***
Сначала Юнги знакомится с Чонгуком. Тот откровенно на Юнги пускает слюни, в уме скулит задушенное "хен, ты такой...", а на вид и не скажешь, что он вообще способен выражать такие эмоции. Чонгуку семнадцать, Хосоку девятнадцать уже, он теперь совсем старше. Но в чем проблема до сих пор не прочухивает. С Тэхеном и Намджуном знакомство идет спокойно, они Юнги принимают за своего, не фыркают особо, только немного возмущаются. Сокджин тоже мило Юнги улыбается, и лишь один раз в мыслях дает слабину, пропуская одиночное: "черт, он правда красивый", на этом затихает.***
Хосоку девятнадцать, Хосок смеется, как сумасшедший, повисает у Юнги на шее и сдавливает, словно удав кролика. Хотя, тут вроде, наоборот должно быть.***
Иногда Юнги кажется, что Хосок, на деле-то, все давно знает, и просто ждет. Идет год третий, может четвертый, он по-прежнему веселый, много смеется, но теперь курит и это нихера не круто. Сам Юнги против подобных удовольствий ничего не имеет, ну нравится кому-то, так пусть. Но от Хосока такое не приятно. Хосоку такое нельзя. - Слушай,- у Хосока голос хриплый, а дыхание почти обжигает. Юнги бы только слушать сейчас, ага, как же. Но Хосок Хосоком бы не был, если бы не умел заставлять людей обращать на себя внимание. У него руки теплые, проходятся по всему телу, ложатся на холодную талию. У Юнги всегда кожа холодная, Хосок ржет с него, прижимаясь всем телом, когда на улице плюс тридцать и асфальт плавится, а Юнги да, ему не жарко. - Эй,- Хосок тычется носом куда-то в район ключиц, прикусывая на шее кожу. А Юнги не "эй", у него в глазах то пятнами, а то искрящимися разводами. Юнги думает, что вообще-то почти пять лет прошло, осталось меньше полугода теперь. Думает, что делать придется что-то. - Как долго ты за мной следишь, а?- наклоняется ближе, заглядывает в глаза, словно читает. Все как-то не так складывается. Не правильно, блять. Ему дали меньше года вообще-то, чтоб с Хосоком разобраться. Только все не то. Потому что еще немного, и Юнги поведут знакомиться с хосоковскими родителями. Так не планировалось однозначно. И не будет совершенно точно. Потому что этого "еще немного" у Юнги просто нет. - Давно,- получается как-то сбито, почти шепотом.***
Хосок охриненный. Нет, ну правда охриненный. У него все как-то просто, легко и вообще не запарно. Он успешно бросает курить, за что Юнги ему благодарен, на самом деле, и вообще сейчас выглядит солнечно. Юнги говорит: "я на несколько дней домой скатаюсь, ладно?" "мама волнуется,- говорит." В реале у него ни мамы, ни папы нет уж лет двенадцать как. Но Хосоку об этом знать не надо. Он улыбается, обнимает Юнги, прощаясь с ним, вроде, на неделю и шепчет тихое: "все равно скучать буду." И Юнги скучать тоже будет. Ему вообще, блять, сейчас заплакать охота. Потому что не на неделю, а на всю оставшуюся жизнь, и уж точно в то местечко, куда Хосок даже при желании не попадет. Хосок ведь понимающий. Он догадается, что у Юнги дела важные, неимоверно срочные и такие, что не доделать - себе дороже. А потом месяц, максимум два, и все. Незнание. Его, вообще-то, еще лет пять назад должна была машина сбить. Потом отравление угарным газом, пожар, потоп и куча другого дерьма, на которое Юнги согласен не был. Он пять лет, между прочим, срок оттягивал. Пять лет - не мало нихера, пять лет - очень много. Для многих, пять лет - это полжизни. Повезло еще, что максимум пара месяцев и Хосок о нем не вспомнит даже. Удобная функция. Чонгука жалко, потому что мелкий правды привязался сильно. Намджуна, потому что Юнги к нему сам прилип. Сокджина, Тэхена, всех жалко. Себя тоже. И Хосока. Но ему повезло, потому что месяц-два и спроси его "кто такой Мин Юнги" он не ответит. Плечами пожмет, улыбнется и все. Больно от такого немного. Совершенно немного. Чуть-чуть.