people help the people

Вы отличник всё своё время, что пребываете в школе? У вас отличная память и мышление? Вот у и Юнги тоже. Учёба у него стоит на важном месте, всё хорошо, если бы только одно но: несправедливое отношение к нему со стороны одноклассников. Он просто изгой, видите ли, им не нравится его низкий рост, шепелявость, от рождения холодный взгляд, и то, что он умнее всех. Каждый раз ищут в нём новую причину для издевательств. Так продолжается около двух лет, сильные издевки начались после перехода в старшую школу. Он каждый раз закрывается в туалете и льет безнадежные слезы, кусая ребро на запястье и просто ждёт когда будет его очередь быть счастливым. Он вскрывал себе вены. Первый раз это было больно, и его успели спасти без проблем. Через долгое время он снова повторил это, и уже не чувствовал боли, он был слишком опустошен, чтобы чувствовать эмоции, ведь, измученное сердце не чувствует боли. Тогда, его кое-как вытащили из состояния между жизнью и смертью. Хотели закрыть в психиатрической больнице, но нет, плохой мед-брат, в школе, помог ему. — Смотрите кто идет. Сладость моя, обернись. — насмешливый голос сзади, и нет бы продолжить свой путь, Юнги застревает на месте. — Какой послушный мальчик, надеюсь в постели ты такой же, — окружающие его взрываются смехом. Старшеклассники покрупнее держат его, сам парень не понимает зачем, у него не хватит сил, а если и хватит, то потом его поймают и будет хуже. Его, уже третья за неделю, рубашка порвана. Ставят на колени и бьют по лицу, потом в живот, резкая боль в животе, от которой он судорожно сгибается пополам, начинает всхлипывать от жгучей боли, губа разбита, на руках гематомы, ноги ноют. Только сегодня он аккуратно подводил глаза черной подводкой, а теперь она просто размазана по щекам вместе со слезами. — Ты устал, посмотрим, чего ты стоишь, — его уже кидают на пол и хотят ударить с новой силой, как взрослый мужской голос останавливает их. — Что здесь происходит? — толпа расходится в стороны открывая вид на в кровь избитого парня, которому трудно набрать воздуха в лёгкие. Он просто, в знак уважения, пытается встать и поклониться на 45 градусов, но падает и теряет сознание. Парень, стоявший рядом, подбежал и накрыл его пиджаком, бережно взяв на руки и неся в мед-пункт, хотя сомневается в школьной помощи. — Боже, снова он. — говорит парень в белом халате и помогает уложить на небольшую кровать в углу. — Вы медсестра? Эм...точнее. — Мед-брат, но звучит не очень, поэтому просто Джин. Его впервые доносят, раньше он сам, или учителя помогали доползти. — проговаривает он, выкидывая оставшиеся лоскутки рубашки и сглатывает, смотря на новые синие следы поверх старых, — Впервые тебя вижу, новенький? — Да. Его не впервые так? — На протяжении двух лет, он почти ежедневно находится тут. Мы с ним славно дружим. — говорит Джин и мажет мазью, которая бьёт в нос, он так нежно дотрагивался до белоснежной кожи, что на дружбу не очень смахивает. — И это первый раз, когда он без сознания. — очень грустно произносит парень и встает, убирая бинты в шкаф. — Послушай, пригляди за ним, мне надо сходить кое-куда. Новенький молча уставился на усталого, избитого парня. И просто сложно представить, какого ему. За что его сделали предметом унижения? Почему люди ищут жертву для своей радости? Эгоисты, и те, у кого в жизни всё сложилось не так, как надо. Они отрываются на не в чём виноватых людях. Что люди делают с этим миром… Он довольно красивый, милое лицо, по которому уже можно сказать, что парень имеет шарм. Слегка пухлые алые губы. Холодный руки, который новенький уже успел потрогать, и худощавые ноги. Этот темноволосый парень похож на маленького беззащитного котёнка, которого нужно защищать от мира сего. Заворачивать в тёплое одеяло и крепко обнимать. Это то самое чувство, чувство, когда ты обязан заботиться о жизни другого. То есть… любить. Ким просто понимает, что этот парень наверно уже его, но пока не весь. Ким Намджун, уже 4 школа во всей стране. Директора просто избавляются от таких «учеников». Не смотря на то, что парень очень умный, и это преимущество для школы. Его отец опасный гангстер, имеющий свою банду и кучу связей, при которых все его данные будут стираться при каждом шаге. Ким раньше участвовал во всём этом, но надоело. Он считает это каким-то замкнутым кругом, и не больше. На нём висит несколько убийств, за которые его не мучает совесть. Иногда просто появляются мысли. У него вообще есть такое слово, или чувство, как «совесть»? И всё это, позади него, теперь он живёт так, будто этого и не существовало. Он уходит в книги, и может читать, не переставая, одну книгу два-три дня. А потом будет ходить убитый и выпивать за раз несколько чашек кофе. Уходя в себя, а это случается редко, он научился видеть людей насквозь. Это помогает ему налаживать отношения с обществом. Утром Юнги попросили зайти к директору. Несколько минут назад, Ким пробежался по оценкам Мин Юнги и понял, что учится тот не плохо, только плохо с английским, в отличие от него. Намджун всё детство прожил в штатах и подтянуть английский Юнги не составит труда. Он поговорил с директором, который является его дядей, правда об этом больше никто не знает. Подумал будет лучше если его горячо любимый дядя сам оповестит Мина. У Юнги дрожат руки, он никогда раньше не был у директора. А вдруг его исключат? Или что хуже… — Вы просили меня зайти? — Мин Юнги. Присаживайся. Я видел у тебя с иностранным плохо, поэтому новенький, Ким Намджун, поможет тебе с ним. Платить ничего не надо - это его условие. Юн немного не втыкает чё происходит, но и не против. Дают бери, бьют беги, вот только со вторым лагает. На обеде в парня врезался один старшеклассник и это было совершено «случайно», а после ещё наехал, что тот испортил ему ланч. — Малыш, посмотри на свою рубашку, она же вся в томатном соке, давай снимем. — громадный парень начал насильно, под насмешки других, раздевать Юнги. Всё что оставалось Мину, так это просить остановиться. Сколько ему ещё терпеть эти унижения? Ким. когда увидел толпу людей, то, без сомнений, понял, что там Юнги. Вытащив его из сборища идиотов, не без синяков, он, на половину теряющего сознания парня, отвёз в заброшенный дом, где неплохо обустроился. Живёт он конечно дома, но там дядя и выглядеть это всё будет странно. Стянув прозрачную клеёнку с белого дивана, он уложил парня, который, то и делал, что всхлипывал и мял в руках рубашку первого. Укрыв его не большим пледом, он сел рядом и поправил челку, которая спала на глаза. Через пол часа темноволосый проснулся. Не поняв где он, свалился на пол. Намджун тихо заржал. Мин медленно поднялся, швырнув подушку в него. Шипит, упал на больное место. — Ты в норме? — Агх…да, — потирает бедро и встает, возвращаясь на нагретое место. — Знакомиться не будем? — конечно он знает его имя, ну тип воспитанность и прочая фигня. — Не притворяйся, что не знаешь. — Я Намджун. — Намджун, что я тут делаю? Оказывается этот парень более раскрепощенный, чем казалось, так даже легче. — Сыграем в прятки. Это не вопрос, я ставлю тебя перед фактом, — язвит и ждёт реакции. — Я не хочу, — морщит носик, кажется он воспринял это всерьёз. — А я хочу, иди прячься, только аккуратно, не упади нигде. Считаю до 30. 1,2,3. — Юнги опешил, но всё же, не понимая, что твориться тихо побежал прятаться. — 27,28,29.30, — открывает глаза и, допив в стаканчике бордовую жидкость, пошёл на поиски. Это всё немного забавляло, либо алкоголь так действовал. — Мин Юнги, я тут каждый сантиметр знаю, не стоит думать, что я тебя долго искать буду. Минут 20 слегка пьяненький Ким таскался по дому, в то время, как Юнги тихонечко шагал сзади. — Блять, вот найду и трахну его сзади, — недовольно прошептал Намджун. От этих слов Юнги встал в ступор и невольно облизнул сухие губы. Сам не понимая своих действий до конца, он подходит к Наму сзади и утыкается носом в спину, чувствует, как тело вздрагивает от его прикосновений, руками проходит по торсу и ниже, слегка дрожащими руками расстёгивает пуговицу и тянет замок вниз. — Мне нравится твоя идея, — прижимается к нему и вдыхает терпкий запах, — Ты пахнешь любовью. — Это виски, — отвечает и, разворачиваясь, подхватывает его на руки за попу и прижимает к холодной стене. — Уверен, что хочешь этого? Юнги кивает и прижимает теплого Намджуна к себе, как спасательный круг, теряется в пучине неизведанных чувств, что делают и больно, и приятно. И вот, он уже в одной рубашке лежит на диване снизу, Ким нежно сминает его губы и медленно пробирается глубже. Вот они, те самые бабочки. Он повернул голову и углубил поцелуй, касаясь своим языком второго. Юнги дернулся от новых ощущений. Понемногу привыкает и пытается отвечать. А терпение Намджуна кончалось, секунда, и да пусть всё катиться к чёрту, на куличи. Он начал целовать шею, ключицы, впадинку, оставляя красные засосы после себя, а тот лишь стонет в голос и просит не останавливаться, облизываясь. Сняв с того всю одежду, Ким поперхнулся воздухом, он конечно ожидал, что тот красив, но его тело — это точно произведение искусства. А эти, стеснительно сведённые, коленки только будили в нем зверя. — Если ты сейчас ничего не сделаешь, я не знаю, что с тобой сделаю, — сказал Намджун, поглаживая худые бока. — Трахни меня, — на выдохе проговорил Мин, притягивая того к себе и кусая мочку уха, постепенно стягивая надоедливую рубашку. — Надеюсь, после этого мы сможем остаться друзьями, — прохрипел Нам и начал мокрой дорожкой спускаться вниз, размазывая выступившую смазку по всей длине члена темноволосого, заставляя того стонать. Юнги и вправду был прелестью, особенно, когда стоная, доставал верхние ноты и замирал на них, поджимая пальцы на ногах. Сейчас, он толком ничего не понимал. Когда же длинные пальцы добрались до свитера, Юн притянул к себе Кима, страстно целуя того, шепча какие-то на половину пошлые и нежные слова. В горячем нутре уже двигался палец, поглаживая податливые стеночки. Воздух в комнате стал тяжелее. Терпеть было невозможно, так что вскоре к первому пальцу добавился второй, а потом и третий. Из-за пронзившей боли, Мин прикусил нижнюю губу партнёра, царапая спину того коготками.       Когда же в проходе спокойно двигались все три пальца, Намджун заменил их своим членом, услышав блаженный стон. Юнги тяжело дышал в его руках, смотрел на него затуманенным взглядом, трясся, но улыбался. Глупо так, но улыбался. Нежное движение пальцами по щеке и шёпот на ухо, просящий двигаться. На это Нам сам улыбнулся и начал аккуратно толкаться в младшего, сжимая его ягодицы. Надолго их не хватило, так что одновременно кончив Юнги подвинулся для Кима. Тесно не было, потому что ночью Юн перебрался, как кот, на Намджуна и спал на его широкой груди. В школе Юнги ходил не как обычно, все кто его унижал и пытался выставить идиотом, теперь просто проходили мимо, будто даже его нет. Он специально вставал на их проходе, а потом, опустив голову, куда-то уходил. Ещё это странное приятное ощущения по всему телу после вчерашнего. Прям такое…что хочется подойти к этому грёбанному Ким Намджуну и сказать ему, что он подходит Юнги, больше, чем его любимый свитер. Но не думает, что это все любовь, нет. И для Нама, это был всего лишь секс, не больше. На обеде к нему сел Тэхён, это отличник их класса. Но только на втором месте, после Мина. — Чего сел ко мне? — первый поинтересовался Юнги — Ну раньше до тебя домогались уже с порога школы, а тут нет. Я раньше хотел подсесть и поболтать, — он бурно жестикулировал, это было так мило, как показалось Юнги, — В общем, ты мне нравишься, — тут ложка выпала из рук парня. — Да нет, в смысле, ты классный, умный. Я, если честно, первый раз с тобой по-настоящему разговариваю. — В смысле, по-настоящему? — Нуу, до этого, только в моих фантазиях. Какой у тебя тип крови? — Как я могу это знать? — Как ты можешь этого не знать? — Я что, Карл Ландштейнер открывший группы крови? — Ты не знаешь своего типа крови, но знаешь, кто открыл их? — проговорил Ким с покерфэйсом, на что Юнги молча поковырял в тарелке. — Жаль, что ты такой глупый. — сказал Ким и начал есть. Вот это было эфемерно и тупо. А ещё смешно. — У тебя есть парень? Ну всмысле, секретный там, как в фильм, которого ты прячешь дома, чтобы он не вырвался сюда и не взорвал всех за то, что они тебя обижают? — Жаль, что ты такой глупый, ладно, как насчет тебя? — повторил Юнги — Мой тип крови? О, боже, всю жизнь ждал, когда меня об спросят. В общем, это произошло очень-очень… — Да мне не интересно, ладно я пошёл. — он смылся под недовольный говор Тэхёна, весело получилось. На физкультуре, за Юнги, играющим в баскетбол, наблюдал Намджун. Он кивнул кому-то и тут же три каких-то, нехило так побитых, парня подбежали к Мину, протянув ему бутылки с водой. — Спасибо, я не хочу. — Возьми, а то нас опять побьют, — чуть ли не плача проскулили они. Сглатывая неприятный ком, он всё же взял воду и ещё раз поблагодарил. В гардеробной парня ждал Ким. — Привет. — Привет, — буркнул парень — Чего такой недовольный? — Ты их побил? — Нет. — Не ври. — Мы не супружеская пара, чтобы я держал слово не лгать тебе. Но я правда не бил их, не люблю марать руки. Юнги лишь хотел возразить, как Намджун поцеловал его, прижимая спиной к стене. Мин обнял его за шею и ответил. Он нежно сминал его губы и покусывал их. В раздевалку ввалились спортсмены и загудели. Нам подхватил того за попу и понес за шкафчики, он целовал, прижимая к стене. Какой-то парень открыл шкафчик и усмехнулся. Ким остановился и оторвался от губ Юнги. —Смешно? — спросил Намджун. —Да нет, — хмыкнул второй, — Можете делать это потише? Мы переодеваемся. Юнги смутился и опустил голову. Ким поставил его на ноги. —Еще что-нибудь скажешь? — спросил Нам и повернулся к нему. —Да, у него ножки ничего так. Он твой или… Он не договорил, как Намджун врезал ему и парень впечатался в шкафчики. Он сплюнул кровь. Нам врезал ему ещё раз, и он упал. Ким усмехнулся и присел к нему. —Мой, — прорычал он, от этого у Юнги в сердечко ёкнуло, — Хочешь ещё пообсуждать его тело? —Отвали. Да, попа тоже норм, но вот нос не очень. Намджун встал и врезал ему ногой в челюсть. Хруст, он сломал ее. Тот завыл от боли. —Твоя челюсть меня не устраивала, слишком много двигается. Ещё что-нибудь? Тот молчит, постанывая от боли. — Нет? Так бы и сразу. Они сидели дома, у Намджуна, на их четвертом уроке английского. Владелец комнаты много говорил, «обучаемый» слушал и записывал в тетрадь. Они немножко поссорились из-за того случая в гардеробной. Юнги было плохо, когда он увидел, как со стороны выглядит избитый человек. Он это чувствовал, и Намджун знал об этом. — Зачем ты побил его? — Тебе ведь были не приятны его слова. Ты слишком наивный, поэтому так сильно обжигаешься. — Тебя это заботит? Ты мне…кто же ты мне? — Для тебя твоя религия, твой закон, поэтому, — произносит Ким, — Give me your body baby/дай мне свое тело крошка. — М? Брошенным на мятую кровать, он поздно понимает, что означали его слова и вскакивает. Но его обратно прижимают руками. — Даже не думай, мне учить язык нужно! — Мы быстро. — Нет! — Да. Я только вставлю и всё! — возбуждено рычит тот. — Ты и в прошлый раз так говорил. — Ты злишься что-ли? - Намджун начинает целовать его в скулу и спускается вниз. — Не то, чтобы я злюсь, просто, если бы ты горел в огне, а у меня в руках была бы вода, я бы её выпил. — проговаривает Мин и наслаждается поцелуями. — Слишком много болтаешь, — на слова Нама, Юнги сам притягивает его к себе и трепетно целует. Намджун с нежностью отвечает и берет инициативу на себя, проникая языком в горячий ротик второго. Мин плавится под ним от ощущений и обвивает его руками, словно боясь, что Ким сейчас уйдет, хотя должно быть наоборот. Намджун закидывает его ножки на себя и, запуская руки в серые спортивные штаны и боксёры, целует Юнги и сжимает его ягодицы, раздвигая половинки и скользя пальцем между ними. Юна передергивает, как от удара током, и он сладко стонет, разорвав тягучий поцелуй. — Джунии… Что-то внутри кричит «нет не сейчас, уходи!». Самое тупое, что только предлагал ему разум, это было сейчас. Юнги, отталкивая Намджуна и поправляя одежду, выбегает из дома. Он в жизни так быстро не бегал. На лестнице, возле выхода, он споткнулся об собственную ногу и упал. Порвал штаны и разодрал коленки. — Ай…щипит щипит щипит, — бьёт Намджуна по плечу, пока тот, не жалея, льёт перекись на рану. — А если я умру? — Ты будешь первым, кто умер от перекиси. — Прости, — промямлил Мин и опустил голову, накрывая себя пледом. Его штаны красуются в мусорном ведре. В чем он пойдет обратно, пока никто не знает. — Ты ведь больше не будешь никого…ну да? — Я разобью лицо каждому, кто разобьёт тебе сердце. — Измученное сердце не чувствует боли, — шепчет Юнги и ложится, отворачиваясь. — Сыграем в любовь? — тихо спрашивает Ким и смотрит на его спину. — Ты проиграешь. — Я ведь не безразличен тебе. Я видел по твоим глазам. Ты ненавидишь то, что хочешь меня. Ты боишься одиночества, особенно ночью. — Я боюсь, что буду скучать по тебе. На уроках, в школе, Юнги сидел задумчивый, ну он всегда задумчивый на счёт материала предмета и так далее. Но тут искал способы, чтобы выразить чувство, которое испытывает. Он просто не может сказать сам себе, или самому Намджуну, что любит его. На обеде он вновь сидел с Тэхёном, они теперь вроде, как друзья. — Как ты можешь не хотеть влюбиться? — спросил Мин, засовывая в рот оливку. — Легко. Я не хочу, чтобы моё счастье зависело от того, обращает ли кто-то на меня своё внимание, или нет. Я не хочу не спать по ночам, воображая, думает ли он обо мне. Я не хочу плакать из-за кого-то, кому может быть наплевать. Я не хочу пялиться на экран телефона в ожидании сообщения. Важнее всего, я не хочу давать кому-то возможность разрушить себя. Юнги немного завис, но его зависание перебил Ким, — Как у тебя с Намджуном? — Что? — Блин, ушами слушай, а не жопой, хён. — Ты спрашиваешь так, будто мы с ним пара уже 2 года. — Так вы ещё не встречаетесь? — Неа. Под разговор они не заметили, как вышли на улицу и шли по домам. Удобно то, что они живут в одной стороне. Потом дошло до того, что Тэхён решил зайти к Мину не надолго, на чашечку чая, так сказать. Ничего такого серьёзного, просто чашка чая, ну может две. Пока Юнги переодевался, в дверном проёме он заметил, как Тэхён читает его дневник. Было дело, когда он вёл такое. — Ты прочёл мой дневник? — Окей, прости, но если честно, я не знал, что это твой дневник, я просто подумал, что это очень грустная книга. Юнги слегка обиделся и ушел в гостиную комнату, на диван. — Хён, вот держи чашку вкусного горячего чая. — Он не вкусный. — Чашку горячего чая. — Он холодный. — Чашку чая. — Это даже на чай не похоже… — Держи чашку. — Ладно, если хочешь моего прощения, то убери всё с этого дивана. — проговорил Мин и сдвинулся на край, чтобы не мешать. Но тут Тэхён начал сдвигать и Юнги тоже. — Что? Почему, и меня тоже? — Потому что ты, моё всё. — Какая ты кисааа, — мило протянул Мин и потянулся того обнимать. Сейчас уже полночь. А парни всё ещё не спят. До чая они так и не дошли. Тэхён лежал в пижаме Юнги, которая была ему слегка маловата. — Недавно, Намджун побил парня, чтобы тот не задел меня… моё сердце, — тихо говорит Юнги и хмыкает, — И он ведь знает, что меня тоже раньше били, и это его рук дело то, что сейчас никто меня не трогает. Взял и побил парня, на моих глазах, мне было больно, словно меня били. — Только вот не отвергай его за это. Может он считает что, лучше разбитый нос, чем разбитое сердце. По дороге в школу Намджун много думал. Он сравнивает Юнги с пламенем. И обжигает и греет. Дурак, влюбленный. Его немного беспокоят слова Мина, когда он сказал, что он проиграет. Каким ему нужно быть, чтобы любить то, что полыхает. И набраться смелости, чтобы вернуться. На уроке Намджун не выполнил данное ему задание, поэтому его оставили убирать класс. Дядя — директор. Но, по его просьбе, он сказал не отстранять от подобного, не хочет выделятся. Пока он убирался, то нечаянно уронил со стола учителя стакан, из которого он постоянно запивал таблетки. В этот момент в класс тихонечко зашёл Юнги и шмыгнул носом, так как не много простудился в эту дождливую погоду. — Ты что тут делаешь? — Намджун сразу сделал испуганную моську, прямо, как напакостивший кот. — Ты что-то разбил? — Стакан — как человек, если ты держишь его, то он чувствует себя защищённым, но, если ты даёшь ему упасть, — он махал руками, в то время, как Юнги сделал рукалицо, смотря на разбитый предмет, — Он разбивается на осколки, и даже, если он хочет все исправить, шрамы никуда не исчезнут. — Твою мать, Намджун, просто подними уже разбитый стакан. — Чисто теоретически, его теперь можно только собрать и выкинуть. После двух часовой уборки в классе, они пошли домой, к Намджуну, на английский. — Give to a man fire and he’ll be warm for a day./Дай человеку огонь, и он обеспечит себя теплом на целые сутки. — Set a man on fire and he’ll be warm for the rest of his life./ Подожги человека, и ему будет тепло до конца его жизни. — Ты… сейчас, хоть сам понял, что сказал? — Знаю. Это благодаря тебе, — фыркает Мин и встает со стула, падая на кровать. — Пойдем, чай попьём. — Не хочу. — У меня есть тортик и малина. — уходя, говорит Ким. — Подожди меня. — кричит Мин и бежит за ним, спотыкаясь. — Это очень дорогие бокалы, не урони их. — проговорил Нам и дал в холодные ручки бокалы с тёплым чаем. — А почему я должен их урон... — ему не дали договорить и чмокнули в губы. Намджун отстранился и посмотрел на его влажные губы. Вновь прильнул и поцеловал, углубляя поцелуй. — Скажи это прежде, чем пройдёт много времени. Скажи это прежде, чем станет слишком поздно. Скажи то, что ты чувствуешь. Ждать — это ошибка. — Если мне предложат прожить вечность без тебя, то я выберу лишь миг, но только с тобой. И, если ты оставишь меня, я правда спрыгну с обрыва. — Это угроза? — усмехается. — Да. Ты же любишь меня. — Ким молчал, просто смотрел. — Любишь? — повторяет вопрос, ожидая. Намджун переместил Юнги на стол, прижимая всем своим весом и затягивая в поцелуй. Избавившись от лишней, в данный момент ткани, Намджун спускает Мина и сажает его на свои колени, сильно сжимая мягкую задницу. Послышались тихие стоны, а пальчики сжали кофту первого. Мокрый поцелуй, нескромные вздохи, и чертовски чувствительный Юнги. Намджун вжимается своим стоящим членом в возбужденного Юна, тот стонет и закидывает голову назад. Ему уже не терпится, хочется поскорее ощутить что-нибудь внутри. Когда Мин полностью расслабился в его руках, то церемониться больше не было смысла. Нам поставил второго к себе задом и тот, на половину, лег на кухонный стол. Он вошёл одним толчком, полностью проникая в горячее нутро и поглаживая половинки. Юнги застонал в голос и ноги подкосились. Закусив тыльную сторону ладони, чтобы не издавать громких звуков, сильнее выпятил пятую точку. — Джунии. — Юнги стонет долго и громко, сейчас, он больше всего не понимает, больно ему, или приятно. Мин узкий до неприличного, горячий и влажный, морщится и дышит прерывисто, отчего Намджуну окончательно сносит крышу. Он резко прижимает к себе Юна за бока, входя на всю длину, срывая с губ старшего возбужденный вздох, который понемногу перерастает в ещё один стон. — Аа… Юнги, — Ким мягко целует в шею и губы, испытывая с Юнги, пожалуй, самые бурные наслаждения в своей жизни. После совместного душа, оба были такими свежими и пахли гелем ромашки с мёдом. — Я всё, — сказал Мин, одевая футболку Кима. — Что-то ты очень быстро оделся, — сказал Нам и, стянув с плеча край ткани, поцеловал. — Покажи, как у тебя это получается. — Намджун, блин, — смеется Юнги и вырываясь бежит на кухню. — Пойдем чай пить, у меня есть тортик и малина. — съязвил Мин и убежал. Одев на пальчики малину, Юнги начел с вызовом смотреть в глаза человека напротив, и, с начала облизывая, а потом обхватывая губками, съедает ягоду. Намджун садит Юна на стол и прижимает к себе. Юнги делает тупенькое личико и продолжает своё дело. — Не провоцируй меня. — смотрит Мину в глаза, ухмыляясь. — Это пока слишком грязно для тебя. — Что? — удивился он — Минет, киса, не провоцируй меня на это, оставь свои пальцы в покое. — кладет руки Юнги на свои плечи и гладит бедра. — Ты сам того не понимаешь, как ты манишь, когда я прикасаюсь к твоему телу. — Я закрою твоё сердце, а ключ будет лишь моим… — вздыхает Мин, падая на мятые простыни в спальне. — Чем хочешь заняться? — издевается Ким и с ухмылкой смотрит сверху вниз. — Намджун — мурлычит Юнги, после чего снимает футболку и бросает её в сторону, ложа руки на голову, — Возьми меня.