Первый корабль в Валинор

Феанарионы просто не могли остановиться, пока вот так, вдвоем, не обежали всю крепость, не исключая мастерских. Возле конюшен сели на край каменной поилки, растрепанные и запарившиеся. - Выходит, она все время тут бывала? – Макалаурэ крепко схватил руку брата. - Может, не одна… Только вот я теперь не знаю… - Маэдрос с силой взъерошил себе волосы. - Это ведь не запрещено? К нам приезжать не запрещено? - Формально да. А что будет потом… - Но ведь это только нас будут судить! - Ты сам цитировал этим нолдор Проклятие Севера. Каждый, кто за нами последует. Куда угодно. Макалаурэ уперся локтями себе в колени и положил подбородок на стиснутые кулаки. Они наверняка просидели бы так до заката, если бы из внутреннего двора, постукивая копытами по плитам, не пришли соскучившиеся кони. Красно-гнедые постояли в сомнении, потом принялись тыкаться носами в макушки и плечи эльдар. - Печенья мы пока не готовили, а сухие яблоки в кладовке, - Макалаурэ почесал широкие лбы. – Вы, наверное, пить хотите? - В открытом бассейне осталась вода… Они-то могут чувствовать себя спокойно. Знаешь, я назову своего Юлинья. - А я своего – Алассэ. Тебе нравится такое имя? Сейчас мы вам чего-нибудь принесем. С утра принялись за разборку привезенного. На дне одного кофра нашелся кистевой протез, когда-то сработанный Куруфинвэ. - Порядок! Теперь у нас два охотника и два слесаря! - И два уборщика, - вытирая лоб рукавом, уточнил Макалаурэ. – Первым делом – столовую и свои спальни. Хватит ночевать в холле. - Потом поищем, куда ушел горячий источник. Иначе зимой замерзнем. - Думаешь, мы проживем тут до зимы? - Может, и не одну зиму. Мысли валар непостижимы, - усмехнулся Маэдрос. - А как же Моринготто? - В Мандосе у него насиженное место. Надеюсь, баланду получает исправно. - Что-то мне думается, что мы с ним еще увидимся. - В Мандосе? И это может быть. Чтобы исправить горячее водоснабжение, пришлось порыться в мастерских. Штабелек труб слегка поржавел, но в дело годился. Возясь с муфтами и сгонами, Феанарионы время от времени поглядывали на открывавшуюся сверху равнину. Тропа, по которой они проехали, скрылась в траве. Но место, где она выходила из березняка, не видеть было невозможно. Работы в покинутой крепости хватило бы на две сотни мастеров. Феанарионы не давали себе лишнего отдыха. Убрать всю пыль, отмыть, где надо окна, исправить рассохшиеся рамы. Начистить бронзу и серебро. Отряхнуть книги и свитки. Перемыть, наконец, оставшуюся в кухне посуду. Управившись в жилых помещениях, взялись за двор и ближний садик. Потом очередь дошла до трех горнов и воздуходувок. - Взяться что ли и наковать сотню срезней? Кано, ты у нас комендант – сильно опустели кладовки? - Да хватит еще на полный месяц… А давай действительно проедемся? Раз уж имеем право выходить за стену… - Надо еще найти подходящее дерево для ратовищ. У нас ведь ни одного насаженного копья. - Это первым делом. Помнишь, какого одинца завалил тогда Турко? Раз тут давно никто не живет, зверей должно расплодиться немало. Кони тоже страстно желали хорошей прогулки. Прямо от ворот они взяли галопом и к концу спуска разогнались так, что вытянулись в струну. На равнине еще поскакали, успокаиваясь и остывая, потом пошли тротом. Тропы над речкой не было. На ее месте стоял зрелый сосняк, густо заросший уремой. Но порог все так же гудел и плескал на камни пеной. И родник выбивался из-под осыпавшейся кладки камина. Несколько раз они спугивали оленей: самок с молодняком и рогачей. Впрочем, животные только отбегали от неожиданно появившихся всадников и останавливались, с любопытством глядя им вслед. В осиннике были свежие лосиные следы. Попалась и кабанья тропа. Эти нашли себе удобный водопой там, где когда-то брали строевой лес для крепости. Увидев в заводи двух селезней, Маэдрос наложил стрелу. - Может, не надо? Копченое мясо у нас пока есть. - Как хочешь. С равнины повернули в подъем слева от крепости. Срубили десяток прямых стволов горной рябины и пару березок. Дереву предстояло еще вылежаться не меньше двух месяцев, прежде чем оно пойдет на ратовища. И опять, выехав из густеры, не сговариваясь, посмотрели в сторону дальнего березняка. Тилион свернул и развернул свой парус, и команда Суриона снова оказалась у крепости. На этот раз они пригнали целых две повозки, доверху нагруженные копченьями, соленьями и вареньями. Дядя Арафинвэ прислал также зимнюю одежду и несколько больших ковров. Молодые нолдор с удивлением смотрели на прибранные дворы, отремонтированные крыши конюшен и мастерских. - Это вы вдвоем все успели сделать?! - За месяц нетрудно, - махнул блестящим протезом Маэдрос. - Там, в Эндорэ вы вот так строили даже крепости? - Приходилось и быстрее. - Только работали и воевали? И у вас не было времени на праздники? Или чтоб сделать что-то для души? - Было. Мы там много чего делали для себя и других. Приезжая команда посовещалась – и целых четыре дня напряженно копала землю под грядки. В комнате Феанаро все вещи были расставлены давно умелой и заботливой рукой. Но вот в его мастерскую Феанарионы пока зайти не решались. Только отправив посланцев короля, они все же открыли дверь в стоявшее возле угольного сарая каменное здание. Мастер задвинул засов на двери – и никто не тревожил оставленное им. Пауки оплели не только углы и два окна. Они привязали к столу оба молоточка, увеличительное стекло, кучку надфилей. Под толстенным слоем пыли не разглядеть было тисков на верстаке. Пыль эту там и сям пересекала строчка маленьких следов. - Ласки, - заметил Маэдрос. – Надеюсь, не дали изгрызть пергамент и бумагу. Обтерев каждый предмет, они клали его строго на прежнее место. Вместо ласок – когда Феанарионы присели перекусить прямо на верстаке – появился крупный хорек. Зверь встал столбиком возле большого шкафа и засопел. - Не огорчайся, мы тебе выход заплатим, - Макалаурэ плавным движением кинул птичью ножку. Хорек презрительно глянул на подношение, еще посопел, потом все-таки взял подарок и нырнул под шкаф. -Не знаю, стоит сегодня его открывать, - Маэдрос стер тряпкой пыль с исцарапанной створки. – Отец совал туда и ненужное, и вроде бы нужное, но не сию секунду. - Все-таки надо будет разобраться там, - Макалаурэ потянул ручку. Феанарионы даже отступили на шаг. В шкафу не было пыли, хотя блокноты, лоскуты бумаги и замурзанные свитки чертежей валялись на полках в полном беспорядке. - А вот тут были, - сквозь зубы произнес Маэдрос. – Рылись. Просто ожесточенно рылись. Они принесли из дома еще одну лампу и поставили на верстак. - Чертеж водяного подъемника, старый, мы его потом переделывали… Какая-то математика… Еще математика… А это вот понятно: расчет давления пара… Среди обрывков оказалось несколько портретов эльдэ. Феанаро раз за разом рисовал жену, а потом прятал листки в бумажном ворохе. - Давай их соберем и отнесем в папину комнату? – предложил Макалаурэ. - И там тоже спрячем. Чтоб если потом еще кто-нибудь взялся рыться… Попадались и полезные бумаги. Например, схема разводки горячей воды для отопления. По ней надо будет проверить все трубы, чтоб не потекли, когда придется согревать комнаты. Расчет лучепреломления для многоцветной лампы - черновик. Принципиальную схему они тогда забрали с собой в Эндорэ. Когда бумаги были в полном порядке водворены в шкаф, двор заливал закатный свет. Готовить ничего не хотелось, пожарили сыр и погрызли сухариков с медом. - Пусть лучше мама не приезжает, - глядя в свою чашку, сказал Макалаурэ. – Не надо. За окнами снова всходила яркая звезда. - Меня вот сейчас не лучепреломление заинтересовало, - Маэдрос сидел на подоконнике. – Этот Линдэле рассказал, что внук Тургона летает в небе на своем корабле и выходит даже в пределы кумы. А это куда выше любой горы Пелор, не так ли? Макалаурэ быстро подошел к окну, оперся ладонями о раму. - Ну, да! «Корабль иногда взмывает выше вильи». Мы же пытались взобраться к вечным снегам! - Первым как всегда был Тьелко. Остался жив только благодаря Хуану, который тащил его, потерявшего сознание, до уреза ледника. А когда мы с тобой и с Финьо, такие серьезные и предусмотрительные, запасшиеся теплой одеждой и веревками, поднялись еще выше… - Мы начали задыхаться, - кивнул Певец. – Финьо предложил отдохнуть и продолжить подъем. Мы так и сделали. - В глазах цветные круги, сердце того гляди взломает ребра – все помню. Когда повернули назад, поддерживали друг друга. А ведь нам еще до вершины было порядком. И ветер исправно дул, обжигая морозом. - Да, и о морозе не забыть. И как потрескались в кровь не только губы, но и кожа на щеках. - Ты думал, что навеки лишишься голоса – так распухло и разболелось горло. Да и мы с Финьо с трудом глотали теплое молоко. - Но если взять достаточно теплой одежды… На корабле ведь есть печь! - Чем топить? И дышать чем? - Помнишь наше приспособление для ныряния? - Насколько в нем хватало воздуха? И кто его сделал для Эарендила? - Может, его чертеж и искали в мастерской? Макалаурэ снова посмотрел на звезду и махнул рукой: - Ты прав. Невозможно. «Вингилот» там или еще что, но Эарендила на нем нет. Сильмарилл в руках еще одного майа. - В руках… - Маэдрос сильно потер себе лоб. – Пошли спать, Кано. А то мне сейчас померещилось нечто… Жаль, нет с нами Курво. Но и мы не глупы, верно? Разберемся постепенно. Рисунки Феанаро они отнесли в отцовскую спальню и положили на полку, задвинув книгами, чтоб и случайно не зацепиться взглядом. Все же ремонта в крепости хватало. Особенно на двоих. Ужин не готовили, обходились остатками обеда. А на завтрак подбирали остатки ужина. Когда взялись исправлять кровлю надвратной башни, то обнаружили там семейство белых сов. Громадная самка приподняла крылья и защелкала клювом величиной с пассатижи. Феанарионы отступили. - Ладно, досок у нас и так в обрез, - махнул рукой Макалаурэ. - Насчет досок напишем дяде Арафинвэ. Не самим же валить лес. - Да и пилорама у нас явно не на ходу. - Починим потом. В саду и сараях прижилось множество хорьков и ласок. Все они были недовольны вторжением во владения, которые они привыкли считать безраздельно своими. Потом все же примирились с новыми жильцами, перестали стрекотать угрожающе. Иной раз штуки три стояли столбиками и наблюдали, как эльдар невесть зачем дергают траву и режут ветки. Между тем зацвели яблони – старые, корявые, беспорядочно торчавшие в крепостном саду. Эти деревья выросли сами по себе. Те, что посадили своими руками они с отцом, когда-то уронили плоды, которые уже некому было собирать. Из семечек выросли новые яблони. Цвели, плодоносили, засыпая траву красными и белыми яблоками на радость лишь птицам и мышам. Потом высохли и рухнули от старости, а из-под их тлена пробились новые деревца. Теперь вот обильным цветом покрылись их праправнучки. Отцветут и принесут плоды – наверняка кислые до горечи. Но их все равно можно собрать и высушить. Из дикушек получается неплохой отвар, если добавить немного меда. А еще сушеные дички спасали зимами атани от болезни, вызывающей слепоту и выпадение зубов. У Амон Эрэб землю старались занимать под хлебные растения, для садов ее не хватало… - Еще нужно попросить краски и перекрасить рамы снаружи. Видишь, старая облезает. Самим не сварить – не из чего. Маэдрос стальным пальцем отшелушил пластик выцветшей до серого краски. - И горн надо переложить. Тут не соскучимся, не то, что в гостях у тети Эарвен! – Макалаурэ вытер ладонью лоб, оставив на коже темно-желтые пятна. - Чем ты разукрасился, Кано? - Что? Да чистотел! Тут его наросло – можно для сотни конников одежду выкрасить. - Еще крапива и лопухи. Пошли, отмоемся и перекусим. А потом уже развернем наступление по всему фронту. Полдничали Феанарионы во дворе, расстелив салфетку на широком гранитном столе. Когда-то стол накрывала деревянная беседка. От нее не осталось следа. А вот голубая плита только слегка зашершавела и поросла серыми и желтыми лишайниками. Скворцы и недавно прилетевшие серые дрозды справляли новоселье в кронах трех древних берез так шумно, что Феанарионы не сразу услышали стук в ворота. - Кого это принесло не вовремя? – Макалаурэ отложил надкушенную булочку. - Нам ведь разрешено не пускать непрошенных гостей? Вот и не будем открывать. Наверное, заявился еще кто-то… обиженный. Стук повторился – решительный и гневный. Посетитель явно колотил в ворота палкой. - Нет, надо посмотреть, кто там. - И порекомендовать забыть сюда дорогу! Феанарионы, стряхнув крошки с колен, быстрым шагом отправились к прорезанной в створке калитке. Маэдрос со звоном отодвинул засов и толкнул дверь. Они одновременно отшатнулись: высокий рыжеволосый нолдо и братья. Макалаурэ неуверенно протянул руку, попав кончиками пальцев на притолоку, и выдохнул: - Мама… Маэдрос чувствовал, что земля поворачивается под ним, а все вокруг начинает мелко дрожать. Но оба не пытались шагнуть вперед, словно подворотный брус был неодолимой преградой. Женщина в одежде всадника тоже чуть покачнулась, ухватилась за гриву своего темно-гнедого. - Вы… здесь? – и перешагнула через темное дерево, ломая черту. Воздуха не хватало. Хорошо, что мама такая сильная, что может не дать упасть им обоим. А потом они обхватили ее с двух сторон, чувствуя запах хвойного леса, лошади и немного угольного дымка. - Вы здесь… Я не знала… Думала, тут еще работают… Живые… Нельо… Кано… Они втроем присели прямо на мощенку. Руки Нерданели скользили по спинам, гладили волосы, щеки. А Феанарионы были не в силах шевельнуться – только сквозь туман ощущали тепло и прикосновения. И не могли произнести ни звука, потому что горло стиснуло у обоих до боли. Любое слово превратилось бы в стон… Нет, нельзя, нельзя. Иначе они сейчас просто расплачутся, и мама поймет… Она и так понимает, но если они… Нельзя! Темно-гнедой, поняв, что про него забыли, протиснулся в калитку. Увидев свою хозяйку сидящей на земле, забеспокоился и сунул усатую морду ей в лицо. - Пио… Вставайте, мальчики. Земля совсем холодная. - Мама, тебе не надо было приезжать… - Макалаурэ только теснее прижался к ней. - Не бойтесь за меня. Я-то не боюсь. Маэдрос встал и поднял с земли мать вместе с не размыкавшим рук братом. - Настой уже остыл. Но мы подогреем. Ты, наверное, устала? - Нельо… Ты все такой же… …Надо закрыть калитку. Обязательно. Сделать вид, что в нее никто не входил. Правда, известно, что майар зачастую бродят незримыми среди эльдар в Валиноре. Вроде бы нет чувства опасности, которое всегда предупреждало их в Эндорэ о присутствии чужой силы. Потому – закрыть створку и задвинуть засов… - Мама, мы тогда ушли… Мы хотели, чтобы ты была с нами… Нет, мы думали: хорошо, что ты осталась, что мы не боимся за тебя… … Кано, ну что ты лепечешь. Нас могут подслушать. Нас наверняка подслушивают… Маэдрос открыл глаза. С яблоневой ветки на него смотрел скворец. Листочки чуть шевелились, коричневые под закатным светом… Закатным? Ведь сейчас полдень! И мама приехала!.. Он резко сел, услышав под собой хруст свежей травы. - Мама, Нельо очнулся! Нерданель и брат тут же присели на покрытый одеялом ворох справа и слева. Макалаурэ подхватил Маэдроса под спину. Как тогда, у Митрима. - Нельо, выпей, голова перестанет кружиться. Рука матери под затылком, а в чашке теплый настой трав. Пахнет кошачьим корнем, мятой, еще чем-то. И не горько. У Кано глаза все же красные. Ну да ничего. Теперь надо встать. - Нельо, ты куда? – Нерданель придержала за плечо. - Да, полежи еще, пока совсем все пройдет, - Макалаурэ невольно провел ладонью себе по глазам. – Ты нас перепугал. Задвинул засов, вроде шагнул к нам – и вдруг так и осел на камни. Мы тебя вдвоем в сад перетащили. Травы нагребли, чтоб уложить. Ты у нас вон какой длинный. Пахло помятыми бурьянами, яблоневым цветом и холодной водой. - Ладно, со мной уже все хорошо. Надо мамину лошадь расседлать. - Без тебя справились, - Нерданель запустила пальцы под растрепавшуюся косу сына. – Опирайся на меня и на Кано. Опираться вроде бы было уже не нужно. Но Маэдрос все же обхватил плечи брата. И тут же отдернул правую от руки матери – чтоб не коснуться стальным протезом. Та уверенно обняла его за талию, подставив плечо. В кухне было совсем светло. И сразу выяснилось, что локоть Маэдрос все же сбил до крови, разорвав заодно рукав. Нерданель набрала в миску воды, вооружилась чистым полотенцем, отыскала у себя в сумке баночку мази. Обернулась к сыновьям и снова чуть отступила: - Что с вами?! Феанарионы глянули друг на друга… - Да чистотел же, мама! Я его нарвал! Махтаниэн медленно опустилась на табурет и закрыла лицо руками: - Чистотел… А я уже подумала… Братья бросились к ней: - Мама, не надо! - Что «не надо»?! Да вы еще раз на себя посмотрите! Невозможные вы мои! Она смеялась. И Феанарионы почувствовали, что у них будто что-то с короткой болью лопнуло в горле – и исчезло. Сидя на полу и прижавшись плечами к матери, они тоже смеялись. Долго. Пока у всех троих не потекли слезы. В умывальной Маэдрос вдруг схватил за руку брата: - Кано! Те папины рисунки – быстро засунь куда-нибудь подальше. Чтоб не могли случайно на глаза попасться. Давай! За окнами совсем стемнело. В приоткрытую форточку задувало холодком. Они так и сидели в кухне, перед чашками с остывшим травяным чаем. - Мы тебе все расскажем, мама… - Все не надо, Нельо. Я уже многое знаю. Я даже слышала отрывок из твоей песни, Кано. Он дошел до Кора. - До Кора? Разве там кто-то живет? - Пока вы находились в доме короля, с Востока прибывали корабли. Они приставали к Эрессэа. Все вернувшиеся нолдор и последовавшие за ними жители Внешних земель селятся там. Правда, им обещано, что когда-нибудь они смогут придти в Валинор. - Когда-нибудь? - Да, именно так ответил Эонвэ жителям Тириона, которые ждали своих родичей. И тогда многие отправились туда, чтобы встретиться с уцелевшими. В Альквалондэ было целое столпотворение. И я поплыла вместе с другими. - И тебе разрешили? - Мне никто не запрещал. - Ты нашла там кого-то из знакомых? - Из тех, что ушли с вами, не вернулся никто. Приплыли бывшие дружинники Нолофинвэ, Финдарато, Туракано. Они много рассказали о вас. Обо всех вас. Холод из окна стал пронзительным. - Мама… - Маэдрос резко вдохнул. – Я не смог… - Не смог уберечь братьев? – Нерданель взяла его за предплечье выше протеза. – Разве себя ты должен в этом винить? Или Феанаро? Врагов было слишком много. - А Тьелпе? Про него что-нибудь известно? - Я постаралась поговорить со многими. Тьелпе с народом ушел за горы… как они называются? - Эред Луин. - Да. С ним и дочь Арафинвэ, Артанис. Когда она узнала, что не сможет вернуться домой, она отказалась плыть и тоже отправилась на восток. - Земля все рушится? - Те, кого я видела, говорили, что исчезла уже эта ваша крепость, а море дошло до подножия тех гор. И сами горы раскололись пополам. Только одна синдэ уверяла меня, что твоя крепость, Нельо… - Химьярингэ? - Она произносила «Химринг». Твоя крепость, Нельо, все стоит, хоть и обратилась в остров. - Мама, ты не помнишь имен тех, с кем говорила? Нерданель начала называть имена. Большинство было неведомо Феанарионам. Но некоторых они знали и подсказывали: «этот жил в Ондолиндэ», «этот служил у Финдекано», «эта ушла с Финдарато». - Как же они живут там, на Эрессеа? Кор заброшен давным-давно. Отец был мальчиком во время переселения телери на континент. - Когда я побывала там, родичи уже помогали вернувшимся строить жилища. Пока что на побережье стоят хижины из плавника. - Хорошо, что у приплывших нашлись помощники. - Ольвэ разрешил всем рулевым брать на борт любой груз и отплывать на Эрессеа, когда понадобится. Тем более, что большинство вернувшихся как раз из телери. - А что поделывает Новэ Кирьатано? - Это тот, что был королем прибрежного народа там, за Морем? Он тоже решил остаться. Феанарионы переглянулись. - Меня расспрашивали о вашей судьбе. - И что ты ответила? – вскинул голову Маэдрос. - Что вы живете в доме Финвэ. Многих это порадовало и успокоило. Макалаурэ тронул чашку и потянулся за чайником. - Огонь в плите совсем угас. Сейчас придется растапливать заново… Мама, ты же устала! Сколько проехала. Может быть, пойдешь спать? - Я выспалась на вечность вперед. Особенно в первые годы, когда не хотелось выходить из дома. Маэдрос встал и подошел к окну. - Почему ты не пошла с нами, мама? Нерданель положила руки на стол и сплела пальцы. - Индис. Она убеждала нас с Анайрэ, что ее брат Ингвэ словно бы прозрел: если ушедших будут ждать и просить за них, они обязательно вернутся. - И ты просила. - Один раз. Нет, не прощения, не думай. Помощи в битвах с общим врагом. И получила ответ, что помощь во всех добрых делах будет оказана непременно. Руссандол чуть повернул голову, чтоб в стекле не отразилась его усмешка. - Анайрэ ходила просить много раз – хотя бы за своих детей. - И получила тот же ответ? – в голосе Макалаурэ прозвучала несвойственная ему злоба. - Тот же. - Финдекано дрался в окружении. Мы успели лишь отбить его останки. - Да мы и не надеялись ни на какую помощь, - Маэдрос все смотрел в окно. - Нам лишь бы не мешали, - Макалаурэ поставил на стол горячий чайник. - На Тол Эрэссеа многие считают ваше возвращение добрым знаком. - Мы еще не вернулись, мама. И напрасно ты приехала! Что если… - Теперь я вас не оставлю. Пойду туда же, куда и вы. Даже в Мандос, - Нерданель сжала сильные кулаки. На черно-синем небе сияла краденая звезда. Наутро с севера стали наползать серые облака. Повисели, размышляя, и посыпали мелким нудным дождем. А к обеду меж капель замелькали снежинки. Скоро двор и крыши мастерских забелели. - Вот такая весна часто случалась у нас на пограничье, - сообщил Макалаурэ, разливая по чашкам горячий отвар. – Вроде бы уже деревья зацвели. И вдруг – снег, мороз, и обледенелые цветы звенят на ветру. Но наши яблони ухитрялись все же приносить немного плодов… Ой, мама! Пирог с абрикосовым вареньем! - Судя по тому, как заляпан мой фартук, готовил здесь ты, Кано. - Мы наладили водяной движок. Все постираем. Мы уже и так все белье тут перестирали… Мама, ты сюда часто приезжала без нас? Нерданель помолчала, вытирая руки. - Часто. После того, как услышала ответ Эонвэ о «добрых делах». - А… Лехтэ? - Она тоже решила ждать. Правда, ей было труднее добираться сюда из поселка на побережье. Но когда услышала на Эрэссеа, что сын жив… - Предупреди ее, чтоб оставалась дома, - решительно сказал вошедший Маэдрос. – Пусть хоть у нее останется возможность встретиться с Тьелпэ. Махтаниэн обошла жилой ярус и восхитилась наведенным порядком: - Никакого намека на прежние побоища. Представьте себе, я ни разу не наступила на брошенный карандаш или стрельный наконечник. И твоя постель, Нельо, совсем не похожа на место схватки двух вепрей. Она чуть осеклась, скользнув взглядом по правой руке старшего сына, но тут же продолжила прежним беспечным тоном: - А ты, Кано, кажется, научился иногда пользоваться для сна кроватью вместо кресла. - Это у него совсем недавно, мама. В доме короля он спал на коврике. - А ты – на каменных ступенях! Подложив под голову корзину! Маэдрос замахнулся на брата полотенцем. - Дергать чистотел сегодня не получится – вокруг все белым-бело. Чем собираетесь заняться? - Мы хотели проверить кузнечный горн. Не посылать же к Арафинве за десятком наконечников. Или за новой лопатой, - выставив перед собой скалку, Макалаурэ демонстрировал готовность защищаться. - Ну а я пересмотрю вашу одежду. Прежде чем идти в кузницу, пришлось запарить зерна на две недовольные лошадиные морды и спокойного Пио. Алассэ и Юлинья снег видели впервые в жизни. Наклоняясь, они фыркали и с интересом смотрели, как взлетают с земли искристые облачка. Конь Нерданели относился к холоду философски и ковырялся копытом в саду, пытаясь найти съедобную траву. - Нельо, сейчас тебя не отличить от доблестного атана средних лет. Налицо усы и чуб на лбу. Руки у обоих были черными до половины предплечья. Сажа на черных волосах Певца была почти незаметна, зато коса Старшего сравнялась цветом со шкурой его коня. - Хорошо, что воду наладили, а то пришлось бы еще и чан на плиту тащить. В кухне было пусто.. - Мам, мы сейчас отмоемся и поможем готовить! На голос Макалаурэ никто не отозвался. Братья переглянулись. Мгновенный испуг заставил младшего броситься к окну – посмотреть, не тянутся ли чужие следы от калитки в воротах. Старший скользнул в коридор к жилым комнатам. Он заглядывал в каждую, пока не оказался у спальни Амбаруссар. Дверь в нее была заперта изнутри. - Пошли мыться, Кано. - Ты нашел маму?! - Скоро она придет. И не расспрашивай ее. Понимаешь? - Я как-нибудь съезжу в Тирион и привезу свежих овощей, - заметила Нерданель, накладывая сыновьям жаркое. – Не дело питаться соленым и сушеным, словно в плавании. - А мы морковку успели посеять, - заявил Макалаурэ. Все рассмеялись. Снежок все сеялся, словно дымком застилая лес на равнине. Нерданель сидела за столом и сметывала рубашку из голубого полотна. Она не была большим мастером шитья, но глазомер скульптора и слесаря делал ее кройку безукоризненной. Вот только вещи получились простыми и удобными, без складочек, отворотов и фестонов. Макалаурэ вошел, встряхнул влажными распущенными волосами. В руках он держал теплую куртку. - Подкладка выпоролась. Мам, нет у тебя коричневой нитки? Быстро нашел на столе нужную катушку и принялся ловко подшивать подгиб куньего меха. - Смотрю – ты и шить научился? - Пришлось все уметь. В дальний поход швей и сапожников с собой не возьмешь. Нельо, чем ты там скрипишь? - Ножницы точу. - Как наточишь, дай мне. Тут махор образовался, надо подрезать. Махтаниэн разгладила шов и жестом позвала к себе Маэдроса: - Давай примерим. Тот взялся было за ворот своей зеленой рубашки и замялся: - Лучше на Кано примерь. - Я для тебя шью. А у тебя плечи куда шире. Старший Феанарион продолжал сидеть, вертя в пальцах точильник. Игла в руке Макалаурэ тыкалась в стол. Маэдрос встал, взял сметанную ткань, бросил на подоконник, резко отвернулся и рывком сдернул рубашку. Также быстро постарался натянуть новую. Наметка треснула, рукав спустился к локтю. - Ну вот, начинай сначала, - Нерданель подошла к сыну и повернула его лицом к себе. От этого движения угол ворота соскользнул, открыв левую ключицу. Женщина все же несколько мгновений смотрела на багровую звезду, потом поправила ворот и стала подкалывать на место рукав. Макалаурэ осторожно перевел дыхание. - Времени у нас достаточно, - спокойно произнесла Махтаниэн, снова усаживаясь за стол с шитьем. – Вы мне покажете, как жили там, за Морем? Про сражения много говорят на Эрессеа. А мне хотелось бы увидеть те земли. - Покажем, - заторопился Певец. – Знаешь, мама, страну, где стояла моя крепость, называли Долиной цветов. Представь себе бесконечную равнину, с севера очерченную синими горами. Когда сходил снег, она сперва становилась густо-зеленой. А потом ее всю покрывали цветы. И каждый день расцветали новые, так что она вся переливалась, как отполированный агат. Когда же Анар выходил на вершину своей годовой дуги, травы доставали до колен всадников… Он говорил и говорил, а иголка несколько раз попадала в придерживающий мех палец. Выступившие капельки крови оставляли пятнышки на серой ткани. Маэдрос сидел лицом к окну, и железный протез до хруста сжимал рукоятку точильника. - Мама, - вдруг произнес он глухо. - Когда встретишь леди Анайре, скажи ей, что Финьо отрубил мне руку по моей просьбе. За мной вот-вот должны были придти. Тогда Финьо пришлось бы заколоть меня, а самому прыгнуть в пропасть. - На Эрессеа говорят, что Финдекано пытался сперва разрубить цепь, - Нерданель взглянула на своего первенца. - И разрубил бы, если бы у него было время. Однако он успел наложить жгут. И руки у него не дрожали. Макалаурэ встряхнул кистью и сунул в рот палец. На лезвиях свеженаточенных ножниц растекалась кровь. Снег продержался двое суток, на третье утро посерел и потек ручейками. Тучи не выдержали и начали расползаться клочьями. Скворцы, синицы, зяблики и дрозды устроили концерт в честь возвращения весны. Нерданель оставила пока шитье и вместе с сыновьями возилась в крепостном саду. Они успели вскопать несколько грядок и посеять репку, как погода вновь переменилась. С юго-запада вдруг налетала туча и окатывала окрестности холодным дождем. Но не успевали огородники добежать до ближайшей кровли, как с неба опять сиял Анар. В такой ветреный и мокрый день к Феанарионам снова приехали стражники. Молодые нолдор намерзлись в пути через северные леса и с радостью приняли предложение быстро залезть в купальню. Кроме груды вещей в Форменос был доставлен ворох новостей. Размякшие от домашней еды после месяца ужинов у костра, четверо с достоинством сообщили, что тоже побывали на Эрессеа. Теперь им известно почти все о великих битвах за Морем. Они даже выучили много названий далеких земель. - Потомки тех телери, что задержались в Эндорэ, прибыли с семьями. И среди них есть такие, что воспитывают чужих детей. Представляете себе, госпожа Нерданель и вы, Феанарионы: маленьких детей, бродящих по лесу без пищи и одежды, постоянно подвергаясь опасности нападения диких животных и даже орков?! Хорошо, что синдар – так тамошние жители себя называют – такие внимательные. Их король по имени Гил-Гэлад и его воевода Элерондо специально высылали воинов на поиски отставших, заблудившихся и ослабевших в походе… - Гил-Гэлад? – уточнил Маэдрос. – Кто это? - Сын Финдекано и внук Нолофинвэ, - пояснил Линдэлэ, расправляясь с мясным рулетом. – Они не ушли за горы, а продолжают собирать переселенцев из Белерианда. Приплывшие говорили, что в новом городе Гил-Гэлада не совсем хватает пищи. Но король никого не оставляет на произвол судьбы. Даже смертных. - Эрейнионом звали короля прежде. Да, он – сын Финдекано. Молодые стражники кивнули, считая, что поняли уточнение. За чаем Сурион сообщил самую главную, по его мнению новость: Моринготто скоро будут судить судом не только Владык, но и эльдар. - Вы тоже будете присутствовать? Вам наверняка это разрешат, - с уверенностью заявил Фаэвиндо. - Наверное, разрешат, - глядя в окно, произнес задумчиво Маэдрос.