Зыбкое счастье

К школе подтягивались вереницы машин, из которых выходили вчерашние старшеклассники. Парни, облаченные в смокинги, подавали руку своим девушкам, одетым в длинные платья, на руке у каждой красовалась бутоньерка, подаренная ее сопровождающим. Уже бывшие одноклассники собирались в группы и делали фото для альбомов: отдельно девушки, отдельно парни и все вместе. Ярмарка тщеславия правила бал среди девушек: каждой хотелось выделиться, стать королевой бала. Невозможно было узнать среди этих прекрасных леди вчерашних девочек! Прибывшие позже родители разместились в зале, ожидая выхода пар. Наконец, зазвучал знаменитый торжественный марш Эдварда Элгара, и в арку из воздушных шаров стали входить пары выпускников. Каждой паре надлежало встать в арке для фото и официального объявления вошедших, а потом они проходили по красной дорожке к своим местам. Кэролайн в нежно-розовом платье с орхидеей на запястье светилась лучезарной улыбкой и поправляла такую же орхидею в петлице черного смокинга Тайлера, в то время, как он поправлял ее белокурые локоны. Елена в небесно-голубом платье с завистью смотрела в их сторону. Ну почему она не могла прийти на бал с Деймоном? Все бы просто глаз с них не сводили — такая красивая пара! А она теперь стоит рядом со Стефаном, который за последние два часа сказал от силы два слова. Она теребила синие фрезии на своей бутоньерке, ожидая объявления их пары. Стефан смотрел куда-то в сторону, избегая встречаться с ней глазами. Скорее бы уже закончилась эта торжественная часть! Потом будут танцы и будет Деймон. У девушки пересохли губы от волнения. Сегодня ночью, расставаясь с ним, она прошептала: «Я буду ждать тебя…», и теперь она с нетерпением ждала этой встречи.  — Стефан Сальваторе и Елена Гилберт, — раздалось из темноты зала. Елена взяла Стефана под руку, вошла в проем арки и ослепительно улыбнулась на камеру. Друг тоже изобразил подобие улыбки, и они, наконец, прошли под звуки марша за свой столик, где их уже ждали Кэр и Тай.  — Что такие кислые? — от Тайлера не укрылось охлаждение между друзьями.  — Голова болит, — одновременно сказали Елена и Стефан и посмотрели друг на друга.  — Аааа! Ну тогда все понятно… Наверное… — он парень переводил глаза с одного на другого. — Сказки будете кому-нибудь другому рассказывать. Поругались?  — Да нет! Просто расстались, да, Елена? — ответил Стеф, прямо глядя на девушку.  — Расстаются пары, Стеф, а мы никогда парой не были, — тихо ответила Елена. — И давай не будем сейчас выяснять отношения. У всех праздник, в том числе и у нас с тобой. Можно его не портить? Стефан хотел было что-то ответить, но на сцену поднялся директор школы и начал свою торжественную речь. По очереди вызывались ученики, им говорилось напутственные слова, кого-то награждали почетными грантами, достались такие и дружной четверке, хотя не такой уж теперь и дружной. В конце речи вызвали Кэролайн, для ответного слова выпускников. Елена слушала ее в пол-уха, ведь эту речь за последнюю неделю она слышала бесконечное количество раз и знала каждое слово. Раздались дружные аплодисменты и крики: «Ура!», значит речь благополучно закончилась. Все встали, чтобы можно было очистить зал для танцев. На сцене уже появился ди-джей, настраивающий аппаратуру.  — А где ребята? — Елена всматривались в темноту сцены.  — Они будут чуть позже, — ответила Кэролайн, — пришлось за чем-то возвращаться. А машину на улице не поставить, я сказала, чтобы подъезжали со стадиона. К ребятам подходили родители и учителя, поздравляли с окончанием школы. Увидев направляющегося к ним Джузеппе Сальваторе, Елена запаниковала. Ей совсем не хотелось объяснять, почему они с его сыном не заехали к нему домой, как это полагалось.  — Елена, дочка! — он по-отечески обнял ее. — Какая ты красавица, вся в мать!  — Спасибо, мистер Сальваторе, — пробормотала Елена. Он хотел сказать ещё что-то, тут заиграла музыка и начались танцы. Елена время от времени всматривалась в лившийся со сцены туман и ей показалось, что там есть какое-то движение. Через полчаса ди-джей оглушил всех звенящей тишиной и к микрофону поднялась Кэролайн.  — А сейчас, для вас поет молодая, но уже достаточно популярная группа «Bloody Ages»! — объявила она, и в свете софитов появился Рик.  — Здравствуйте, дорогие выпускники! Сегодня вы отмечаете важный для вас день — день вступления во взрослую жизнь. Пусть он принесет вам надежду на будущее, веру в себя и любовь к своим близким. Ну, а мы постараемся, чтобы эта ночь стала для вас веселой и запоминающейся. Поехали?! Раздались первые аккорды и к микрофону вышел Деймон. В черной обтягивающей рубашке и таких же джинсах он был притягателен и опасен одновременно. Голубые холодные глаза неспеша обводили зал, чувственные губы целовали микрофон, рука с черными чётками на запястье поглаживала стойку, словно это была фигура девушки.  — Ведь мы можем… Прожить лишь одну жизнь Подарить лишь одну любовь, Использовать лишь один шанс, чтобы не упасть, Разбить лишь одно сердце, Позволить лишь одной душе вести нас, Не бросить нас. — пел он, вкладывая смысл в каждую фразу. По залу пронеслась волна вздохов. Девушки, приглашенные на танец своими кавалерами, не могли оторвать от него глаз, их влажные языки облизывали и покусывали губы. Елена смотрела на него из глубины зала и не узнавала. Таким она его никогда не видела. От него исходил самый настоящий животный секс, казалось, что в воздухе запахло сексом, любой его жест, поворот головы, вызывал очередной выдох в зале.  — Сегодня у многих будет веселая ночка? — девушка скосила глаза на улыбающуюся подругу. Кэролайн подошла к ней тихо и осматривала зал. — Мы не ошиблись с выбором группы. Смотри, даже Кларк не может отвести от него глаз. Их бывшая учительница, как в трансе покачивалась в такт музыке. Деймон закончил песню и зал взорвался визгами и аплодисментами.  — Ну, не будем скучать! Раскачаем этот зал! — дал он сигнал группе, и стены дрогнули от мощных аккордов гитары и ритма ударника. Крики восторга огласили зал. Ребята играли стильно и изящно, а вокалист превосходил все мыслимые ожидания.  — Мой разум был потерян в превращении, А мое сердце стало холодной бесчувственной машиной, — выводил голос парня и ему вторили гитара и клавишные. Финал песни утонул в криках и оглушительных аплодисментах.  — О! Спасибо, ребята, вы самая лучшая публика на свете, — поклонился Деймон и его полу-улыбка изогнула красивые губы. — Ну, раз у нас с вами такое взаимопонимание, я точно знаю, что вам надо. Девушки! Вы любите «Сумерки»?  — Да!!!!! — завизжал зал.  — Ну, тогда ловите — «Supermassive Black Hole»!!! — и зал утонул в восторженном крике. Пока молодежь развлекалась в зале, родители выходили на воздух, отдохнуть от громкой музыки и подышать воздухом. Отцы Сальваторе и Гилберт тоже решили сделать кружок вокруг школы, вспомнить молодость, поговорить о детях. Грейсон рассказал, как Елену привез парень, чем-то напомнивший ему Джузеппе. Тот усмехнулся и спросил, сколько друг перед этим выпил. Так, подшучивая друг над другом, они подошли к стадиону школы и упёрлись в голубую Cevrolet Camаro.  — О! Машина, прямо как у тебя была, когда ты сюда приехал! — Кивнул на автомобиль Грейсон. — Или скажешь, я тоже навеселе?  — Нет, не скажу, — ответил Сальваторе и обошел вокруг машины, заглядывая внутрь и изучая номер. — Чья это машина? — поинтересовался он у проходящего охранника.  — Одного из парней группы, что выступают на вечере, — ответила он. — Кого точно, не скажу, но кажется, красивого такого, не спутаете. А что, случилось что-то?  — Нет-нет, всё нормально. — Джузеппе вытер выступивший пот. — Я пойду, мне надо в зал…  — Ну, пошли, — пожал плечами Гилберт. А в зале Деймон решил чуть успокоить разгоряченную публику. Он, улыбаясь, говорил что-то о семье:  — И помните, чтобы вы ни сделали в прошлом или будущем, в этом заслуга ваших родителей. Я хочу, чтобы вы сейчас нашли своих пап или мам и пригласили их на следующий танец. Когда-то фильм, саундтрек из которого мы сейчас исполним, произвел на меня сильное впечатление. И пусть Брюс получил за него «Золотую малину» как худший актер года, но только из-за красавицы Лиз этот фильм можно пересматривать снова и снова. И, возможно, именно она вдохновила написать главную тему к этому фильму своего отца — Стива. Именно, как показана там, и должна быть любовь: родителей к детям, молодых людей друг к другу. Все уже поняли, что это за композиция, я вижу понимание даже в глазах родителей. Ну, что, все готовы?  — Да! — ответили ему из зала, где девушки стояли со своими отцами, а парни обнимали своих матерей.  — Ну, тогда «Армагеддон» и «I Don’t Want To Miss a Thing»! Пока Деймон произносил это отступление, он искал взглядом Елену, и найдя, слегка прикрыл глаза, давая знать, что видит ее. Прозвучало знакомое вступление, и девушка положила руки на плечи отца, улыбаясь ему. Но каждый раз, когда она оказывалась лицом к сцене, она встречалась глазами с Деймоном. Этот взгляд обжигал, гладил обнаженные плечи, касался ее приоткрытой спины, когда она отворачивалась от него, она даже чувствовала, как он окидывает ее фигуру с головы до ног. Этот взгляд был настолько осязаем, что у нее сбивалось дыхание, едва она поднимала на него глаза. У нее не хватало сил разорвать этот контакт и они продолжали ласкать друг друга взглядами.  — Я не хочу закрывать глаза, Потому, что боюсь уснуть, Ведь даже во сне я буду скучать по тебе. Я не хочу пропустить ни мгновения, Потому, что даже если ты мне приснишься, Мне будет недостаточно этого сладкого сна, Я все равно буду скучать по тебе, И не хочу пропустить ни мгновения. Каждое слово врезалось в подкорку Елены, и она понимала, что эту песню он выбрал не просто так. Сейчас, при огромном скоплении народа, он пел только для нее, только о них, и все вокруг будто исчезло. Они были вдвоем в темном зале, и она снова почувствовала, как снизу живота поднимается желание, охватывая бедра, словно это он прикасался к ним своими длинными пальцами. Она уже дышала через раз, когда композиция закончилась, и все одобряюще захлопали, послышались крики «Браво!» Деймон усмехнулся и склонил голову в поклоне.  — Такой оценки моего таланта я еще не слышал. Мне надо это слегка переварить, так что приглашаем ди-джея ненадолго сменить нас. Спасибо, скоро увидимся! — и спустился со сцены в темный зал, глазами прожигая Елену насквозь. Он вышел на заднее крыльцо спортзала, достал сигарету и прикурил. Глубоко втягивая дым и выпуская его тонкой струйкой сквозь полусомкнутые губы, он ждал, и минуты тянулись бесконечно медленно. Вот позади хлопнула дверь, и он услышал аромат, который он теперь не мог спутать ни с одним другим. Не оборачиваясь, он протянул ей руку и, почувствовав ее ладонь в своей, быстро пошел в темноту, вдоль стены, подальше от освещенного крыльца. Там он с силой сжал ее плечи, не смея прижать к холодной стене оголенной спиной, набросился на ее губы, как умирающий от жажды. Его губы ласкали, молили, требовали, наконец, закончить эту пытку, трепетные пальцы нежно, но уверенно обводили черты лица, рисовали узор на шее и спине. Елена, еле дышащая, ещё в опьянении от его песни, ластилась к нему, пытаясь найти опору, прижималась все телом. Он с силой вжался в ее бедра, и девушка ощутила всю силу его возбуждения.  — Елена, — шептал он ей в волосы, — что ты со мной делаешь?  — Деймон, мы не можем…  — Я знаю, — прервал он ее, — знаю… — Ещё раз проведя по ее спине костяшками пальцев, он отступил от нее так неожиданно, что если бы он не придержал ее рукой, она бы упала. — Иди в зал.  — Что?.. Почему?  — Елена, черт возьми, иди сейчас же в зал! — Его глаза горели бешеным огнем. Она смотрела на него, непонимающе. — Чего ты ждёшь? Чтобы я сейчас прижал тебя вот к этой стене, — он махнул рукой куда-то за спину девушки, — и отымел, как последнюю шлюху? — Выражение его лица сменилось на умоляюще. — Пожалуйста, Елена, если ты не уйдешь, я так и сделаю, а потом буду вечно презирать себя. Уходи… Она медленно, приподняв плечи в немом вопросе, отступала назад, вдруг, резко развернувшись, убежала в сторону крыльца. Деймон подошёл к стене и упёрся в ее холодные камни горячим лбом. Ему необходимо было успокоиться. Рука нащупала пачку, фильтр привычно лег между изогнутых губ и лёгкие наполнились горьким дымом. Развернувшись и все ещё вжимаясь в стену затылком, он прикрыл глаза. Гулко раздавался звучавший на танцполе транс. Рядом послышались шаги. Не открывая глаз, он тихо, но уверенно произнес:  — Я же сказал — уходи. Что в этом слове тебе непонятно?  — Наш горячий мальчик уже кого-то отшил? Ай! Как нехорошо, — чьи-то пальцы погладил скулы Деймона. Он резко перехватил руку и открыл глаза.  — Миранда… — хрипло прорычал он, — какого хрена ты тут делаешь?  — Вообще-то работаю, и сейчас там, — махнула головой в сторону школы миссис Кларк, — сходят с ума мои выпускники. И кого из моих девочек ты кинул на этот раз?  — А вот это не твоего ума дело, — жестко обрубил он. — Чего пришла? Опять приключений на жопу захотелось?  — Фу, как некрасиво ругаться, — она провела наманикюренными ноготками по краешку застёжки его рубашки. — Я искала тебя. Ты так пел, я вспомнила нашу ночь…  — Вспомнила? Так забудь. Я не возвращаюсь…  — Ну же, мальчик мой, ведь ты же хочешь, я вижу, — уверенная рука легла на ширинку джинс. — Мне все равно, кто так завел тебя, но это только к лучшему. Деймон прищурил глаза и прикусил уголок губы.  — Хочешь стать очередным мясом?  — А ты злой… — она заглянула в его глаза, но руку не убрала. — Мой злой плохой мальчик…  — Не твой и ничей, — Деймон держался, насколько позволяла сила воли. Ухмыляясь, он смотрел то на красные хищные губы Миранды, то в бесстыжие похотливые глаза, и понимал, что сейчас сорвется. Ему стало противно за свою невоздержанность, неумение держать в руках свое вожделение. — Вали отсюда!  — А если нет, то что? — она слегка сжала его эрекцию.  — Вот же сука! — выдохнул он и больно сдавил ее запястье, вынудив опустить руку. — Я сказал, вали отсюда на хуй! — прошипел он.  — А с этим что будешь делать? — она кивнула вниз. Потом пристально всмотрелась в его глаза. — Только не говори, что спишь со школьницей! Дей, это глупо! Что она может тебе дать?  — А ты? Что можешь мне дать ты? — Ему было противно сейчас все: этот разговор, вся эта идиотская ситуация, Елена в своем открытом голубом платье, похотливая Миранда, противен он сам.  — Я могу доставить тебе удовольствие. — Миранда медленно обвела языком свои влажные губы, и это было так по блядски, что он почувствовал, как сейчас взорвется. С кривой улыбкой он положил руки на плечи молодой женщины и надавил вниз, принуждая встать на колени.  — Да пошло оно все, — только и смог сказать он, когда услышал звук расстегивающейся «молнии»… Так гадко после секса Деймон себя не чувствовал никогда. Даже когда в первый раз он «выстрелил» раньше и девушка, старше него года на четыре, снисходительно потрепала его по волосам, он не чувствовал себя настолько паршиво. Приводя в туалете в порядок свою одежду, он пару раз плеснул в лицо воды и посмотрел на себя в зеркало. Увидев отражение своих глаз, он несколько мгновений смотрел в них, а потом смачно плюнул в отражение.  — Хуев кобель! — зло выкрикнул он в зеркало. — Доволен? Совсем от стояка крышу снесло? Открылась дверь и в туалет заглянул Рик. — А, вот ты где, — облегченно выдохнул друг. — Скоро выходить опять, а тебя все нет и нет, — но, увидев отражение Деймона в зеркале, испугался. — Что случилось?  — Ничего неожиданного! Я все тот же мудак, что и был! — язвительно ответил Деймон.  — Что ты несешь? — нахмурился Рик. — Ты поссорился с Еленой? Она влетела в зал, чуть не сбив с ног пару человек.  — Поссорился? Нет, я ей тупо изменил, только что, с ее бывшей училкой!  — Как? — растерянно промямлил Рик.  — Раком! Нет, сначала она мне отсосала, а потом я ее трахнул. Упер руками в стену и оттрахал!  — Как отсосала? — все еще не понимал Рик.  — Хорошо так, профессионально, с причмоком! Знаешь, мне даже понравилось, сука! — Деймон остановился и отдышался, потом поднял на друга полные боли глаза. — Что я наделал? Как мне ей теперь в глаза смотреть?  — Кому?  — Да обеим, — махнул рукой Деймон. — Ты знаешь, мне просто крышу снесло к херам. Мозг совсем отключился. Рик подошел к другу и положил руку ему на плечо: — Оставь! Не думай об этом. Сейчас не думай! Давай, приходи в себя, нас ждут. И даже не говори мне ничего! Да, ты сволочь. Полегчало?  — Нет!  — Вот видишь! Самобичеванием делу не поможешь. — Рик наклонил голову Дея и уперся лбом в его лоб. — Ну, все, все… Успокойся…  — Если б ты знал… — начал парень.  — Знаю. Лучше, чем ты думаешь. А теперь иди и выплесни им всю свою боль. Ну! — и друзья, обнявшись, вышли в коридор. На сцене Рик снова подошёл к микрофону:  — Если вы скучали, то вот и снова мы! — раздались дружные хлопки и крики одобрения. — Вот и отлично! Знаете, когда мы вели подготовку к этому вечеру, то познакомились с двумя очаровательными девушками: Еленой и Кэролайн. Как оказалось, Кэр очень даже неплохо поет. Да что там, она хорошо поет, и мы решили, что будет уместно ей спеть с нашим фронтменом — Деймоном. — Кэролайн отошла от погрустневшей Елены и стала пробираться к сцене, когда Деймон, смотря в глаза Рику, отрицательно покачал головой. — Но это будет чуть позже. — Кэр удивлённо остановилась, а ребята, скучившись, что-то обсуждали. — Простите за заминку, мы продолжаем! Деймон, хочешь что-нибудь сказать? В углу зала старший Сальваторе не сводил глаз с черноволосого красивого парня, подходившего к микрофону.  — Господи, этого не может быть! Деймон… А последний в это время снова взялся за стойку:  — Знаете, когда мы, парни, начинаем встречаться с девушкой, то кажемся ей такими хорошими, правильными, прямо героями. И сами всеми силами поддерживаем в них эту уверенность, правда, ребята? — Кое-где раздались крики: «Конечно! А как же!» — Только вот на самом деле мы не всегда те герои, как хотелось бы нашим девушкам… Вот такое невеселое отступление… А песня для вас: «Hero»…  — Кто-то сказал мне: любовь спасёт нас всех, Но как это возможно? Взгляни, что любовь дала нам: Мир, полный убийств и кровопролития, Какого никогда прежде не было… Поскольку это не конец света, Я посылаю тебе любовь. Это любовь не героя — Вот почему, боюсь, ее будет недостаточно… Слова были наполнены тоской, а глаза не отпускали силуэт Елены, видневшийся в темноте зала. Он оправдывался и просил прощения, и не прощал себя сам. Музыка стихла и очередные овации привели Деймона в себя. Он нашел в зале Кэролайн и улыбнулся ей:  — Кэр, детка, — сказал он в микрофон — ты же не обиделась на меня? Мне показалось, что эта песня будет хорошим прологом к нашему дуэту. Я жду, поднимайся, — и он раскрыл руки, приглашая девушку. Она легко взлетела на сцену и, улыбаясь, сквозь зубы, произнесла:  — Какая я, на хрен, тебе детка?  — Не злись, это такой заход, — ответил Деймон, и они запели совместную песню. Приняли ее на ура, и даже родители отнеслись снисходительно. Дальше выступление пошло, как по маслу, Деймон пел песни знаменитых групп и песни их группы. Успех был непредсказуемый. Когда они ушли на очередной перерыв, Деймон решил подойти к Елене и извиниться, за свою несдержанность, не вдаваясь в подробности. Он легко спустился в зал и уже хотел окликнуть девушку, когда за его спиной раздалось тихое: — Деймон, сынок! Он остановился, будто наткнулся на невидимую стену, медленно повернулся и увидел стоявшего позади отца. Он был не тот, каким его помнил Деймон, но ошибиться было нельзя, это был он. Его глаза смотрели на сына с восхищением, смешанным с горечью, а губы дрожали.  — Ну уж нет! Хватит с меня сегодня потрясений! — произнес Деймон и отвернувшись пошел к Елене. Он уже взял ее под руку и хотел заговорить, когда снова услышал: — Сынок, я виноват перед тобой… Он посмотрел на девушку, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом неспеша повернулся и, посмотрев на отца, саркастически проговорил:  — Ну, здравствуй… папа…