная тишина, и Дерек расслабился, краска медленно сошла на нет. — Кора еще не... — начал Дерек, вспомнив о том, что младшая сестра начала встречаться с парнем, и не закончил вопрос, но Лора насторожилась, уловив суть. — Нет, — покачала она головой. — Она не презентовалась. Наверное, для нее это хорошо... тишина и спокойствие круглый год. Хотя, было бы неплохо увидеть племянников. — Думаешь, она будет омегой? Лора не донесла кружку до рта и будто бы спряталась за ней, опуская взгляд. — Кто-то же из нас должен, — негромко произнесла она. Дерек понимал ее сожаление, чувствуя, как волчья натура жаждет стаю, большую семью, наследников. Он вытянул ногу и прижался к стопе Лоры своей. Сестра в ответ посмотрела на него с благодарностью, и они вновь замолчали.

***

Вечерами в ноябре темнело раньше, и Дерек, возвращаясь домой, в лофт, оказался во мраке подъезда, прежде чем успел заметить, что находится не один: чужое сердце билось ровно и сильно, дыхание гостя почти не было слышно, как и его движений из особо темного угла за спиной Дерека. Хейл, проворачивающий ключ в замочной скважине, украдкой принюхался и — оказался оглушен знакомым запахом цветов. Он замер и, немного повернув голову, спросил: — Проблемы? Зашуршала ткань, резиновая подошва кеда шоркнула по полу. — Ответ зависит от того, спрашиваешь ты или предлагаешь, — прилетел ответ и заморозил Дерека изнутри. Хейл развернулся, позволяя зрению стать острее, глазам — загореться алым, и оказался лицом к лицу со Стайлзом, чьи глаза так же горели огнем. В парне не было ничего особенного, не брала за душу внешность, что-то в нем раздражало, но... глаза, ярко-красные с всполохами желтого, больше альфьи, чем омежьи — они должны были отталкивать другого альфу, злить волка, но тот скреб пол клетки когтями отнюдь не от желания вспороть глотку возможному противнику. У Дерека зудели десна от желания впиться в чужую шею и пометить тушку, заклеймить, чтоб от него пахло Хейлом — настоящим альфой. Дерек сложил руки на груди, душа в себе иррациональное желание. — Спрашиваю, — решил он. Стайлз закатил глаза и отвел взгляд, поскреб щеку пальцами. — Никаких проблем, чувак, все нормально. Твоими усилиями, кстати. Я всего-то хотел, ну, отблагодарить за то, что ты меня вытащил тогда и все такое... Хотя Скотту ты писал зря, очень зря, он — мой бро, конечно, но не хотелось его беспокоить. Короче... — Стайлз вытянул правую руку, в которой был зажат пакет, и покачал ею, предлагая забрать ношу. — Вот. Дерек настороженно забрал пакет и заглянул внутрь, прежде чем бросить на гостя удивленный взгляд. Ему принесли эклеры, те, что делались в кофейне и раскупались так быстро, что приходилось заранее занимать очередь ради их покупки. — Вернон сказал, что они тебе нравятся, — пожал плечами Стайлз, щеки его покрылись румянцем. — И я решил, что это будет лучше, чем мои слова, так что вот... Ну я пойду. Стайлз развернулся и на самом деле решил уйти, направляясь к лифту. Дерек глупо захлопал ресницами, посмотрел на подарок, затем на спину Стайлза, и мозг его заработал куда медленнее, чем пару минут назад. С одной стороны, Стайлза хотелось остановить и расспросить, что еще он успел выпытать у Бойда, а потом... Как карта ляжет. А с другой — он не омега, а гамма, у которого может быть что-то, к чему Дерек окажется не готов. Может, у него смазка вырабатывается не так, чтобы можно было сделать хоть что-нибудь, а может, у него вообще есть узел. Но его крепкие с виду ягодицы и бедра обещали нечто незабываемое. Но он бесплоден. Дерек сжал ручку пакета почти до скрипа кожи на костяшках. К черту. — Ты торопишься? — спросил Дерек. Стайлз обернулся к нему и немного обескуражено качнул головой. — Останешься на кофе? Лифт с негромким шумом остановился, и дверцы разошлись в стороны, открывая пустую кабину, бело-желтый свет выделил силуэт парня, сунувшего руки в карманы джинсов и удивившегося вопросу. Пухлые губы растянулись в улыбке, и Стайлз развернулся к лифту спиной, делая первый шаг прочь. — Пожалуй, да, — сказал он, подойдя к Дереку вплотную. Створки кабины лифта сомкнулись, лишая их света, но Дерек не был против.

***

Чаепитие до полуночи не избавило Дерека от сомнений насчет связи со Стайлзом, но укоренило в голоде по чужому телу, душевному теплу. К сожалению, ни первый, ни второй утолен в тот вечер не был — они проговорили много часов подряд, и Дерек даже немного охрип, а потом Стайлз уехал домой, на прощание скромно пожав Дереку руку. Только спустя долгие размышления Дерек понял, что его настораживало. Стайлз за все время ни разу не произнес его слово-триггер — «Спасибо». «Благодарю», «премного благодарен», «gracias»*, но вот «спасибо» — нет. Дерек так и замер посреди спальни, когда осознал этот факт. «Спасибо» не прозвучало из уст Стайлза ни во время чаепития, ни позже, никогда. Дерека выворачивало наизнанку от этого осознания, а его волк, точно на поводке, тащился к гамме и скулил, не получая желаемого. Переписки сутки напролет — мало, телефонные звонки среди ночи — мало, мимолетные прикосновения во время встреч и трепа ни о чем — очень мало. Дерек чувствовал себя так, будто волк сжирает его и обгладывает кости, и это было чертовски больно.

***

Стайлз болтал о забавных случаях на работе, сидя за столом на кухне и ожидая, когда приготовится попкорн в микроволновке, как вдруг резко замолчал и наклонился вперед, заглядывая Дереку в лицо. И Хейл был совсем не виноват в том, что последние несколько историй пропустил мимо ушей, пытаясь отстраниться от мысли о поцелуе с парнем. — Земля вызывает Дерека! — произнес Стайлз и подался вперед сильнее, оказываясь еще ближе. — Эй, ты в порядке? Дерек кивнул, поймал его взгляд и замер. Стайлз задержал дыхание, остолбенев и не разорвав зрительного контакта. Он замер, точно добыча перед хищником, и сердце Дерека буквально сошло с ума, уподобившись волку, вконец рехнувшемуся и толкнувшему хозяина вперед. Дерек подался вперед и накрыл губы Стайлза своими, не решаясь действовать откровеннее. Секунда, другая — и Дерек сам не понял, как оказался прижат к полу чужим телом. Стайлз сидел на нем, и — Господи! — они целовались. Жадно, развязно, сжимая друг друга ладонями, притираясь друг к другу и рыча, утробно, совершенно дико. Наконец-то.

***

Поцелуи Стайлза — как отдельный вид искусства, как искушение нового уровня, как нечто особенное, что оставляло следы под кожей, в костях, выворачивая их из суставов от долгой разлуки и возвращая на место при встрече. Голая кожа Стайлза — бархат, что хотелось касаться снова и снова; шелк, по которому ладони скользили легко и уверенно; гипс, теплый и податливый, когда в руках Дерека, холодный и крепкий, если касаться лишь взглядом; мороженое с шоколадной крошкой, что хотелось облизывать снова и снова, миллиметр за миллиметром, и не давать больше никому. Характер Стайлза — гранит, и его «нет» значило «нет». Прелюдия могла быть совершенно безумной, страстной до одури, но стоило подойти к большему, Стайлз трезвел, мгновенно, раз — и взгляд осознанный, и ладони хватают за плечи, и губы бормочут: — Резинка? Дерек тогда кивал, и Стайлз опять отъезжал, целовал до звёзд из глаз. Если презервативов не было, дело ограничивалось дрочкой или минетом. Дереку порой казалось сумасшествием — такой пунктик на защите, но это проходило, и размышления оставались в стороне. Все сомнения и вопросы жили до следующей течки Стайлза, первой в отношениях с Дереком. Январь выдался прохладным и сухим, и Стайлз был одет в худи, когда пришел к Дереку в выходной. Позже худи сменилось на свитер Дерека, а взъерошенный после ласк Стайлз занял стул на кухне и постукивал пальцами по крышке обеденного стола. Дерек поцеловал его в макушку, поставил на стол две кружки с чаем и сел рядом, не торопя любовника. — Я хотел тебя предупредить, — в конце концов, начал Стайлз, не глядя на Дерека. — Следующие полторы недели я буду вне зоны доступа. — Почему? — нахмурился Дерек. Он подумал, что во всем виновата работа. — У меня будет течка, — ответил Стайлз, а кончики его ушей покраснели. Он пригубил чай, а Дерек уставился на него так, будто видел впервые. Течка. У Стайлза. Его парня. Боже. — Ты проведешь ее с кем-то? — спросил Дерек, ощутивший внезапный укол ревности. — Что? — удивился Стайлз и замотал головой. — Нет. Нет! С чего ты взял? — Было бы логичным предположить, что ты свяжешься с кем-то. Это... нормально. — Ты настолько мне не доверяешь? — Стайлз фыркнул и скрестил руки на груди. — Ну ты и хуяльфа! Я встречаюсь с тобой, чего ради я должен связываться с кем-то другим? — Раз ты не собираешься провести течку с кем-то другим, то почему не предлагаешь мне разделить ее с тобой? — резонно спросил Дерек. — Господи... — пробормотал Стайлз. — Дерек, я не хочу привязывать тебя к себе или ставить перед выбором. Я продержусь неделю в спячке и на подавителях, так что все будет нормально, потом вернусь, и... — Я бы согласился, — негромко произнес Дерек, обрывая речь любовника. — Если бы ты попросил, я бы согласился провести неделю с тобой. На кухне повисла гнетущая тишина. — Я так не могу, — произнес Стайлза. — Ты... Ты понимаешь, что мы будем трахаться без резинки? — Это беспокоит больше тебя, чем меня. — А должно и тебя, знаешь почему? ЗППП. Ты давно проверялся? — До тебя, — признался Дерек. — После теста был только ты, я не мог что-либо подхватить. Погоди, ты думаешь, что я способен заразить тебя чем-то? Серьезно? Ты настолько мне не доверяешь? — Дело не в доверии, а в прагматичности, — терпеливо пояснил Стайлз. — И ВИЧ можно подхватить не только половым путем, так что всегда есть шанс заражения по незнанию. Я не хочу потом седеть раньше срока в кабинете врача, ясно? — Стайлз... — Мы не будем говорить об этом до тех пор, как ты сдашь анализы. Полторы недели, начиная с послезавтра, я буду вне зоны доступа, так что поговорим об этом к следующей течке. — Хорошо, я сдам анализы, а ты? По твоим словам ты тоже можешь быть заражен. — Я получил результат анализов на этой неделе. Отрицательный. Могу показать позже, если захочешь. Дерек махом допил чай и грохнул кружкой об стол, прежде чем покинуть кухню. Стайлз ушел спустя десять минут. В его свитере.

***

Обида крепко схватила Дерека за горло, но разумность доводов Стайлза нельзя было выбросить из головы как что-то незначительное. Волк же слушал только себя и рвался к парню, у него было лишь желание провести гон с гаммой, у которой течка. Дерек, стиснув зубы, решил сдать анализы. Он был уверен в отрицательном результате и сделал это ради бумажки. Ради Стайлза. Часть Дерека думала не о возможной случке, а о том, какой вред Стайлзу может нанести подобный способ проведения течки — на подавителях и снотворном. Насколько Дерек знал, подобный вариант не сулил ничего хорошего в будущем для омеги — например, проблемы с зачатием или беременностью из-за беды с выработкой гормонов, а также паршивые течки, — но насчет гамм он не был уверен. Все размышления о том, какие могут быть последствия для Стайлза, привели Дерека к квартире любовника, с результатами анализов и двумя пакетами еды. По его подсчетам течка Стайлза должна была начаться со дня на день. Дерек позвонил в дверь. Потом еще дважды, прежде чем Стайлз открыл дверь. На нем была майка и мягкие домашние штаны, волосы были кое-как причесаны, на щеках — легкий румянец. От него пахло немного иначе, чем обычно. — Привет, — поздоровался Дерек. — Привет, — тонко улыбнулся Стайлз. Он посмотрел на пакеты в его руках и приподнял брови в удивлении. — Это что? — Еда. Я хочу поговорить. Стайлз азартно прищурился. — Ты хочешь подкупить меня едой? — Может быть? Стайлз улыбнулся и покачал головой. — Не очень хорошая идея, у меня вот-вот… — Я слышу. Повисла неловкая тишина. Стайлз смотрел на Дерека пристально и чуточку настороженно. — Только поговорить, — произнес Дерек. — Я предложу вариант лучше, чем спячка и подавители. Во всяком случае, если не захочешь, у тебя останется еда. Стайлз тяжело вздохнул, и румянец его стал более явным. Дерек неглубоко вдохнул и услышал возбуждение, примешавшееся к запаху любовника. Стайлз шире открыл дверь. — Ладно, кхм, проходи. Дерек вошел в квартиру и, разувшись, отнес пакеты на кухню, слыша шаги Стайлза позади. Лист с результатами анализов лег на стол, Стайлз внимательно его изучил и покинул комнату, а вернулся спустя пару минут с таким же листом бумаги, который протянул Дереку. Результат был отрицательным. — Прежде чем ты станешь меня уговаривать на что-то запойное, я должен предупредить кое о чем. Кое о чем важном и очень, очень серьезном, и я не обижусь, если ты откажешься от своей затеи после моих слов... — Стайлз, — оборвал Дерек. — Ладно, ты сам напросился. — Стайлз резко вдохнул и протараторил: — У меня узел. Вот прямо... да. Обычно он не проявляется, но во время гона бывает, и довольно часто. Уверен, это не то, что можно воспринять спокойно, как что-то само собой разумеющееся, мне стоило рассказать об этом раньше... — То есть тест — это отмазка? — спросил Дерек, сжав пальцами переносицу. — Что? Нет, конечно нет! Дурацкая мысль, разве нет? Дерек вздохнул и прямо взглянул на Стайлза. — Значит, течка и узел? — У каждого свои недостатки, — нервно хмыкнул Стайлз. Раздумывать было не о чем, но Дерек помолчал с минуту, прислушиваясь к сильно бьющемуся сердцу Стайлза, и сказал: — Ты проведешь эту течку со мной. Никаких подавителей и снотворного. Стайлз облизнул губы и опустил взгляд, из-под ресниц сверкнув полыхнувшими радужками. Волк Дерека дернулся и взвыл, Хейл налетел на Стайлза и смачно поцеловал его в губы, прижал к себе за бедра, ощущая отклик. Он стремительно терял контроль и, когда стиснул в ладонях крепкие ягодицы, задохнулся от возбуждения — своего и чужого, заполнившего кухню и обернувшегося вокруг него точно кокон. Поцелуй оборвался, и Стайлз уперся ладонью в грудь Дерека. — Разберись с работой, — чуть хрипло проговорил он, — собери нужные вещи и возвращайся… альфа. Дерек быстро и порывисто поцеловал Стайлза и, выпустив его из объятий, спешно покинул квартиру. У него стоял, и волк рвался обратно, но Дерек успокаивал зверя тем, что скоро вернется к лакомому кусочку, стоит лишь потерпеть. Даже если на все про все уйдет почти пять долбаных часов. Оказывается, если куда-то спешить на машине, то на каждом повороте, на каждом светофоре, везде и всюду будут поджидать пробки, а если взять отгулов на неделю в связи с «личными обстоятельствами», то обязательно станешь звездой сплетен и косых взглядов коллег, а также удостоишься нотации от начальства за утаивание такой важной информации, как появление пары, в случае же имения в сестрах Лоры стоит попросту смириться с насмешками и наставлениями о том, что семья поможет разобраться с возможными последствиями — в любом случае. Так вот и вышло, что Дерек вернулся к Стайлзу только вечером и тут же, моментально получил в нос резко открывшейся дверью. Кровь брызнула ему на рубашку, и Стайлз, увидевший его, охнул и засуетился, втянул в квартиру, едва не сдернул куртку и стянул вещь, тараторя о том, что нужно постирать как можно быстрее, чтобы не осталось следов. За всем балаганом Дерек почти не заметил, что его запах изменился и теперь по-настоящему выворачивал его наизнанку, заставлял волка бесноваться и скалить зубы. Сумка с некоторыми вещами и зубной щеткой и пастой отправилась в спальню, к двери. Чистую футболку Дерек надевать не стал, решив, что сначала надо умыться. Он отмывал засохшую кровь с лица на кухне, прислушиваясь к тому, что происходило в ванной, и держал волка на поводке. Сердце Стайлза билось сильно и немного учащенно, дыхание вдруг стало тяжелее, затем прервалось, и сиплый голос перекрыл все остальные звуки: — Блять. Дерек насторожился. Он вытер лицо и руки полотенцем и направился к ванной комнате. Дверь была притворена, внутри стиральная машинка только-только начала свою работу, а Стайлз тяжело дышал и всхлипывал. Дерек постучал. — Стайлз, у тебя все хорошо? — Да! — быстро ответил Стайлз, негромко простонал и исправился: — Нет. Это... это началось. Дерек нахмурился и приоткрыл дверь. Запах, сладкий, концентрированный, забивающий ноздри и нутро, хватающий человеческую часть за горло и глушащий ее, затыкающий и заглушающий голос здравомыслия, заставляя волка выступить вперед и уже не рваться, а скалить зубы и рычать, зная, что теперь его ничто не остановит, жалкий человечишка не схватит и не дернет за поводок. В небольшой ванной, в самом углу у двери Стайлз стоял, опершись руками на стиральную машину и ссутулившись, и тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Он дернулся, ноздри его затрепетали, и он медленно обернулся. Казалось, время остановилось, и глаза Стайлза из карих становились ярко-красными бесконечно длинные секунды, за которые у Дерека перехватило дыхание, а оставшиеся капли трезвости утекли под когтистую лапу волка, затаившегося на мгновение перед прыжком. Стайлз неотрывно смотрел на Дерека, его верхняя губа была чуть вздернута и обнажала увеличившиеся клыки. Стиральная машинка, набиравшая воду, замолчала; в наступившей тишине раздался призывной рык, и волк Дерека взревел в ответ. Все мысли, что остались в голове Дерека, были об одном — случке. Мозг отключился под наплывом гормонов, и память отшибло напрочь, оставив голые инстинкты зверя, ощущения, звуки, вкус, запах: горячая кожа Стайлза — холодная стиральная машина, сильный сладковато-терпкий аромат течки — резкий и горький запах порошка, соль пота и металл крови — с кожи Стайлза и из прокушенной губы; рык, стоны, скулеж, громкий скрип ножек стиральной машинки о кафель… Безумие в чистом виде, голые инстинкты, наслаждение, заполняющее до краев, небольшой дискомфорт от тесноты, вспыхнувший на секунду, и... Господигосподигосподи. Вязка. Сознание прояснилось слишком поздно — Дерек оказался крепко сцеплен со Стайлзом, сжимая в кулаке чужой небольшой горячий узел, содрогаясь в отголосках оргазма. Стайлз, полуголый и мокрый от пота, лежал грудью на стиральной машинке, вытянув руки и проскребя когтями по кафелю на стене, и рвано, с хрипом дышал, Дерек нависал над ним и одной рукой крепко держал его за бедро. Перед ним возникла немалая проблема — неудобство позы и дрожащие, слабеющие ноги. — Стайлз, — просипел Дерек, не в силах говорить громче, — прости. Сейчас будет неприятно. — Да иди ты, — простонал Стайлз и легонько двинулся, отчего они оба простонали, и ноги Дерека задрожали сильнее. — Ты хочешь… перебраться на кровать? — Нет, на пол. — Это лучше. Давай. Дерек прижимал бедра Стайлза к своим и, с брюками в лодыжках, постарался как можно осторожнее опуститься на пол, растянулся на спине и помог Стайлзу устроиться сверху, устроив его голову у себя на плече. Кафель холодил мокрую кожу, а Стайлз грел точно печка, узел крепко сжимали горячие мышцы, а ладонь на чужом члене была влажной от семени — и Дерек был доволен. У него было не так много омег и, соответственно, случек, но то, что произошло сейчас, стало для него открытием. Он никогда не терял голову так, как сегодня, и теперь думал о том, что случилось несколько минут назад. Стайлз не был омегой, его запах отличался от тех, что встречались Дереку и описывались в книгах, у него и в самом деле был узел, как у альфы, и Хейл сжимал его ладонью, чувствуя его жар, но это не вызывало отвращения. Удивление, недоумение из-за разрыва шаблона, интерес — да, но не брезгливость. Дереку было… странно, иначе не скажешь — пережить безумие, которым его стращали в пубертатном возрасте, и чувствовать при этом больше удовлетворение, чем стыд. Время шло, стиральная машинка прошла режим стирки, потом полоскания и вот-вот готова была перейти к отжиму, когда вязка осталась позади и узлы опали. Стайлз шмыгнул носом, и Дерек насторожился, попытался заглянуть ему в лицо, но парень отвернулся. — Стайлз? — позвал Дерек и ощутил волну легкой паники. Он облажался. — Больно? Прости, я… — Нет, — всхлипнул Стайлз. — Ты тут не причем. В смысле, и ты, конечно, виноват в этом, но больше я. — Он шмыгнул носом и утер ладонью глаза. — Гамма, помнишь? Омега и альфа. Часть меня хочет рулить, а другая слишком эмоциональна. Дай мне минутку, ага? Дерек помешкал и крепко обнял Стайлза, поцеловал в висок, слыша его всхлипы. Когда они выдохнули и приняли душ, Стайлз повесил постиравшуюся одежду и выпил две таблетки какого-то препарата. Дерек нахмурился на это, а Стайлз закатил глаза и напомнил: — Гамма. Помнишь, где мы встретились в первый раз? Дерек вспомнил приемную клинику Дитона и снова посмотрел на баночку медикаментов. — И для чего это? — Для стабилизации состояния и укрепления психики. Иначе беда. — Эмоциональность — только начало? — уточнил Дерек. — Малая часть всего, что может случиться. Ну, знаешь, течка закончится, а последствия останутся. Я на твоем месте боялся бы меня. Семь дней в замкнутом пространстве, вдруг я тебя трахну? Дерек вскинул брови и заметил ухмылку у Стайлза. — Половина меня — альфа, — тише произнес тот, и от его интонации у Дерека волосы на затылке встали дыбом, а волк завертелся на месте. — Могу я захотеть натянуть тебя? — Хотеть можешь, — выдержал его взгляд Дерек, — но я альфа не наполовину, а целиком. Ты меня не одолеешь. Стайлз прищурился, и ухмылка его стала коварной улыбкой. Твою же ж мать.

***

В последний день течки Стайлз все-таки уложил его на лопатки. Каждой течки, которую они провели вместе, бок о бок. Дерек до последнего не мог понять, как ему это удается, пока не заметил, что волк, чертова зверюга, скалится и клацает зубами, а потом замолкает и подставляется нарочно. Хотелось злиться и ругать непослушного пса, но Стайлз, сытый и довольный, льнущий к нему после, стоил неудобств. После трех лет отношений Дерек глубоко вдохнул, досчитал до десяти и смирился, думая, что это не так уж и плохо. Хоть Стайлз и превращался в болтливого матершинника, чем напоминал больше подростка, чем молодого мужчину, который весь оставшийся год вкалывал флористом до состояния амебы. Дерек искренне радовался, что у него хорошая звукоизоляция, и его соседи не слышат матерных криков Стайлза, когда у него срывает крышу от гормонов. Стайлз, слыша о том, что много ругается, надувался как рыба фугу и ворчал: — Вовсе я не матерюсь. — С каких пор слово «блять» является литературным? — спросил Дерек, высыпая макароны в подсоленную воду. — Я не говорил его! Дерек обернулся к Стайлзу и нахмурился. — Я запишу видео, чтоб ты перестал упираться. — Хоумвидео? — поиграл бровями Стайлз. Дерек закатил глаза и отвернулся. — Будет на что передернуть. Стайлз задохнулся и, когда Дерек бросил на него беглый взгляд, залился краской до корней волос. — Но я все равно не матерюсь. Дерек удержался от продолжения спора и в тот же вечер сделал запись, из-за чего Стайлз его потом крепко приложил о стену под реплику «Да, блять, вот так!», донесшуюся из динамика камеры. Его реплику. Секс с обиженным Стайлзом стал очередным запоминающимся событием, которое едва не перекрыло их первую случку. Впрочем, делать ту запись было опасно, а хранить ее на телефоне — безумно, но Стайлз определенно не был нормальным оборотнем, а Кора зря полезла в его файлы. Впервые за всю свою жизнь она не стала дразнить брата, а закрыла рот и потеряла всякий интерес к стёбу. Лора на это покачала головой и засмеялась, наоборот, обретя новый повод для шуток и доведения Стайлза до багровых бликов радужки и красных щек. Эта история не забылась ни через год, ни через пять лет, когда Стайлз был особенно дерганным и на подкол ощерился и покинул гостиную. Лора недоуменно посмотрела на Дерека. — Что-то случилось? — Я предложил взять под опеку ребенка, — мрачно ответил Дерек. — Это хорошая идея, — одобрила Лора и уверенно встретила его тяжелый взгляд. — Стайлз разве не хочет детей? — Он хочет своих детей. Наших. Лора вздохнула и сложила руки на груди. — Вы, ребята, ведь в курсе про эко и суррогатных матерей? — Мы в курсе, во сколько это обойдется. И что шансы на хороший исход не столь велики. — Дерек потер лицо ладонями и, не отнимая рук, выдохнул: — Он не переживет провал. Я не могу так рисковать. Лора перебралась с дивана на подлокотник кресла Дерека и обняла брата за плечи, прижалась щекой к его макушке. — Вся наша жизнь — риск, — шепнула она. — Где бы было человечество, если бы забилось в угол и не делало ничего опасного? Дерек вздохнул и отнял ладони от лица, закрывая глаза и ощущая поддержку члена семьи, точно мягкий кокон. Он будто оказался в объятиях мамы. — Спасибо, — выдохнул он. — Обращайся, мелкий. — Весь момент испортила. — Это семейное. Дерек фыркнул, Лора взъерошила ему волосы и сбежала на кухню. Стайлз, как оказалось вечером, слышал их разговор. После ужина, уже в их квартире, он мыл посуду и как бы невзначай спросил: — Как думаешь, если мы подкопим денег за пару-тройку лет, то сможем организовать и эко, и суррогатное материнство? Дерек, вытиравший стол, оторопел и спустя паузу ответил: — Скорее всего да. Стайлз кивнул, поставил последнюю чистую тарелку в сушилку и вытер руки, не оборачиваясь произнес: — Тогда... как насчет попробовать? Просто... просто испытать удачу? Дерек, очнувшись от шока, налетел на него, стиснул в объятиях и счастливо вздохнул, оказываясь в кольце чужих рук. — Да, — твердо сказал он. — Давай попробуем.

***

Несмотря на страхи Дерека и опасения Стайлза, у них получилось. Дженнифер Блэйк оказалась той самой омегой, что подошла для выполнения их плана идеально, и Дерек ощутил, как планета под его ногами остановилась, а кислород закончился, когда на осмотре у врача во время УЗИ он услышал ровный стук сердца плода. Их ребенка. Дерек не глядя взял Стайлза за руку, и тот переплел с ним пальцы, крепко, почти до боли сжал, сердце его билось как никогда быстро, а дыхание перехватило. Они встретились глазами, и Дерек мог поклясться, что еще ни разу не видел Стайлза таким счастливым. Если бы Дерек только знал, что в плане будет серьезный изъян! Дженнифер была немногим моложе Дерека, и поначалу он не заметил ничего странного. Подумаешь, смущалась при нем или звонила с просьбой помочь в бытовых делах из-за того, что, будучи в положении, сама этого сделать не может, а вызвать мастера опасается. Дерек не видел в этом ничего странного, особенно на поздних сроках беременности, но он был слеп и не видел в женщине ничего, кроме помощницы в их непростой ситуации, в то время как Стайлз оставался зорким. На шестом месяце из девяти он в истерике перебил чайный сервиз, подаренный на день рождения Лорой. Слава богам, она жила на другом конце города и в гости к ним не заглядывала, а вот Дерек, вернувшийся от Дженнифер, которой нужно было прикрутить полочку в ванной, застал своего возлюбленного над осколками керамики, со слезами на глазах после едва-едва утихшей истерики. — Дерек, ты ведь не уйдешь к Дженнифер? — спросил в лоб Стайлз, стоя на коленях рядом с осколками посуды. Вопрос удивил Дерека, но он ответил. — Нет конечно. С чего ты это взял? Что тут случилось? — Ты бегаешь к ней чуть ли не каждый день, — подперев щеку рукой, сказал Стайлз и шмыгнул носом. — Ну, я и я подумали и решили, что ты скорее выберешь омегу, способную принести тебе десяток щенков, чем пустоцвета меня. Сбежишь, сверкая пятками, и все такое. Даже кольцо по такому случаю прикупил. Дерек похолодел изнутри, развернулся и устремился в спальню, где на антресолях так бездарно прятал кольцо, выжидая подходящий момент для предложения руки и сердца. Коробок, темный и мягкий внутри и снаружи, был украшен белой лентой и хранил обручальное кольцо, и лежал на кровати. Взяв его, Дерек вернулся на кухню, обошел разбитую посуду и опустился на колени рядом со Стайлзом. — Я собирался сделать это в более романтичной обстановке, — проворчал он и раскрыл коробочку, сказал громче: — Стайлз Стилински, ты придурок, из-за чего лишил себя нормального предложения руки и сердца, но это не заставит меня убежать от тебя, знаешь почему? Потому что я люблю тебя, всего тебя, и хочу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь, преодолеть все невзгоды, побороть все болезни, что возымеют наглость одолеть нас, разделить самые прекрасные мгновения, обнимать тебя перед сном и выпутываться из твоих объятий, только чтобы уйти на работу, проводить с тобой молодость и встретить старость, воспитать Ребекку, побегать за внуками, пока не схватит радикулит. И я не дам так просто себя оттолкнуть твоим перепадам настроения из-за того, что ты опять забыл о таблетках, или из-за приближающейся течки, и если ты сейчас скажешь «нет», я буду спрашивать снова и снова, пока ты не устанешь и не смиришься с тем, что мы семья. Стайлз, опешивший и прижавший руку к груди, смотрел на него и не моргал, затем помолчал несколько секунд и спросил: — Ребекка? — Кора предложила. — Мне нравится, — едва-едва улыбнулся Стайлз и шмыгнул носом, закусил губы. — Это мне? — Да. — В самом деле? Ты сей... — Стайлз. — Ох! — Стайлз захлопал ресницами и неловко почесал шею. — Я... Да. Я стану твоим мужем. Дерек вздохнул с облегчением и улыбнулся. — Наконец-то.

***

Скромная свадьба прошла спустя месяц, и Стайлз с немалым удовольствием светил кольцом в присутствии Дженнифер, теша свою ревнивую сторону. Дерек давил в себе веселье, глядя на этот цирк, и стал гораздо реже ездить к омеге, чтобы помочь по хозяйству, и проводил больше времени с Лорой, стараясь разобраться с Питером, которому вдруг стало лучше настолько, чтобы перевезти его из Бикон Хиллс. Впрочем дядя не был особенно живым и после перевозки вернулся к состоянию овоща. Лора на это поджала губы и скрестила руки на груди. — У нас еще есть время, мы не сдаемся, — сказала она твердо. — Мы не сдадимся. Дерек сжал ее плечо, пытаясь поддержать, а вечером прижался к Стайлзу и спрятал лицо у его шеи, вдыхая родной запах и ощущая, как сильные руки гладят его по голове и спине. Стайлз не сказал ни слова, и от этого было легче.

***

Руки Стайлза, казалось, могли все — они сжигали, поддерживали, согревали, отрезвляли... и спихивали с кровати посреди ночи под сонное бормотание: «Твоя очередь», и крик дочки в люльке рядом с постелью. С появлением Ребекки часы сна превратились в минуты, а время в целом вдруг ускорилось, и не успел Дерек и глазом моргнуть, как смуглая курносая шатенка с зелеными глазами из маленькой бестии, нарезающей круги вокруг взрослых и засыпающей вопросами о том, почему трава зеленая, а небо голубое, превратилась в угловатого худощавого подростка, а затем в молодую женщину-омегу, настоящую красавицу, закончившую университет и приведшую в дом своего жениха. Когда же Дерек моргнул, то время побежало еще быстрее — свадьба Ребекки, на которой Лора со своим кавалером украдкой вытирала слезы и шмыгала носом, сидя по левую руку от Дерека, в то время как по правую расположился Стайлз, такой же сентиментальный, счастливый и в то же время опечаленный расставанием с дочерью, которое оказалось недолгим из-за внуков-тройняшек — Эрики, Айзека и Вернона, — что не давали покоя ни днем, ни ночью, пока не выросли в молодых, самостоятельных оборотней. Однажды Дерек оглянулся и увидел, как они со Стайлзом изменились, как все вокруг стало иным: квартира в конечном итоге сменилась домом, умещающим всех членов семьи, собиравшихся так часто, как только возможно, и красующимся садом; светлая кожа гаммы покрылась сетью морщин, волосы уподобились стали, побелев и став отсвечивать на солнце серебром, в левом ухе был слуховой аппарат, на тумбе под лампу в гостиной лежали очки с толстыми линзами, но глаза, сверкавшие за ними, хоть и потускнели, но сохранили огонь жизни и коварную смешинку, неискоренимую ничем. У самого Дерека сердце билось ровно благодаря таблеткам, суставы ныли на перемену погоды, а щетина на лице, как и поредевшая шевелюра, поседели. Как-то вдруг он осознал, что уже не екает в груди от мимолетного «спасибо», сказанного кем-то поблизости, доктор Дитон остался в прошлом. Дерек почти позабыл о слове своей пары. В город нагрянул теплый май, погода радовала солнцем днем и звездным небом ночью, и Стайлз будто бы вернулся в прошлое, став болтливым до зубного скрежета. Он почти не замолкал от пробуждения до того момента, как заснет, но Дерек на это лишь качал головой и ворчал о том, что им совершенно не нужно радио, благодаря его красноречию. Стайлз в ответ фыркал и продолжал болтать. Он говорил, говорил, говорил, а потом наступила ночь, и треп смолк. В спальне было темно, и Дерек начинал засыпать, когда Стайлз подкатился к нему под бок и позвал: — Дерек? Дер! — Что? — проворчал Дерек, не открывая глаз, лежа на спине. — Я что-то подмерзаю. Обними меня, — попросил Стайлз. — Пожалуйста. Дерек вздохнул и распахнул объятия, притянул к себе мужа и умиротворенно выдохнул, чувствуя, как теплое дыхание щекочет шею. Стайлз обнял его в ответ чуть дрожащими руками и выдохнул: — Спасибо. Дерек промычал «угу» и вдруг замер. Он вспомнил о слове, о том, как пытался от него избавиться, как закрывался от него на все замки, опасаясь новой сокрушительной боли, как убегал от него куда-то вглубь себя. Он вспомнил вдруг, что никогда не говорил о нем Стайлзу, а тот не спрашивал. И никогда не говорил его, будто всегда знал. Дерек вздохнул, сжал любимого в объятиях, поцеловал его в лоб и собрал всего себя в кулак. Он вознамерился произнести то, что должен был сказать давным-давно — за все те годы, проведенный бок о бок, за чувства, за дочку, за внуков и внучку, за жизнь. «Тебе спасибо». — Заткнись, пожалуйста, — выдохнул Дерек. Под ухом раздался тихий смешок, теплые руки Стайлза обняли его крепче. Дерек не знал, что будет потом, утром, но тишина была уютной и спокойной, а темнота — мягкой, почти бархатной, и обе они будто заворачивали его и Стайлза в кокон невероятного, неиссякаемого умиротворения. Впервые за всю жизнь после слова-триггера Дерек не боялся того, что будет после него. Благодаря Стайлзу.