Три правила для горничной

Вампир тащил ее коридорами за запястье, а брюнетка лишь морщилась от его сильной хватки, оглядываясь по сторонам. Рейджи запихнул девушку в одну из многочисленных комнат и захлопнул дверь, а Риза от сильного толчка, путаясь в ногах, достигла середины комнаты и рухнула на пол. — И ради того, чтобы отчитать меня, вы решили пренебречь своим гурманским ужином? Поверить не могу в свою важность, — хмыкнула брюнетка, осматриваясь. В эту комнату ее нога еще не ступала. Очень чистая, богато обставленная, как и каждая комната в доме, но именно здесь это бросалось в глаза. Большая двуспальная кровать из темного дерева с балдахином, по обе стороны от нее прикроватные столики из такого же материала. Риза наткнулась взглядом на большой книжный шкаф, где книги были расставлены по цветам корешков. Ее пальцы тонули в ворсистом светлом ковре, и брюнетка обернулась к вампиру, встречая его злой взгляд. Ну, что она снова натворила? Или он так зол, что вспыхнувшее из-за нее пламя напугало его брата? — В любом случае, я извиняюсь, — Риза поднялась на ноги, — поэтому не нужно было меня тащить через весь особняк, — она потерла ноющее запястье. — Я придумал тебе второе правило, — проигнорировав ее слова, сказал парень. Он стянул перчатки с рук, и девушка остановила свой взгляд на удивительно длинных, тонких пальцах. — Дайте угадаю, не готовить на вашей кухне больше никогда? — Нет. — А я надеялась, — вздохнула брюнетка. Рейджи подошел к девушке, кинув перчатки на кресло за его спиной, которое она даже не увидела. Парень рывком поднял Ризу с пола, внимательно глядя на нее. Его рука лежала у нее на шее, и от этой близости брюнетка испытывала странное волнение и трепет. Когда его взгляд опустился на голый участок ее кожи, выглядывающий из-под воротника, Риза почувствовала, что нервничает. Ну, конечно, подумала она и мысленно усмехнулась. Он хочет ее крови, что же еще. Накажет за содеянное и утолит жажду — два зайца одним выстрелом. Его не волнуют поставленные им же правила; он привык получать то, что хочет. Трепет ушел, оставив девушке только нервозность и готовность к боли. Если ты знаешь чего ожидать, то становится не так страшно. Его рука холодная, как сердце ее матери, хотя, может, даже оно холоднее. По позвоночнику прошелся табун неприятных мурашек, словно за шиворот кинули огромный ком снега, и Ризу зазнобило. — Больше никогда, — начал Рейджи, но замолк. Риза не читает мысли, но сейчас хотелось иметь именно эту способность. Знать, что в его голове, почему он так смотрит, мечась между ее голубыми глазами и шеей. — Больше никогда что? — переспросила девушка, пытаясь стоять спокойно и игнорировать желание сбросить эту ледяную руку со своей шеи. — Я не Нострадамус, господин Сакамаки. Я не знаю, что вы хотите от меня. Риза не могла сказать, что стоять рядом с ним вот так близко, было неприятно. Просто этот парень казался ей самым непредсказуемым в этом доме. — Больше никогда, — продолжил Рейджи, — ни к кому не прикасайся. К нему больше не прикасайся. Риза опустила взгляд в пол, пытаясь понять, что вампир имеет в виду. Но Сакамаки большим пальцем поднял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. В них была только злость и раздражение. Брюнетка спокойно выдержала такой пугающий взгляд его нечеловеческих глаз и усмехнулась. — Наверное, не будь вы таким пугающим и кровососущим, я бы сказала, что вы ревнуете, но пусть это будут мысли вслух. — Какая чушь, — хмыкнул он, оттолкнув Ризу с такой силой, что она полетела прямиком на кровать, ногой ударившись о деревянный столб, поддерживающий балдахин. — Да сколько можно, — пробормотала Риза себе под нос, схватившись за ногу, — что за привычка толкать людей своей вампирской силой и калечить? Девушка приняла сидячее положение, потирая ушибленное место, склонив голову на прижатые к груди колени. Будто четыре раза ударилась мизинцем о ножку кровати. Риза подняла взгляд на Рейджи, но он смотрел куда-то в район её коленей. — Объясните. Почему я не могу ни к кому прикасаться? Если они заражены смертельным вирусом, который передается через прикосновения, то вы меня спасаете, в другом случае, я не понимаю. Сакамаки в секунду оказался на кровати, опрокинув девушку на спину. Брюнетка удивленно смотрела на парня. На нем не было очков, выглядел он разъяренно, будто просьба Ризы объяснить казалась для него пыткой. Его глаза были еще ярче, нежели прежде, и брюнетка зависла, даже не чувствуя, как пальцы сильно сжимают ее предплечья, оставляя синяки. Было почти не больно. — Как меня раздражают твои шутки. Тебе разве непонятно второе правило? — Понятно-понятно, зачем драму тут устроили? Может, тогда мне сразу и нарушить правило-то ваше? — сказала Риза, положив свои ладони ему на щеки. Как всё это раздражало брюнетку. Она поняла это только сейчас. Придумывает для нее дурацкие правила, но не дает ничего взамен, никакой безопасности, о которой девушка грезит по ночам, следуя темными коридорами в свою комнату. Наконец-то в глазах вампира проскочило что-то, помимо раздражения — удивление. — Если хотите, чтобы я следовала правилам, позаботьтесь о том, чтобы в моем теле больше не появлялись отверстия, — поставила девушка своё условие. Что она делала? Сакамаки прямо сейчас рассмеется ей в лицо и высосет всю кровь из ее тела. Кто она такая, чтобы ставить условия вампиру? Но черт, его удивление было для нее маленькой победой, удовлетворением в извращенном понимании. — Слушай меня внимательно, — в его голосе не было злости, но он внушал, поэтому Риза внимательно слушала. — Помнишь еще первое правило? Второе не менее важное. Я сказал больше не прикасаться к ним. Ни к кому. С этого дня ты принадлежишь мне, поэтому требую беспрекословного подчинения. Вот это новость, подумала брюнетка. Ее ладони соскользнули с его лица, и она нахмурилась, удивленно глядя куда-то ему в подбородок. Потом усмехнулась, как-то автоматически. — Не прикасаться никому, кроме вас? — Да. Он — чокнутый. Этот парень самый чокнутый из всех, кого Риза знала. Ненормальный вампир с перфекционизмом и манией всех контролировать. Он присваивает себе человека, и девушку это должно было разозлить, но почему-то она была спокойна. Сейчас брюнетка могла поспорить на что угодно, что это не что иное, как ревность. Жгучая, нечеловеческая, агрессивная ревность. Она повлекла за собой это дурацкое правило о прикосновениях, которое не имеет никакой логики. Риза чувствовала свою важность, как никогда раннее. Ее это пугало в какой-то степени. Она не знала, чего можно ожидать от Сакамаки еще, но то, как он к ней относится, заставляло думать о разных вещах. — Почему? — переспросила Риза. — Я устал повторять дважды. — Да-да, что-то о том, что я вам принадлежу, но я так не думаю. Люди не могут кому-то принадлежать. Мы — не вещи. Вы считаете нас пакетами с кровью, но нам важны отношения и чувства, а всё, что я сейчас ощущаю это раздражение от вашего, господин Сакамаки, эгоизма. — Чувства — самый настоящий мусор, — ответил вампир. Он поднялся на ноги, встав возле кровати, взглянув на лежащую девушку. Риза вздохнула, заложив руки за голову и взглянув в потолок. Странный он, и тут дело даже не в вампиризме, подумала брюнетка. Если чувства для них не важны, и только люди придают им столько значения, тогда почему девушка всё еще здесь в качестве горничной, под присмотром Рейджи? Если вампиры бы плевали на ее чувства, она давно валялась бы где-нибудь в лесу мертвая, пока вороны выклевывали ей глаза. — У вас немного циничный взгляд на жизнь, господин Сакамаки. — Рейджи на эту реплику лишь довольно хмыкнул. — Мне вчера сказали, что моя кровь — второй сорт, я шумная и проблемная, так почему же вы сохранили мне жизнь, позволили остаться в особняке даже при стольких нарушениях, да еще и правило специальное придумали на мой счет? — девушка усмехнулась. — Вы сами себе противоречите. Сейчас Риза бы сама себя убила. Она только злила его больше, хотя могла послушно кивнуть и уйти. Но это не в ее характере, и когда-нибудь это повлечет за собой последствия. Рейджи не хочет ее убивать, по причинам известным лишь ему одному, но постоянно пользоваться этим брюнетка не сможет — рано или поздно она доиграется в эту игру под названием «Выведи из себя как можно больше вампиров». Лишится головы, крови и достоинства. Но вопрос всё же оставался открытым — почему Рейджи Сакамаки, самый, по ее мнению, правильный, педантичный и ревнивый вампир, так хочет ею обладать? Хочет подчинить ее себе, увидеть беспрекословное послушание. Запрещает прикасаться к своим братьям, особенно к Шу, как стало понятно. Что происходит в этом доме? Отношения натянуты, как струны гитары; братья выстроили вокруг себя Китайские стены, чтобы ни одна душа не попала внутрь. Риза задумывалась над тем, что уж лучше бы она попала к шестерым Эдвардам Калленам. Вот серьезно. Они бы подобрее были, понормальнее. Но, что есть, то есть, и девушка готова была работать, подстраиваться под правила Рейджи и распорядок этого дома; один раз в месяц готовить праздничный ужин, который всё равно не вызывает ни у кого праздничного настроения, и ждать еще одного правила от Сакамаки, которое станет точкой не возврата к прошлой жизни. Имея стабильный заработок и специальные правила, она уже не сможет от этого отказаться. Риза поднялась с кровати, поправив платье. Рейджи не проронил ни слова, будто не знал, что ответить. Брюнетка никак не намекала, на его чувства к ней или что-то подобное, просто, если бы у вампира не было никаких эмоций или желаний на ее счет, он бы не стал так много уделять ей внимания — она всего лишь горничная. — Ваш ужин уже давно остыл, — невзначай бросила девушка, взглянув в малиновые глаза. Вампир не ответил, лишь потянулся к пиджаку, достав из него конверт. Сжав его пальцами, оставив вмятины на девственно чистой бумаге, Рейджи протянул его горничной. Риза удивленно схватила конверт, но парень его не отпустил, продолжая держать. — Твой аванс, — только сказал он, а девушка удивленно взглянула на него в который раз. Парень уже успокоился и больше не твердил про правилах и прочее, чему брюнетка несказанно была рада. Такой же вспыльчивый, как и все остальные, подумала Риза. Когда Сакамаки отпустил конверт, девушка, не удержавшись, мельком заглянула внутрь, удовлетворенно кивая самой себе. Все переживания окупались. Сейчас в жизни брюнетки нет ничего такого, что не может удовлетворить пачка свежих банкнот. Люди, вообще, корыстные существа, и за круглую сумму могут позволить делать с собой всё, за что другие могут заплатить. Риза внезапно почувствовала себя одной из этих самых девушек, вспоминая выпитую кровь, укусы, злость и агрессию окружающих, и стало вдруг противно от себя самой. Но другого выхода она не видела, а Рейджи своими правилами только спасает, разве нет? — Я запомнила, — нарушила Риза тишину, сжав в руках конверт, — первое и второе правило. Вампир подозрительно прищурился, но кивнул. Девушка еще пару секунд смотрела на него, а потом развернулась и пошла к выходу из комнаты. — Я принадлежу вам, так ведь? — спросила она прежде, чем покинуть спальню.