Вечные охотники

      Эта ночь была тихой, как многие из предыдущих. Милая Овечка медленно шагала по лесу, то и дело нарушая тишину шуршанием листвы, треском веток. Она шла молча, размышляя. В эту сладкую тихую ночь, охотникам предстояло забрать очередную жизнь, жизнь милой и жизнерадостной девушки.       Сорака была целительницей, не раз спасавшей чужие жизни. Малярия, тиф, цинга, оспа — с запасом трав и колдовскими навыками девушки, практически любой недуг был излечим. Но, спасая те жизни, Сорака медленно губила свою.       Киндред давно приметили её своей целью. Все же, спасая чужие жизни, она, можно сказать, лишала их любимой работы. Особенно негодовал Волк.       — Из-за этой дрянной девчонки, я позабыл, каково это хватать жертву когтями и дырявить клыками. Скажи, моя милая Овечка, почему мы так долго ждали?       — Мой верный Волк, тебе известен ответ. Ведь мы не выбираем. Её время — сегодняшняя ночь.       Темный искрящийся туман, окружающий светлую, порхающую по лесным тропам Овечку, взвыл.       — Тогда давай шагать быстрее, мне не терпится разорвать её на кусочки!       — Терпение, Волк.       Еще немного, до пункта назначения осталось не более мили. Извиваясь сиреневым туманом, Волк все чаще представлял страх в глазах целительницы, представлял, как та будет убегать в ужасе, как, настигнув жертву, своими когтями он разорвет её тело, вцепится клыками в шею, наградив девушку ужасающей и жестокой смертью. Но что, если Сорака смиренно примет стрелу Овечки? Нет, Волк уже и так достаточно долго оставался в тени, Волк изголодался. Но все, что ему оставалось — надеяться. Никто из Киндред не мог противиться решению, принятому их жертвой. Таков закон — Овечка дарит легкую и быструю смерть тем, кто добровольно принимает свой конец, остальных же, желающих сбежать, отсрочить смерть, забирает Волк. Милосердие и жестокость — это Киндред.       Именно так, как и подобает смерти, они бесшумно подобрались к цели. Маленький домик на окраине села, небольшой огород, где девушка выращивала самые необходимые травы, такие как волкобой, чечерица, мандрагора, паутинник. На самом деле, трав было куда больше, однако охотников это совершенно не интересовало. Целительница была не в здании.       Запах, который чуял Волк, протягивался вдоль тропы, извилисто уходившей в лес.       — А знаешь, Овечка, в лесу охотиться интереснее! — прорычал Волк.       Так и не успев остановиться, охотники вновь отправились в путь. Благо поиски цели продлились недолго. Сквозь густые ветки деревьев, раскинувшиеся в ночном лесу, Овечка заметила ярко сияющую спиральную метку.       — Она!       Молодая черноволосая девушка склонилась над мужчиной — он был без сознания, изранен и истекал кровью. Сорака смазывала его раны каким-то снадобьем, что-то бормоча себе под нос. Мягкое светло-зеленое свечение показалось из-под ладоней девушки, голос её стал напористее и громче, слова четче. Мужчина закашлял и дернулся, но глаза его оставались закрытыми.       Овечка стояла неподвижно, наблюдая за процессом исцеления. Спешить было некуда, судьба девушки была предрешена.       — Может, пора приступить к делу?       — Терпение, мой друг. Скоро все начнется и скоро все закончиться. Для неё.       — А парень? Над ним я тоже вижу метку.       — Мы подождем, мой верный Волк. Она — целитель, позволим же ей спасти эту жизнь напоследок.       — Ты слишком милосердна. Я чувствую в нем страх, а в себе — скуку.       Мгновением позже, ритуал был окончен. Тяжело вздохнув, девушка поднялась на ноги, поприветствовав гостей.       — Вы — Киндред? Я ждала Вас, однако не так скоро. Мне предстоит спасти еще множество жизней.       — Ты знаешь о нас, целительница? — удивилась Овечка.        — Я целитель, мне положено кое-что знать о смерти. Здесь, в Ионии, вас именуют Фарья и Вольо.        — Выходит, правила ты знаешь, Сорака. Сожалею, но время твоё подошло к концу.       — Своим целительством ты вгоняешь меня в скуку, — прервал свою спутницу Волк. — Беги же, Сорака, беги, ведь я чувствую твой страх.       — Прошу, поведай мне, Овечка, что будет с этим мужем? Мне удалось его спасти?       Немного опустив голову, Фарья помотала головой, следом добавив:       — Метка над ним не столь яркая, как над тобой, однако она есть и ей не исчезнуть. Ему будет дан выбор позже. А сейчас, говори: выберешь ты мою стрелу или погоню Волка?       — Беги же, Сорака, мне не терпится сожрать кого-то! — промолвила темная густая масса дыма, материализовавшаяся в темную фигуру с белой маской овечки.       — Так рано, но мне не уйти от судьбы. Жалею я лишь о том, что напоследок не смогла спасти жизнь этого мужчины. Будь милосердною, Фарья, пусти свою стрелу мне в сердце. Я с гордостью её приму.       Белоснежная овечка подняла свой знаменитый лук и, натянув тетиву, прицелившись, выстрелила. Метка, парящая над головой целительницы, медленно исчезла.       — Хорошая работа, Овечка, но я по-прежнему голоден.       — В эту тихую ночь, мой друг, наша работа еще не окончена. Представься нам, человек.       Мужчину пробрал трепет, когда он пришел в себя. Целительница лежала на траве, всего в паре шагов от него, а из её груди торчала белоснежная стрела, с таким же белоснежным оперением, как её древко. Несмотря на боль, пронзающую тело, мужчина мигом уселся, шустро отползая к ближайшему дереву. Его раны вновь открылись от столь резких движений, а метка засияла ярче.       — Кто вы? Это вы убили девушку? Она пыталась спасти меня! — говорил он, трясясь от страха.       — У нас много имен. Ина и Ани — так нас зовут на западе и в Демассии, а у вас и на севере моё имя — Фарья, а его именуют Вольо. Но везде мы — Киндред.       — Киндред? Я где-то слышал это имя, — пробормотал мужчина, следом вскрикнув. — Нет! Этого не может быть! Ведь целительница обещала излечить меня! Это ошибка, мне еще рано умирать.       — Рано или нет, но твой час пробил, а сейчас предлагаю игру: выиграешь — отпустим, проиграешь — я заберу твою жизнь.       Волк был счастлив, он давно не чувствовал такого страха — дикого, животного страха перед смертью. Он чувствовал, что скоро сможет повеселиться вдоволь. Он знал, что скоро его когти почувствуют мягкость кожи, а клыки насытятся кровью. Волк ждал этого слишком долго.       — Что выберешь ты, Фарин: милосердие моей стрелы или погоню Волка?       Приподняв свой лук, овечка наблюдала за мужчиной. Ему было около 40 лет, однако Киндред никогда не задумывались о возрасте своих жертв — они забирали жизни людей разных возрастов: от детей до стариков.       Из последних сил мужчина поднялся, бросив жалостливый взгляд на Вольо. Он боялся умирать, поэтому решил принять вызов, посоревноваться с судьбой. Фарин слышал, что некоторым удалось обыграть волка, отсрочив тем свою смерть. Он предполагал, что не справится с поставленной задачей, однако вера его была сильна, как и надежда на спасение. Из последних сил, мужчина бросился бежать.       — Ну что ж, мой дорогой Волк, теперь твой выход…