Дилетанты

Этой ночью Редел был неестественно тихим. Вечно шумная провинция замолчала. Сложно поверить, но на главных улицах и площадях не было ни души. Обычно, позднее время не смущало горожан, а ночь, напротив, манила людей, чтобы те заполнили город голосами, музыкой, танцами… да чем угодно. Но не сегодня. Странная напряжённая атмосфера повисла вокруг и, будто, душила каждого, кто осмелился высунуться из дома. Где-то на самых окраинах во дворах галдели зеваки, вышедшие проветриться, как делают они каждый день своей скучной жизни, и стучали бутылками алкоголики, шумно обсуждая политику, экономику и право, в общем, то, в чём они мало разбирались. Одним словом, подъезды и дворы жили своей вечно шуршащей жизнью, эхо которой ночью гулом доносилось до тихих центральных площадей, что делало ту самую атмосферу ещё более угнетающей. Говорят, город никогда не спит. И это правда, Редел не спал, но как-то замер. Такое ощущение, что только что здесь было много людей, и все они разом исчезли, оставив пустыми торговые центры, бары, рестораны, офисы, будто что-то заставило их покинуть места, где они находились, бросив всё как было. Блестели, сменяя один ядовитый цвет на другой, яркие вывески, мерцали огни вдоль дорог, так, что при одном взгляде на них, начинали болеть глаза, горели фонари, освещая сухой пыльный асфальт, переключались ритмично сигналы светофора - одним словом, весь центр города был залит беспорядочными пёстрыми закономерно меняющимися цветами, будто художник стряхивал лишние краски с кисти на испорченный холст. Различная безвкусная приглушённая музыка доносилась почти из каждого здания, сливаясь в единый мерзкий звук, в котором, несомненно, прослушивались одна единственная старая добротная джазовая мелодия. Только для кого всё это? Улицы пустовали, здесь никого не было. Жизнь замерла. Отбитым романтикам, быть может, всё это показалось бы привлекательным, но у обычного человека тишина и пустота вызывали опасение. Вместо того, чтобы, как обычно, гулять по центру, люди попрятались по своим домам, ожидая утро. Ещё несколько часов, и город оживёт: проснутся и выйдут на улицу маленькие дети со своими родителями, подростки лениво поплетутся в школу, молодёжь разойдётся по магазинам и кафе, музыканты будут петь песни под гитару, попрошайки станут просить мелочь на хлеб у всех без исключения, влюблённые будут прогуливаться, робко посматривая друг на друга, торопливо побегут на работу клерки в помятых деловых костюмчиках. Осталось немного времени, чтобы бояться пугающих безлюдных улиц, на которых, видимо, таится ночная опасность. Скоро столица поменяет свой облик, словом, всё вернётся на круги своя. Только нищие по-прежнему останутся в своих подвалах, а безмерно богатые в квартирах небоскрёбов. И те и другие будут смотреть издалека на суету столицы, но одни, пытаясь укрыться от холода, сидя на сыром полу, а другие, попивая дорогое вино и верша судьбы людей. Но пока что вокруг тишина. Напряжение давит, пугает. Подозрительная пустота угнетает. Всего несколько часов, кажется, будут тянуться целую вечность. Мрак ещё покрывает город. Когда же уже наступит утро?.. Визг сирены полицейской машины резко пронзил тишину. По улице бежал человек. Неужели двинутый романтик, решивший насладиться атмосферой? Нет, обычный преступник. Его портрет последнее время украшал все отделения полиции. Уже месяц он будит сонный Редел, становясь причиной погони. Чуть ли не каждый горожанин знает про него, ведь его фотографии пестрят на стендах, имя произносится в новостях, о нём говорят, его обсуждают. Если не знать, что это вор, то можно подумать, что он звезда. Всё-таки не просто преступник, а целая знаменитость. Человек с дурной славой, не самые лучшие деяния принесли ему известность. Видимо вот она, причина, по которой ночью столица замирает. Полиция до сих пор не может его поймать. Он появляется, наводит панику, творит свои грязные дела и исчезает, будто его и не было. Так и в этот раз, пробежав по главной улице города, он свернул за угол и испарился в подворотне. И когда все выглянули в окна, чтобы проследить, куда он бежит и где скроется на этот раз, его уже не было.