nowhere fast

Солнце еще не встало, хотя первые призрачные лучики рассвета уже расползаются за занавесками. Беловатые в предрассветной дымке очертания комнаты кажутся совершенно незнакомыми. Довольно прохладно, и ты бы заметил это, не будь бы тебе все равно. В ванной капает из-под крана - как будто маятник отсчитывает время до чего-то, и не понятно, до чего. Ты молча наблюдаешь за стройной и неподвижной фигурой Пола у окна. Он опирается на подоконник, а его плечи напряжены, пока он курит. Ты даже удивляешься, как ему удается просто стоять и не подавать виду, словно все так и должно быть. "Я..." - это все, на что тебя хватает, и слова встают комом в горле. "Я не..." "Знаю," - бросает Пол. Он все еще обращен к окну. Это первый раз, как он заговорил этим утром. Пока ты сидишь на кровати в одном белье и судорожно выдумываешь извинения, подавляя закипающую злость и пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова, он лишь смотрит на тебя своими бездонными карими глазами, а его лицо не выражает никаких эмоций. От этого хочется ползать на коленях и умолять о прощении. А еще от этого хочется выбить ему пару зубов. "Я знаю," - повторяет Пол. Дым от его сигареты собирается в углу комнаты, и ты знаешь, что этот запах еще надолго тут задержится. Ты молчишь. "Это не было-" "Я знаю." Он резко поворачивается, и раздраженно тушит окурок о пепельницу на краю столика, будто имеет к ней какие-то личные претензии. И все еще не смотрит в твою сторону. Не хочет смотреть. "Перестанешь ты-" "Перестану что?" Наступает тишина, и ты чувствуешь, как быстро бьется твое сердце, будто загнанный зверь. Ты хочешь, ты должен знать, чего он от тебя хочет. Это то, в чем ты действительно хорош: ты будешь напирать до тех пор, пока не станет чересчур, пока все это не обрушится на твою голову, заставляя долго копаться, чтобы все исправить. Впрочем, Пол неподвижен, и совершенно ясно то, что он ни в чем копаться не намерен. "Что я перестану?" - слова звучат испытующе. "Скажи мне." Пол вновь говорит, и ты чувствуешь что-то угрожающее в его голосе. От него, всегда милого и податливого Поли, ты никогда не слышал такого равнодушного спокойствия, и внизу живота неприятно холодеет. "Ничего. Я ухожу. Не звони мне, Джон." Ты не встаешь с кровати, пока он собирает свои вещи. Венчающее его очертания солнце превращает его в отдаленную и неприкосновенную фигуру, хотя на шее и вокруг его ключиц цветут два, или даже три кровоподтека, становясь все темнее. Чувство удовлетворенного собственничества трепещет где-то в груди, а навязчивый внутренний голос нашептывает это я был здесь, отчего туповатая боль волной накрывает тебя. Она безымянна; Какое-то извращенное предчувствие, осознание чего-то нового и запретного, переплетенное с нахлынувшим сожалением. И оно уже начинает медленно разъедать тебя изнутри. Дверь захлопнулась. Рассвет разгорается.